Принцесса аула – так сегодня подруженька назвала то, что можно обо мне сказать по фоткам, которые я публикую. Наверное, да))))
На самом деле мы живём в областном центре, почти в центре города, рядом мэрия, больницы, школы, главная улица, рынок, парк.
Здесь крупный город, Яндекс такси, доставка пицц отовсюду и несколько университетов. Просто я в нём ещё пока не очень освоилась.
И я это никогда не снимаю, потому что это скучно. Но это есть, не волнуйтесь. Ещё потому что в социально наполненных пространствах я в максимальном напряжении и старательно пытаюсь сориентироваться, не растеряться, догадаться, о чём говорят люди – вдруг, они со мной. Ещё я стараюсь увиливать от толкающихся всех и сохранять бодрость духа.
Очень устаю от этих вещей и тут вовсе не до фотографирования.
Рядом с нами парк. Я каждый раз настраиваюсь держаться огурцом. Почти всегда мне удаётся. Это незаметно, но обилие речи на кыргызском и узбекском для меня целое испытание. Я понимаю 3 процента и чувствую себя глупо, когда люди что-то оживлённо обсуждают, кивают на меня, а я могу только улыбаться и спрашивать:
- Простите, а по-русски вы не могли бы повторить всё то же самое?
Лев колбасится на батуте, там у них гонки и салки с другими мальчишками его возраста, он совершенно не против, чтоб его толкали и бодали и очень счастлив по этому поводу. Я тихо сижу на краю лавочки и наблюдаю за детьми. Некоторые малышарики спускаются по ступеньке батута вниз, показательно держась за трусишки, им надо в туалет. Как-то так бывает, что мам не всегда удаётся найти рядом, так что первая попавшаяся тётя несёт кого-нибудь в кусты. Через минуту ставит на то же место и малышарик снова ползёт в батут. Вот это меня всегда приводит в восторг – любая мама любого малыша обработает без лишних разговоров.
Все лавочки заняты мамами и детьми, на каждые 3 метра новый аттракцион со своим музкальным громким сопровождением, пахнет попкорном, варёной кукурузой, кока-колой, мороженным, резиной, детским потом и повсюду моргучие огни. Всё время кто-нибудь плачет, потому что ему не дают мороженное, а кто-то другой истошно орёт, потому что он летает на самом страшном аттракционе, а прямо над левым ухом шумно залетает в стойку боксёрская груша, потому что добрые молодцы показывают силушку свою богатырскую.
Фотографировать парк мне не приходит в голову никогда, потому что я хочу закрыть глаза и уши и сидеть в норе. Но я улыбаюсь, всматриваюсь в мелькающие руки-ноги-макушки на батуте и сижу смирно.
И люди там как раз таки отдыхают, а не размышляют, когда будет уместно сказать Лёвке, что мы уходим, так чтоб его новые друзья не подумали, что он не крутой.
Так что я эти вещи не фотографирую, наверное, по Фрэйду. Чтоб ни в коем случае это не осталось в моей жизни и в памяти телефона. Напротив, мы идём из парка по уже тёмной аллее, и я победно вдыхаю влажный вечерний воздух и с каждым шагом замечаю, как удаляется шум социального экстаза. Мы идём в магазин, я там всё понимаю, и в конце мне говорят:
- Всего доброго.
Просто счастье какое-то. Фонари ещё не зажглись, но уже темно. Я слышу птиц и вижу затаившуюся кошку. Я снова дышу медленно и глубоко. И это я с удовольствием фотографирую. Я всё это чувствую, замечаю, осознаю. Фух.
Так что, видимо, да. Принцесса аула, полей, холмов и безлюдных улочек.