В этой статье будет рассмотрен вопрос национализации нефтяной отрасли в России, ее подводных камнях, неочевидных сторонах, плюсах и минусах.
Сама по себе национализация нефтяной отрасли подразумевает распространение абсолютного государственного контроля над всеми корпорациями, занимающимися добычей и транспортировкой нефти. Сейчас в России, как известно, есть несколько корпораций с превалирующей долей государства: Роснефть и Газпром. Остальные находятся в частных руках по причине приватизации в 1990х годах.
Вопрос национализации поднимался на прямой линии с президентом в 2018 г., на который Владимир Владимирович ответил отрицательно: национализации нефтяных корпораций не будет. Он это мотивировал возникновением сложностей и проблем для экономики. Какие же проблему Владимир Владимирович имел в виду и что скрывается за этим ответом?
Первое, самое прозрачное, национализация приведет к падению конкуренции в силу возникновения монополии, что превратит высокодоходную отрасль в обузу для всей экономики. Однако нефтяная отрасль гарантировано получит необходимые инвестиции для развития добычи, но это не будет происходить в нужном объеме и темпе, что вызовет отставание от иностранных конкурентов и, в силу отсутствия должной диверсификации экономики, краху и кризису. Еще одна сторона национализации, на которую многие рассчитывают – так называемая нефтяная рента. Она подразумевает выплаты жителям от продажи нефти. Надо отметить, что единственное место на Земле, где такая практика реализуется – штат Аляска, где на жителя в год выплачивается 1-3 тыс. долларов в зависимости от «урожая». Если перенести эту практику на Россию, то получится такая картина: 41% государственного бюджета формируют именно доходы от продажи нефти и газа, которые в 2022 г. составили порядка 12,4 трлн рублей. На жителя страны это 84 тыс. в год. Надбавка неплохая, но и не слишком значительная: средний МРОТ по России за тот же год – около 13 тыс. рублей, что почти в два раза больше, чем нефтяная рента. Таким образом, больше трети государственного бюджета уходило бы только на эти расходы, которые не позволяют улучшить благосостояние страны. Поэтому, даже в условиях частичной национализации, выплаты нефтяной ренты не возможны до полной диверсификации экономики и приведении доли от продажи нефти в пределы до 20% госбюджета (а лучше – еще меньше).
Вернемся к национализации. Отрицательный ответ президента содержал в себе еще одну, не такую очевидную сторону – противостояние элит. Национализация напрямую затрагивает их интересы, и они готовы применить свою обширную ресурсную базу для предотвращения и/или ликвидации полной национализации нефтяной отрасли в стране. Поэтому, для сохранения функционирования государства необходимо соблюдать баланс и консенсус между элитами, а для этого, в свою очередь, необходимо принимать решения, встречающие наименьшее сопротивления. Национализация, ясное дело, таковым не является. Проведя национализацию, наш президент утеряет роль арбитра и станет одной из сторон конфликта, который приведет к параличу всей структуры государственного управления, в лучшем случае, или к гражданской войне и другим потрясением – в худшем.
Вопрос национализации крупнейшей отрасли в стране, как по доходам, так и по доле ВВП, напрямую упирается в диверсификацию экономики Российской Федерации: до тех пор, пока нефть не утратит свои руководящие позиции в статьях доходов госбюджета, невозможно ожидать ее национализации.
В будущих статьях будет поднят вопрос о диверсификации российской экономики в сторону уменьшения доли нефтегазовых доходов в процентном соотношении с общей суммой доходов нашей страны.