Рассказ Юрия Русяева об окончании работы помощником машиниста электровоза и начале обучения в автошколе с.Ирбейское. Изучение теории вождения и правил дорожного движения. Изготовление обучающего чудо-стенда.
Включайте, читайте в музыкальным сопровождении вальса Андрея Петрова из советской детективной трагикомедии Эльдара Рязанова "Берегись автомобиля"
Авторское название рассказа «Крепче за «баранку» держись, шофёр!»
Гл.1 Я выбираю другую дорогу
Отработав после училища четыре с половиной года помощником машиниста электровоза, я понял, что эта профессия не для меня. Или я не для неё. Решил подавать документы в автошколу. Мне нужно было отработать ещё месяц до отпуска с последующим увольнением, а занятия в автошколе уже начались, и при подаче документов я заверил Александра Илларионовича Ксендзова, нашего милейшего преподавателя, что группу я легко догоню и перегоню. Ксендзов согласился, и я спокойно доработал этот месяц, попутно самостоятельно изучая теорию и ПДД.
Отпускных я получил 600 рублей и рассчитал, что при экономном проживании, этих денег должно хватить на восемь месяцев обучения. Вернее, на семь, поскольку месяц я уже пропустил.
Из станции Саянской я выписался, на период обучения временно прописавшись в селе Ирбейском. Ирбейское расположено на берегу реки Кан, уже упоминаемой мной в одном из прежних рассказов. Комнату за 30 рублей в месяц снял у родителей Васи Шевелёва (да-да, того самого), – дяди Коли и тёти Гали. Интересный факт: в моём старом паспорте были подряд пять прописок-выписок в разных населённых пунктах, но все по ул. Советской! Но это к слову.
Дядя Коля работал на ГАЗ-53 и считал себя неотразимым и брутальным, говоря современным языком. Узнав о моих художественных наклонностях, дядя Коля под рюмочкой частенько меня доставал:
– Юрка, нарисуй на воротах орла!
– Зачем, дядь Коль?
– Чтобы все видели и знали, что здесь орёл живёт!
Эта бредовая и навязчивая идея не покидала дядю Колю все семь месяцев моего квартирования у них. Я под разными предлогами отказывался, упирая на тот факт, что я ни в малейшей степени не анималист и не живописец, а скорее – график, но мои доводы для дяди Коли были китайской грамотой, и он продолжал упорствовать в своей ереси. Орла я так и не нарисовал, но много позже через несколько лет судьба вновь занесла меня в Ирбейское, и, проезжая мимо дядь Колиного дома, я с изумлением увидел на его воротах намалёванное Нечто. В теории я предполагал, что на самом деле это орёл, но глаза и рассудок отказывались этому верить. Больше всего это создание напоминало наскальные изображения Кетцалькоатля, но с некоторыми дополнениями. («Гордо реял Буревестник, чёрной молнии подобен»...) «Кетцалькоатль» гордо реял, раскинув свои могучие крылья во всю ширину деревянных ворот.
Вдоволь им налюбовавшись, я окончательно утвердился в мысли – какие же мощные таланты сокрыты в нашей глубинке! Не найдя в моём лице взаимопонимания, наш сельский мачо взялся за дело сам, понимаешь, и цели своей достиг явно – теперь-то уж вся деревня наверняка знала, кто свил гнездо за вратами сими.
В нашей группе обучались, кроме меня, ещё 22 молодых человека, приблизительно одного со мной возраста, и одна симпатичная девушка Саша, пожелавшая получить профессиональные права.
Обещание, данное Александру Илларионовичу, я сдержал, освоив пройденный группой материал в сжатые сроки и с большим отрывом, уйдя по программе далеко вперёд, – учился увлечённо, отдавая занятиям не только учебное, но и всё свободное время. В группе был ещё один такой же фанатик, Саша Ботенков, с которым мы очень быстро подружились и сели за одну парту – нашли друг друга. Александр Илларионович считал, что сильные ученики должны сидеть со слабыми, всячески помогая и подавая пример, поэтому он периодически разгонял спевшуюся парочку, рассаживая нас с Сашей со «слабаками», но это мало помогало – на следующий день мы настырно садились за один стол, и он, в конце концов, махнул рукой.
У Саши были небольшие проблемы с ПДД, и я предложил подойти к делу основательно. Оба мы были заядлыми фотографами, поэтому собрать репродукционную установку труда не составило. Взяв штатив от фотоувеличителя УПА-6Е, жёстко закрепили на нём мой «Зенит-ТТЛ» и вывели на спусковую кнопку тросик, во избежание вздрагивания фотоаппарата при срабатывании затвора. Далее, выпросили на выходные дни у Александра Илларионовича экзаменационные билеты (100 штук по 10 вопросов в каждом), аккуратно их отсняли и распечатали в двух экземплярах. Данный подход оправдал себя полностью – через месяц усиленных занятий по билетам Саша, при тестовом прогоне, допустил на сто билетов три ошибки. У меня, к слову, не было ни одной.
Обнаружив подобное рвение, Александр Илларионович как-то в конце занятий, с едва заметным польским акцентом произнёс голосом папы Мюллера:
– Все свободны. Русяев и Ботенков, а вас я попрошу остаться!
Мы с Сашей притормозили, теряясь в догадках, где мы, в очередной раз, накосячили, а наш наставник, дождавшись, когда группа очистит кабинет, продолжил:
– Значится так, братцы-кролики. У меня давно есть задумка изготовить стенд для наглядного моделирования дорожных ситуаций. То, что я рисую мелом на доске, до многих не доходит, как я вижу. А на стенде будет значительно понятнее и нагляднее. Я смотрю – парни вы толковые, справитесь. Материалами я вас обеспечу. Возьмётесь?
Естественно, мы согласились, и ещё пару часиков втроём обсуждали детали, уточняли размеры и прочее.
Поскольку, основной проблемой для обучающихся вождению всегда были, есть и будут правила проезда перекрёстка, то данный стенд призван был всемерно упростить решение этого вечнозелёного вопроса, максимально приблизить неофита к пониманию Учения, излить на него благодать сего понимания и привнести свет истинного знания в девственно пустые головы курсантов. Помолясь на схемы проезда перекрёстков, мы с Сашей, с благословения Вседержителя Знаний, взялись за дело и много в этом преуспели.
За основу был взят лист металла, заключённый в деревянную рамку, на котором и предполагалось моделирование дорожных ситуаций. Элементы дорожной разметки, светофоры и знаки (запрещающие, предупреждающие, предписывающие, ограничивающие, приоритетные и пр.) были выпилены мной лобзиком из оргстекла – пригодилась папина школа. Далее, в эти детали вплавлялись паяльником мелкие кусочки добытого из динамиков магнита, с последующей обработкой на наждаке. Все знаки, имеющие белый фон, были затем сварены на водяной бане (опять папин опыт: оргстекло, сваренное в горячей воде, приобретает молочно-белый цвет). На изготовленные знаки необходимо было нанести соответствующие рисунки, а чем? Но нет препятствий для людей, обладающих интеллектом: купили цветные стержни для шариковых авторучек, развели их в мебельном лаке и получили почти всю необходимую палитру, за исключением жёлтого. Жёлтых стержней в продаже не было, а написать на светофоре просто букву «Ж» – верх легкомыслия, могут неверно понять... Прошу не забывать, что всё это делалось буквально «на коленке», в том же классе, после уроков. В конце концов, жёлтый цвет получили, купив тюбик художественной краски и разведя её в том же лаке.
Конечно, не всё получалось сразу: сказывалось отсутствие опыта, зато наглости у нас было хоть отбавляй. Стенд мы покрасили в серый асфальтовый цвет, знаки, светофоры и дорожную разметку можно было теперь варьировать, как угодно, благодаря встроенным магнитам. Пришло время приступать к изготовлению участников дорожного движения – непосредственно автомобилей. И мы приступили. Всего требовалось изготовить несколько легковых, парочку грузовиков и один автобус. Позже к этому автопарку добавился ещё трамвай, рельсы и трамвайные спец. светофоры.
С автомобилестроением у нас с Сашей, как и у всей страны, что-то пошло не так. Машинки предполагалось изготавливать методом горячего прессования из оргстекла. Из дерева вырезали пуансон в виде автомобильчика, тщательно его отшлифовали, нагрели над плиткой кусок оргстекла и попробовали давить. Результат оказался не то, чтобы плохой, вовсе нет. Он был просто отвратителен. Форма не пропечаталась, края были расплывчатые и бесформенные, объём оставлял желать много лучшего.
– Я тебе говорил, что нужна матрица? – бухтел я на Сашу. – И оргстекло потоньше надо, – эту толщину мы фиг продавим!
Матрицу изготовили тоже из дерева, с учётом толщины материала, Александр Илларионович нашёл где-то миллиметровое оргстекло, и дубль два удался на славу. Вдохновившись первым успехом, отформовали ещё несколько легковушек и занялись остальными участниками дорожного движения. С грузовиками и автобусом проблем уже не возникало, справились за неделю. Главное в этой работе – тщательно изготовить пуансон и матрицу. У отформованных машинок обработали края, вклеили на дихлоретан днища с магнитами и затем покрасили в разные цвета. Получилось весьма неплохо. С пешеходами решили не заморачиваться и заменили их обычными фишками от детской настольной игры.
Стенд был вывешен на стену рядом со школьной доской и Александр Илларионович, опробовав его в деле, пришёл в совершенно неприличный восторг, и радовался, как дитя:
– Ну, спасибо, братцы-кролики! Пусть теперь попробуют у меня двойки получать! Чем я вам обязан, судари мои?
Посовещавшись, мы с Сашей выторговали дополнительные часы вождения на «Волге» – всё-таки, в то время сидеть за рулём целой «Волги» было чертовски приятно.
Надо сказать, что с появлением данного стенда успеваемость действительно резко повысилась. Парни с удовольствием играли в машинки, разбирая на нём всевозможные дорожные ситуации даже на переменах. Но был в группе один кадр, которому и стенд не помог обогатиться знаниями.
Юрий Русяев. Редактировала Ольга Кузина.
Оформление Bond Voyage.
Все рассказы автора читайте здесь:
======================================================
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк, написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
======================================================
