Скрипя зубами и обмирая от ужаса, остался Констант-Хранитель стоять у единственной дороги в священное место силы Королевской семьи Зинзимона.
В памяти неупокоенного короля звенел негодующий голос дочери:
- Как ты мог? Папа, ты так желал продемонстрировать Судьбе свое неодобрение, что я оказалась неведомой зверушкой! Всю жизнь я мечусь между ярким и живым миром эмоций, с которыми не могу справиться, и миром холодного разума, где просто страшно быть.
- Я хотел избежать судьбы моего отца. Я хотел сам решать за себя. Быть хозяином своему слову и своим чувствам.
- Долг, папа. Ты постоянно твердил мне про то, что у меня есть только он, а сам?
- После твоего рождения я прозрел. У правителей есть только долг, дочь, такая вот горькая истина.
- Конечно, ты прозрел! Это же я, совершенно ненужная своей родительнице, так как она стихия без чувств и эмоций, обречена тобой на жизнь, в которой нет и не будет тепла, любви и радости, а есть только долг.
И сейчас Констант смотрел на разворачивающееся перед его глазами действо и не мог предсказать, что именно победит в душе его гордой дочери: стремление к теплу или верность назначенному Пути, обиды на родителей или желание быть достойной своей крови.
Тем временем проклятый объятый пламенем демон уже уложил на алтарный камень спящую Маленькую Королеву. Вокруг неспешно и старательно, сверяясь с небесными светилами, нарисовал своей кровью цепочку чужеродных этому миру знаков.
Встал в изножье. Вспорол родовым кинжалом руки. Пройдя полный круг, щедро оросил снег около камня своей кровью.
Мертвенно-бледный свет залил «Язык крови». В воздухе затрещал сгустившийся мороз.
Люди затаили дыхание. Торжествующе скалящийся Демон запел, пробуждая от наведенного сна Эйю Мирору, и поднял к небу родовой кинжал.
- Зачем? Ты же обещал пролить мою кровь, как требует ритуал возврата долгов?
- А так ты будешь вся моя. Навсегда. На века.
- Ты так сильно меня любишь, что хочешь поспорить с Судьбой?
- Ха, любовь – это слабость и человеческие бредни! Ее не существует. Демон верен лишь своему Владыке, но вдали от родины нас ничто не ограничивает. Поэтому все, что было твое – теперь будет мое. И ты в том числе.
Эйя Мирора смотрела на Айзен-рила – такого жестокого, хитрого, коварного и прекрасного. Самого красивого мужчину, которого встречала в своей жизни. Южный принц, сын двух кровей, с резкими неправильными чертами лица и шрамами от пребывания в дворцовом серпентарии внешне демону был не соперник.
Время замерло.
У Правительницы есть долг, так что желания и стремления самой Эйи Мироры не существенны по сравнению с посмертием отца, выбором Судьбы и будущим Королевства.
Дил-ал вышла в зенит.
Айзен-рил дохнул силой на лезвие и очистил кинжал от своей крови. Ликующий блеск в янтарных, полных пламени, глазах был ярче звезд.
Именно ликование и торжество демонического взгляда подарило Маленькой Королеве понимание горькой истины, высказанной ее отцом: кровь надёжнее, чем чувства.
Любовь может не пережить столкновения с жестокой реальностью, а связь с родителями нерушима. Только они готовы помочь и поддержать на пути следования долгу, просто потому что она их продолжение.
Она может быть взрослой, сильной и самостоятельной Повелительницей, но в любой момент имеет полное право рассчитывать на помощь двух самых близких для неё существ. Без обязательств, без клятв. Не боясь осуждения или позора.
И Эйя Мирора сделала, наконец, то, о чем мечтала всю свою жизнь. Набрав побольше воздуха, она завопила изо всех сил:
- Мама! Помоги!
Во тьме запели волшебные колокольчики.
С хрустальным звоном лопнула сфера огненной силы вокруг демона, взвыл ветер, ударил мороз. С лежащей на алтаре фигуры Маленькой Королевы сползли и впитались в ритуальный камень огненные цепочки ее долгов сыну Геенны Огненной.
Торжествующе каркнул ворон на плече замершего на мосту Хранителя.
Ошеломленному демону в темя прилетела глыба льда.
Айзен-рил рухнул, как подкошенный.
Кинжал, выпавший из рук поверженного демона, покатился по обледенелым ступеням, но недалеко.
Дохнула вьюга. Колкие снежинки пробежались по окрестностям, жаля нерадивых. Все свидетели страшного действа вздрогнули, но уйти не рискнул никто.
На центральном балконе показался израненный, с трудом передвигающийся и утирающий с лица кровь, Раргар.
Как призрак, как сон, как надежда, поднялась с каменного ложа Маленькая Королева. Осторожно ступая, обошла алтарь, нашла и подобрала родовой кинжал – единственную вещь, что может пустить кровь Истинного Демона.
Дальше пришлось немного попотеть и изрядно напрячься: почти двухметрового Айзен-рила малышке нужно было волочь на себе до самого алтарного камня. Зато, стоило прислонить жертву к древнему артефакту и полить алтарь своей кровью, как все вокруг пришло в движение.
Танцевали в стремительном хороводе на утесе острые снежинки, завывал ветер, пели ему в тон хрустальные колокольчики Матушки-Зимы. Тело беспамятного демона, влекомое ледяными вихрями, разместилось на алтаре, как полагается: прикованное за шею, пояс, руки и ноги.
Демоническая кровь на снегу вспыхнула алым и исчезла. Зима приняла добровольную жертву. Вокруг алтаря на месте пропавших капель расцвели красными искрами зим-рилы. Самый крупный из них блистал гранями аккурат напротив медленно бившегося сердца демона.
Дил-ал, хитро подмигнув напоследок, ушла в тень, а на небосклоне ярко зажглась Али-дар – «Дочь Зимы».
И вместе со звездой блеснул в руках Маленькой Королевы родовой демонический кинжал.