При чём здесь симметрия? А вот, соображайте. Внушительное здание, чаще всего правительственное. На фасаде четыре портрета: Энгельс, Маркс. Далее парадный вход с колоннадой. По другую сторону – Ленин, Сталин. Если фасад поменьше – два портрета – Ленин, Сталин. Симметрия соблюдена. Торжественно, красиво и привычно. Смутно помню два портрета на нашем Доме Культуры. С ними связано рождение одной из наших семейных легенд. Здесь надо сразу оговориться – автор этих легенд, мой папа, фантазией обладал изрядной и наступать ей на горло ради какой-то там скучноватой правдивости отнюдь не старался. Нет, не то чтобы он являлся фальсификатором семейной истории, но… «На основе действительных событий» - такой бы титр понадобился, если экранизировать. Вот, прохаживается он с любимой доченькой на руках году в пятидесятом у Дома Культуры. Место людное, друг другу встречи назначают перед киносеансом. Сестренке скучно, поболтать захотелось. Пальчиком в один портрет тычет: - «Папа, а это кто, Ленин?» (Знает ведь уже прекрасно). – «Да, доченька, это Ленин», - «а это Сталин?», - «да, это Сталин». Вдруг, неожиданно: - «Папа, а Ленин умер?», - «да, Ленин умер», - «а Сталин умер?», - «нет, Сталин не умер». И вдруг – о, ужас: - «А почему Сталин не умер?!», - «Тссс! Тихо!» Куда там! Какая горькая несправедливость – один дядя с портрета умер, а второй нет! И невнятный детский лепет сменился басовитым рёвом: - «Почему Сталин не умер?!» Папа чуть ли не ладонью пытался ей рот закрыть. Но дух противоречия буйствовал в моей сестренке, и теперь уже вся улица оглашалась громким «почему Стаааалин не умееер?!!!» Допускаю, что так всё и было на самом деле, только вот концовку папиного рассказа подвергаю сомнению – «см. выше». Якобы, рядом оказались два офицера с малиновыми погонами, один из них: - «Слышишь? Ну и воспитывают детей!» А второй: - «Да брось, Семёныч, тут все контра, пойдем!» Ну, присочинил папа немного, но страху и без этого наверняка натерпелся, верю.
Но давайте к симметрии вернемся. Жили после пятьдесят третьего года более-менее спокойно, привычно-симметрично. Вдруг что-то… в воздухе повисло. Про Сталина стали полушёпотом говорить – нехороший, якобы. А потом и памятники, портреты потихоньку стали убирать, без каких-либо объяснений. Для молодых поясню – публичное, громкое, на всю страну «разоблачение культа личности Сталина» произошло на двадцать втором съезде КПСС. Впервые по радио и в газетах (даже в «Пионерской правде», которую я вовсю уже читал) прозвучали слова о «чудовищных преступлениях» и необходимости восстановления «исторической справедливости». В самом конце съезда решили вынести тело Сталина из Мавзолея. Для многих всё это прозвучало, как взрыв бомбы. Кстати, накануне окончания съезда действительно была взорвана самая мощная в истории термоядерная бомба, что считалось, наряду с запуском самой мощной в Европе Волгоградской ГЭС, подарком съезду. А началось всё это в 1956 году на 20-м съезде с доклада Хрущева «О культе личности и его последствиях». Смело разоблачил тирана, да только… на ЗАКРЫТОМ ЗАСЕДАНИИ в последний день съезда. Даже друзей-коммунистов из зарубежных компартий на это заседание не пригласили. Чаще называют эту речь «секретный доклад Хрущева на 20-м съезде КПСС». Секретный-то он секретный, но такое надолго не утаишь. После съезда доклад был распространен по партячейкам всей страны, в сильно смягченном виде был обнародован как постановление Президиума ЦК КПСС («…несмотря на ошибки, Сталин был верным сторонником Ленина и выдающимся марксистом-ленинцем»). На Западе сильно заинтересовались полным текстом, их разведки засуетились. Шустрее всех оказался Израиль. Рассказывают, что Давид Бен-Гурион, прочитав доклад, заявил: - «Если это не фальшивка, …поверь моему слову – через двадцать лет не будет Советского Союза». Лет на пятнадцать ошибся.
Итак, только после 22-го съезда началась десталинизация бурная, открытая: из Мавзолея вынесли, Сталинград в Волгоград переименовали, в печати масса статей, художественных произведений. А до этого, после двадцатого съезда, тоже шла «борьба с пережитками культа», но какая-то ползучая, негласная, «застенчивая». Шушукались невнятно, вполголоса про «плохого Сталина». Кто верил, а кто и нет. Портреты и памятники где-то удаляли, где-то с этим не спешили. А симметрия-то страдала: висят Энгельс, Маркс, Ленин и… пустое место. Явно еще один портрет здесь раньше висел. По одну сторону от входа в парк бюст Энгельса, бюст Маркса. По другую – бюст Ленина и… пустой постамент. Как будто – архитектурная иллюстрация смятения, что охватило в те годы многих. Я, к тому времени умненький первоклассник, все это уже подмечал, но вопросов лишних не задавал. А вот мой двоюродный брат, старше меня, не удержался как-то. Проходили втроём с его папой, моим дядей, мимо одной из таких «ассиметрий» и он спросил: - «Папа, а что, Сталин плохой, почему его портреты и памятники поубирали?» Прозвучал вопрос с лёгкой издевкой, мол «что, турнули твоего любимого Сталина?» Дядя действительно относился к покойному вождю с пиететом, в отличие от своего старшего брата, моего папы. Поэтому отреагировал раздраженно: - «ничего не плохой… с чего ты взял, что поубирали… вон же стоит» и указал на позабытый где-то в сторонке, давно не чищенный бюст. Самое интересное, что очень похожий диалог состоится у них аж лет через десять, в августе 1968 года. Об этом потом.
