Приступая к этой теме, сразу скажу, что не хочу заниматься перечислением жертв, виновников и тому подобного: подобного в Сети и так более чем.
Интереснее будет проникнуть в головы тогдашних римлян и посмотреть на картину изнутри. Увидеть христиан глазами римлян-язычников и язычников глазами христиан.
Мораль читать не намерена, никого выгораживать или записывать в аспиды – тоже: опыт учит, что с этим каждый справляется и без посторонней помощи.
История же человечества в том виде, в котором мы привыкли ее воспринимать – это в первую очередь ГЛОБАЛЬНАЯ КРИМИНАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ, а в таких повествованиях белых и пушистых не водится.
Мне много интереснее унести читателя в прошлое, откуда мы вместе посмотрим на жизнь глазами предыдущих поколений.
Назад – в прошлое!
Рим сложно отнести к числу таинственных цивилизаций: как-никак прообраз современного мира.
Однако это и путает карты: Рим слишком близок нашему миру и из-за этого он временами начинает казаться близким, даже по тем параметрам, по которым он от нас далёк, а если и близок – то, скорее, к Российской империи XVIII века, но уж точно не к современной России, и никак не к Европе, не к ночи будь помянута.
Интересно и то, что различия пролегают порой в совершенно неожиданных и, казалось бы, схожих областях, а вовсе не в том, что у римлян были гладиаторские игры, а вам дозволено созерцать кровь исключительно за компьютером.
Соответственно, и сходств просто невероятно много, и большинство о них не знает, ибо в учебниках о таком не пишут, всё внимание сместив на жалкую кучку людей в лице императоров и их тусовок.
Вот отчасти с этим нам сегодня и предстоит разобраться: найти сходства там, где не ожидали, и различия в тех областях, которые казались практически идентичными.
Религиозная терпимость
Известно, что язычники в целом были довольно терпимыми в религиозном плане.
На мой взгляд, это очень неточное определение хотя бы потому, что язычники отродясь не знали, что являются таковыми, будучи последователями уймы культов, которые только относительно недавно сгребли в одну кучу, повесив ярлычок «Язычество».
Однако люди многие тысячи лет прекрасно без этого ярлычка обходились, не нуждаясь ни в каких сторонних обобщениях.
Соответственно и нравы у разных язычников были не всегда одинаковыми. Иногда они были терпимы, иногда нет, и в обоих случаях у них были свои, не всегда понятные нам мотивы.
Наша терпимость и терпимость римских язычников выводятся из принципиально разных предпосылок.
- Однако можно сказать точно: нетерпимости того типа, который присущ иудаизму, христианству и исламу у язычников практически не было, ибо нам не известно, чтобы адепты, скажем, Юпитера считали своего бога единственным реально существующим, а всех прочих – несуществующими или враждебными, и потому подлежащими уничтожению.
Чаще встречалась нетерпимость другого рода: «боги враждебного народа помогают ему, а не нам, поэтому желательно уничтожить их культ, чтобы не помогали».
Но и она была нечастой, регулярно перемежаясь с другой формой: не трогать чужих богов, даже враждебных, чтобы ещё и от них не получить.
Это я привела для примера того, что и терпимость, и нетерпимость у язычников выражалась по-своему, а не так, как в привычных нам авраамических религиях или в гуманизме эпохи Просвещения.
Если же брать в среднем, то, по крайней мере, римские язычники были и в самом деле довольно терпимы, ибо многобожие было естественной изначальной реальностью их мира, и никому и в голову не приходило, что может быть иначе.
В целом язычники были терпимы к любой религии, которая была терпима к ним.
Лимит на богов отсутствовал, как отсутствовали и некие "каноны веры".
Соответственно, отсутствовали и представления о ереси как таковой.
Терпимость терпимости рознь
Порой, говоря о языческой терпимости, люди совершают гигантскую ошибку, думая, что, римские язычники были примерно, как и большинство из наших современников, СОВЕРШЕННО РАВНОДУШНЫ к тому, во что верит сосед.
Нет, это не так. Это в НАШЕ постмодернистское время религия является частным делом.
И боги в наше время тоже воспринимаются как существа, которые взаимодействуют со своими конкретными верующими, что лучше всего выражается в различных фразах типа «Бог смотрит в сердце и всё видит».
При этом предполагается, что сосед этого человека может верить в другого бога, и там будет другое взаимодействие, а если в того же самого – то, опять же, это его личное с богом дело, которое никак не отразится на взаимоотношениях бога с единоверцами этого человека.
У римлян все было СОВСЕМ иначе.
Вера – да, была вашим личным делом, НО НЕ РЕЛИГИЯ!
- Религия подразумевала связь с высшими силами посредством совершения положенных обрядов, которые обеспечивали лояльность божества.
И не стоит думать, что в тогдашней империи был такой же разброд и шатание, как в современном мире, где каждый сам по себе и даже родства толком не помнит.
Нет, римляне мыслили общинно, что и неудивительно в свете того, что бо́льшая часть римлян (от 75% и более) жила в сельской местности, что можно не заметить, ибо изо всех учебников нам тычут в нос банями, колоннами и портиками.
Религия была общим делом, и боги взаимодействовали в первую очередь со всей общиной, которой мыслились не только конкретные небольшие сообщества, но и все государство в целом.
Соответственно, чтобы общество процветало, нужно совершить всё положенное по отношению к богам ЭТОГО общества.
Дальше можешь строить с ними или с кем-то ещё из небожителей уже личные отношения.
Добавьте к этому ещё и то, что римляне были, подобно современным русским, народом-государственником и для них религия была не только общинным делом, но и государственным, что не одно и то же.
И если вы живете в Империи и включены в такое видение жизни, если вы соблюдаете приличия и положенную обрядность (вопросы искренности ваших побуждений в языческом понимании были второстепенны), то вы – хороший член общества.
Хороший член, даже если поклоняетесь какому-то неведомому Йог-Сототу, против которого вряд ли кто-то что-то имел бы, хотя бы потому, что ничего о нем не знал, а часто и желания знать не имел.
…
Кстати, примерно то же самое можно было узреть в Древнем Израиле. Во всяком случае, в Ветхом Завете это отражено.
Взаимоотношения древних евреев с Яхве носили общий характер и за отступление от иудейского закона одного страдал весь народ.
Потому и побивали таковых камнями, ибо сказано «уничтожь зло в Израиле».
Завет с Яхве был коллективным и ответственность была коллективной.
Вероятно, евреи, уехавшие незнамо куда, и верующие там незнамо во что, мало интересовали тогдашних израильтян.
Но, если ты живешь на земле Израильской – будь добр соответствовать израильским, а не чужим обычаям, и не подставляй народ в глазах Яхве.
Но есть нюанс
Еще во времена республики, Рим в лице своих властителей научился делать исключения из правил и пускать в дело черный пиар, сочиняя черные легенды религиозного толка в отношении своего противника, что тоже пошло в копилку будущего мира, где очернить веру/идеологию противника – милейшее дело по сегодняшний день.
Хорошим примером могут быть «людоедские культы Карфагена», которые страшно возмутили римлян только тогда, когда они с пунийцами за мечи взялись, и в Сенате то и дело звучали слова Катона: «Карфаген должен быть разрушен!»
Действительно, как можно не разрушить такую мерзость? Да это просто необходимо сделать, если вы истинно добродетельный муж!
И это было сделано, после чего финикийские культы враз перестали тревожить римские души, хотя сами североафриканские финикийцы, после того как их чуток проредили, никуда не делись и продолжали чтить своих богов (при этом даже на территории Апеннинского полуострова, сиречь Италии),
Для справки: население Карфагена (государства, а не города) составляло около 4-х миллионов, тогда, как в плен и в рабство римляне взяли только около 50 тысяч человек из полумиллионного города (1,25% от общей численности населения страны), хотя по тому, как это подается в наших учебниках, складывается впечатление, что после разрушения Карфагена испарились и сами карфагеняне.
Одним словом, кончилась политическая мощь Карфагена – кончилась и религиозная нетерпимость, хотя сама религия не кончилась.
…
Еще один чудесный пример – религия галлов (т. н. друидизм), которая тоже оказалась чудовищной и страшной аккурат к завоеванию Галлии.
А их жрецы – друиды – это же вообще кошмар!
Конечно кошмар! Они же фактически и были истинными правителями галльских племен, занимая более высокое положение, нежели вожди.
Нет, со жрецами римляне давно научились договариваться: осёл, гружёный золотом, еще никогда не подводил. Но вот ведь беда: друиды жили аскетами и, похоже, в дикости своей не знали, что такое взятка есть.
Ну, вот как с такими дела делать? Они же совершенно недоговороспособны!
Конечно же, такую нечисть следует стереть с лица земли, дабы не оскверняла ее своим дыханием, что и было сделано, хотя и не без усилий.
Как только Галлия была завоевана, и друиды как политическая сила были уничтожены, религия галлов из богомерзкой превратилась в неинтересную.
А то, что такие ужасные друиды продолжали существовать в Британии, значения не имело.
Оно появилось лишь тогда, когда было решено ее завоевать. И тогда друиды стали еще и людоедами, если не ошибаюсь.
И опять окончание военной кампании совпало с окончанием религиозной нетерпимости.
…
Религия древних германцев тоже, скорее всего, включала человеческие жертвоприношения, которые римляне на тот период истории уже воспринимали как мерзость.
Однако в этом случае никаких выпадов в адрес их религии со стороны Рима не случилось, поскольку у германцев жрецы не играли видной общественной роли, если вообще были оформлены в нечто организованное.
Т. е. если ваша религия не причиняет беспокойств римскому порядку, то даже на мерзкие черты можно закрыть глаза, особенно если вы будете «шалить» не у дверей Сената, а где-то там – в диких германских лесах (тогдашняя Европа была почти сплошным лесом).
…
Большие проблемы были и с иудеями, но их лидеры, видимо, либо сделали выводы из истории, либо оказались теми самыми договороспособными жрецами.
Иудея легла под римлян легко и приятно, священство тоже особо пальцы гнуть не желало, и в сторону Рима пейсами не трясло.
Хотелось бы раскрыть эту тему шире, но это на статью потянет. Посему скажу только то, что иудеи тоже были одним из ключевых народов той поры, наряду с греками и римлянами.
Но если величие последних было неоспоримым, то с иудеями всё было неочевидно.
Вероятно, и сами иудеи понимали, что такому, говоря по правде, пустому в политическом, финансовом, культурном, научном и военном плане месту, остаётся только религию прогнуть, чтобы стать пустым местом вообще, ибо именно религия была их основным достоянием, достижением и сферой деятельности.
И вот в этой сфере они радикально упёрлись, продемонстрировав стойкость не ниже, чем у крайне стойких римлян.
Вероятно, последние несколько удивились, узрев столь необычную точку приложения усилий (и риска), но, будучи выдающимся политическим народом, решили, что надо искать компромисс.
Проблема была в том, что иудеи долгое время против Рима особо ничего не имели и пускать их в кровавую мясорубку было в общем-то излишним.
Вообще, если говорить честно, то жизнь в Римской империи приносила намного больше выгод, чем вреда. Не соглашались с этим только местные вождишки, вечно мечтающие о самостийности неограниченной власти.
Для большинства же людей Рим был столь же «вредоносен», как СССР для таджика или грузина.
И иудеи в основной своей массе, даже в лице верхушки, готовы были сотрудничать с римлянами, но не могли позволить себе прогнуть под римские религиозные воззрения свою веру, которая требовала жёсткого догматизма, что в те времена было несколько необычно.
В итоге всё же договорились, и иудеям было разрешено не участвовать в общественных «обрядах лояльности», если можно так назвать последние.
Другим это могли не простить, но в пользу евреев здесь играло то, что они были конкретным народом, давно живущим на конкретной земле и придерживающимся конкретной религии, которая ни одному конкретному государству, которое правило евреями, каких-то конкретных бед не принесла.
Проще говоря, ситуация была той же что и сейчас: иудаизм был ТРАДИЦИОННОЙ религией, а не какой-то странной сектой, которую еще сто раз проверить нужно.
В наше время ничего не изменилось, и думаю, все прекрасно видят, что некоторые тезисы, за которые иному учению навешивают ярлык «экстремистское, тоталитарное», другим давно известным учениям разрешены, ибо их жрецы давно доказали свою «договороспособность» и мамой клянутся, что доведут до своей паствы, что условный «Майнкампф» из их Писаний следует понимать, как сказку «Моро́зко».
Иудеи поклялись, и действительно в основном были лояльныи даже порой всем сердцем болели за Рим, о чем сохранились упоминания.
Правда, потом это кончилось, ибо иудейский мир породил, кроме всего прочего, ещё одно супервостребованное в будущем явление – религиозный фундаментализм, на основе которого и случились печально кончившиеся для евреев Иудейские войны.
Интересно, что, несмотря на эти войны, иудаизм в Риме запрещен не был и его даже не оболгали.
…
Возникает вопрос: тогда откуда такие гонения на христиан, если в целом государство было достаточно веротерпимым и даже готовым поступиться своими изначальными принципами ради мирного сосуществования, как в случае с иудеями?
Волны
Первое, что нужно помнить, это то, что никаких непрерывных гонений на христиан в Римской империи не было, как не было и непрерывной столетней Кавказской войны в истории империи Российской.
Период непрерывных гонений следует воспринимать как кабинетную теорию, и то ставшую анахронизмом.
Были отдельные моменты гонений, иногда довольно продолжительные, иногда нет. При этом гонения редко затрагивали всю империю и почти всегда были локальными.
Тип гонений тоже был разным, отличались и причины (!), как и законодательная база, о чем расскажу позднее.
Все эти причины естественным образом лишали процесс равномерности.
К этому нужно добавить то, что, в христианском понимании, перенесенные гонения – положительная черта, так что любая басня об этом имела высокие шансы пойти в народ, что стало причиной того, что многие гонения, о которых говорили христиане, почему-то не находят исторического подтверждения, не говоря уже о том, что больше походят на сказку.
Традиционная община против «сектантов»
Как уже писалось выше, римское видение мира было куда более общинным, нежели мы склонны думать. Общинно-государственное – так его можно определить.
Как сегодня популярный вопрос относительно принадлежности Крыма позволяет понять, свой это человек или не-пойми-кто, так и тогда – своими были те, кто за Рим, что должно было выражаться в обрядах, а не в одних только словах.
Иудеев народ соглашался терпеть и терпел (не слишком рьяно, но терпел, ограничиваясь насмешками) главным образом потому, что они были явными чужеземцами, которым, скрепя сердце, можно было позволить оставаться «придурошными».
С христианами этот принцип не работал, ибо их религию, как религию не воспринимали.
Римлянин воспринимал религию, культ, а не веру.
Религия же должна была быть связанной с каким-то народом, землей и традицией, а не просто быть учением.
Это хорошо работало долгое время, но вдруг дало осечку, ибо в империи стали множиться люди, которые, вроде бы, как-то связаны с Иудеей, но иудеями не являются, будучи непризнанной оными сектой.
А вот секты римляне недолюбливали. И в этом плане они тоже были похожи на нас.
Более того, носителями этого новомодного учения были даже не евреи-раскольники (это еще можно было бы стерпеть), а в основном другие народы: греки, римляне, сирийцы, египтяне…
Думаю, читатель в этом плане от римлян отличается не слишком сильно, совершенно спокойно относясь, скажем, к культу Кришны, который давно существует в Индии, но с подозрением глядя на местных русоволосых кришнаитов, которых сами индуисты, кстати, частью своего культа не считают.
И, став членами этого учения, все эти сектанты из местных вдруг переставали соблюдать общественные обряды, сторонились других, предпочитали тусоваться в своем кругу, одним словом, поступали, как нарушители традиций, и с религиозной точки зрения – как враги государства.
Еще раз напомню, что для того, чтобы быть врагом Рима как государства, вовсе не обязательно было быть частью какой-то политической силы: достаточно было не принимать участия в тех действиях, которые обеспечивают этому государству успех и благополучие, к которым относились общественные религиозные обряды.
Наверное, точно так же посмотрели бы наши предки на своих собратьев, которые внезапно перестали ходить в церковь, заходя в дом – на иконы не кланяются, крестным знамением лба не осеняют, на Пасху работают, словно это и не установленный Господом праздничный день вовсе, постов не соблюдают, не причащаются, умерших не отпевают, молодых не венчают, следуя каким-то своим, тайным (и наверняка бесовским!) обрядам, да еще и против истинного Бога голос возвышают.
Ну и скажите, кто после такого будет виноват, если у кого-то корова в расцвете лет упокоится?
Скажите, кого после этого считали бы истинно русским патриотом, а кого – пятой колонной и, может, даже архаичным иноагентом?
Рим в этом плане от русской деревни не слишком далекого прошлого (да и не только деревни) не очень-то отличался.
Мы и сейчас склонны видеть в различных сектах тайных врагов, которых для порядка неплохо бы запретить и выдворить, особенно, если эта секта имеет странное происхождение и нигде в число проверенных временем традиционных религий не входит, как, например, какие-нибудь мунниты или викканцы.
Вертикаль власти
Не такая уж она и вертикаль была. Нет, в ряде вопросов она была вполне вертикальной, но в религиозном плане, как только христиане привлекли к себе внимание, дала осечку.
Дело в том, что римское государство не было заточено на решение религиозных проблем такого толка и внятной законодательной базы ни для гонений, ни для их отсутствия у него не имелось.
Поэтому сложилась странная ситуация, когда народ в целом недоволен становящимися всё более многочисленными новыми сектантами, а разнообразные наместники это видят, но не знают, что с сектантами делать.
Вроде как народ негодует, но сверху никаких распоряжений нет, хотя игнорировать негодование тоже может быть опасно (не забываем, что римский чиновник, как и любой другой, в первую очередь думал о том, как облегчить жизнь себе, и потому, столкнувшись с чем-то новым, был склонен метаться между действием и бездействием, которые оба могли оказаться прискорбно наказуемыми).
Дать волю толпе тоже не выход…
Ведь потом твои же друзья будут слать в Сенат кляузы, сообщая, что ты ничего не делал, когда какие-то враги Сената и божественного Августа подбивали толпу на бунт.
Ох, и тяжела же жизнь римского наместника! Вот как при таких заботах вечернюю оргию не закатить?
- Впрочем, слухи о римских оргиях тоже несколько не соответствуют действительности и, главное, находятся вне римского контекста, как и гонения на христиан.
Чаще всего в такой ситуации местные власти выбирали всё же бездействие, пользуясь всё тем же отсутствием четкой законодательной базы, на которую при случае можно было сослаться.
Хорошие (для христиан) периоды
Хотя иногда складывается впечатление, что христиан начали гонять сразу после распятия Христа, но на практике это не так.
Во-первых, большую часть самого раннего периода о них вообще не думали по причине недостаточной численности. Их попросту не замечали, ибо особо нечего было замечать, так как христиане – не вирус и за пару недель размножиться не успели.
К слову, тогда и выдающихся ораторов среди христиан было, видимо, не так много, как впоследствии, и споры они вели в основном с представителями иудейской диаспоры, а резкие выпады против язычества совершали нечасто, если вообще совершали, ибо о таковых сохранилось ничтожное количество свидетельств в не слишком авторитетных источниках.
В любом случае, единичные случаи – именно единичными и воспринимаются. Герострат вон вообще храм сжег. Да мало ли нездоровых умом найдется?
Поэтому выпады против язычества (если таковые вообще были) на первых порах ещё не воспринимались как закономерность христианского бытия.
Сама же по себе христианская жизнь – штука вполне тихая, мирная и не привлекающая к себе лишнего внимания. Так что оснований для резко выраженной ненависти, которая была бы отражена в документах, не было.
Зато в документах нашло отражение то, что римляне заметили, что была в правление такого-то какая-то странная группа, которая верит во что-то там непонятное, с кем-то там спорит и т. д.
Одним словом, они заметили какое-то новое подозрительное явление, но что это такое – не поняли, да и не горели желанием понимать.
Первый удар
Первый удар широко известен и прекрасно показывает, насколько неприспособленным к подобным явлениям было римское государство, а также демонстрирует ряд других особенностей.
Речь идет о Нероновых гонениях.
Как известно, при нём христиан жестоко преследовали, бросали львам, заживо сжигали и чего только ни творили такого, от чего волосы дыбом встают не только у нас, но и даже у тогдашних римлян, которые, глядя на это, уже начинали сочувствовать христианам.
- Увы, в этом столько же мифа, сколько реальности.
Во-первых, давайте будем терминологически точными и не станем уподобляться еврейской героине известного анекдота, которая, услышав, что ее мужа-еврея кто-то поправил, сказала: «Изя, ты посмотри на этого антисемита!»
Проще говоря, если еврею дали в морду, то это еще не значит, что его за иудаизм преследуют: возможно, он просто на бокс пошёл.
То же самое случилось с христианами в правление Нерона. Их отправили на смерть и пытки не за то, что они христиане, а за то, что они Рим «сожгли».
Правда, вероятность того, что они были к этому причастны, вызывала сомнения даже у современников этого события, но это только доказывает, что за само христианство их казнить никто и не думал, и их просто сделали козлами отпущения.
Это было довольно просто, поскольку в Риме была одна из самых старых и многочисленных христианских общин, что позволило христианам стать хотя бы там заметными и не понравиться другим римлянам. При этом у них ещё не было связей и влияния, с которыми пришлось бы считаться.
Поэтому, когда нужно было найти виноватого, нашли христиан, которые вели себя как-то почти как нынешние басурманоагенты.
Правда, лишку хватил Нерон, лишку. Хотя народ христиан любил «не до конца взаcoc», но императорского рвения не оценил.
Второй момент, который следует отметить, состоит в том, что злая кара, которой подверг император эту (конечно же, не заслуживающую ничего подобного) секту, эксклюзивной не была.
Если верить историкам (в случае с Нероном это следует делать очень осторожно), император ещё до этого основательно с катушек слетел, то и дело срываясь на изощренные зверства, так что христианам досталось, скажем так, стандартное нероново политическое меню.
Третий момент, который упускается из виду, состоит в том, что никаких общих гонений на христиан Нерон так и не начал, да, вероятно, и не думал начинать.
Вместо этого была только показательная изуверская казнь членов местной общины за якобы совершенный ими поджог города, которая за пределы Рима так и не вышла.
Т. е. христиане, скажем, из Антиохии, которые поджечь Вечный город не могли по причине недостаточной длины верхних конечностей, жили себе дальше.
Их недолюбливали, но не преследовали. Если вообще замечали, ибо до Нерона о них, можно сказать, ничего не известно, либо по причине тихости, либо по причине малочисленности, но скорее всего – по обеим причинам сразу.
...
Если же говорить о мистических устремлениях Нерона, то следует привести такой штрих его биографии, как изгнание из Рима отнюдь не христиан, а всех колдунов и волшебников (можно не сомневаться, что эта попытка, как и все подобные, провалилась, ограничившись лишь видимостью реализации, ибо борьбой с таковыми отмечена вся римская история).
При этом он интересовался восточными культами и, если верить еврейским преданиям (крайне сомнительной достоверности) даже принял иудаизм.
Впрочем, повторюсь, личность Нерона является однозначной только в массовой культуре и оценки различных античных историков относительно оного расходятся по противоположным полюсам, не считая промежуточных значений.
Народ же относился к нему примерно так же, как обносится большинство россиян к Сталину.
Разница лишь в том, что римляне долгое время ожидали что погибший император не умер и наконец ввернется, а когда это стало невозможным по истечении долгого срока отсутствия – что он воскреснет и восстановит период благоденствия.
Рост нетерпимости
Он был во многом вызван ростом христианской популяции, которая успешно заполняла духовный вакуум, образовавшийся в городской среде.
Христиан становилось больше, они становились смелее, заметнее и это всё больше раздражало местных жителей.
Здесь важно отметить ещё одну деталь, делающую Древний Рим столь похожим на нашу современность.
Дело в том, что до тех пор, пока христианство не прописали всем принудительно, и оно распространялось естественным путем, происходило это по большей части в городской, а не в сельской, среде.
Рим к тому времени как раз захлестнул кризис традиционной духовности. Но захлестнул он почти исключительно город, в котором значительная часть населения вела тот образ жизни, который заставлял видеть в себе нечто среднее, между страдальцем и ничтожеством.
Параллельно с этим разрушался традиционный быт, из которого обычно и произрастает духовность.
В сельской местности мировоззрение определяет в основном земледелие. В этой сфере не до экспериментов и отвлеченных идей. Любое новшество может закончиться голодом или обнищанием, что делает крестьянина очень консервативным.
Такой опыт неизбежно формирует соответствующее мышление, которое, в свою очередь, формирует соответствующую деятельность.
Т. е. идёт классическая интериоризация с последующей экстериоризацией, если говорить изящной словесностью. Сначала бытие определяет сознание, а потом уже сознание формирует соответствующее бытие.
Поэтому в религиозной сфере римский селянин был столь же консервативен, как и в хозяйственной деятельности.
Он был далек от пышных культов, и какая-нибудь Сегеста и Вервактор были ему куда ближе, чем, скажем, Юпитер, который тоже почитался, конечно, но мыслился в первую очередь как податель актуальных для агрария грома, молний и дождя.
А вот Христос, конечно, может, и неплохой, но кто там его знает, чем его почитание обернется?
К сельскому хозяйству он отношения не имел, в аграрных понятиях путался (горожанину это не очевидно), да к тому же его проповедники призывали отказаться от почитания всех прочих богов, включая сельскохозяйственных, которые ещё неизвестно, как на это отреагируют.
В общем, жили мы как-то без Христа, и предки наши жили, и предки предков жили аж до Сатурновых времен, который, собственно, и обучил людей возделывать землю и при котором тоже было всеобщее равенство и изобилие, которое обещают христиане после смерти.
«Да ну их, эти эксперименты!», думал римский крестьянин, ибо был до жути скрепным и консервативным.
Вероятно, следами этого консерватизма являются и нынешние Рождественские и Новогодние празднества, ибо всё связанное с этим праздником веселье есть не что иное, как древнеримские сатурналии, начинавшиеся незадолго до Зимнего солнцеворота/солнцестояния, т. е. накануне 25 декабря.
Не могли древние традиционалисты легко и полностью отвергнуть старые культы, и можно не сомневаться, что большинство этих почитателей древних традиций приходились на сельскую местность.
А какие традиции в городе? Закамуфлированное попрошайничество, коим жили «клиенты»?
Или таковыми были раздачи хлеба, которые были более связаны с лояльностью тому или иному политику или же просто с удачей, нежели с культурными традициями народа?
Каких там традиций придерживаться и как там себя уважать?
Винить себя в те времена, впрочем, как и во времена нынешние, люди склонны не были, поэтому стоило рассмотреть вероятность выбора бога получше, раз прежние не помогают.
Конечно, мотивы могли быть (и были) много сложнее, но и такой пошленький оказывал большое влияние.
Увы, город, что тогда, что сейчас, является идеальным местом для разложения традиций, и Рим исключением не был.
Разлагались все слои. И если богатые отводили душу в роскоши, то малоимущим отводить ее было практически нечем, что сформировало среду духовного вакуума, которая до оргий пока не добогатела, до философии так и не доросла, но и верить в старых богов уже была не в силах. И уважать себя она тоже не могла.
Христианство было просто обречено на интерес среди этих людей, ибо было новым, не гнушалось самых низших слоев общества, да к тому же утверждало, что не богатым, не мудрым и не сильным принадлежит Царство божье, а нищим, глупым и слабым (на языке оригинала использовались ещё более суровые термины).
Да и спасение давалось не по заслугам, а по благодати, что тоже давало надежду. Да и загробие было понятным и приятным (если ты, конечно, веришь во Христа).
Плюс принадлежность к этой религии давала чувство избранности, чувство превосходства, которое такой горожанин мог испытать, разве что повстречав прокажённого.
- Культ же, скажем, Зевса не давал чувства превосходства над почитателями, скажем Венеры.
Приняв христианство, даже самый незначительный римлянин мог видеть обреченного на погибель даже в самом императоре, себя считая избранным для Жизни вечной.
Крестьянину это было не особо нужно, а значительная часть горожан была в этом кровно заинтересована.
Самими римлянами этот печальный процесс проигнорирован не был. Деградация нравов в городской среде стала очевидной ещё до Христа, и в этом плане история Древнего Рима – это история бесконечного нытья о том, как низко пали нравы, которые позарез нужно реанимировать.
Соответственно, почти всю свою историю Рим пытался возродить истинно римские добродетели. Разумеется, безуспешно.
Безуспешно, ибо плевать на духовные скрепы Древнего Рима желали и бедные и богатые, каждый на свой манер, хотя никто в этом и не сознавался.
Но, пытаясь бороться с этим прискорбным явлением, с кого вы начнете? С сенаторской дочки? Или с императорского сынка?
Конечно, римские борцы за нравственность тоже знали, что рыба гниет с головы, но, поскольку дом строят, начиная с фундамента, то о рыбьей голове со связями мы на время «забудем», и начнем с широких масс.
Посему, не обратить ли нам, господа истинные римляне, внимание на новую секту, члены которой наводнили империю, бросают вызов извечным обычаям и добродетелям, не верят в божественность Августа и высмеивают древних богов?
Разумеется, нехристиане тоже особой набожностью уже не отличались, но формальные обряды они соблюдали и потому считались благонадежными даже в собственных глазах.
И опять Рим предвосхитил будущее, ибо и сейчас можно видеть без числа православных, которые даже «Отче наш» вряд ли до середины дочитать осилят, и уж тем более не ведают, чем не сошлись в догматах Константинополь и Ватикан (да и не хотят ведать), но которые страшно возмущаются разрушающими нашу традиционную высокую духовность сектантами, хотя, Голливуд, соцсети и водка, как мне кажется, справляется с этой задачей куда успешнее.
Римляне были не лучше и не хуже нас. Люди как люди, которых разве что квартирный вопрос портил не так сильно.
Те же пороки, похожие на наши положительные побуждения, и та же способность видеть в чужом глазу абсолютно всё, даже если в собственном оке – настоящий лесоповал.
И с ростом численности христиан, по мере роста озабоченности духовной деградацией и порчей нравов, по мере того как христианская риторика становилась все более смелой, неприязнь к ним в народе становилась всё сильнее, ибо всегда и везде несравнимо проще найти кого-то виноватого, чем видеть всё порочное явление целиком. Особенно если ты сам являешься его частью.
Однако не народом единым.
Объективные причины
При всех недостатках римского общества, сами христиане, следует признать, тоже не были безвинными агнцами.
Мы привыкли смотреть на Рим с позиций нашего времени, в котором каждый человек имеет право придерживаться любых воззрений, которые не мешают жизни общества.
Однако христиане такой жизни общества мешали, ибо она подразумевала соблюдение определенных ритуалов, как в нашем обществе принято здороваться со знакомыми людьми или соблюдать ПДД.
Давайте возьмём даже наше не слишком религиозное время: представьте себе человека, который в ответ на ваше пасхальное «Христос воскресе!» ответит: «Я в эту чушь не верю: ваш бог – вымысел (как вариант – злой дух/бес)!»
Как бы отнеслось общество, если бы представители какой-то новомодной секты вдруг начали вести себя подобным образом?
Ещё в христианские времена в нашем Отечестве появилось мудрое выражение, рекомендующее не соваться со своим уставом в чужой монастырь.
Христиане Рима именно в чужой монастырь и сунулись и прекрасно осознавали это, ибо были не чужестранцы. Да и сам Христос уподоблял учеников своего рода агентам или разведчикам, говоря, что посылает их как овец среди волков.
- Наверное, если овца, простите за каламбур, не полный баран, она должна понимать, что в волчьей стае обычаи другие и её овечья деятельность вряд ли встретит одобрение.
Нравится нам это или не нравится, но любое общество, любая культура основывается на определенных ценностях, подтачивая которые, можно доиграться, похоронив и культуру и созданное на оной государство, что не раз и происходило.
И римляне понимали, что шатающаяся исконная духовность/нравственные ценности – это ещё полбеды. Беда будет, когда рухнет даже это.
Отчасти поэтому они и поддерживали почти любые традиционные религии, зная, что они и в самом деле выполняют функцию скреп, если не всего Рима, то хотя бы отдельных его регионов.
Секта же скрепой не была – она была ее антиподом, и уже по этой причине христиан восприняли бы в любом случае достаточно враждебно.
Христиане сие понимали и пошли на это.
Более того: среди них со временем сформировалась идея, что «эту страну» нужно вообще уничтожить, ибо только бесчеловечный Рим – эта «тюрьма народов», удерживает людей от того, чтобы стать христианами, ибо «душа человеческая по природе своей христианка» (был такой тезис).
Посему некоторые из них вполне мечтали о гибели Рима, как нынешние либералы мечтают о гибели России, ибо в либеральных глазах она тоже не соответствует представлениям о прекрасном, и за это должна умереть.
Что лишний раз доказывает, что либералы, по крайней мере в России и ее окрестностях – это таки секта.
Просто религия сейчас не в моде, поэтому либеры делают вид, что имеют отношение к политике, хотя реально там полный набор сектантских черт, начиная со святой веры в свою непогрешимость, и далее – к чувству избранности, мессианству и пр.
Люди со светлыми в своих глазах лицами, одним словом.
Увы, это тоже не ново, и уже в Риме таковые имелись. Только гонору в них было поменьше, ибо раньше народ был покруче, и за излишне высокомерную риторику могли и помять или камнями побить.
Одним словом, хотя христиане имели и ряд достоинств (например, заботливо ухаживали за больными, что не скрылось от глаз язычников), но они вторглись на территорию другой идеологии, где начали борьбу с ней.
Т. е. это было похоже на визит американских сектантов, которые тоже занимаются реабилитацией наркоманов, но перетаскивают часть публики к себе. Только нынешние протестантские сектанты в основном всё же верят в того же бога, что и православные, а римские христиане местных богов не признавали вообще или даже высмеивали.
Но вообще ничего особенного: борьба в мире никогда не прекращалась, поэтому получившим по шапке, если и стоит жаловаться, то только на собственную глупость, заставившую понадеяться, что борьба может обойтись без синяков и ушибов.
И это касается как римлян, так и христиан, ибо досталось всем: одним раньше, другим позже.
«Пора гонять»
До сих пор речь шла в основном о простом народе, о его видении ситуации и лишь немного о знати и самом государстве.
И знать и государство видели этот процесс в своем собственном ракурсе, и в ту пору этот ракурс, как и в наши времена, имел мало общего с тем углом, под которым смотрят широкие массы.
Если брать государство в виде его квинтэссенции – т. е. в лице императоров, то в большинстве случаев им до христиан дела не было. Во всяком случае, до Нерона непохоже, чтобы на них обращали особое внимание.
Да и когда это сделал Нерон, он просто воспользовался для удовлетворения политических нужд одной сектой, которая не пользовалась любовью римлян, придерживавшихся традиционных ценностей.
На вид христиан поставили региональные власти, которым в определенный момент стало заметно, что христиане конфликтуют с язычниками и вызывают волнения.
Реально их это, конечно, не беспокоило, но им уж точно не хотелось, чтобы потом кто-то из доброжелателей сообщил очередному Божественному Августу, что они видели проблему и бездействовали.
И они бы не бездействовали, но в римском законодательстве такие вещи предусмотрены не были: никаких антихристианских законов не существовало, и что делать в таких случаях было неясно.
Наказать возмутителей порядка? Но на каких основаниях? Казнить налогоплательщиков, не имея на то ни законных оснований, ни воли императора? Да не возомнил ли ты самого себя императором?
Такое могло кончиться дурно и приходилось писать непосредственно в Рим, спрашивая императора, что делать.
И было бы очень интересно узнать, как сложилась бы история христианства, если бы первые представители этой религии и их действия попали бы в рамки законодательства. Но этого не случилось.
- Итогом стало то, что в течение примерно первых двухсот лет своего существования (т. е. до середины III-го в. н. э.) никаких законов против христиан не было, и они жили среди язычников, не особо прячась ни по каким катакомбам, в которых народная фантазия, помноженная на классическую христианскую концепцию «чем больше мучеников – тем лучше для веры», поместила едва ли не всех христиан Рима.
Условно и довольно обобщенно периодом государственных гонений на христиан можно считать вторую половину III-го века и самое начало века IV-го, когда императоры и в самом деле озаботились христианами, как возмутителями спокойствия. Вот тогда-то и случались жестокие расправы над ними.
Однако судя по тому, что говорили некоторые из ранних христиан, мучеников за веру было не так уж много, по крайней мере до 249 г н. э.
Обычно власти снимали все обвинения с тех, кто отрекался, и большинство людей соглашалось на такой выбор, тем более что в Евангелиях на примере трижды отрекшегося апостола Петра хорошо проиллюстрировано, что бог и это простит, если потом сердечно покаяться.
Понятно, что евангельский сюжет не об этом, но из него можно сделать и такой вывод, особенно когда смерть маячит на горизонте.
Я сейчас не критикую этих людей: я говорю о том, что нужно помнить, что большинство христиан в первую очередь были людьми, а не поголовными пламенными борцами за истинную веру с полотен эпохи барокко. Поставьте себя на их место, и вы вряд ли станете их резко осуждать.
Как только христиане отрекались от своих убеждений и соглашались принимать участие в традиционной религиозной жизни, ситуация считалась восстановленной, ибо таким образом бывший христианин демонстрировал, что он лоялен государству и не желает зла общине.
- Кстати, что там он на самом деле думает и кого считает истинным богом, людей не интересовало, ибо языческие культы акцентируют внимание на действиях, а не на не существовавшем в ту пору вопросе правоверности, без которого нет и такого понятия, как «неверный» или «еретик».
Однако местные власти часто проявляли собственную инициативу и придавали воле императора собственное видение.
Дело в том, что не все христиане были христианскими фанатиками, и не все наместники были фанатичными язычниками.
Если они видели, что христиане не провоцируют конфликт какими-то возмутительными речами, а просто не участвуют в религиозной жизни общества, предпочитая собственную тусовку, то они могли либо проигнорировать указ, либо изобразить формальную борьбу, заключив на время какого-нибудь христианина под стражу, подержать его там, да и отпустить.
В дошедших до нас документах сохранились упоминания о том, что некоторые римляне, хотя и не питали любви к христианам, но и ничего пагубного в них не видели: подумаешь, собираются покушать вместе, спеть гимны да и разойтись – эка невидаль!
То, что народ приписывал им всякую жуть, вызывало у этих людей, знающих наклонности широких масс, столько же доверия, сколько вызывает популярный по сей день миф о поглощаемой иудеями крови христианских младенцев. Так что и в этом плане Рим предвосхитил наше время.
Еще одной причиной не трогать христиан без личного распоряжения императора было то, что император вообще-то мог быть к ним и лоялен.
Сегодня для многих это звучит несколько диковато, ибо штампы гласят, что сердцам императоров Рима не было ничего милее христианских страданий.
Однако это не так. Даже если взять, вероятно, наиболее сурового гонителя христиан – Диоклетиана, то можно будет обнаружить, что среди его приближенных были последователи новой религии, и они не таились. Поначалу, во всяком случае.
Таким образом получается, что основным фактором, подталкивавшим высшую или региональную власть к притеснениям христиан была толпа, в половине случаев приписывавшая христианам всякую чертовщину и винившую их вообще за любые бедствия.
Для власти же тех времен существовали более интересные занятия, как, например, строительство дорог за казенный счет, которое никто не осуществит лучше, чем твой сын или племянник (нельзя же доверять столь важное дело какому-нибудь плуту!), ну и, конечно, сбор налогов и прочая, прочая, прочая…
Христиане представляли бы для них интерес, если бы они были богачами, но, по крайней мере, на раннем этапе своего существования, это были очень небогатые люди, что отчасти объясняет, почему именно тогда гонения на них были редкостью.
Духовные скрепы Древнего Рима
Любая цивилизация основана на вере!
На религиозной или какой-то другой, но НА ВЕРЕ: на системе постулатов, аксиом или аподиктических истин, которые не подлежат пересмотру.
Но любая цивилизация, если она состоится, обязательно порождает прослойку людей, которая начинает сомневаться в традиционных для этой цивилизации ценностях.
В итоге цивилизацию начинает трясти, поскольку ее фундамент начинает дрожать.
И тогда начинаются попытки укрепить фундамент, обычно бесплодные.
- На практике это выглядит так: люди перестали верить в то, во что верили предки и тогда власти начинают гонять тех, кто начал открыто подвергать сомнению устои, надеясь, что от этого более молчаливые, но реально зачастую ничуть не более верующие, вдруг укрепятся в вере.
Это имеет частичный успех, но обычно только частичный: обрядовая часть становится несколько более популярной, возникает иллюзия действительного возрождения исконной духовности, но реально в сердцах людей былой веры как не было, так и нет.
Можно было, скажем, сколько угодно пытаться возродить былую религиозность во времена Вольтера, но…
Или можно было в брежневские времена пытаться вернуть былую веру в заветы Ленина, благо формально их никто и не опровергал, но…
В общем, не работает это: ушедшее не реанимируется, но можно возбудить ненависть толпы, убедив ее в том, что это не она веру утратила, а какие-то представители нового учения ее разрушают.
Так было и в Древнем Риме. Хотя горожан там было не так уж много, но сердцем Рима был именно город.
И духовный кризис, затронувший именно город (и почти не коснувшийся сельских жителей) тряс то, что было более всего с городом связано: власть и идею власти, которая была неразрывно связано с религиозной жизнью империи.
И когда стало ясно (примерно в III-м в. н. э.), что империю трясет, словно на бездорожье, власти стали укреплять древнеримские скрепы, без которых власть могла оказаться неустойчивой.
Укреплять стали старым добрым ни на что не годным способом: стали искать виноватых.
Таковыми были не только христиане. Скажем, манихеев тоже преследовали, ибо они тоже не вписывались в римскую парадигму.
Нельзя сказать, что с этой поры гонения стали постоянными и повсеместными, но они усилились.
Здесь уместно задать вопрос: а был ли выход?
Мирное решение христианского вопроса
Вопрос действительно интересный: как сложилась бы судьба империи и новой религии, если бы обе стороны нашли какой-то компромисс?
В конце концов, нашлась же точка, на которой сошлись римские язычники и иудеи, не желавшие принимать участия в языческой обрядности.
Можно предположить, что если бы власти присмотрелись к христианам и убедились, что они их господство расшатывать не намерены и даже проповедуют покорность оным, считая, что всякая власть от бога, то могли бы снять с них все обвинения и признать христиан еще одним из множества культов, которым можно жить в империи на таких же правах, как и все прочие.
В конце концов, временами ведь так и было и большую часть своей ранней истории христиане жили спокойно. Но что было бы, если бы христиан не преследовали вообще?
В теории это и в самом деле было возможно. Однако в данном случае этого не допустили бы уже христиане.
Нет, они, разумеется, не хотели быть гонимыми, хотя их религия и подает перенесенные гонения как благо. Но и жить в мире с язычеством они тоже не желали.
Дело в том, что христианство относится к числу тех религий, которые настаивают на том, что именно они являются истиной в последней инстанции, не допуская никакого компромисса.
- Это сейчас, духовные лидеры подобных религий лобызваются друг с другом, жмут друг другу руки и настаивают на мирном сосуществовании и диалоге. Раньше было несколько иначе.
Как говорит христианское писание во Втором послании к Коринфянам:
«Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? Какая совместность храма Божия с идолами?»
Т. е. тогдашние религиозные деятели ни о каком диалоге и слышать не хотели. В самом деле, кто-то может себе представить, скажем, апостола Павла на совместной конференции с языческими жрецами, посвященной сохранению традиционных ценностей и значимости языческо–христианского сотрудничества?
Кто-то может представить их жмущими друг другу руки и с широкими улыбками на лицах позирующими перед древнеримскиим ваятелем, выполняющим функцию фотографа?
Их радикальный настрой можно одобрять или осуждать, но одно можно сказать точно: христиане (во всяком случае их лидеры) не готовы были признать свою религию одной из многих и согласиться отказаться от антиязыческой риторики, что было необходимым условием мирного сосуществования.
Римляне могли от нее отказаться, ибо сама концепция их религиозности подразумевала многогранный характер мироздания, в которой всегда могло найти месте езще для одной грани.
Христианская же концепция такого принять не могла, утверждая, что наш бог реальный, а ваши – нет. И всё! Разговор на этом окончен!
Нынешние христиане в основной своей массе более похожи на римских язычников, и чаще соглашаются с тем, что в других религиях тоже может быть истина, или что они учат одному и тому же немного по-разному.
Вероятно, значительная часть простых христиан того времени думала примерно так же, особенно если учесть, что не все они, переходя в новую веру, сразу на 100% отказывались от прежних убеждений (такого не бывает никогда).
Но не основная масса творит историю, а лишь небольшая, но наиболее мотивированная часть оной. Увы, эта часть склонна к фанатизму, во всяком случае, на ранних этапах истории того или иного движения (на поздних она более настроена на жажду власти или обогащения).
Посему эти люди ни с кем мириться не желали. Более того, они и друг с другом вели порой столь ожесточенные споры, что иногда доносили друг на друга языческим властям, желая убрать конкурентов, которых считали еретиками.
Поэтому никакого мира не случилось бы.
Ему не способствовало и то, что в отличие от иудеев, которые были этнически замкнуты и не стремились к прозелитизму, христиане довольно быстро превратились из внутриеврейской секты наподобие ессеев, в секту, чья деятельность была направлена в основном на язычников, чему преизрядно поспособствовал апостол Павел, что поначалу вызвало непонимание других апостолов, которые желали проповедовать Христово учение среди одних только иудеев.
Посему, даже если иудеи считали всех прочих богов пустым местом или чертями, на другие народы это серьезного влияния не оказывало, поскольку иудеи не спешили делать язычникам столь оскорбительные заявления, предпочитая вариться в своем соку.
Христиане же не могли поступить так же, даже если бы у них было такое желание, ибо они в конечном счете вышли за рамки иудейской среды и стали проповедовать среди язычников, что само собой требовало критики язычества.
Таким образом они стали заложниками собственной стратегии выживания.
Однако, хотя она и приводила к напряжению и даже гонениям, в итоге оказалась выигрышной. Нападение в который раз оказалось лучшей защитой. Римляне со своими гонениями запоздали.
Однако, поговорив о причинах и видении проблемы глазами тогдашних людей, стоит рассказать и о самых больших гонениях на христиан.
Великое гонение и поменьше
Таковое организовал отнюдь не Нерон, который, как было показано выше, вряд ли был последовательным противником нового учения.
Вероятно, наиболее значимой фигурой в этом плане был император Диоклетиан, с которого и стартовал период, названный впоследствии «Великое гонение», хотя и он был неровным.
До того христиане не только особо не прятались, но и открыто совершали свои богослужения.
Достаточно привести в качестве примера то, что один из крупных христианских храмов находился напротив императорского дворца в Никомедии, которая была столицей Восточной империи до того, как таковая «перебралась» в Константинополь. Причем храм стоял при самом Диоклетиане. И подобные были и в других крупных городах империи.
Однако за полвека до Великого гонения случился пролог.
В 249 году император Деций издал указ, предписывавший всем жителям империи принести жертву богам и получить свидетельство об этом, а отказавшихся хватать, не пущать и даже казнить.
Исключение было сделано только для договороспособных иудеев. Однако остается неясным, сколько было жертв, среди кого и были ли они вообще, ибо нет достоверных источников.
Через 8 лет – уже при императоре Валериане I случилось уже реальное гонение.
Сначала в 257 году он, впервые в римской истории, издал указ, направленный против христиан, в котором требовал, чтобы их духовенство приняло участие в римских обрядах, а сами христиане прекратили собираться на кладбищах.
Вероятно, большая часть так и поступила, ибо никакого массового избиения не последовало (известо о казни одного человка), что, впрочем, могло объясняться тем, что какой-то конкретной суровой кары за тусовку на кладбище не предполагалось.
Через год он уже приказывает казнить трёх наиболее видных христианских лидеров, что и было сделано. По отношению к остальным христианам был сделан предупредительный выпад, направленный только на привилегированную их часть.
Им было предписано принять участие в почитании римских богов или же лишиться статуса и имущества. За повторный отказ – смерть.
Однако и здесь о тысячах жертв речи не идет: в течение двух лет были казнены 9 человек + 2 раба одной из мучениц.
После того, как императором стал сын Валериана – Галлиен, он прекратил преследование христиан, и вплоть до Диоклетиана последователи новой религии более сорока лет жили в мире с язычниками.
…
Сам Диоклетиан тоже не был изначальным антихристианином и вокруг него хватало приближенных, придерживающихся христианского вероучения.
Есть вероятность, что инициатором был вообще не он, а жречество, видевшее, что обрело конкурентов сверх уже имеющихся. Есть и другие версии.
Как бы там ни было, но однажды император взялся возрождать былую духовность, путем гонений на тех, кто в нее условно не вписывался.
Слово «условно» использовано не случайно, ибо на самом деле христиане со своей идеологией не вмещались в прежнюю парадигму лишь отчасти. Более того, во многом они идеально в нее попадали.
В конце концов, не случайно же вполне языческого философа Сократа сами христиане позже называли христианином до Христа. Не зря же в эпоху возрождения Платона некоторые вполне христианские мыслители называли Моисеем для язычников.
Да и, вероятно, самый цитируемый в Европе античный философ-стоик – Сенека – был впоследствии назван «дядюшка христианства». Если уж на то пошло, само христианство возникло в эллинизированом мире и эллинизация на момент его зарождения пустила неслабые корни и в иудейском мире.
Так что не так уж и велика была пропасть. И проблема заключалась не в том, что христианство появилось, а в том, что традиционная духовность стала слабнуть, а христиане, в целом не слишком сильно вступая в противоречие с другими культами, не желали признавать их равными себе.
И, пытаясь ее воскресить, Диоклетиан начал укреплять римский культ типичными способами – строя новые храмы и восстанавливая старые, видимо, искренне веря, что это сработает.
В начале же IV-го в. н. э. он лишил христиан гражданских прав, потребовав, чтобы они соблюдали римскую обрядность.
Гонение, впрочем, как и всегда в империи было неровным и реализовывалось где как.
- В императорских мечтах это должно было выглядеть следующим образом: христианские храмы сносятся, книги изымаются, вольноотпущенники-христиане снова обращаются в рабство, а привилегированные лишаются привилегий.
Теперь, дорогой читатель, попытайтесь представить себе, насколько реально было бы выполнить такое распоряжение в стране ранее не регулировавшей подобные вопросы?
Вероятно, для этой цели должен был быть создан специальный орган, наподобие НКВД. Увы, никакого древнеримского ФСБ в Риме не было и все решали на местах, кто как умел.
Поэтому известно лишь о разрушении нескольких храмов.
Впоследствии указ ужесточили, но деньги творят чудеса и потому значительная часть христиан, которая не приняла участи в римских обрядах, банально откупилась, изрядно приумножив богатство местных властителей.
Но были и упорные в своей вере пострадавшие.
Занятно, что такая деятельность, скорее укрепила христианство, нежели ослабила.
Во-первых, у христиан уже тогда существовал культ мучеников, так что гонения только повышали число христианских героев.
Во-вторых, гонение привлекло к христианам дополнительное внимание.
В-третьих, сама деятельность императора по укреплению традиционной религии характеризовалась поддержкой в первую очередь общегосударственных культов в ущерб локальным.
Последнее было глобальной ошибкой, ибо так можно дойти и до культа одного-единственного суперобщеримского бога, т. е. фактически до единобожия, от которого до христианского или иудейского монотеизма останется сделать лишь шаг.
Тем самым вытеснялись локальные культы пусть мелких, но близких сердцу провинциалов местных божеств, бывших основой политеизма как такового, в отрыве от которых общегосударственные культы были склонны превращаться в "потемкинскую деревню".
И поскольку таковые процветали в основном в сельской местности, где ранее христиан почти не водилось, борьбы Диоклетиана фактически стала расчищать место для появления христианских общин и в сельской местности, где проживало абсолютное большинство жителей империи.
- Одним словом, чем так – лучше было бы никак, причём, лучше для всех, в т. ч. для римской казны.
Итоговому провалу гонения способствовало еще и то, что за три столетия к христианам уже привыкли широкие массы.
Если раньше, пока власть по большей части бездействовала, они сочиняли о христианах разные сказки, одна глупее другой, то теперь, когда власть, наконец, раскочегарилась на последовательную борьбу, они убедились в том, что христиане – люди как люди и особого энтузиазма по поводу гонений уже не испытывали.
Появились религиозно-смешанные браки, христиан можно было встретить повсюду и на любых должностях и к тому же их духовенство с одной стороны, стало восприниматься как полноценное жречество, а с другой – будучи еще молодым институтом, оно ещё не успело разложиться до такой степени, до какой разложилось римское жречество, которому верили всё меньше.
Реально на тот момент конкурентами христианства были по большей части гностические и герметические учения, нежели традиционная религия.
К этому остается только добавить, что империя была огромной и потому в ней, как и в любой другой империи, жизнь текла не столько согласно вертикали римской власти, сколько иллюстрируя поговорку «жалует царь, да не жалует псарь».
Посему указы Диоклетиана каждый выполнял в меру своего энтузиазма, которого по мере удаления от столицы становилось все меньше.
В конце концов, какой умный наместник станет казнить или пытать своего поверенного слугу за какую-то там религию, к тому же ставшую наполовину привычной, когда до императора бесконечно далеко, а значительная часть налогоплательщиков (местами до 10%) является именно христианами?
Одним словом, поздно было гонять.
Число пострадавших
Однако каков был сам масштаб гонений и сколько было жертв?
Здесь точных данных быть не может по причине нехватки источников. Одни преувеличивают число жертв, другие преуменьшают и истина, как обычно, скорее всего, находится где-то посерёдке.
Общее число погибших в результате гонений Диоклетиана (большая часть оных пришлась на правление последующих правителей) составляет до 3,5 тыс. человек за примерно 10 лет. Общее же количество христиан Римской империи в ту пору составляло около до 6 млн. человек.
- Разумеется, это только погибшие и были еще те, кто подвергался другим преследованиям, начиная от административных и заканчивая пытками.
В общем, довольно много, хотя и не космическое число, которое склонны воображать некоторые, подобно тому, как противники христианства тоже склонны сочинять басни о «миллионах ученых сожженных инквизицией» и не меньшем количестве «арийско-ведических ведунов и ведуний», также массово изничтоженных на наших землях.
Увы, до некоторых политических деятелей давнего и относительно недавнего прошлого и язычникам и христианам было бесконечно далеко, как бы ни хотелось противникам религии приписать верующим чрезмерную агрессию.
- Почти любая мало-мальски значимая война или политическая читка с легкостью перекроют и те и другие гонения.
Если же взять период до 250 г н. э, то до нас дошло только шесть упоминаний о христианских мучениках, принявших смерть за отказ отречься от своей веры, причем достоверными из них являются только половина, а к остальным есть вопросы.
Да и христианский теолог Ориген в своей созданной в 249 г н. э. работе «Против Цельса» признавал, что пересчитать мучеников несложно, поскольку их было немного.
...
После Великого гонения император Константин запретил уже все языческие культы, передав право на гонения христианам. Началась новая эпоха, в которой поменялись только действующие лица, но не сама пьеса и, тем более, не жанр.
...
Впоследствии, при Юлиане IV-ом, прозванном Отступником, случился рецидив гонений, однако они и близко не дотягивали до Диоклетиановых.
Например, в ту пору гонением посчитали то, что император запретил преподавать греческую мудрость, имеющею языческое происхождение, исповедующим христианство.
Также он издал указ о веротерпимости, снова разрешив исповедовать все религии, а не только христианство, как повелел Константин.
Ещё он очень страшно «преследовал» христиан тем, что, следуя своему же закону о веротерпимости, вернул из ссылки тех христиан, которые ранее были сосланы.
Также гонял христиан весьма оригинальным способом: предлагал им за отречение различные выгоды.
В общем, всех бы и всегда так гоняли – жизнь стала бы намного приятнее, и не было бы ни костров, ни концлагарей.
Правда, есть сведения, хотя и полулегендарного характера, что в его правление некоторые все же приняли мученическую, кончину.
Однако не сохранилось документов, которые бы указывали, что император требовал подобных действий.
Зато сохранились те, которые говорят, что жесткие гонения Юлиан считал вредными, поскольку таковые позволяли христианам чувствовать себя мучениками и только убеждали их в своей правоте.
...
К этому стоит добавить, что не только число жертв языческих гонений было относительно небольшим: число погибших в той или иной битве врагов также стоит делить хорошо если не на десять: древние источники в этом плане ненадежны.
Был ли шанс у язычества?
Напоследок следует рассмотреть этот, волнующий многих, вопрос.
Скорее всего, такого шанса почти не было. В обществе к тому времени сформировался сильнейший запрос на унификацию, в т. ч. религиозную.
Поэтому язычество могло выжить, но в сильно реформированном виде и с исчезновением множества мелких культов, хотя на это и ушло бы много времени.
Традиционные идеи уже сильно трансформировались, регулярно принимая форму новых учений или их трактовок. Поэтому можно не сомневаться в том, что, скажем, через тысячу лет язычество уже очень сильно отличалось бы от исходной версии.
Собственно, так и произошло, ибо язычество полностью нигде не исчезло, сохранившись в различных двоеверческих формах, которые неизбежно возникли бы, даже если бы «чистое язычество» не было запрещено.
- Ошибочно предполагать и то, что сохранившийся языческий мир был бы принципиально непохож на христианский.
Выше уже отмечалось, что еще до появления христианства солидные языческие мыслители приходили к идеям, очень похожим на христианские.
Также отмечалось, что эллинистические идеи поникли и в иудейскую среду, несмотря на ее закрытость, что повлияло и на раннее христианство.
Конечно, можно предположить, что христиане пришли к этим выводам независимо от язычников, но здесь спор изоляционистов и диффузионистов не прекращался никогда и, вероятно, не прекратится и далее.
- Авторы статьи склоняются к мысли, что диффузионисты всё же ближе к истине, ибо, начиная с самых ранних страниц существования кроманьонцев, мы можем наблюдать почти мгновенный дрейф новых идей и наработок даже в условиях межплеменной враждебности.
Как бы там ни было, и кто бы ни стоял у истоков христианской идеологии, но она была не так уж чужда язычникам. Достаточно вспомнить Аполлония Тианского, которого нередко сравнивали со Христом.
Да и те, кто знаком с герметическими трактатами тоже найдут там много параллелей с христианским учением.
При этом мало того, что языческие мыслители приходили к околохристианским идеям, так они еще и были слишком умны, чтобы стать популярными среди широких масс.
Это, при всём своём немалом уме, не заметил Юлиан Отступник, пытавшийся не столько возродить изначальную форму язычества, сколько продвинуть неоплатонические идеи, понятные лишь узкой группе очень образованных людей.
Было не замечено и то, что широким массам нужна не только философия (притом, желательно, сильно упрощенная), но и загробная жизнь (желательно в теплом понятном месте, а не в каких-то абстрактных высших сферах), возможность получить прощение и т. д.
Вдобавок христианская парадигма была намного понятнее женщинам, что также шло в плюс.
И обращено оно было в первую очередь именно к немудрым, несильным и небогатым, требуя от людей в первую очередь веры, а не подвига или премудрости, хотя и вышеперечисленным категориям людей в приеме в свои ряды не отказывало.
При таком раскладе становится очевидным, что христианство либо победило бы, как и произошло, либо его место занял бы какой-то другой похожий на него культ.
Например, мог, претерпев некоторые трансформации стать таковым культ Митры или того же Аполония Тианского.
…
Но отдельные культы могли бы продолжать своё существование довольно долгое время лишь постепенно меняясь под влиянием новой веры.
Это видно по тому, что, когда гонения начали уже христиане, язычники не исчезли, и пусть и тайно, но совершали свои обряды, а местами даже не особо таясь.
Так известно, что в 529 году н. э. император Юстиниан запретил язычникам вести любую преподавательскую деятельность (что указывает на то, что они были) и закрыл храм Исиды в Египте на острове Филы (сохранился до наших дней и находится недалеко от Асуана) и некоторые другие храмы, что тоже красноречиво свидетельствует о том, что христианские гонения на язычников многократно преувеличены.
Изображения богов из храма были вывезены, жрецы схвачены (их судьба неизвестна), а сам храм превращен в церковь, в которой остатки древнеегипетских изображений уничтожались христианами, впрочем, тоже не последовательно, а волнами.
Важно отметить, что храм был закрыт лишь по прошествии почти полутора веков после того, как Феодосий I приказал закрыть все египетские храмы.
Есть, также, серьезные основания считать, что даже после того как язычество было запрещено, большая часть населения империи, кто явно, кто тайно оставались язычниками.
Можно предположить и то, что если бы христианство было бы побеждено на территории большей части империи, сохранившись лишь в виде маргинальных групп по ее окраинам, рано или поздно появился бы ислам, и история повторилась бы, возможно, более радикально, ибо ислам ещё жёстче в своем отношении к язычникам и к тому же проще и понятнее христианства, что подтверждается скоростью, с которой распространялось это учение.
…
Дорогой читатель! Подобные статьи, требуя много времени, пользуются «несколько меньшей» популярностью, нежели горячие сплетни и являются изначально убыточными для авторов.
Поэтому, если Вам понравился наш труд, и если Вы желаете, чтобы подобные тщательные разборы и далее появлялись на канале, мы будем признательны, если Вы перечислите любую сумму на Юмани-кошелек № 4100 1180 8210 6555
Всем спасибо за внимание!