Ордена, медали и прочая…
(продолжение рассказа «Ледокол «Владивосток»»)
Из жизни судового механика.
Жизнь ледокольная
После завтрака Машков из кают-компании возвращался вместе с Юрой Борцовым. Подойдя к своей каюте, он как бы невзначай поинтересовался:
- Так что у тебя там с Семёновной за любовь такая произошла, - улыбаясь посмотрел он на засмущавшегося Борцова.
- Да ну её в баню эту дуру старую! – чуть ли не взвился Юра.
- А что так? – рассмеялся Машков и кивнув, на дверь своей каюты, предложил: - Заходи, поделись, пока время есть, - его заинтересовало то, что только от одного имени «Семёновна», Юру начинало колотить.
4-й механик Юра Борцов, высокий, симпатичный стройный брюнет с шикарной гривой чёрных вьющихся волос стоял вахту в носовой машине. Когда он узнал, где поселили Машкова, то подошёл к нему и предупредил:
- Вы там, Васильич, поаккуратней с мусором будьте, а то там Семёновна убирается. Если что не по ней, то такой скандал может закатить, - а так как Машков в тот момент оказался занят, то только поблагодарил Юру, не вникая в подробности.
А, сейчас, когда появилась свободная минута, он решил узнать, что же имел в виду Юра.
Юра, зайдя в каюту без разрешения плюхнулся на диван и, как понял Машков по его поведению, в этой каюте он находился уже не первый раз.
Покрутив головой, он посмотрел на стоящего Машкова:
- Ну чё, Васильич, не встречался ещё с моей любовью? – с усмешкой поинтересовался он.
- Пока нет, - пожал плечами Машков. - А что, должен?
- Так она убирает этот коридор и твою каюту тоже должна убирать, вроде, - начал разъяснять Юра.
- Так я же здесь временно. Вот приму дела, так к Сане переберусь, - Машков с интересом наблюдал за Юрой, стараясь понять, что представляет из себя этот молодой, нагловатый недавний выпускник ДВВИМУ, ведь он стоял вахту в носовой машине как раз во время вахты Машкова.
Как Машков понял, то ему предстоит на ходу нести вахту в ЦПУ с двенадцати до шестнадцати. Вот на правах старожила Юра и принялся разъяснять Машкову всю подколодную сущность Семёновны или, как её в народе называли - Бабы яги.
- О! – начал изливаться Юра. – Это такая тварь. Худющая, что щепка, шклявая, глазюки злющие, маленькие и так и сверлят тебя, как будто она собирается ими тебя прожечь. Ручищи, что ветки у засушенного саксаула, а пальцы на них точно, как у Змея Горыныча. Короче не женщина, а страх божий. Недаром к ней кликуха прилепилась – Баба яга. И голос у неё такой же скрипучий и хриплый от курева. Беломорину изо рта так и не выпускает. Я сам курю, но как от неё табачищем прёт – не дай бог тебе унюхать. Так вот эта фурия оченно большой блюститель порядка, а особенно в туалетах. Мы то четвёртые механики живём палубой ниже и туалетов и душей в каютах у нас нет, - от такой новости Машков удивлённо приподнял брови. – У нас общий туалет на три толчка и душ на три рожка, - пояснил Юра, увидев удивление на его лице. – Так вот эта мадама решила приучить нас четвертаков к идеальному порядку. Она пряталась в каютах напротив этих самых мест, а когда мы оттуда выходили, шмыгала туда на разведку. Ну и вычислила, что я оказался самым неаккуратным по использованию толчка. Ну есть у меня такой грешок, - Юра, ища оправдания, виновато посмотрел на Машкова. – Бывает, что после малой нужды воду обильно не солью, - и, тут же начал оправдываться. – Это всё из-за сливных кранов. Они плохо нажимаются и через них слабо проходит вода. Я сто раз говорил Помыканову (дружок и однокашник Борцова стоит вахту тоже в носовой машине, но утром), чтобы он их поменял, а он только в ответ: «Не могу, нету времени или ЗИП закончился, а токарь занят», - гнусаво передразнил своего кореша Юра. - Так эта самая Семёновна, шоб её кондрашка хватанула, - вставил он со злостью, - вычислила меня, да ещё пришила мне, что я нерационально пользуюсь туалетной бумагой и такой скандал закатила, что меня дед даже к помполиту водил для урегулирования конфликта. А там она верещала таким страшным голосищем, что я потом полночи спать не мог, всё представлялось мне, что из рундука Семёновна в виде Бабы яги оттуда выскочит с вопросом: «А ты почему за собой не смыл?!», а иной раз, как заложил ледокол при качке, и где-то что-то громыхнёт, то мне опять кажется, что она скрипучим голосом верещит: «А ты почему столько бумаги оторвал?!». Короче, Васильич, мне теперь из-за каждого угла здесь на наших палубах из-за каждого угла Семёновна мерещится. Так я думал, что начну толчки до блеска оттирать, да поменьше по гальюнам шибаться, может уйдёт это видение. Так нет, чуть, что не так, то вздрагиваю и ночью сплю только при включённом свете.
И корешит эта мегера с Дарьей Михайловной. А у той ну очень странные отношения с помполитом, - Юра с хитрецой посмотрел на Машкова, - так Семёновна «случайно» из уст прачки разузнала, что её в списки награждённых медалями не занесли и обещается на ближайшем партсобрании поднять вопрос о морально-политическом облике помполита. Так мне его до глубины души, чисто мужски, жалко стало. А они, эти две мымры, на нашу голову ещё обе и коммунистки к тому же и, как выяснилось, на всех партсобраниях такое задвигают… Я и не зная, что ещё к этому дополнить, - Юра только покрутил головой. - А помпе что? Мужчиной он властный, сильный, полный энергии, да и холостой, ко всему прочему. Ему по барабану эти обещания.
Машков, чуть ли не лопаясь от смеха, старался изображать полнейшую серьёзность, но увидев, насколько Юра озадачен, успокоил его:
- Спасибо Юрик, что предупредил меня о таком фрукте. Но в моей будущей каюте не она же убирается?
- Не-а, - отрицательно покачал головой Юра, - там Катька шуршит.
- Ну, вот и ладно. Хоть от этого легче. А ты, я смотрю, всерьёз воспринимаешь все козни этой любительницы чистоты?
- А что остаётся? – удивился Юра. – Тут поневоле начнёшь всего бояться, - без тени сомнения заявил он.
- Брось, не надо. Этих всех тёток, скоро поменяют. Получат они свои медали и до Магаданской экспедиции их всех спишут. Мне об этом в кадрах Морозов намекнул. Тут выпуск «танкисток» из Находки нахлынул, так они в кадрах не знают куда их девать. Так что скоро вы тут молодые порезвитесь, - рассмеялся Машков, для разряжения ситуации. – А сейчас мне надо идти в ЦПУ, там постановка в док на десять часов намечается. Так что дед мне сказал, чтобы я там обязательно был.
Юра поднялся и, пожав Машкову руку, вышел, а тот принялся переодеваться в рабочую одежду.
На следующий день после постановки в док, когда они уже подписали акты о передаче, Александр пригласил Машкова к себе в каюту, заварил прекрасный байховый чай, как будто угадав, что Машков любит именно такой чай и начал разговор.
- Завтра в это время я уже буду сидеть в бичхоле, где мне уже заказали койку, а после завтра лететь в родные края, - мечтательно зажмурился Александр.
- Кто у тебя там? – поинтересовался Машков и Александр долго в подробностях принялся рассказывать о родной Херсонщине, о своём доме и прелестях жизни в тех краях, но, как будто вернувшись с небес на землю, вспомнил:
- Я тебе совсем забыл рассказать о мужиках, с которыми тебе придётся работать. Понятно, что большинство визированных мотористов спишут и пришлют молодняк. Я каждый год встречаюсь с такой ерундой. Вроде бы и подготовишь такого моториста, и он уже может самостоятельно стоять вахту, но тут ему открывают визу, и он моментально списывается. Кого-то манят пальмы и тропики, кто-то за романтикой хочет податься в заморские страны, но многие элементарно только из-за шмуток, джинсов и магнитофонов туда рвутся. Дурни, - пошутил он, - не понимают, что закордон только для блатных существует, а остальным корячится обязательная полярка и, может быть, несколько месяцев в году им посчастливится побывать во Вьетнаме, Северной Корее или Китае, ну, а если сильно повезёт, то и в Японии. А ледокол стабильно – раз в два года в ту же Японию на ремонт ходит и то, что по копейкам эти ребята там нашкуляют, мы за месяц навёрстываем. И никаких тебе самовыгрузок и корячения на необорудованном берегу.
- Ну, а ты тогда, зачем увольняешься? - задал встречный вопрос Машков.
На что Александр тут же ответил:
- Да надоело всё это. Качки, болтанки, без семьи, без детей, льды эти, да постоянные вахты и догляд как бы чего ни сломалось и тебе за это чоп не вставили. Дома то у меня всё стабильно. Всё есть. Хочется и пацанов достойно воспитать, да и жену любить не раз от разу, а от души, да так чтобы и она знала, что у неё есть мух, а не моряк, с печки бряк. Но не об этом я хотел с тобой поговорить. Механик же я всё-таки. Душа болит вот за эту железяку, - Александр в сердцах даже по столу кулаком приложился да так, что тот содрогнулся и на нём подпрыгнули чашки с чаем. – Поэтому я тебя ненадолго задержу, вижу, что ты куда-то собрался.
- Угадал, - подтвердил Машков. – Хочу на переговорный сходить да жене позвонить, а то я уже третий день здесь, а известий о себе дать не получается.
- А-а, - протянул Александр. – Ну, так слушай. Классный специалист есть в машине. Он и вахту стоял и в рембригаде поработал. Главные знает назубок. Можешь положиться на него, как на себя, - но увидев, что Машков его не понимает, напомнил: - Так ты видел его сегодня. Это Толик Шпилёв. С тебя ростом, слегка лысоватый, скромный и молчаливый, но очень ответственный парень. Если заинтересуешь его, то жить будешь спокойно.
Есть ещё ремонтный механик плавбригады Юра Чубаров – грамотный специалист, заменивший не один десяток поршней на главных дизелях. Он со своей бригадой сейчас копается в кормовой машине. Дед им пообещал, что если они отремонтируют пару дизелей, то он их отпускает по домам. Выходных у них уже уйма скопилось. Можешь сам посмотреть, - и, достав журнал учёта рабочего времени, показал его Машкову.
- Ну, а особый талант у нас, это наш точила. Егор Егорович Мошев. - Со значение произнёс Александр. - Тот тебе выточит всё, что захочешь и даже с необходимыми сотками на деталях, если ты ему их укажешь. Вот где самородок! Таких редко где найдёшь. Он в ближайшее время списываться не планирует, так что, может быть, и в полярку ещё сходит. Ещё есть интересный кадр. Это сварщик Виктор Мальцев – приварит виртуозно всё, что пожелаешь, он даже аргоновой сваркой раз холодильник испарителя варил. Ну а с остальными ты уже сам по ходу дела ознакомишься. В основном все пацаны молодые, но и пенсионеры есть. Я уже тут о них тебе рассказывал.
Но ещё хотелось бы про некоторые нюансы с главными рассказать, - и Александр посмотрев на нетерпеливого Машкова, извинился: - Ты не подумай, что я тебе тут ликбез устраиваю, я просто хочу с тобой поделиться. Потому что чувствую, что если не расскажу, то душа не будет своего места находить. Я и так последние дни тут хожу и всё вспоминаю, что я тебе сказал, а что забыл. Иной раз ночью просыпаюсь и вспоминаю, сказал или нет, а когда запишу или конкретно вспомню, то засыпаю.
- Да, ничего, - успокоил его Машков. – Потерпит ещё жена пару часов, если три дня вытерпела. Знаю, что места себе не находит, что куда пропал и что произошло, но пара часов роли особой не сыграет. Хотя вина вот тут сидит, - постучал он кулаком по груди.
- Ну, так слушай, - торопливо начал Александр. — Это у меня уже привычка такая выработалась, что когда дадут полный ход, подожду примерно полчаса и выхожу на корму, чтобы посмотреть на дым из трубы. Обычно дым серый, а если в нём появились синеватые оттенки – то значит, что какой-то из поршней лопнул. Это финские головки работают до тридцати тысяч часов. И у нас весь комовой трюм забит головками, - он невесело усмехнулся, - но находкинского отлива. А они отрабатывают от тысячи до пяти тысяч часов. Не больше. А если штурмана бьются через льды, то они дизеля не жалеют. Могут сразу три ручки телеграфа с полного переднего перевести на полный задний. Я как-то попытался что-то объяснить, что поршня от этого лопаются, так меня подняли на смех и главный аргумент у них был: «Так это же ледокол!!! Он и должен так работать. Он так и рассчитан!». Может быть, и рассчитан, но с финскими головками, а никак не с находкинскими. Так что пришлось мне заткнуться, потому что объяснять что-то было бесполезно. Написано же в инструкции что время реверса гребной установки с «полного вперед» на «полный назад» составляет 8—9 сек. «Вот и Вася не чешись», как говориться в старинной русской мудрости, - Александр при этом невесело усмехнулся.
- Так что имей это ввиду, - продолжил он. - Смотри почаще за выхлопом. Хорошо нам в этот рейс рембригаду с Чубаровым во главе направили. Для них это семечки – дёрнуть поршень и заменить головку. А тебе это придётся делать постоянно. Толик Шпилёв тебе в помощь остаётся, да трюм у нас кормовой этими головками завален, - повторил Александр. - Потом сам разберёшься. А тебе, как я понял, придётся идти и в Магаданскую экспедицию, и в полярку за Полярный круг, - Александр сочувственно посмотрел на Машкова.
- Ну а что делать, если так направили. Партия сказала надо, народ ответил есть, - пошутил он и, поднявшись, поблагодарил за чай и, переодевшись двинулся на переговорный пункт сообщить жене, что жив здоров и очень любит её.
В последующие дни из-за объёма работ, навалившегося на него, Машков возвращался в каюту чуть ли не к полуночи. Работы следовали одна за другой. Тут приходилось следить и за выемкой валов, ремонтом дейдвудных уплотнений и за заменой трубопроводов в машинных отделениях и ещё многое за чем. Приходилось заниматься всем, особенно когда стало известно, что главному механику, ходившему в Антарктиду, пришла замена.
Новый главный механик оказался коренастым средних лет мужчиной с суровым лицом, глаза которого прожигали, как сваркой всё насквозь. Голос его оказался под стать внешнему виду. Такой же суровый. Новый дед говорил таким басом с хрипотцой, что Машкову казалось, что он вот-вот может перейти на инфразвук. Некоторые нотки в его голосе заставляли даже невольно содрогаться, но когда Машков поближе познакомился с главным механиком, то в действительности он оказался добрейшей души человеком, но не признающим никакого вранья или даже малейшего искажения или замыливания фактов. Требовал он по полной схеме. Вскоре от него застонали все доковые мастера, настолько требования Анатолия Михайловича оказались жёсткими, но справедливыми. Приписывать он мастерам не давал и требовал выполнения работ от «А» до «Я».
Но в первые дни он чисто по-человечески попросил Машкова:
- Ты, пожалуйста, Андрей Васильевич, возьми всё под свой контроль, пока я полностью не ознакомился с машиной.
Машкову такое обращение понравилось, и он отдавал себя полностью любимому делу.
В один из вечеров он зашёл в курилку и, увидев там ремонтного механика со своими помощниками, удивился:
- А чего это вы до сих пор тут колупаетесь? Вы что на новую медаль тут решили заработать? – пошутил он, вынимая сигарету.
- А новый дед нам сказал, - пояснил Юра, - что, чем быстрее мы закончим собирать главные в кормовой машине, тем быстрее он нас отпустит. Я думаю, что на следующей неделе мы всё закончим. Дело тут застопорилось из-за того, что уплотнительные бурты на блоках цилиндров кое-где коррозией побиты и приходится их клеить и подгонять по окружности.
- А пойдем покажешь, как вы это делаете, - попросил Машков. – Я на старых динамах их сам клеил эпоксидкой, а вот на таких больших, как эти «Вяртсиля», мне не приходилось.
- Пошли, посмотришь, - неохотно согласился Чубаров и они спустились к главным дизель-генераторам (ГДГ).
Бригада перебирала седьмой и восьмой ГДГ.
Чубаров провёл Машкова к цилиндрам, где они уже заклеили бурты и обработали и к тем, где только что заклеили.
Посмотрев и расспросив поподробнее ремонтного механика, он поинтересовался:
- А в носовой машине вы что, то же самое делали?
- Да, мы там все четыре ГДГ перебрали, - подтвердил Чубаров. - Где надо было, там подклеили, но состояние их намного лучше, чем здесь. Наверное, прежний двадцать первый там лучше смотрел за водообработкой, чем тут за этим делом следил двадцать второй, - рассказывал Чубаров, довольный тем, что сам двадцать первый интересуется его работой и спрашивает такие нюансы, который только он знает.
Почувствовав доверие Чубарова, Машков, как бы исподволь поинтересовался:
- Так вы что, в японском ремонте это делали? Или до него?
- Конечно в японском, - удивился Чубаров. – Я ж только что тебе об этом говорил, что мы там в носовой ГДГ делали.
- Ой, извини, я что-то видно плохо понял тебя, - извинился Машков, - наверное увлёкся твоим рассказом, как вы всё тут клеили, - и, как бы между делом, спросил: - Ну и как этот ремонт прошёл?
- Да нормально прошёл, - безразлично ответил Чубаров, но, слегка оживившись, разорился на несколько предложений: - Работали, конечно, от души, да и кормили не сухим пайком, а нормально, с камбуза. Каждый день горячее было. Это Антохин пообещал на собрании. Даже когда ремонт подлили, то всё равно питание было отличное. Это тебе не в каботаже, когда семьдесят восемь копеек в день на питание выделяют, - разошедшись проинформировал он Машкова. – Только что-то капитан замутил там с командировочными. Вот в чём непонятка была, да за пять суток, по-моему, не заплатил, - как-то неохотно посетовал он, и с какой-то угрозой в голосе добавил: - Но там кому надо разберутся с этим.
Машков, сделав вид, что не обратил внимания на последнюю фразу Чубарова, перевёл разговор на другую тему:
- А я все втулки на водотечность в носовой машине на дизелях из картера проверил. Утечек воды ведь нигде нет. Молодцы! Отлично провели работы, - похвалил Чубарова Машков.
- А то, - гордо расправил плечи Чубаров. – Фирма веников не вяжет, а если вяжет, то фирменные, - гордо заявив при этом.
- Ну и отлично, - завершил разговор Машков и поднялся из машины в курилку, где ещё сидели на перекуре помощники Чубарова.
На следующий день после обеда у доски объявлений, Машков увидел объявление. Он остановился и прочитал, что это оно о партсобрании, где первым пунктом значилось, что на нём собираются обсудить проступок капитана Антохина. Какой именно, в повестке не указывалось.
Неожиданно Машков обнаружил рядом с собой второго электромеханика Валентина.
Вспомнив, что Валентин является председателем судового комитета, Машков обернулся к нему и поинтересовался:
- И что ты думаешь об этом? – показал он глазами на объявление.
- А нам простым крестьянам по этому поводу ничего думать не положено. Мы к этому сословию, - Валентин тоже показал глазами на объявление, - не относимся. Мы трудовой народ и беззаветно следуем за авангардом нашего общества, - по-книжному громко объявил он, от чего находящиеся рядом моряки с интересом посмотрели на Валентина.
Поняв, что тот дурку валяет, Машков взял Валентина под руку и спокойно предложил:
- Действительно, что лезть туда, куда тебя не зовут. Пойдём-ка лучше, Валя, перекурим, да о нашей простой жизни потрендим.
Они прошли на нижнюю палубу и, устроившись на диванах возле морского биллиарда, закурили.
После нескольких затяжек Валентин спросил:
- А это точно, что ты в Артёме живёшь?
Такой вопрос, как кувалдой по башке огрел Машкова, и он невольно подумал:
«А эту хрень он откуда взял? Не с кадров ли ветерок веет, где известно, что я гараж строил, когда «Владивосток» в Антарктиду собирался?» - но справившись с недоумением, твёрдо ответил:
- Нет, я у КТОФа на Спортивной живу. Это мой брат в Артёме живёт. Он там в районе Севастопольской недавно хату получил и гараж недавно там отгрохал.
- А где он там живёт? – не отставал Валентин и Машков назвал ему адрес.
- Да ты что? – неподдельно удивился Валентин. – А я там через пару домов живу и гараж у меня там тоже недалеко находится, - и с сожалением добавил: - Только вот достроить его у меня не получается.
- А мы его с братом как раз, когда вы уходили на Антарктиду достраивали, - и решил уже ничего не скрывать, если сплетни из кадров уже просочились на ледокол. Ведь, если первым нанесёшь удар, считай, что и победа у тебя в руках, поэтому Машков прямолинейно, без выкрутасов пояснил Валентину: - А когда приехал уже в конце июня из Артёма, то дома целую кучу писем из кадров нашёл. Вот только тогда и узнал, что меня хотели на «Владивосток» направить. Но, видать, от судьбы не уйдёшь, если я здесь.
- Эт точно, - подтвердил, выпуская очередной шлейф дыма Валентин. – Судьба – она такая злодейка, - и, подвинувшись к Машкову уже едва слышно спросил:
- Тебе что-нибудь известно о том, что там собираются сделать с Антохиным?
- Не-а, - отрицательно покачал головой Машков – Абсолютно ничего. Да и когда? Я из машины вылезаю после десяти. Сам знаешь, что работ выше крыши.
- Да и у нас не меньше, - посетовал Валентин. – Сейчас займёмся проточкой коллекторов на генераторах в носовой машине. СЭМ уже дал распоряжение, - и воровато оглянувшись по сторонам, ещё тише спросил: - А про ремонтного механика ничего не выяснил?
- А, по-моему, ты был прав, - так же тихо, едва шевеля губами, ответил Машков. – Я так, невзначай, закинул удочку, и он проболтался, правда и сам этого не заметил. Сказал, что с ремонтом какие-то люди с невыплатой командировочных разберутся.
От такой новости Валентин с досады даже хлопнул себя по коленке.
- Я так и знал, что это он, - но тут же поправился: - Вернее не знал, а догадывался. Мне тоже один моторист из его бригады на это намёк делал, но я предупредил его, чтобы тот вообще заткнулся, а то и сам полетит под горку заодно, - и, посмотрев на Машкова, попросил: - Ты там после собрания вашего, просвятишь меня чё к чему.
- Не переживай, расскажу, - похлопал Машков Валентина по плечу. – Я думаю, что секретов тут уже не будет. А сейчас, - Машков показал на часы на переборке, - обед заканчивается. Заводчане набегут, так что пошли переодеваться, - и встав с дивана, они разошлись по каютам.
Конец четвёртой части