По словам американских пилотов, «Р-39 Аэрокобра» была на редкость неудачным и плохим истребителем: она была чрезвычайно сложна в управлении, очень легко сваливалась в штопор, а так же не могла соревноваться с немецкими самолётами в скорости. Лётчики говорили, что на ней можно только медленно и низко летать по кругу и всё. Поэтому американцы не стали использовать «Аэрокобры» в своих ВВС (благо, у них были другие, более лучшие истребители), и сначала хотели сплавить их в Британию, но и там, первый же и последний полёт двух этих самолётов, крайне разочаровал вдобавок ещё и англичан. Они не захотели брать «Аэрокобры» даже по Ленд-лизу.
Но, как только «Р-39» поставили в СССР, то советские лётчики были просто в восторге от новых самолётов, и, ринувшись на них в бой, стали быстро набивать свои личные счета. Александр Покрышкин, например, в первый же вылет на «Аэрокобре» сбил «Мессершмитт», на второй день ещё два, а его однополчанин Григорий Речкалов за первые 2 недели боёв сбил аж 19 самолётов противника. Как же так? Недооценили, получается, союзники свой самолёт или дело в чём-то другом?
1. Первая причина банальна. На тот момент конец 42-го начало 43-го годов наши самолёты, откровенно говоря, были намного хуже, даже вот плохого американского истребителя. «ЛАГГ-3», например, вообще меж лётчиками назывался летающим гробом. Но специалисты, занимающиеся авиацией, отмечают и другие причины.
2. На Западном фронте бои, как правило, шли на больших высотах, где «Аэрокобры» чувствовали себя плохо. У нас же, где большую роль играли именно наземные войска, которые нужно было штурмовать (вражеские) или оберегать (свои), практически все бои проходили на высотах ниже 5 тыс. метров. Здесь же «Р-39» показывал наивысшие свои технические характеристики: он становился более манёвренным и скоростным.
3. Нашим лётчикам зачастую было проще научиться пилотированию на «Аэрокобрах», чем лётчикам союзников. Происходило это потому, что центр тяжести на этих самолётах был смещён назад (именно поэтому они и были тяжелы в управлении и просто впадали в штопор). Но, у нас был большой опыт по использованию подобных истребителей. «МИГ-3» обладал примерно такими же характеристиками, и недаром многие наши асы, которые набрали большие личные счета на «Аэрокобрах», воевали вначале Великой Отечественной войны именно на «Мигах».
4. Когда на Восточном фронте появились «Аэрокобры» и даже потом, эти самолёты были на фоне наших истребителей довольно таки редким явлением, поэтому немцы в бою плохо вычленяли их, и не успевали перестроиться под другую манеру ведения боя. Они знали, как сражаться с «Лагами», «Яками» и «Мигами», а главное понимали, как от них надо уходить, но «Аэрокобра» вела себя по-другому, и от неё так просто было уже не ускользнуть. Это становилось часто фатальным для немецких пилотов.
5. Наши механики были гораздо «рукастее» американских. К тому времени, при полной нехватке всего, с помощью гаечного ключа и такой-то матери, они уже научились делать из г… конфетку. А тут им попалась в руки «Аэрокобра», которую советские техники, по привычке стали модернизировать. Как правило, они поднимали допустимую температуру работы двигателей, что значительно увеличивало их мощность, а значит, и скорость самолёта, но при этом, то же самое действие снижало ресурс мотора и увеличивало возможность его отказа. Так же, советские механики снимали броню вокруг мотора, что облегчало вес истребителя и немного смещало вперёд центр тяжести. Наши лётчики, не смотря на увеличившуюся опасность, всё равно предпочитали летать на таких модернизированных «Аэрокобрах», потому, что самолёты в любом случае даже близко не вырабатывали, заложенный в них ресурс двигателей.
6. На всех «Аэрокобрах» стояли радиопередатчики, которые были очень дефицитны в СССР. У нас они ставились только в командирских самолётах, а у ведомых стояли радиоприёмники. Понятное дело, что хорошая радиоаппаратура увеличивала возможности американского самолёта по сравнению с нашими. К тому же, советское правительство договорилось, чтобы в поставляемых в Советский Союз «Аэрокобрах» ставили по три радиопередатчика (отдельно радиопередатчики союзники отказывались поставлять), два из которых потом снимались и ставились уже на наши самолёты.
7. На «Р-39» стояло очень мощное вооружение. По сути, этот самолёт и проектировали вокруг 37-мм авиапушки М-4. Хоть снарядов к ней и было всего 30 штук, но одного попадания хватало, чтобы сбить истребитель противника. К тому же на «Аэрокобре» стояло 2 крупнокалиберных пулемёта и до 4-х обычных. Александр Покрышкин вообще попросил всё это вооружение перевести на одну гашетку, и часто устраивал врагу шквал огня.
8. Обзор на «Аэрокобрах» был великолепный. За счёт того, что мотор находился сзади, то и нос самолёта был узким и не мешал обзору из кабины.
9. Самолёт оказался очень живучим.
10. У него был большой запас хода.
Все эти преимущества самолёта «Аэрокобра», с лихвой перекрывали его недостатки. Тем более, что наши пилоты, были опытнее американских так как уже воевали больше года, и могли значительно нивелировать сложность в управлении данной машиной, и легко её при случае вывести из штопора. Поэтому они и полюбили этот самолёт, и он на какое-то время стал лучшим в Красной Армии.