Ученый не может работать в изоляции. Ему обязательно нужен взаимообмен идеями, надо обсуждать свои находки и проблемы с человеком, разбирающимся в теме. Надо получать обратную связь от коллег и быть в курсе последних достижений в своей области.
Начало тут.
Все эпизоды есть в подборке
Сложности теории
К сожалению, режим строгой секретности напрочь отрезал Шувалова от общения с себе подобными. Тем не менее, за долгие годы исследований, ему все же удалось создать более-менее гармоничную теорию пространственно-временной аномалии (ПВА). Но эта теория категорически не устраивала военных! Потому что из нее следовали большие сложности применении ПВА в военных целях, которые пока было непонятно как обходить.
Например, невозможно было гарантировать, что выводимое изображение соответствует текущему моменту времени. Да, можно было выйти через ПВА в любую точку планеты, но, если этот выход случался в прошлое (так как временной диапазон "плавал"), то возврат обратно (в настоящее время) мог привести к плохо прогнозируемому выделению энергии. Так что военно-прикладное применение ПВА было под большим вопросом. И это был предмет постоянных споров между Шуваловым и курировавшим его работу генералом Ковальчуком.
В конце восьмидесятых, после очередного жесткого разговора с Ковальчуком, у Шувалова случился сердечный приступ и его отправили в военный госпиталь. На время отсутствия Шувалова, управление экспериментами переходило к Ковальчуку и тот потихоньку начал корректировать программу в сторону проведения экспериментов по выходу через ПВА в заданную точку пространства и возвращения обратно.
Павел был в курсе теории Шувалова, не был в восторге от такой корректировки программы и, при случае, активно выражал свое мнение.
Роковой день
Звонок из госпиталя
В тот день позвонили из госпиталя и сообщили, что состояние Шувалова резко ухудшилось. А еще передали его просьбу, чтобы Павел немедленно приехал к нему. Ковальчук отдал свою генеральскую "Волгу" с шофером в распоряжение Павла, и тот помчался в госпиталь.
Да, Шувалов был очень слаб, сердце его отказывалось работать и врачи ничего не могли с этим поделать. Но, тем не менее, он радостно улыбнулся при виде Павла и попросил, чтобы врачи оставили их наедине. На листе, вырванном из блокнота, Леонид написал несколько цифр.
– Паша, это код от моего сейфа. В нем лежат мои дневники с разработкой теории. Я туда все подробно записывал. Я хочу, чтобы ты забрал их себе и не отдавал эти записи Ковальчуку. И в будущем не доверяй Ковальчукам. Сделаешь?
– Да, сделаю, – сказал Павел, а потом подумал, что не отдавать будет сложно, так как все теоретические выкладки Шувалова были под грифом "сов. секретно" и Ковальчук имел полное право, например, требовать соблюдения режима секретности и хранить записи надлежащим образомю.
– Я понимаю, что это сложно, – угадал его мысли Шувалов, – но эти записи выглядят как простые школьные тетрадки в клеточку, ничего особенного, так что придумай что-нибудь.
– Обязательно что-нибудь придумаю, – пообещал Павел.
Шувалов слабо улыбнулся в ответ и слегка сжал руку Павла. Тут же что-то заверещало в устройстве, которое стояло на стойке рядом с кроватью. Прибежали врачи, Павел отошел к окну, чтобы им не мешать, и вдруг, глядя на двор госпиталя с высоты пятого этажа, отчетливо осознал, что Леонид умер.
Врачи еще суетились некоторое время, потом сообщили Павлу то, что он уже и так понял.
Взрыв в лаборатории
Павел ехал обратно в генеральской машине. В голове было пусто, листок с кодом лежал в кармане.
Подъезжая к городу, Павел неожиданно увидел огромный столб дыма, который поднимался за лесом, там, где был НИИ.
– Смотри, лес горит, что ли? – сказал он шоферу.
– Что за черт... – пробормотал шофер и добавил газу.
На проходной в воротах стояла скорая помощь. Павел и шофер оставили машину снаружи и побежали к двери проходной. Взволнованный сержант сообщил, что полчаса назад был тааакой взрыв! Пожарные тушат, скорая уже проезжала несколько раз. Павел побежал в лабораторию, из которой валил дым. Собственно, лаборатории уже не было. Развалины щедро поливались из брандспойтов. Уцелела стена с входом и часть помещений на втором этаже, где как раз и находился кабинет Шувалова. Видно, что там бушует пожар и подняться туда невозможно.
Павел, уворачиваясь от потоков воды, прижал к уцелевшей стене лейтенанта из охраны и потребовал отчета о произошедшем.
Кратко о том, что произошло
Пользуясь отсутствием и Шувалова, и Павла, Ковальчук решил сыграть ва-банк и предложил Ивану прямо сейчас открыть ПВА, например, с выходом на поляну за окном, выйти туда в полной десантной экипировке. И вернуться обратно через открытую ПВА. И Иван согласился. Очередное звание, награды и продвижение по службе не всегда даются легко...
Сначала все шло как надо. Иван открыл ПВА с поляной за окном, зашел, но на поляне не появился. Это означало, что произошел тот самый сдвиг по времени, о котором предупреждал Шувалов. Иван, конечно, появился на поляне, но не сейчас, а где-то в прошлом. Первым неладное почувствовал Марат и засуетился перед входом в ПВА, не зная что предпринять. И тут прогремел взрыв. Очевидно, что Иван, не подозревая о временном сдвиге, повернул назад, чтобы вернуться обратно в лабораторию.
От Ивана, скорее всего, мало что осталось в этом взрыве, Марат погиб там же, на месте. Ховрин, который, как обычно, возился со своими датчиками, скончался в машине скорой помощи по дороге в больницу. Остальные наблюдатели, включая Ковальчука и охрану, получили повреждения различной степени тяжести.
Арест Павла и его дальнейшая судьба
Выяснив, что произошло, Павел кинулся на поиски Ковальчука и нашел его возле пожарных машин. Генерал помогал разворачивать пожарные рукава, несмотря на свежие ожоги.
Как рассказывал Павел, у него тогда просто сорвало крышу... Из-за глупых амбиций этого дебила...
Павел оттащил сопротивляющегося Ковальчука за угол и... разняли их минут через пять, но за это время Павел успел хорошенько навалять генералу, так что того пришлось госпитализировать с многочисленными гематомами, переломом ребер и сотрясением мозга.
Ковальчука загрузили в скорую, а Павла посадили под арест.
Жалел Павел только о том, что не смог выполнить просьбу Шувалова.
Далее был военный гарнизонный суд, на котором Павел полностью признал свою вину, не забыв упомянуть, что Ковальчук получил по заслугам. Ковальчук тогда приложил максимум усилий, чтобы посадить Павла. В итоге, Павла уволили из армии, лишили звания и наград, и отправили в тюрьму по статье за нанесение тяжкого вреда генеральскому здоровью.
Судьба проекта по исследованию ПВА
После взрыва была назначена комиссия для выяснения всех обстоятельств происшествия. На время работы комиссии (а работала она неспешно) НИИ официально был закрыт.
Потом наступил развал СССР, и все уцелевшие после взрыва и пожара секретные материалы были уничтожены.
Но на этом история проекта не закончилась.