Сегодня дошли руки до оформления фотоальбома, одного из. Родные застывшие лица, мысленное путешествие в прошлое. Захотелось отступить от порядка, не стала себя сдерживать.
Эту фотографию уже показывала на другом канале. Масса людей написала "и зачем нам это нужно?" Это нужно мне, а может быть кого-то натолкнет на подобные мысли и изыскания в собственном альбоме.
Наверное, было принято фотографировать похороны, не знаю, как у кого, у меня таких очень много. Зачастую совсем не могу определить, кто кого провожает в последний путь, эта фотография стала открытием. Я знала на ней несколько человек, объединив сведения с троюродным братом, получилось идентифицировать практически всех. Семья моего деда почти в полном составе, немного о них расскажу, если вам не интересно, просто не читайте.
5 апреля 1947 года. В последний путь провожают Марию Ефимовну Савину, в девичестве Родину. Родная сестра моего деда, она умерла в родах, её дочка Зоя прожила 1 год. Кроме этой фотографии Марии пока больше нигде не обнаружила. Если честно, я про нее совсем и не знала, но когда стала разбирать свои старые записи, увидела даты жизни и пазл сложился, стало понятно, чьи похороны. На голове у нее не фата.
Здесь стоит сделать небольшое отступление. Белое свадебное платье и фата в мыслях советских людей довоенного времени прочно ассоциировались с венчанием, которое было небезопасно, церковь-то отменили. То же самое продолжалось и много лет после. Конечно, кто-то мог себе позволить такой наряд, но основная масса молодоженов совсем не заморачивалась. По воспоминаниям тетушки, они с дядей в обеденный перерыв сходили в ЗАГС, и разошлись по рабочим местам. В нашей семье нет ни одной свадебной фотографии 40-60-х, о запечатлении момента тоже просто не задумывались. Поэтому фотография из интернета, к сожалению, не могу назвать имена. Свадьбы как праздник были, веселые, шумные, многочисленные, но совсем без дресс-кода. А теперь представьте 1946, вы точно уверены, что женились по всем правилам моды?
Однако, возвращаюсь к фотографии. Первый план слева направо. Обо всех этих людях я расскажу по ходу пьесы. Сейчас очень коротко, отдельные эпизоды.
Итак, слева стоит Екатерина, родная сестра моего дедушки и, соответственно, Марии. Перед ней единственная, как я была уверена, дочь Валентина. Ни одну, ни вторую самостоятельно я бы не узнала, спасибо брату, он как раз сын Валентины. И совершенно внезапно оказалось что была еще одна девочка, чуть старше Вали, звали ее Лида и почему-то никто никогда про нее не вспоминал и не рассказывал (вы скажете, что это все уже не моя история, но я считаю этих людей родными и мне интересна их судьба). За ними слева Семенов Григорий Андреевич, муж и отец. Он был тяжело ранен на фронте, потерял руку, комиссован до окончания войны. Причем на Памяти народа противоречивые сведения. По одним, погиб в 43 под Ленинградом, по другим отправлен на лечение. Подумали, что погиб, а оказался живым. Вернулся очень больным и в 1947 же умер. Есть только две фотографии Григория (вторая выше, он слева, противотанковый расчет ВДВ)
Следующий мальчик – мамин брат Николай, про него будет мой следующий рассказ. По идее, здесь ему 14,5 лет, выглядит явно моложе.
Следующая женщина - Евдокия со старшими детьми Толей и Сашей, за ними, с повязкой на рукаве отец семейства, Яков, родной брат деда. Яков умер в 1956 (если правильно помню) на работе, отказало сердце. Т.Дуся осталась с 6 детьми. Удивительная женщина, но про нее тоже позже.
Рядом с Яковом мой дедушка Митя. Всегда думала, что он коммунист, оказалось, нет, не состоял. Но вот если б все коммунисты были такими, как дед, все бы у нас было значительно лучше.
Дальше стоит бабуля, которую мы опознали последней. "Да это ж бабка Лушка!" – сказали старожилы. Лукерья Янкина скорее всего в девичестве Родина – сестра прадеда. "Жили у клуба, у неё было 2 сына, Ивана убили, Митька работал в пожарке" – это все, что про неё удалось узнать.
На переднем плане прабабушка, в честь которой меня назвали – Ирина Самоиловна Фомичева. Я ее помню, прожила она аж 91 год, старший сын, мой дед пережил ее всего на 1,5 года.
За ней моя бабушка Лиза, рядом моя мама, самые родные люди. Следом прадедушка Ефим, сердитый, говорят, был дед. Деревенская кличка "Катун", а я все думала, откуда мне знакомо слово "катуниха", наверное, так называли прабабушку. Не знаю, что они не поделили, но дед сказал: "Меня с ней не хоронить!". В результате, где покоится прабабушка Ирина, известно предположительно. Неизвестно, что означала кличка, непонятно, почему прабабка не меняла фамилию. Вопросов очень много.
Наконец, мужчина с повязкой – Савин Иван, муж покойной. Скорее всего, он позже женился, и как бы мне хотелось найти его потомков – вдруг (очень маловероятно) у них сохранилось хоть что-то от Марии.
Это далеко не единственная фотография с массой вроде бы знакомых, но неизвестных людей. С этой повезло, надеюсь, разберемся и с другими.
На последней фотографии мой дедушка, и я даже нашла его в этой массе людей. Они не имеют отношения к моей родословной, просто экскурсия в Карабах, просто 1938 год. Когда сын оцифровывал старые фотографии, он удивлялся и восторгался качеством и разрешением. При приближении совершенно четкие черты лиц. Может и ваши родные оказались на горе Кучук-Ламбат 25 апреля 1938 года...