Майкл, быть тебе генералом.
— Не могу понять, Майкл, как ты допустил такую оплошность за два часа до окончания игры? — спросил Джейк по прибытии домой. — Джона так раздуло от гордости, что хоть и в конце, но утёр нос профи-нелегалу.
— Да пусть потешится, Джейк, с меня не убудет, — ответил Павел. — Чем он ещё может порадоваться при такой жизни?
— А-а-а, — протянул Джейк, — я, кажется, понял. Ну, ты молодчина! Настоящий стратег, далеко пойдёшь, Майкл, быть тебе генералом. Теперь не грех добавить и расслабиться, — ставя бутылку виски на стол, предложил Джейк, — а потом вздремнём часок-другой — ты не против?
— Я — за! Ноги гудят после вчерашнего. Хорошую тренировку Вуд нам устроил. Что-то последнее время я совсем перестал тренироваться, а всё-таки надо делать хотя бы пробежки.
— Ну, за нас. Мы не оплошали, да и ты добился своей цели, — поднимая фужер, провозгласил Джейк.
Они с удовольствием закусили запечённой индейкой. Павла не переставали удивлять кулинарные способности Джейка, при том что на Украине он не замечал, чтобы тот питался дома. «Хотя кафе при консульстве в Симферополе вполне его удовлетворяло», — понял он.
— А теперь за тебя, Майкл, за тот успех, которого ты здесь добился, став штатным журналистом «Нью-Йорк таймс». Это просто удивительно, как Артур Дэвис пошёл на такой шаг! Хотя, если посмотреть на ситуацию как она есть, он совершенно ничем не рискует. Майкл, ты даже не прочитал договор.
— Да, действительно, я только успел взглянуть на контракт, просто не было времени — всё так завертелось.
— Советую хорошенько изучить договор, а в нём — раздел «Права и обязанности сторон». Так вот, там есть пункт, по которому с тобой могут его расторгнуть практически в одностороннем порядке без объяснения причин. Он завуалирован, например, такими формулировками: немотивированный отказ от выполнения редакционного задания, утрата журналистской этики, искажение фактов и их необъективное толкование, предвзятость в анализе событий, фальсификация, передача материала третьему лицу или издательству, потеря доверия, потеря репутации и тому подобное. Нарушение Конституции Соединённых Штатов в части нарушения прав и свобод. Ну и многое другое. Почитай для интереса. Это — узда, короткий поводок, на котором держат всю пишущую братию. Согласись со мной, что если ты чем-то не понравишься редактору, то прилепить любой из этих ярлыков — дело нехитрое, так что будь всегда начеку. Это он с виду свой парень, но никогда не простит того, кто может пойти против его воли. Редактор — это царь и Бог, одним словом, диктатор. А тебе кажется, что в Америке свято чтут демократию? Нет, Майкл, это рассуждение в пользу бедных. Как индейка, Майкл?
— Чудесная! Ты где так научился готовить, Джейк?
— Первая жена научила, она была шеф-поваром в «Макдональдсе» в Бруклине. Это не только кафе быстрого питания, как принято думать, это и рестораны в разных районах Нью-Йорка.
— Но ты так поднаторел в этом деле: и стейк у тебя славный, и индейка, да и вообще всё, что ты готовишь, — зачем тебе разведка, Джейк? - ты бы мог подменять свою бывшую с успехом.
— Да, мог, если бы она не умерла от лейкемии. В детстве она с родителями жила в штате Невада, в округе Най, когда там проводились наземные ядерные испытания. В пятнадцати километрах от эпицентра взрывов родители держали кафе для обслуживающего персонала полигона: солдат, офицеров — и туристов, приезжающих поглазеть на ядерный гриб. Болезнь обнаружилась, когда мы обратились к врачам по поводу её неудач с беременностью. В течение года Мэри не стало.
— Прости, Джейк!
— Да ладно, давай выпьем за упокоение её души на небесах.
Минут десять они сидели молча. У Павла подкатил ком к горлу. Перед глазами была Таня.
— Ну что, Майкл, ещё по одной — и спать? А вечером выйдем спокойно погуляем по парку.
На следующий день друзья проснулись в приподнятом настроении.
— Предлагаю перед экскурсией не есть, сейчас плотно позавтракаем, а в обед только кофе и бутерброд. Ты летал на вертолёте, Майкл? Экскурсия очень крутая, тебе понравится, но лётчики выделывают такие выкрутасы, что воздушные ямы на самолёте кажутся детской забавой. Вдруг ты начинаешь быстро набирать высоту — так, что дыхание уходит в пятки, а то падаешь в пропасть — и тогда всё наоборот. Им это кажется шуткой, а для туриста-обывателя испытание перегрузкой — ещё та прелесть! Я это выдерживаю, но иногда мутит так, что от обеда я воздержусь.
— Как скажешь, Джейк, я тоже не космонавт,- да и никогда не страдал от недоедания.
Они приехали в Бруклин к огороженному металлической сеткой маленькому аэропорту с посадочными площадками на пять небольших пассажирских вертолётов с двумя и четырьмя посадочными местами для туристов. На входе их встретил диспетчер по посадке, проверил билеты и указал на маленький, синего поверху и белого понизу цвета вертолёт. Чернокожий лётчик сидел на пороге салона с открытой дверцей. Увидев обоих мужчин, он хотел залезть в вертолёт на своё место, но Джейк окликнул его, и он остановился, поджидая двоих джентльменов.
— Сэр, вы капитан этого воздушного судна? — обратился к нему Джейк.
— Да, я, мистер.
— Извините за любопытство, как давно вы катаете туристов над Нью-Йорком?
— Вот уже пять лет, с тех пор как меня списали по состоянию здоровья из ВВС США.
— А аварии у вас случались? — продолжал приставать Джейк.
— Нет, мистер, эта техника надёжная, много раз испытанная. А вы что, боитесь? — в свою очередь спросил чернокожий лётчик. — Не бойтесь, я вас прокачу, как дитя в колыбели, можете мне поверить.
— Во, во, и я о том же — нельзя ли полетать плавнее и помягче? Я-то уже летал, а вот мой приятель ещё нет. Он в Нью-Йорке первый раз и хотел бы хорошенько рассмотреть все достопримечательности, ну там статую Свободы, Эмпайр-стейт-билдинг, Центральный парк и всё такое.
— Не беспокойтесь, джентльмены, «американских горок» не будет. Будете довольны. Садитесь, пожалуйста, и пристегнитесь ремнями.
Продолжение следует.