24 мая состоялся цифровой релиз фильма «Падение империи» (Civil war) Алекса Гарленда. Это самый дорогой фильм студии A24 и третья совместная работа с режиссером («Из машины», «Род мужской).
В Америке в разгаре гражданская война. На этот раз Восток против Запада. Вашингтон проигрывает, и фотокорреспондент Ли (Кирстен Данст) и ее напарник Джоэл (Вагнер Моура) пытаются попасть в столицу до того, как объединенные Западные силы захватят Белый дом и убьют президента (Ник Офферман). В последний момент перед отъездом к ним присоединяется пожилой репортер из The New York Times Сэмми (Стивен Хендерсон) и юная Джесси (Кейли Спейни). Так начинается, казалось бы, типичный роуд муви.
Буквально с первых минут мы понимаем, кто есть кто в этой истории, в фильме не будет неожиданных сюжетных поворотов. Главная героиня Ли – опытный военный фотокорреспондент, начинала в совсем юном возрасте, была такой как Джесси сейчас. Ли так давно ездит по горячим точкам, что когда вечером принимает ванну, ей в голову лезут навязчивые воспоминания с горящими заживо людьми – и это то самое «ружье», которое обязательно выстрелит в конце. Позже, Ли скажет о кажущейся бессмысленности своей работы, ее фотографии будут говорить: «не делайте так». Но всё будет повторяться. Сколько антивоенных фильмов снято, сколько книг написано, но остановило ли это хоть одну войну, хоть одного человека?
Когда к журналистам присоединяется компания – и стар и мал – Ли, конечно, это не нравится, обузы ей не нужны. Но она кумир для Джесси, которая не просто выучила ее страницу в Википедии, но старается стать похожей на знаменитую фотокорреспондентку. Поэтому постепенно Ли оттаивает и берет девушку под крыло, становится ее наставником. Первые шок проходит, Джесси очень быстро вливается в компанию матерых журналистов. И теперь она борется не за место в команде, оно у нее уже есть, а за авторитет.
Естественно, девочка попадает в беду; естественно, Ли идет ее спасать. Конечно же, спасает и разумеется, дорогой ценой. Фильм был бы обычным антивоенным боевиком, если бы не студия A24 и Алекс Гарленд. Картины студии известны своим неповторимым имиджем, инаковостью и определенной эстетикой. Их фильмы отличаются меланхоличными кадрами, неспешным темпом повествования, акцентом на атмосфере и настроении, небольшим бюджетом и хорошей окупаемостью в прокате. Студия ищет талантливых режиссеров и не препятствует им в создании фильмов – уважает авторское видение и не вмешивается в процесс.
«Падение империи» поднимает два вопроса. Первый – журналистская этика. Должен ли корреспондент оставаться в стороне, быть беспристрастным наблюдателем и просто фиксировать события? Мы видим, что находясь под обстрелом, получая живые кадры мертвых людей, журналисты чувствуют себя адреналиновыми наркоманами. Они ни разу не протягивают никому руки, не помогают, они отстранены – профессионалы старой школы. Но так ли беспристрастны журналисты? Ведь мир увидит не всю картину целиком, а маленькую ее часть, ту, которую показал нам корреспондент. И это тоже позиция. «Оружие» журналистов – фотоаппарат, они используют его как прицел: для съемки и как средство защиты, – с помощью фотоувеличения можно осматривать территорию, искать снайпера. Photoshoot (делать фото) и shoot (стрелять) даже звучат одинаково. Эта параллель будет проведена и на аудиовизуальном уровне – звук щелчка фотоаппарата зарифмован со звуком выстрела. К концу фильма у зрителя формируется рефлекс, как у Алекса из «Заводного апельсина» Стенли Кубрика. Алексу раскрывали глаза специальным аппаратом и заставляли смотреть сцены насилия, войны, пыток, он не мог отвернуться или закрыть глаза. В конце этого эксперимента преступник испытывал отвращение к любому насилию на рефлекторном уровне и был не способен его совершить. Зритель «Падения империи» тоже не может отвернуться и закрыть глаза, до того завораживающие и притягательные сцены мы видим на экране. И, кажется, что так же, как у Алекса, у нас формируется рефлекс – к концу фильма мы уже физически не можем слышать эти звуки, шутов и фотошутов, они просто вызывают отвращение, хочется остановить все это.
Второй вопрос, по которому довольно прямо и однозначно высказывается Гарленд, – война в гражданском обществе. Важна не сама эта банальная мысль, что война – это плохо, а то, как это «сказано». Режиссер хочет показать, что война – состояние не естественное, поэтому использует множество контрапунктов. В максимально трагичных сценах убийств, где люди умирают в муках, звучит бодрая, веселая и даже дурашливая музыка. Создается контраст и ощущение ненормальности, вся сцена вызывает отторжение и неприятие. Также, когда герои едут на машине, мы в замедленной съемке видим отсветы огня, пляшущие искры, оператор Роб Харди показывает невероятно красивую картину природы… вот только это горит лес из-за того, что идут боевые действия. Или сцена, когда Ли ложится на траву и долго, медитативно рассматривает полевые цветы… хотя в этот момент по ним стреляет снайпер из дома напротив. Режиссер противопоставляет красоту природы и ужасы войны, как бы зовет нас, зрителей, сделать шаг назад и посмотреть на все со стороны: что важнее, людские дела или красота и гармония этого мира?
В фильме не проговариваются политические взгляды враждующих сторон, мы ведь смотрим на мир глазами журналистов, а они как бы беспристрастно фиксируют реальность. Так история становится универсальна, специфичны в ней только топонимы. Мы понимаем, что таким образом события могли бы происходить не только в США. Наверняка, вы знаете как минимум еще одну «империю» с большой протяженностью территории с запада на восток. Но в своем интервью Алекс Гарленд более конкретен: «Пока у власти находится открытый фашист, политические предпочтения отдельных штатов менее важны, чем необходимость противодействия общему злу».
Высказывание режиссера очень простое: война – это не естественное для человека и мира состояние. К этой простоте предъявляют много претензий. Но почему авторское высказывание должно быть замысловатым, претензионным? Именно сегодня не лишним будет повторить такие банальные и, казалось бы, понятные вещи, ведь мы забываем даже их. Война – это плохо, не нормально, не естественно.