- Лена, прости меня, пожалуйста, за все, - ну просто дежавю, это сообщение от моей мамы. В глазах потемнело, меня затрясло, будем знакомы, моя мама, по имени Любовь. с ней у меня очень напряжённые отношения, с её слов родила она меня от непорочного зачатия. Не смущает, ни то, что она находилась в официальном браке, ни то, что у меня есть родной, старший брат, ни то, что в свидетельстве о рождение у меня в графе отец отсутствует прочерк, там указано фио вполне земного мужика, который всю жизнь проживал с ней, под одной крышей и умер, когда моей старшенькой был годик.
Но это моя мама, поэтому зачатие не порочное и точка. Естественно, беременность у неё была не желанная, чтоб случились преждевременные роды, она приняла массу усилий, парила ноги в горячей воде, пила заваренный настой из листьев малины, и даже, о боги, прыгала под автобус, и рассказывала мне это трогательную историю лет с трёх, не знаю, зачем, мне нужна была эта ценная информация.
Выкидыш не случился, на свет появился демон в моем обличие. Со слов соседей мира, между нами, не стало сразу, как только, нас обеих выписали из родовспомогательного учреждения. Подозреваю, что скандалить мы начали бы ещё раньше, но в далёком тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году в роддомах не было услуги - совместное пребывание новорожденного с роженицей в одной палате. Общение мы сразу начали с вопля, я кричала из коляски, мама на коляску.
- Егор, я сейчас выкину её в форточку – пугала она моего отца. Такого обращения не выдерживала ни я, ни папа, ни соседи, ни родная мамина сестра.
- Лучше бы ты её в сортире утопила, чем так издеваться над крохой. Значит у неё, что-то болит, раз так кричит ребятёнок, - и потребовала отдать малышку ей, коль мама не справляется.
У тётушки уже были двое прекрасных пацанят, и ей очень хотелось девочку, у моей мамы был один горячо обожаемый сын и огромное желание сдать меня в детский дом. Знаете эту разницу, требование к дочери, быть скромной, помогать маме, хорошо учиться и к сыну, как правило, мыться, и то по возможности.
Но при этом передавать меня тете отказалась наотрез, со словами, а что подумают соседи, куда проклятая девка подевалась, и усиленно принялась меня лечить. Тут она взяла явный реванш, орать, я меньше не стала, она тоже, зато, мне влепили инвалидность.
- Я мама, ребёнка инвалида с детства - с гордостью рассказывала она соседям, как какое, то достижение, описывая мои отклонения. Люди представляли меня, как минимум урода, с одним глазом, как максимум без ноги в инвалидном кресле.
Подозрение в душе закрадывались сразу, когда видели меня, вполне симпатичную девочку, с двумя глазами, всеми конечностями, с визгом катающуюся с горки. Мой посредник между небесным существованием и земным, этого не замечала, продолжала вещать:
— Вот так и выживаю с иждивенцем на руках!
С ней особо никто и спорил, ведь в жизни есть два мненья, моей мамы и неправильное.
Люблю в социальных сетях, смотреть на фото бирочек новорожденных с подписью: «спасибо, сын/ дочь, что выбрали нас в качестве родителей.
Если у меня был выбор, в качестве, родителя, я бы ее никогда не выбрала, пройдя огонь, воду и медные трубы, предпочла бы быть неврождённой быть утопленной в сортире, сожжённой в печи, в глухой деревне, подкинутой на крыльцо дома малютки. Чужие порой не обидят так, как свои.
Ну конечно, все детство засыпала с обидой и слезами на глазах: «Господи, но почему другие девочки, папино счастье, мамина гордость и бабушкин кислород, а я иждивенец?!». Ближе к пяти годам осознала, что запросы в космос отправлять бесполезно, ответов не будет, так исторически сложилось, для своих родителей я обуза. У меня уже начало формироваться своё железобетонное мнение по каждому вопросу, чем стала раздражать её ещё сильнее.
- Мама? - спросила однажды - зачем на праздник надевать платье, я хочу лосины и футболку, мне так будет удобней. Шестилетие встретила в очень красивом платье, на голове красивые банты, щека припухшая, глаза зарёванные, больше тупых вопросов я не задавала.
Рукоприкладство в нашей квартире процветало буйным цветом, лупили меня, брата, отца, когда у папы заканчивалось терпение, отхватывала сама мама. Её это мало останавливало, наоборот радовало, можно было смело вызвать полицию, начать бегать по соседям в одной ночной сорочке и получить весь спектр эмоций, которые обычные люди получали при просмотре телесериала по второму каналу.
В медицинских учреждениях, я валялась часто, во-первых, было необходимо подтверждать инвалидность, во-вторых, у меня не было бабушек, к которым меня было можно спихнуть и отдохнуть. Поначалу я через силу врала врачам, что мне плохо, я теряю сознание, и у меня часто бывают судороги. Начиная с пяти лет, уже отлично понимала, что за диагноз платят деньги, и если я скажу докторам правду, инвалидность снимут, а денег лишат, тогда мама дома меня точно грохнет, я ей за пособия то была не сильно нужна, а уж бесплатно и подавно.
А позже уже и сама втянулась, лгала с огромным предвкушением, раскусив, что без родительницы в больнице очень даже хорошо. Иногда при выписке я настолько театрально изображала обморок, что меня оставляли на несколько дней ещё, до выяснения обстоятельств. Врачи давно догадались, что дома мне тупо плохо, в очередной раз писали в карточке, что у ребёнка закружилась, при выходе из больницы, от резкого попадания в меня свежего воздуха, после двухнедельного пребывания в больнице и снова возвращали меня маме.
Ей действительно тяжело живётся, классическая жертва и паникёр, с завышенной самооценкой. Один из представителей, считающий, что мир крутится исключительно только около её попы, остальное — это декорации. У неё никогда не бывает хорошего настроения, она всегда несчастна, грустна и задумчива. Двадцать пятая куртка обязательно поддувает снизу, двадцать четвёртая была слегка мала в плечах, двадцать третья не особенно оттеняла её карие глаза. Просто печаль и тоска. С сапогами еще хуже обстоят дела.
Отвечать не стала, весь вечер бесилась, бегала курить на улицу, вспомнила ряд эпизодов из своего детства, реву где-то поближе к помойке, чтоб никто в роддоме не увидел.
Успокоилась, когда медсестра объявила:
- Мамочки, готовимся, через пятнадцать минут - детки.
Все побежали мыть сиськи, я чистить зубы и мыть лицо с руками, переоделась, даже под ледяным душем протерлась, чтоб она куревом не дышала.
Очень сильно ойкает сердце, одного унесли, второго, третьего, вдруг опять не принесут мою, в каталке так мало осталось новорожденных. Я пытаюсь посчитать количество мамочек, кому еще не отдали своего наследника, и новорожденных, что остались на каталке.
- Держи, свое счастье, - медсестра протягивает кулек.
В ответ улыбаюсь ей так, как будто она мне на личный счет перевела пару миллионов, долларов.
Кладу около себя на пеленочку, глазки крепко сомкнутые, спит мой белый грибочек. На фотографировала со всех ракурсов, детей забрали, я уже собралась уйти покурить последний разочек перед сном, как слышу тихий плачь. Повертела головой, с соседней кровати, сажусь около соседки.
- Зайка, ты чего?
- Приходила врач, сказала, что у моей на ладошке, пять линей, а не четыре, уши далеко посажены друг от друга, а глаза, наоборот, близко, короче у меня малышка с синдром дауна, - она горько разревелась.
Озадаченно на нее посмотрела, вообще то думала, что есть специальный анализ, выявляющий данный генетический сбой. Ну не в двадцать же первом веке, по руке решать, есть синдром или нет. Автоматически посмотрела на свою конечность, аккурат пять линий, три прям основных и еще две как дополнительные.
- Погоди ты, паниковать, какие-то смутные признаки, может врач сказала иначе?
Все, кто спал в коридоре, встал и подтянулись к нам, стали утешать. Сравнили глаза друг у друга, померились ушами, пресловутыми линиями на ладонях. Ни чего криминального не обнаружили, полезли в интернет, всем хотелось найти такой аргумент, чтоб убедить соседку, что с ее дочкой все в порядке.
Нашли, но не убедили. Перед сном, я сорвалась и честно призналась коллективу, чтоб я сейчас прям бутылочку ледяного пивка треснула, потому что день был очень эмоционально тяжелый и на события богат.
- я бы тоже, - вздохнула девушка, в самом дальнем конце коридора.
Мне стало радостно, ни одна я испорченная мать.
- а я бы кагора выпила, - сказала соседка, как раз ее дочку подозревали в синдроме Дауна.
- а я бы самогонки, девочки, много не надо, рюмки бы две-три.
Подскочили в своих кроватях и уставились на говорящую, на вид, простая девочка лет восемнадцати, днем она производила впечатление, очень серьезной девушки, с ответственностью относившееся к происходящему. По крайней мере, она третья, кто лежит в роддоме и не курит.
- А что Вы смотрите, очень трудные были роды, - сетует она.
От шока быстро уснули все. Утром естественно проспали детей, никого не интересовал свой собственный, сразу ломанулись к кровати соседки, стали изучать. Она ради такого события развязала завязки под шеей и сняла чепчик, никого не смущало, что она в данный момент кормит грудью, малышка завтракала, мы размышляли:
- Уши как уши, - выдала я, ни чего особенного, чтоб сильно отличало от других новорожденных.
- Думаешь? – соседка заглянула мне в глаза, - а глазки близко к друг другу посажены?
Покосилась на свою дочь, вздохнула, у моей вообще нет глаз, так два припухших области на теле.
- Ну правда, может врачи, просто перестраховываются, все-таки Вам больше тридцати пяти, - сказала вторая соседка, которая вчера мечтала о паре рюмок самогонки, что гонит дед.
Тут прибежала медсестра, и нас всех разогнала.
- Чушпанова, ты опять ничего не ешь, - Ольга Николаевна, уже стоит около меня, стоило приплестись на обед.
Закатываю глаза, в первую беременность я познакомилась с токсикозом, сразу, как только вылезли из кровати, ну может спустя два часа после зачатия. Беременность была безумно желанная, я никак не могла поверить в своё счастье, поэтому любые признаки беременности отрицала. Десны стали кровоточить? Витаминов организму не хватает! Хожу сонная, сшибая косяки? Устала, правда в тот момент не работала, от чего притомилась, было мне не ведомо. Тошнит по утрам? На ночь жирной пищи переела!
Когда в определённый день пикнуло мобильное приложение, напоминая, что сегодня, меня посетят красные гости, а они не пришли, я только отмахнулась. Ну, задерживаются, с кем не бывает, может, простудилась или сбой, какой гормональный. В следующий календарный месяц, не навестили тоже, и это стало весомым аргументом сделать тест на беременность.
То, что я практически два месяца чищу зубы над унитазом, поводом для проведения анализа не стало. Очень боялась вместо двух полосок, увидеть одну. Ребёнка хотелось безумно, маленькая я страстно мечтала о младшенькой сестрёнке, по наивности даже просила у родителей, на что рассчитывала, не понятно, мне кроме трусов и ночных сорочек, отродясь ничего не дарили, а тут так вообще замахнулась. Зато во дворе дома, где проживала, стала «нянькой», уж так нравилось с малышами возиться, что молодые мамочки стали доверять мне своих карапузов, просили посидеть с ними дома, пока отлучаются по делам, за небольшой гонорар конечно, который не подлежал налогообложению, что мне понравилось ещё больше.
Лет в шестнадцать захотелось своего малыша, умом понимала незаконность своего желания, но все подруги неожиданно стали становится мамами, не ровесницы, не пугаемся, на два три года постарше, и чтоб не завидовать чёрной завистью, стала отбирать детей у них. Вечерами мне выдавали накормленного бутузика, и мы уходили гулять, я с одним даже на свидания бегать умудрялась. Ни одного парня наличие около меня «крестника» ни смутило, сейчас этому амбалу шестнадцать лет, и он периодически, забывшись, как в детстве зовёт меня няней, а делаю вид, что мы с ним не знакомы, так как он на голову выше меня самой.
В двадцать лет я твердо заявила своему молодому человеку, либо мы идём за ребёнком, либо он может провалить к черту. Тогда казалось, что я буду самой старой, из всех, кто стал мамами в первый раз. Знакомо, девочки? Дурой была, позже выяснилось, ни на те аспекты в жизни опиралась.
Как вы понимаете, провалиться к чертям собачьим он не захотел, заполучив официальный документ, в виде ультразвукового исследования, где в графе диагноз было чёрным по белому написано, беременность, ориентировочно девять недель, я рванула к гинекологу. Правда дело было ни так, я лежала на кушетке, рассматривала горошинку на экране, что плавала в моем пузе и с упорством вопрошала:
- Точно не рассосётся?!
А то знаете ли были в моем случае были ситуации, когда врач говорит да, узи говорит, что, что то есть, тест полосатиться, а потом в нужный день -красные гости, и все разводят руками, а ты уже успела купить три распашонки нейтрального цвета.
После того, как радость от совершенного события немного улеглась, я рискнула и поныла врачу, что подташнивает сильно, очень даже, ни особенно похоже на утренний токсикоз первого триместра, потому что он у меня и день и ночь. От меня отмахнулись, выдали буклет, где было прописано, как правильно питаться в первые месяцы своего интересного положения.
Я молча вздыхала, меня даже от запаха самой брошюры тошнило. Не хотелось похрустеть мелом, как солёным огурчиком, подышать воздухом после сильного дождя или поесть земли, меня просто мутило двадцать четыре на семь. На втором триместре, врач уже ни так энергично отрекалась от моих жалоб, потому что, вместо того, чтоб набрать вес, естественно похудела. Назначили биодобавки и витамины, я рассматривала, как в воде плавает сено представляла, что мне это нужно выпить и неслась в туалет. Соответственно на плановый приём в начале третьего триместра явилась легче ещё на пару кило. Оставшиеся три месяца, я послушно бегала на капельницы, не помогло. Если, моих друзей спросить, что они запомнили за, то время, пока я носила под сердцем первую дочь, сразу ответят, как Ленку тошнило в кустах, а кто-то добрый держал ей волосики. Гинеколог так от меня устала, что моё самочувствие стала списывать на Меркурий в Петрограде и низкое атмосферное давление, другое научное объяснение, она не нашла.
При этом самочувствие было великолепное, энергии хватило бы на троих, я вечно то шила, то вязала будущей крохе, пользуясь, тем, что не работаю. Ну а потом с меня вообще сняли все претензии, так как тошнить меня перестало, потому что я родила, здоровенькую, прекрасную девочку, весом три килограмма шестьсот грамм и рост пятьдесят четыре сантиметра, названную Златой.
Очень понадеялась, что со второй дочкой будет все иначе, но не тут было. Если в первую беременность хотя бы ела и пугала унитаз, то во вторую просто предпочитала из санитарной комнаты не выходить. Вот, что самое странное, какая-нибудь страшно полезная тарелка овсяной каши держалась во мне максимум минут двадцать, зато жирный бургер, усваивался полностью. Нарушая все законы физики, от подобной диеты меня не раздуло, снова похудела, чем довела своего нового гинеколога до нервного срыва. Родов ждала, как свет в конце туннеля, скоро меня перестанет тошнить, и я поем. Ага, раскатай губу, закатай обратно, я родила, информирую, выворачивает наизнанку в штатном режиме.
Не успела прийти в себя из своих мыслей, как заведующая отделением уже крепко придерживала меня за плечи, и угрожающие несла к моему рту полную столовую ложку, жирного куриного бульона, такого полезного дамам после родов. Ни после родов, он страшно полезен тоже, правда, с ним нужно по аккуратней, очень калорийное создание.
А ещё говорят, что в роддоме по обязательному медицинскому страхованию рожать плохо, удобств не каких, над роженицами не трясутся. Все контракты заключают, с акушерками договариваются, у меня одна знакомая такой договор заключила, в день родов, у дамы, что должна принимать новорожденного, был выходной, чем она радостно по телефону моей подруге и сообщила. Только потом знакомая, очухавшись, после родов с дежурным акушером, вычитала в том самом контракте, что деньги, переданные врачу невозвратные. Отлично выспался человек в свой выходной, за чужие пятьдесят тысяч. Лично мою персону и на бесплатных родах, кормят с ложки.
Плотно сжала губы, все конечно понимаю, что я им тут статистику порчу своей вечно недовольной рожей, но давайте, пожалуйста, без насилия. Оказываю попытки сопротивления:
- Да, я сама могу ложку в руках держать, великолепно, где-то лет с двух, – лепечу я, выворачиваясь из объятий врача.
- Мы тебя выписать решили, сегодня, кто-то может Вас забрать?
От удивления отрыла рот, ложка супа, тут же оказалось во мне. Живот заурчал, то ли о радости, что в меня в кой то веки попало, что-то съедобное, толи уже готовился отдать её назад.
- Как так, мы лежим тут только вторые сутки, завтра нам должны взять пяточки кровь! Между прочим, очень важный и дорогостоящий генетический анализ, который берут на третий день, и ни как иначе!
Пока возмущаюсь, в меня успели залить ещё супа, ложки три, не меньше. Что за человек, прости господи, рот, открыть невозможно.
- Важный и дорогостоящий анализ, Вы сдадите, в поликлинике по месту проживания!
- Но позвольте, вообще-то обязаны взять в роддоме, Вы реально думаете, что я с трёхдневным ребёнком в детскую поликлинику пойду? Вы нашу больницу вообще видели? Там даже взрослых угробить могут, ни то, что новорожденных!
- Леночка, — заведующая тяжко вздохнула, отпустила мои руки и присела за стол напротив меня, — ты же видишь, какая ситуация сложилась.
Видимо всё-таки пойду, иначе сейчас дама доберётся до булочки с компотом, и засунет это всё в меня.