Я вышла замуж рано, в 18 лет. Муж был немного старше. На дворе стояли 90-е. Тогда по всей России восстанавливали храмы. В нашем городе тоже отреставрировали церковь, и мы стали туда ходить.
Начало церковной жизни
Через какое-то время мы с мужем прошли обряд крещения и обвенчались. Не то чтобы мы были сильно верующими, просто нам казалось, что это красиво, модно. Потом у нас родился первенец, и мы решили его покрестить. Батюшка в нашем храме оказался строгий. Он сказал, что прежде чем крестить ребенка, родителям следует самим воцерковиться – вести православный образ жизни, ходить на службы, читать определенные молитвы и т.д.
Так началась наша церковная жизнь. И мой муж Антон так втянулся, что сам захотел стать священником. А надо сказать, что на момент нашего знакомства он увлекался музыкой, писал стихи, но родители (а отец Антона имел профессорское звание) заставили его пойти учиться в технический вуз, чтобы получить «нормальную» специальность.
Итак, наш батюшка дал Антону благословление, и тот поступил в духовную академию. Но проучился там только один год. Затем заявил, что это «не его».
Между тем, по настоянию батюшки мы не принимали никаких мер по «планированию» семьи, как сейчас говорят. Ведь религия учит рожать столько детей, сколько Бог даст. Тем более Антон мечтал стать священником. В общем, у нас один за другим на свет появились четверо детишек.
«Полетать по воздуху»
И все бы ничего, но муженек почти не работал. Жили в основном на детские пособия. Однако безденежье – еще не самое худшее. Из армии стали возвращаться дружки Антона. Они постоянно тусовались у нас дома. Сборища, как правило, сопровождались пьянками. А вскоре муж всерьез пристрастился к наркотикам.
Я, конечно, жаловалась на свои проблемы батюшке. Но он отвечал, что я должна терпеть и смиряться.
Почему я терпела? Все время надеялась на лучшее, что все как-то образуется. Однако ситуация только усугублялась.
Однажды Антон под кайфом вышел на балкон и заявил, что хочет полетать по воздуху. Я еле оттащила его от перил.
Постепенно я поняла, что муж может быть опасен для детей. Но все еще не решалась разрушить наш брак.
Поездка в Смоленск
Служба занятости направила Антона обучаться строительному делу. Вместе с бригадой строителей они стали наниматься то туда, то сюда. Как-то уехали строить дачу под Смоленском. Я недавно родила четвертого ребенка, была очень измотана, и Антон предложил взять с собой троих старших, чтобы облегчить мне жизнь. Я согласилась.
Прошла пара месяцев. Уже начался учебный год, двоим старшим надо было идти в школу, а Антон все не привозил детей назад. Я пыталась звонить по номеру телефона, который оставил мне муж. Но номер не отвечал.
В конце концов я заняла денег и поехала в Смоленск за детьми. С трудом отыскала нужный адрес. Антон был очень недоволен тем, что я приехала. Они с приятелями там жили весело, алкоголь лился рекой, курили травку… Хорошо еще, что детям не давали ничего запрещенного. Я поняла, что Антон и не собирался в ближайшее время везти детей домой. Пришлось мне увозить их самой. Денег на билеты для всех не хватило, и как мы добирались до родного города – это отдельная история…
Где дети?
Хотя этот случай должен был стать мне уроком, через какое-то время я вновь наступила на те же грабли.
Как-то раз мне потребовалось уехать, а посидеть с детьми было некому. Пришлось попросить Антона. Он заверил меня, что будет с ними дома. Но когда вечером я вернулась, ни Антона, ни детей в квартире не оказалось. Я прождала их пару часов, но они так и не объявились. Мобильных телефонов тогда ни у кого из нас еще не было.
В конце концов я вызвала милицию. Выяснилось, что Антона с детьми видели в районе храма. Мы с милиционерами отправились туда. По пути нам попалась сломанная, искореженная детская коляска, в которой мы возили младшего грудного сынишку. Было похоже, что ее переехала машина. Я перепугалась, не знала, что и думать…
Оказалось, что Антон решил заночевать в церкви. Когда мы с милиционерами туда пришли, он находился в совершенно невменяемом состоянии, был пьян в стельку, а на вопрос, где дети, ответил, что они «в Африке».
Нам повезло, что он был с товарищем, чуть менее пьяным, который вспомнил, что детей забрала какая-то баба-алкашка, участвовавшая в их застолье. Милиции удалось выяснить домашний адрес этой женщины, и мы отправились к ней домой. Дети действительно были там – грязные, голодные. Хозяйка квартиры не догадалась их покормить и помыть, но догадалась уложить спать.
Милиционеры, убедившись, что дети найдены, даже не предложили довезти нас до дома, сразу уехали. Я разбудила малышей, и мы пошли домой пешком. Младшего, грудного, я несла на руках.
Когда муж вернулся, я не открыла ему дверь. Он пробовал скандалить, пришлось опять вызвать милицию, но, поскольку Антон был прописан у своих родителей, милиционеры встали на мою сторону. Вскоре мы развелись.
Вера не игрушка!
Я фактически одна вырастила детей, окончила институт, устроилась на работу. С Антоном мы уже много лет даже не общаемся. От детей знаю, что жизнь его полностью покатилась под откос. Он, как и хотел, создал свою музыкальную группу, одно время выступал, вел богемный образ жизни. Но в музыкальной среде реального успеха добиваются единицы. Да и вредные привычки этому не способствуют.
Мой бывший муж и по сей день продолжает активно употреблять «запрещенные вещества». Его организм давно разрушен, то же самое можно сказать уже и о мозге – дети говорят, что у Антона начались проблемы с речью. Разумеется, он не в состоянии работать, его содержит овдовевшая мать.
Как же так получилось, что мальчик из профессорской семьи, да еще якобы воцерковившийся, в итоге превратился в законченного наркомана и алкоголика?
Наверное, все дело в истинной вере, духовности, нравственных принципах. Кто-то всей душой принимает эти принципы и старается им следовать. А для кого-то это всего лишь игрушка, которую можно бросить в любой момент и жить так, как захочется. Хочется же порой вещей совершенно аморальных. И еще – не нести никакой ответственности ни за что.
Если человек называет себя верующим, это еще не значит, что он действительно верует. Главное – как он живет. Можно не быть воцерковленным, не молиться, не ходить на службы, но жить «по правде». Только это не про моего бывшего мужа.
ЕВГЕНИЯ К.