Эволюционисты уверяют всех, что разумный человек потомок бессловесных рыб и амфибий, а в более близкой перспективе – обезьян; что он заговорил совсем недавно, используя физиологическое и анатомическое наследие животных – своих предков. Однако функционал и строение речевого аппарата опровергает эти домыслы.
Неимоверная сложность речевого аппарата, состоящего из разных органов и систем, а также то обстоятельство, что он совершенно бесполезен без управляющего им головного мозга, указывает на то, что способность к речи (внутренней и внешней) у человека заложена изначально его создателем, при проектировании его сложного организма.
Из этого мы можем сделать простой и нетривиальный вывод, что социализация разумного человека неизбежна, даже если он волей судеб будет занесен на далекую необитаемую планету, туда где возможна его дальнейшая жизнь. Без способности к речи не мыслимо создание цивилизации, а также немыслимо формирование человеческого мышления, которое состоит из понятий (выделяемых признаков и отличий), суждений (истинных или ложных) и умозаключений, сделанных на основе суждений. Таким образом, человеческое мышление обусловлено способностью человека к внутренней и внешней речи.
Именно человеческое мышление отличает людей от позвоночных животных, к которым совершенно необдуманно причисляют эволюционисты человека, и которые потеряли способность оперировать словами как понятиями и создавать с их помощью сложные умозрительные конструкции.
Развитие человеческого мышления происходит в раннем детстве, благодаря импринтингу, а затем подражанию обучению и самообучению. У человека есть уникальная способность самообучаться. И эта способность совершенно игнорируют современные педагоги, утверждающие, что только правильное воспитание способно создать думающего человека. По сути дела, ребенок, воспитывает себя сам, используя для этого образы и мысли, выраженные в речевой форме, которые воспринимает от взрослых, сверстников и всего своего социального окружения.
Каково это окружение, как мыслят люди, окружающие растущего ребенка, таков и будет мыслительный потенциал взрослого человека, выросшего в той или иной социальной обстановке.
Можно прибегнуть к аналогии, как растущий эмбрион в эмбриональном онтогенезе растет и питается за счет материнского организма, отделенный от него плацентарным барьером, проницаемым для метаболитов и кислорода и углекислого газа и гормонов, точно также ребенок, находясь в стадии постэмбрионального онтогенеза, растет за счет постоянно потребляемой им смысловой плазмы, упакованной в слова.
Смысловая плазма способна влиять на индивидуальное сознание. Исследователи из Университета Торонто и Университета Париж Декарт в своей работе «Человеческое сознание может быть эффектом энтропии» 19.10.2023
Источник: New-Science.ru https://new-science.ru/chelovecheskoe-soznanie-mozhet-byt-effektom-entropii-predpolagaet-issledovanie/
Ценное для нас - инволюционистов в этом исследовании то, что было показано, что сознание может оптимизировать работу мозга, существенно снижая энтропию во время бодрствования. Напрашивается простой вывод, если сознание умеет снижать уровень энтропии в работе нейронов и синапсов, то оно должно уметь и повышать уровень энтропии - например, "не знаю и знать не хочу", или "мне в лом что-то изучать, пойду пивка попью". При этом вырабатываются нейромедиаторы, которые снижают возбуждения и степень координации клеточных ансамблей во время синаптической передачи. От повышения уровня энтропии могут возникать эмоциональные аффекты, которые дарят ложные ощущения радости, безмятежности и покоя. Вот с этого и начинается психическая деградация.
Формирование индивидуального сознания зависит от коллективного, группового и общественного сознания. Без наличия смысловой плазмы в социальном окружении в лучшем случае вырастет ребенок Маугли, который во взрослом состоянии будет способен к воспроизводству себе подобных – внеречевых дикарей, организм которых начнет активно приспосабливаться к окружающей природной обстановке. Дикари не смогут не только договариваться друг с другом, но и создавать нормальную социальную жизнь, присущую разумному человеку. Они будут изначально обречены на природный тип существования. У них будет отсутствовать и внутренняя и внешняя речь, обеспечивающая человеческое мышление. В точном смысле этого слова, они уже не будут людьми, хотя их организм какое-то время будет сохранять человеческое обличие. У них будет форма человеческая, а сознание звериное.
Если таким дикарям предоставить возможность к дальнейшему существованию и размножению, и не тревожить их, пытаясь окультуривать, они благополучно избавятся от ненужного им большого мозга, присущего человеку разумному, что мы видим, например, у ископаемых хомо хабилисов (лат. Hómo hábilis) и австралопитеков (лат. Australopithecus от лат. australis «южный» + др.-греч. πίθηκος «обезьяна»). У них масса мозга сократилась до критического для гоминид уровня 400 – 650 г.
Остаточное человеческое мышление и рудиментарная социализация позволяли им проявлять групповую солидарность, даже при столь значительном сокращении массы головного мозга, связанной с дисфункцией его отделов, отвечающих за разумное, словесное и социальное мышление и поведение.
Дальнейшая инволюционная потеря рудиментов социализации и коммуникации приводит к усиленной специализации. Единые виды постлюдей буквально разваливаются на родовые группировки - небольшие популяции, которые начинают экстренно специализироваться в самых разных направлениях природного существования. Так возникают новые виды хищников, растительноядных и прочих животных.
Новая кормовая база переделывает мышление гоминидов, а мышление переделывает мозг и тело под новые задачи выживания. Все вместе нарождающиеся виды позвоночных образуют единую экосистему, связанную друг с другом множеством трофических, поведенческих и экологических связей.
Новая экосистема занимает доминирующее положение в биогеоценозе и распространяется на большие территории. Параллельно с этим изменяется репродуктивная стратегия, позволяющая бывшим людям выживать в новых непривычных для себя условиях. Старая система, состоящая из старых видов позвоночных, вытесняется из привычных мест обитания, и виды, ее составляющие, вымирают.