"Диктофонная запись номер один. Меня зовут Сэтору Хара.
Мне двадцать девять лет. В течение, последних двух месяцев со мной происходит нечто странное. Я вспоминаю жизнь, которую не проживал.
Я слышу голоса. Моя память «загружает» новые события. И иногда я не понимаю, какие из них были на самом деле?..»
Сэтору нажал на паузу:
- Бред…
Мужчина отложил в сторону диктофон и встал. Походив немного по комнате, он, все – таки, решил продолжить запись:
"Кара. Память настойчиво рисует ее образ. Ей, наверное, лет двадцать пять. У нее каштановые вьющиеся волосы и карие глаза. Я не знаю, кто она. Я никогда прежде ее не видел. И она не японка. Сегодня, услышав голос незнакомой девушки на улице, я вспомнил голос Кары. И имя "Маттео". Она звала так меня. И теперь я не знаю свое настоящее имя. Конец записи..."
Сэтору лег на диван. Мысли хаотично роились в его голове, вызывая неприятное чувство давления изнутри. Мужчина потер ладонью затылок и закрыл глаза.
****
- Созвездие? – врач удобнее сел в своем кресле, – почему Вы придали ему такую значимость? Может быть, в этот раз, звезды просто являются составляющей обычного сна, а не той памяти, которая проявляется все эти дни?
Сэтору взял ручку со стола и на листке бумаги, нарисовав точки, соединил их в линии:
- Вот оно.
Рю взял протянутый листок и вгляделся:
- Продолжайте.
- Я никогда не интересовался астрономией. Это не просто набор хаотично выстроенных звезд. Это созвездие Лебедя. Я нашел его в интернете.
- …
- Это не все.
- ?
- Я вспомнил имя…
{Почему – то Сэтору не хотелось рассказывать о голосе Кары}
Рю прикрыл блокнот и внимательно посмотрел на него:
- Что за имя?
- Маттео.
- ...
- Так меня звали. Когда - то…
- Вы не разговаривали ни с кем об этом? Например, с родителями? Все необъяснимое, все страхи, проблемы, равно, как и счастливые моменты, берут начало из нашего детства. Полученные травмы в юности могут нивелироваться, но не до конца, и в зрелом возрасте смоделироваться в подобного рода проблемы.
- Я понимаю, о чем Вы говорите, но нет, ни с кем я ни разговаривал.
- Сэтору, я рекомендую Вам, поговорить с родителями, и с более старшим поколением, если они еще живы. Возможно, найдется определенное объяснение происходящему и внесется какая - то ясность.
- ...
- В любом случае, постарайтесь и дальше анализировать и вспоминать, возможно, отгадка где - то находится на поверхности, и Вы ее просто не замечаете.
Сэтору посмотрел на врача и задумчиво произнес:
- Доктор, иногда мне кажется, что я схожу с ума. Может быть у меня шизофрения? Или еще что - то похожее на нее? Как там у вас это называется, в мире психиатрии?
- Ничего сбрасывать со счетов мы не станем, но для постановки, достаточно, серьезного диагноза, мы слишком мало провели с Вами времени.
Сэтору посмотрел на свои ладони, потом перевел взгляд на врача:
- Это меня начинает выматывать. Уже не знаю, что лучше: жить без ответа или жить со вполне конкретным диагнозом, доктор...
****
Сэтору сел в кресло, и безучастно, как –то автоматически, взял диктофон.
Рука поднесла устройство к лицу, и он медленно начал говорить:
"Диктофонная запись номер два.
Сегодня ночью я увидел созвездие Лебедя…
Мне уже становится страшно. Я не понимаю, что со мной происходит. Где грань реального и придуманного? Что прячется за всем этим?
Вполне возможно, что я неизлечимо болен. И мне необходима помощь специалиста в клинике для душевнобольных.
Конец записи…"
****
Мидори поправила легкий шарф на шее и, не заглядывая в меню, сделала заказ:
- Мугича и дораяки. Благодарю.
Кими, нахмурившись, уткнулась в меню и никак не могла определиться со своим "поздним завтраком", официант терпеливо ждал, переминаясь с ноги на ногу, периодически, смотря то в блокнот, что теребил в руках, то по сторонам. Наконец, девушка произнесла:
- Омлет, гренки и клубничный лимонад.
- Хорошо, - парень кивнул и бесшумно удалился.
Кими достала сигарету и сразу же убрала ее обратно, поймав на себе взгляд Мидори:
- Я поняла, не буду курить!.. Как ты можешь пить мугича, горько же.
- И полезно, - Мидори огляделась, - совсем мало людей...
- Это же хорошо. Лично я очень устала от них.
- Признаться, я тоже, - девушка убрала волосы назад, - иногда очень хочется улететь на самый безлюдный остров в океане, отключить мобильный, и просто проспать часов пятнадцать - двадцать... А потом нежиться на солнце, снова спать, есть фрукты и ни о чем не думать.
- Сказка...
- Я так давно не отдыхала. Просто не останавливала себя в этой суете. Все время куда - то спешу, все на ходу, в ограниченном времени.
- ...
- А так хочется тишины. И, последнее время, ее хочется все больше и больше.
- Может, тебе взять отпуск? Ненадолго. Я тут прослежу за всем.
- …
- Ненадолго.
Мидори улыбнулась и произнесла:
- Ты же знаешь, сейчас это невозможно. Но я подумаю. И «ненадолго», может быть, уеду.
- ...
- Моя мечта: полноценная команда. Декоратор, флорист, кондитер, фотограф. Все в одном. Мы с тобой, конечно, молодцы, но у нас на двоих четыре руки и всего две головы. И меня начинает беспокоить отсутствие тех, кому можно делегировать обязанности на постоянной основе и не переживать, что все пойдет как – то не так.
- Мидори, твой перфекционизм не всеми воспринимается, как благо.
- Да. Я бы хотела быть другой, но пока такой роскоши себе позволить не могу. Ты же сама видишь, как нас подводят? Да, это случается нечасто, но случается...
- Согласна. Но до сегодняшнего дня мы все успевали исправлять.
- Вот по этому я и не могу улететь на острова.
- Ну, значит, пока работаем. Потом люди появятся, ты улетишь спать на, сколько ты там сказала, часов, а я буду командовать здесь всеми! Я это люблю.
Мидори улыбнулась, глядя на подругу и посмотрела вдаль:
- Да будет так! А вот и наш заказ...
****
Сэтору отложил в сторону бумаги и приспустил галстук.
В офисе не осталось никого, и вечерний Токио ярко пестрел в окнах небоскребов.
Мужчина слегка вздрогнул от зазвонившего мобильного телефона.
- Да.
- Сэтору Хара?
- Да, – он потер пальцами глаза, голос в трубке звучал как - то мрачно:
- Полицейское управление, мое имя Хидэо Сато.
- Я слушаю.
- Вы знакомы с Мамору Танака?
- Да. Мы друзья.
- Несколько часов назад его машина врезалась в ограждение. Он не справился с управлением. Примите мои соболезнования.
Сэтору медленно встал и попытался сделать вдох. Не получилось. Хидэо тихо откашлялся в трубке:
- В его мобильном телефоне мы нашли Ваш номер. Вы не могли бы подъехать к нам в полицейский участок?
- Да, конечно. Диктуйте адрес.
Мамору появился неожиданно. Ворвался вихрем, лет пятнадцать назад, в жизнь Сэтору, и, периодически, взрывал ее умеренность. С ним было легко и весело. Такой вот друг в абсолюте.
Был. Теперь нет.
Проезжая по мостовой, в такси, Сэтору вдруг охватила какая – то невыносимая безнадежность, а следом бессилие, сменившееся пустотой. Она растекалась внутри него густой неприятной темнотой.
До сегодняшнего вечера он не знал, что такое смерть? Не знал того, что она за собой несет?
Мужчина смотрел впереди себя пустыми глазами.
Город мелькал за окнами такси. Неоновые вывески. Кафе. Магазины. Люди. Целый мир… И так удивительно… ничего с этим миром не происходило. А ведь Мамору вот уже несколько часов был мертв.
Автомобиль повернул на очередную улицу города и остановился на светофоре. До полицейского участка оставалась пара кварталов.
- Сэтору Хара? - Хидэо шел к нему навстречу, - мне очень жаль, - он крепко пожал ему руку, мужчина кивнул в ответ:
- Как это произошло?
- Наиболее вероятная причина произошедшего - алкогольное опьянение. Как я и говорил, Ваш друг не справился с управлением. Автомобиль сначала выехал на встречную полосу, а затем врезался в ограждение. Смерть наступила мгновенно.
- …
- Пройдемте со мной? Необходимо оформить документы. У него есть родственники?
- Они не живут в Японии.
- С ними можно как – то связаться?
- Разумеется, я уже сделал это. Они прилетят завтра вечером.
- Хорошо. Тогда... - Хидэо сочувственно посмотрел на Сэтору - сначала - опознание, а потом все остальное.
- Конечно...
Спустя несколько часов, совершенно, обессилевший, Сэтору вышел из полицейского управления. На часах было около полуночи. Мужчина сел на скамейку и выдохнул. Все. Он поднял воротник пальто и закрыл, на мгновение, глаза. Ему так нестерпимо захотелось, прямо сейчас, очутиться дома, забыться сном, стереть последние сутки из своей жизни. Стереть телефонный звонок, сообщивший о смерти друга, секционный стол с мертвым Мамору, свою подпись на всех сопроводительных документах, регистрирующих смерть. Хотелось просто проснуться и понять, что все хорошо, что это все - кошмарное наваждение, не более.
Но нет.
Друг умер.
В жизни странно пугающий минор.
И даже реальности, как таковой, не существует…