https://dzen.ru/a/Zl2cfFz9LSSJZqdK?share_to=link
Моя курсовая работа будет называться «Склоновые процессы в условиях вечной мерзлоты». Тему каждый волен выбирать себе сам, и я после месяца проведенного на острове, выбрал именно такую, тем более что эти склоновые процессы я наблюдаю здесь практически ежедневно.
Мы уже лихо научились мыть золото лотком. Одна промывка наполненного с горкой лотка с вязкой глинистой супесью, песком и камнями занимает у нас не более трех минут, хотя вначале мы тратили на это в пять раз больше времени. Сами лотки делаются вручную из тополя, количество их ограничено, и лотки нужно беречь. Но я, не удержавшись от искушения, решаю съехать на своем лотке с крутого снежного склона, используя его вместо санок, и лоток разламывается пополам. Разъяренный начальник обещает вычесть его стоимость из моей будущей зарплаты.
Начальник наш личность запоминающаяся. Он невысокого роста, плотный, коренастый. На вид ему лет шестьдесят. Говорят, он работает на золоте уже столько десятков лет, в том числе и за границей, что знает про него все. Именно таких людей назвал Олег Куваев в своей повести «Территория» мамонтами золотопромышленности. Обут он обычно в валенки с галошами, на боку всегда пистолет в кобуре. Работяги, набранные в Норильске, иногда пытаются качать права, но вид начальника с пистолетом сразу их успокаивает. Он очень немногословен, но когда с тобой разговаривает, то смотрит с таким прищуром, что чувствуешь себя как перед рентгеновским аппаратом. К нам студентам он относится с незаметным внешне вниманием. Часто берет нас с собой в вездеход, когда объезжает шурфы. Вроде бы этот сезон у него последний и он собирается на пенсию. А жаль. Побольше бы таких людей в производстве, но боюсь, что их наоборот становится все меньше и меньше, и они вымирают как мамонты.
***
На дворе уже сентябрь, а нас все никак не могут вывезти с Северной Земли. Нет погоды, и вертолет к нам не летит. Насчет того, что в университете уже начались занятия, мы не переживаем. Многие третьекурсники возвращаются из экспедиций с большим опозданием и преподаватели, которые сами долгие годы работали в таких экспедициях, прекрасно все понимают.
С нас всех уже взяли подписку, что если мы попытаемся тайно припрятать и вывезти золото с собой, то попадем под статью уголовного кодекса. Это больше относилось к работягам, которые иногда по ночам, благо, что полярный день и солнце не садится за горизонт круглые сутки, ходили в те же места, где мыли золото днем и тайком намывали в речке золото для себя. Но, испугавшись уголовной статьи, все они сдали золото, а может только сделали вид, что сдали.
У нас уже начали заканчиваться продукты, и мы питаемся в основном пресными лепешками из муки. На работу мы уже не выходим, а просто ждем вертолета, распевая в палатке песни под гитару. Наконец вертолет все же прилетел, и нас вывезли сначала в Диксон, а оттуда на небольшом самолете «ИЛ-14» в Норильск. Там я получил свою первую зарплату – огромные для меня деньги. Мои родители вместе столько в месяц зарабатывали. Да и проработал я целых четыре месяца, а деньги все это время тратить было некуда. Через неделю я был уже в Ленинграде. Несколько крупинок золота я все же привез. Спрятал в тюбик с зубной пастой. Просто на память, чтобы показать друзьям и знакомым, чем я занимался все лето.
Продолжение следует.