По-матерински мягко коснувшись изумрудных крон густого леса, как будто не желающего уступать хозяйские права неумолимо опускающимся на землю сумеркам, прохладный ветерок, принёсший откуда-то лёгкий аромат не успевших укрыться за тоненькими лепестками полевых цветов, смешиваясь с душистым запахом смолы и хвои, словно желая утешить понурую фигуру, бредущую средь утопающих в тени стволов и корней деревьев, безмолвного человека, невидимой ладонью пробежал по его тёмным прямым волосам, однако не получив в ответ даже намёка на взаимность или, на худой конец, какого-либо внимания к своей мягкосердечной персоне, с тихим шелестом унёсся во мрак окончательно почерневшего неба.
Незаметно погрузившаяся в непроглядную тьму чаща наполнилась жидким серебристым светом выглянувшей из-за туч луны, а вслед за ним к тишине долгожданной ночи, доселе разбавляемой лишь лёгкими шагами, едва различимыми за шорохом травы да поскрипыванием ветвей, приплелись звуки пробуждающихся от дневного сна существ, привыкших проводить большую часть своей жизни под завесой густых теней.
За долгие годы жизни лесные обитатели, из поколения в поколение соседствуя с людскими поселениями, уже давным-давно привыкшие к присутствию двуногих, то и дело захаживающих в их владения, не считаясь с невидимыми границами, поначалу не обратили решительно никакого внимания на незваного гостя, плетущегося вдоль одному ему известной тропы, однако стоило им лишь приблизиться к выходу из своих нор, как запоздало подобравшийся к чутким носам, резко отдающий стальными нотками, солоноватый запах свежей крови, мгновенно пробудив недремлющий инстинкт самосохранения, загнал каждого из них обратно, вынуждая, настороженно припав к земле, трусливо дожидаться, пока разящий сталью и смертью пришелец окончательно не растворится в сырой мгле.
***
Едва не зацепив механически переставляемой ногой, шероховатую поверхность перегородившего путь, узловатого корня, надёжно укрытого от глаз разросшимся прямо над ним кустарником, молодой Учиха, вынужденный удерживать равновесие, вынырнул из поглотившей его прострации, без удивления обнаруживая, что отпущенные в свободное плавание мысли, как бывало уже отнюдь не первый раз, никоим образом не повлияли на работу ног, послушно доставивших не контролирующего их владельца в конкретно заданную точку.
Окинув чуть мутным взглядом тихо колышущиеся заросли, по всей видимости, прибывший раньше срока, шиноби плавно прикрыл саднящие глаза.
Некоторое время простояв без движения, избавляясь от до сих пор пылающего в глубинах радужек кроваво-багряных отблесков недавних событий, перечеркнувших его прошлое, а за одно и большую часть будущего, Итачи, не чувствуя более и крупицы той безысходной уверенности, наполнявшей весь его разум ещё каких-то пару часов назад, вдруг почувствовал обременившую правую руку тяжесть, смешанную с противной болью, теперь же начавшей с каждым мгновением нарастать, расползаясь от кончиков пальцев по всей кисти.
Без особого рвения, медленно опустив глаза на причину дискомфорта, словно уже вовсю саднящая ладонь, по ощущениям пробитая парой сотен ледяных игл, вовсе ему не принадлежала, юноша слепо изучал плотно перетянутую кожаными полосками рукоять короткого клинка, что, как выяснилось, сам того не замечая, так и продержал в руке всё это время, прежде чем пробившееся-таки сквозь плотную пелену спасительной меланхолии, воспоминание, а за одно и осознание жестокой реальности, заставили его рывком отвернуться, выбив из мгновенно напрягшегося тела мелкую дрожь.
С чудовищным усилием подчинив себе желающее кануть в отрешённое забвение тело, молодой Учиха сбросил с себя разрушительное оцепенение, выпуская наконец из отозвавшихся судорожной болью пальцев запятнанный высохшей кровью клинок.
Мгновенно затерявшись в высокой траве, опорочившее себя оружие, некогда предназначенное исключительно для защиты самого ценного в жизни каждого шиноби, рухнуло к ногам парня.
По чистой случайности столкнувшись со злосчастным корнем, оно словно не только не разделяя первородной скорби, а напротив желая напоследок осудить своего теперь уже бывшего хозяина, издало глухой протяжный звон.
Раскалённой бритвой полоснув по натянутым до предела нервам, тяжело дышащего юноши, со свистом проталкивающего как будто загустевший воздух, сквозь сжатые до боли в скулах челюсти, прощальный стон боевого товарища, нещадно отразившись от стволов деревьев, медленно стих, оставляя мелко трясущегося всем телом Итачи в полном одиночестве.
Простояв посреди богом забытой лесной проплешины не менее пары минут, безрезультатно пытаясь удержать внутри рвущийся из груди стон, уже не чувствующий собственного тела Учиха, не в силах более выносить мерно гудящей вокруг тишины вкупе с темнотой плотно зажмуренных век, отрезавшей его от всего мира, резко раскрыл глаза, сдавая позиции вот-вот готовым взять верх эмоциям, однако стоило лишь его взгляду коснуться кривых теней, как тут же подоспевшее воображение, проявляя свои садистские наклонности, услужливо преобразовало их бесформенные тела в мучительно красочные образы, за долю секунды нашедшие ответный отклик перевозбуждённого организма.
Неустойчиво пошатнувшись на утративших всякую силу ногах, Итачи шумно и глубоко задышал, ещё мгновение сопротивляясь зародившемуся глубоко внутри рвотному позыву, бессильно пытаясь подавить хотя бы часть вышедшего из-под его контроля стресса, сметающего теперь неудержимым потоком последние рубежи, всё ещё сохраняющие целостность неприкосновенных границ разума.
Словно в предательской издёвке ослабив на неуловимо короткий промежуток времени давление своей мучительной хватки, подстёгнутая убойной дозой адреналина нервная система, переметнувшаяся в сложившейся ситуации на противоположную своему владельцу сторону, лёгонько махнула желанным облегчением у самого носа хватающегося за дерево парня, прежде чем, разлив тупую болью по всему его телу, вывернуть сложившегося пополам юношу наизнанку чередой мощнейших спазмов, обжигающей волной хлынувших наружу из вспыхнувшего огнём желудка.
***
— Ты раньше, чем условились, — плавно отделившись от непроницаемой тени, царящей под навесом высокого дуба, уютно устроившегося на самом краю крошечной лесной поляны, тихо произнёс знакомый пришедшему в себя Итачи голос, принадлежащий неспешно выходящему на свет человеку в маске, — покончил со своими, — выдержав многозначительную паузу, скрытый смысл которой ускользал даже от отнюдь не глупого собеседника, коротко закончил он ничего не выражающим тоном, — делами?
Умолкнув, человек пару мгновений изучал коротко кивнувшего в ответ юношу, тёмным провалом единственной прорези своего камуфляжа, надёжно хранящего тайну его личности, прежде чем, как будто отыскав то, что хотел найти, раствориться в клубящемся за его спиной мраке, предварительно поманив следом своего новоиспечённого соратника.
***
— Не слишком ли он молод? — внимательно изучив каждую страницу тонкой папки, принесённой по заведомой договорённости, пополнившим их ряды парнем, кивнул владелец божественных глаз человеку в маске, молча ожидающему его ответа, прислонившись плечом к стене у одного из широких окон, — тебе отлично известна наша цель, — отложив в сторону бумагу, поднялся он на ноги, — и цена провала.
— Разумеется. Мир и порядок в нём превыше всего, — как будто нехотя оторвавшись от наблюдения за струйками дождевой воды, шустро сбегающей вниз по гладкой поверхности стёкол, перенёс тайный предводитель Акатсуки своё внимание на неспешно приблизившегося оппонента, — однако отказ использовать столь явно выраженный потенциал лишь по той причине, что его владельцем является подросток, — отрицательно покачал он головой, вновь устремляя взгляд в серую мглу непрекращающегося ливня, — непозволительное расточительство.
Наступила задумчивая пауза. Не менее пары минут рыжеволосый мужчина, по всей видимости, всё ещё не до конца убеждённый в неопровержимости доводов своего скрытного оппонента, молча блуждал в хитросплетении собственных мыслей, взвешивая все за и против, безусловно крайне важного для всех решения прежде, чем то ли согласившись, то ли попросту не найдя иного выхода, наконец нарушить затянувшееся молчание.
— В таком случае ему понадобится опытный напарник, — смерив взглядом не пожелавшего отрываться от стены человека, шагнул он к широкому столу, начав неспешно перебирать стопку документов, — в отличие от остальных, учитывая имеющуюся у нас информацию и обстоятельства его присоединения, мальчику не подойдёт кто угодно, — тихо протянул лидер, перескакивая с лица на лицо, никоим образом не связанных меж собой шиноби, заслуживших нахождение в его негласном списке лучших из худших, лишь одним единственным фактом своей биографии, которого, правда, в своё время оказалось более чем достаточным для вынуждения глав скрытых деревень как под копирку наделить всех и каждого в отдельности статусом опаснейшего нукенина, заслуживающего наивысшей степени наказания, — нужен не просто опытный боец, полностью разделяющий наши взгляды и убеждения, — продолжал бубнить он себе под нос, раз за разом отбраковывая, по той или иной причине, не удовлетворяющие его кандидатуры стремительно редеющей стопки, — нужен кто-то с большим запасом силы. Кто-то способный уравновесить его скрытые возможности. Такой человек, чтобы...
— Сумел в случае необходимости, — вдруг в не свойственной себе манере перебил его рассуждения хозяин одноглазой маски, как выяснилось, всё это время, внимательно следивший за ходом чужой мысли, надёжно маскируя свой интерес личиной напускной отрешённости, — остановить, а то и ликвидировать наше новое приобретение.
С этими словами почувствовав обращённое на него внимание, Мадара неспешно расцепил скрещённые на груди руки и, недолго покопавшись во внутреннем кармане своего плаща, вынул на свет сложенную в несколько раз розыскную листовку, один из рваных краёв которой красноречиво намекал на способ своей добычи, путём вырывания из чьей-то книги Бинго.
— Хошигаке Кисаме, — опустив обратно в предназначенную для них корзину так и не рассмотренные до конца варианты, прочитал Пэйн имя, значащееся под фотографией человека, прямо сказать не совсем ординарной внешности, — я не слышал о нём ранее, — сократив дистанцию, принял он из рук легко расставшегося с документом компаньона мятую страницу, придирчиво изучая содержащуюся на ней скупую информацию, — кто он?
— Нукенин из Скрытого Тумана, — не дожидаясь окончания исследовательского процесса, подал голос человек в маске, на сей раз демонстрируя серьёзность своего плана полным поворотом корпуса, — с недавних пор значится как один из самых желанных трофеев всех анбу и охотников за головами от залива Ванруда до самого Сиигару.
— Чем он заслужил такую популярность? — нисколько не впечатлившись размахом розыскной территории, что со слов собеседника уже успел заработать, совсем недавно подавшийся в преступники шиноби, задал интересующий его вопрос лидер Акатсуки.
— Официально обвинён в попытке свержения правительства своей страны, — буднично пожал плечами в ответ Мадара, вновь складывая руки на груди.
— А по факту? — резонно продолжил мысль Пэйн, опуская листок, как и ожидалось, не несущий в себе особо важных сведений, кроме стандартного уточнения предрасположенности разыскиваемого к водному элементу и дополнительного оповещения об имеющемся в его распоряжении необычном оружии, способном само по себе представлять при попытке захвата определённый уровень угрозы.
— Искал правды, — с готовностью, словно только и ждал такой возможности, уверенно поделился информацией Учиха, — для себя и своей страны.
— Правды? — ещё раз с сомнением покосился рыжеволосый мужчина на изображение обсуждаемой личности, никоим образом не подходящего на роль народного благодетеля. — и что же за правда ему была нужна?
— О своей роли, о лживости предназначения деревни и силой насаждаемых людям ценностей, о стране в целом, — не задумываясь, произнёс Мадара ничего не объясняющие слова, способные в той или иной степени подойти каждому члену их немногочисленной организации, — не мне тебе напоминать, что цель человеческих поступков зачастую нисколько не отражает действительности и потому совершенно не важна. Единственное, на что на самом деле стоит обращать внимание, — ткнул он пальцем в красное облако, красующееся на груди своего собеседника, — какова изначальная причина.
— Полагаю, раз уж ты лично нашёл такого человека как он, у тебя есть веские доводы в пользу его присоединения. И всё же, — внимательно следя за каждым движением стоящей напротив фигуры, задал вопрос носитель сильнейшего в мире додзюцу, при всей своей необузданной мощи не позволяющего своему владельцу заглянуть в голову скрытого маской человека, дабы лично убедиться в сделанном секунду назад предположении, — какова же в таком случае его причина? Что именно им движет?
Хоть непроницаемый слой материала, из которого была сделана маска его старшего товарища, и не позволял видеть эмоций оппонента, Пэйн практически почувствовал, как взгляд единственного глаза, скрывающийся в тёмном провале маскировочного приспособления, незаметно приобретя хитрый и одновременно несколько насмешливый окрас, потешается над его наивным желанием полностью контролировать ситуацию.
— А вот на этот вопрос, — вопреки ожиданию, бесцветным тоном произнёс, мастерски сохранивший нейтральность, Учиха, — тебе придётся найти ответ самостоятельно.
Окончив короткое изречение, человек в маске рывком умолк и, не дожидаясь ответной реакции, медленно двинулся к выходу из комнаты, на ходу набрасывая на голову просторный капюшон. Никем не останавливаемый, уже практически покинув помещение, протягивая перетянутую перчаткой руку к плотно прикрытой двери, мужчина всё же был вынужден ещё на мгновение задержаться, перехваченный звуком раздавшихся позади шагов с последовавшими за ними, как обычно, спокойными словами.
— Последний вопрос. Уверен, ты поймешь его значимость для каждого из нас. С чего ты взял, что он подойдёт на вверяемую ему роль? — в следующее мгновение поравнялся с ним Пэйн, — ведь даже при условии твоего доверия и достаточности сил для вступления в наши ряды нельзя полностью отвергать вероятность того, что его принципы, в самый неподходящий момент, не встанут поперёк наших, или, и того хуже, — прикрыв начавшую медленно отъезжать в сторону створку, твёрдо добавил он. — не позволят ему выполнить основную роль противовеса возможным действиям Итачи.
Терпеливо дослушав не лишённые смысла претензии к индивидуальности принятого им решения, Учиха молча указал на свою голову.
— Скажем так, — заметив поползшие вниз брови собеседника, абсолютно серьезно пояснил он свой жест, как видно, оказавшийся недостаточным для невербального понимания, — мои глаза видят людей насквозь.
В то же мгновение, как сложившиеся в более чем туманную фразу слова слетели с языка хозяина маски, воздух вокруг его тела мелко вздрогнул, создавая иллюзию нахождения между двумя мужчинами тонкой водяной прослойки, в которую некий шутник догадался кинуть пару мелких камушков. Столь же быстро, как возникнуть походящая на морок, что поднимается в жаркий день от перегретой земли, техника Мадары, не обращая внимания на немой протест, возникший в глазах так и не получившего ответы Пэйна, приобрела очертания искажающей форму воронки, стремительно поглотив тело своего создателя, не желающего более продолжать наскучивший ему разговор.