Горевала юная девица,
На закате, стоя во дворе:
«В зеркало смотрю и огорчиться
Остается очень сильно мне».
Нос лепёхой, губы бледноваты
И веснушки падают везде.
По деревне ходят чинно сваты.
Так уж принято обычно в ноябре.
И проходят вечно мимо дома.
Почему? Задумалась опять,
Наблюдая из-за бурелома,
Как пошли все Катьку поздравлять.
Разозлившись, топнула ногою,
С хрустом откусив полсухаря:
«Щас исправлю, буду красотою
Завтра я блистать назло с утра!»
Осмотрев еще раз отраженье,
Решено поправить все в конец.
И пошла в кладовку за вареньем,
Прихватив с собою огурец.
Мазала ланиты простоквашей,
Чтобы вывести веснушки навсегда.
Прилагала на глазницы мяты,
Чтоб блестели словно жемчуга.
Губы чтобы сделались пухлее
Маслом с перцем мазать принялась.
Пощипало, стали розовее.
Дальше – больше, эх, разогналась…
Зажевала апельсин с лимоном
И улыбка сразу словно снег.
Нос лепёшкой? Это мы поправим –
И прищепкой оттянула вверх.
«Всё равно, что слезы градом сыплют
С искрами из глаз. Я потерплю!» -
Думала дивчина и лепила
Желатин на волосы. «Ничё!»
«Будут и блестеть, и прямо лягут.
Без колец, вихров и завитух.
Ленты красные ещё натянут,
Ну, а чёлка станет, словно пух».
Оглядев себя опять же сбоку,
Недовольная осталась худобой.
Маловато остаётся сроку,
Ничего, набьём сухой травой.
Талию затянем посильнее,
Будут сразу формы выпирать.
Кожу чтобы сделать понежнее,
Мёдом стала быстро натирать.
Запищала, сморщилась от боли,
С мёдом волоски все удаля.
И пошла, пошла, как в рок-н-ролле,
Всё вокруг сбивая и валя.
Разбудив всех эхом марафета,
Встала, чтоб фасон новый держать.
А в ответ удар как рикошетом:
«Что это за нафиг! Видишь, мать!?»
И ревя от гнева и досады,
Слушала нотации маман,
Младшеньких подколов канонады,
Ну, а батя молча дал стакан.
А наутро заглянули сваты,
А невеста скрыта в кисее.
Хорошо, что были староваты,
Да и внешность её знали все.
Счастлива дивчина, наконец-то.
Нет, себя она не подведёт!
Будет краше всех невест невестой!
Ничего, до свадьбы заживёт!
