На его глазах и при его участии проходило становление правоохранительной системы Лабытнанги. Он дал путёвку в жизнь не одному поколению сотрудников. Он бережно хранит милицейские традиции и передаёт их молодым правоохранителям и подрастающему поколению. Знакомьтесь — Александр Алексеевич Жабкин.
- Ветеран органов внутренних дел
- Председатель Совета ветеранов ОВД города Лабытнанги
- Секретарь Общественного совета при ОМВД
- Ветеран боевых действий на Северном Кавказе
- Главный специалист направления морально-психологического обеспечения группы по работе с личным составом
- Обладатель министерских, государственных, региональных и муниципальных наград
— Александр Алексеевич, говорят, все мы родом из детства, ведь именно там формируются наши привычки и характер. А каким ребёнком были Вы?
— В детстве я был очень послушным мальчиком. Хотя секрет моей прилежности прост - я очень боялся мамы, потому что она держала нас буквально в ежовых рукавицах. Бывало, если в школе что-то набедокуришь, идёшь домой, коленки дрожат. Знаешь, что попадёт... Отца я так не боялся, как мамы. Наверное, потому что он постоянно пропадал на работе, в шахте. Мы жили в шахтёрском посёлке Красная Звезда города Макеевка Донецкой области. Папа работал проходчиком в шахте и сильно уставал, так как работа была очень тяжёлой. Когда мы стали постарше, отец научил нас играть в шахматы, а также привил любовь к чтению детективов, а любовь началась с сочинений Конан Дойла - «Приключений Шерлока Холмса». А вот мама ходила на все школьные собрания, участвовала во всех мероприятиях.
В школе я был хоть и не отличником, но твёрдым хорошистом, активистом. Принимал участие во всех школьных делах. С большой радостью вступил в пионерию. Это же было так почётно! Позже, в 14 лет, стал комсомольцем.
— Интересно, кем работала Ваша мама, раз Вы её так боялись? Может, служила в органах?
— Мама нигде не работала, она занималась только детьми, полностью посвятила себя нам. Нас в семье было трое братьев, я самый старший. Мы со средним братом в детский сад не ходили, мама воспитывала нас дома. В садик пошёл только самый младший, третий брат, когда мама начала работать. Пенсию-то нужно было зарабатывать.
А почему она была такой строгой?! Наверное, с пацанами по-другому было нельзя, дашь немного слабину - и всё! - пиши пропало. Поэтому она жёсткой с нами была, просто старалась воспитывать нас настоящими мужчинами.
«Мама своей строгостью воспитала во мне много положительных качеств, таких как требовательность и порядочность».
— А какие мамины качества передались Вам? Может, какие-то её уроки пронесли через всю жизнь?
— Да, мы все трое состоялись в жизни, в том числе и благодаря ей. Мама во мне воспитала такие качества, как требовательность, порядочность и чистоплотность. А я в свою очередь вложил это в младшего брата - между нами разница в 15 лет. По факту его уже воспитывал я, родители работали. Он сейчас говорит, что с ним я был слишком строг, «напрягал» больше, чем папа с мамой. Но я это делал из благих намерений - хотел, чтобы он вырос настоящим человеком. Хоть я и строг был с братом, но по-своему о нём заботился. Через много лет из Заполярья летал на родину, чтобы проводить его в армию. Потом пригласил брата к себе, помог с работой, заставил поступить в Новосибирскую среднюю специальную школу милиции. И он пошёл по моим стопам. Здесь, в Лабытнанги, дослужился до начальника ОБХСС. Потом работал в налоговой полиции, а после перевёлся в Уральский федеральный округ, затем вышел на пенсию. Сейчас живёт в Крыму. Хоть и на пенсии, но всё равно работает в должности начальника ревизионного управления Республики Крым. Он на хорошем счету, пользуется уважением у коллег и знакомых. И здесь, в Лабытнанги, его вспоминают добрым словом. Я рад, что он сделал себя как специалиста.
— Так значит, такие радости детства, как поозорничать и похулиганить, Вам не знакомы?
— Нет, в детстве я совсем не хулиганил. Правда, уже после школы, когда поступил в Макеевский металлургический техникум, наверстал упущенное. Появились хулиганистые друзья, да что там говорить, весь посёлок такой был. Мы жили в бараке. В нашем районе рядом стояли пять таких бараков, и молодёжь, которая жила там, объединялась в группу. Нас называли «бараковские». Попробуй нас тронь - мало не покажется... В посёлке было несколько таких групп, часто дрались друг с другом. Если надо было «напрячь» другой посёлок, мы объединялись с остальными группами, случались драки «посёлок на посёлок». Вот тогда я получал, причём хорошо. Один раз так огрёб, что какое-то время челюсти не мог сомкнуть.
В общем, хулиганили мы в то время крепко... Иногда совершали «вылазки» на шахту. Ведь чтобы привезти домой уголь, отцу его надо было заказывать, а тут мы два ведра взяли, три ходки под покровом ночи сделали – и дома есть запас хорошего угля. Потом, конечно, успокоился — перерос.
— А почему выбрали именно металлургический техникум?
— В нашем городе было два техникума — строительный и металлургический. Мы с двумя моими одноклассниками решили поступать в Макеевский металлургический техникум - на машинистов тепловоза. Но по конкурсу не прошли. И тут начали набирать новую группу по производству стали. А у нас крупные металлургические комбинаты в Макеевке и Донецке, так что вопроса с трудоустройством в дальнейшем бы не возникло. Мы поступили. Я отучился, потом пошёл на завод разливщиком стали, после армии вернулся на своё рабочее место.
Трудился на Макеевском металлургическом заводе, жизнь как-то устроилась, но при этом было ощущение, что занимаюсь не своим делом. Я был молод, горяч, заинтересовался фильмами про «Знатоков». Мне нравилось в них, как раскрывают сложные преступления и борются со злом. В итоге я обратился в комсомольскую организацию о содействии в получении путёвки в новую жизнь – стать сотрудником правоохранительных органов. Комсомольская организация провела собрание и выдала мне комсомольскую путёвку для вступления в ряды сотрудников органов внутренних дел. Так, в 1976 году я надел погоны. Поскольку тяга к знаниям у меня была с детства и я не боялся трудностей, подал документы в Донецкую специальную школу милиции. Но меня отговорили, мол, зачем в среднее учебное заведение, давай сразу в Харьковский юридический институт. Съездил туда, подал документы, но на экзамен меня так и не вызвали, поэтому всё сорвалось и я, что называется, махнул рукой. С 1976 по 1996 годы по причине отсутствия образования служил старшим сержантом и только в 1993 году поступил в Новосибирскую среднюю школу милиции, которую окончил в 1996 году. А уже работая в районах Крайнего Севера, в 1997 году получил офицерское звание.
— Кстати, а как Вы попали на Крайний Север?
— Сначала в Лабытнанги, в район Крайнего Севера, перевёлся наш начальник уголовного розыска, который работал вместе со мной в УВД города Макеевки. Вслед за ним ещё один сослуживец отправился за Полярный круг. На Севере тогда многие хотели работать. Ведь на земле, что скрывать, жили трудно, зарплата была совсем небольшой. Тем более, у меня семья уже была, ребёнок. Решили и мы с супругой поехать. Нас трое было из одного взвода, кто написал рапорт на перевод, а в ответ — тишина. Стал выяснять, оказалось, что вызов на меня уже отправили в отдел кадров Макеевской милиции. Однако там заявили, что переводить меня не будут, так как им самим нужны кадры... Тогда я обратился к начальнику УВД Донецкой области. Меня вызвали на комиссию в управление, потом ещё на одну. Пришлось пережить не самые приятные моменты. Но мы с женой люди упрямые — раз уж приняли решение, от своего не отступаем. Больше года тянулась история с моим переводом. Очень сильно тогда поддержала супруга. Она родом из Красноярска, настоящая сибирячка, с сильным, волевым характером. Если бы не она, неизвестно, как бы всё сложилось. Получается, самые плодотворные годы своей жизни я провёл здесь, на Севере. Лабытнанги стал для меня второй родиной, где я состоялся и как человек, и как специалист своего дела. Работая по призванию, здесь я обрёл своё счастье.
— Как Вас встретил Ямал? После тёплых краёв не хотелось убежать отсюда?
— Сначала я приехал один, жил в деревянном общежитии по улице Ямальской. Потом выделили балок на БАМе, подключили его к отоплению. Поехал за семьёй. Приезжаем, а под батареями лёд лежит, мыши бегают… Но постепенно обустроились, утеплились. В 1984 году родилась вторая дочь. Потом нам дали квартиру по улице Обской, в которой было только отопление, остальные удобства оборудовали самостоятельно.
Хотелось ли сбежать? Нет, мне здесь всегда нравилось. Супруга моя из Сибири, поэтому холод ей был не страшен. Да и бытовых тягот мы не замечали — родители приучили нас ко всему. Раньше ведь всё проще было: на работу валенки носили, на дороге махнёшь рукой, и водитель «вахтовки» остановится, до центра подкинет. Вот сейчас, к примеру, у молодёжи сложился культ модно одеваться, а ведь мы тоже молодыми были, но не считали зазорным валенки и тулупы носить. Хотя тоже любили и принарядиться, но это не было основной целью в жизни, скажем так, не этим хвастали, а поступками.
И свободное время весело проводили! С друзьями собирались, на природу выезжали за грибами, на демонстрации ходили, посвященные празднованию 1 Мая, 9 Мая и 7 ноября. Все праздники отмечали одним большим коллективом либо в кругу родных и друзей.
— Кстати, а как судьба свела вместе сибирячку и парня из Донецкой области?
— Это был курортный роман, который длится уже более сорока лет. Приехал я по путёвке МВД в дом отдыха Евпатории, там как раз и Татьяна отдыхала. Познакомились мы на танцах. Как рассказала потом супруга, это её подруги решили подшутить, предложив пригласить на танец «паренька с пшеничными усами». Так и сделала — пригласила. Пообщались мы какое-то время, да и разъехались: она в Сибирь, а я к себе в Макеевку. Но сибирская красавица не выходила из моей головы, и я нашёл способ с ней вновь пообщаться. Сделать это в то время было нелегко, поскольку ни телефонов, ни социальных сетей раньше не было. Вызвал я Татьяну на телеграф, чтобы поздравить с наступающим Новым годом. В шутку сказал: «Пришлю тебе деньги, прилетай ко мне в гости!». А она в ответ: «Высылай – прилечу!». Признаюсь, влюбился я с первого взгляда, и такое бывает, оказывается… И она приехала. Посмотрела на мои «бараковские условия», где в годы войны были немецкие конюшни, а после войны люди жили. Ивзялась за голову! Два дня пожила, пообщалась с мамой и улетела к себе. Но вскоре вернулась, и тогда мы поженились. А ещё говорят, что курортные романы долгими не бывают…
— Супруга подарила Вам двух замечательных дочерей. Кто-то из них пошёл по Вашим стопам?
— Не скажу, что старшая Оля осознанно пошла по моим стопам, скорее, я настоял, чтобы она сделала такой выбор. Ольга с отличием окончила Красноярский технологический техникум, получив женскую специальность технолога швейного производства. Но приехав в Лабытнанги, а это были девяностые годы, не смогла трудоустроиться по специальности, и я тогда предложил ей поступить в Омскую школу милиции. Поступила, но мечтала стать дипломатом, любила историю и хорошо разбиралась в психологии. После окончания осталась в Тюмени, работала следователем в следственном отделе. Потом перевелась в Лабытнанги в милицию. Работала с огромным удовольствием, бывало, просила начальников отозвать из отпуска, чтобы побольше дел расследовать. Говорила в шутку: «Раньше платья шила, а теперь дела».
Я всегда приучал своих дочерей служить честно и быть скромными. Они же в ответ всё смеялись, мол, благодаря моему воспитанию они «как мамонты»: скромны, честны и ответственны. Затем Ольгу пригласили на расследование коррупционного дела в составе следственной группы прокуратуры. Расследовалось хищение бюджетных средств, которое было успешно закончено, и виновные наказаны. А когда образовался Следственный комитет РФ, за отличную работу по борьбе с преступностью её пригласили работать в данный орган. Уверенно продвигаясь по службе, заняла должность замначальника следственного отдела и дослужила до звания подполковника юстиции.
Младшая дочь Виктория училась в более спокойное время, были «нулевые». Успешно окончив общеобразовательную школу №3, получила два высших образования. Сейчас занимается своим любимым делом — флористикой, живёт в Сочи.
— Вы достаточно поздно получили офицерское звание.
— Так точно! Первое офицерское звание я получил в 1997 году, к 2007 году дослужился до майора. Вместе с тем могу с уверенностью сказать, что служба удалась. За всё время я ни разу не был наказан, не получил ни одного взыскания. Вместо этого было много поощрений, государственных, министерских, окружных, муниципальных наград. Руководство и сотрудники всегда меня уважали, да и работающие сегодня относятся ко мне с уважением.
Я был заместителем начальника ИВС, все кадровые вопросы решал сам. Старался набирать надёжных, порядочных людей. Был требовательным ко всем, но больше всего – к самому себе. Не самодурствовал, никогда не наказывал огульно, вникал в проблемы подчинённых, старался помочь. Всегда был строгим, но справедливым руководителем. Наверное, поэтому меня и уважали.
— Знаю, что Вы принимали участие в грандиозном событии – Олимпиаде-80.
— Да, я участвовал в организации Олимпиады 1980 года, проводимой в Москве. Сначала наш отряд из Донецкой области за две-три недели до начала олимпийских игр обустраивал школу для проживания сотрудников милиции, а их было 300 человек. Затем в Лужниках охраняли малую спортивную арену, где проходили соревнования по волейболу. В свободное время знакомились с Москвой, ездили на пляж в Серебряный бор. А во время торжественного открытия, где мы стояли в оцеплении, все спортсмены проходили мимо малой спортивной арены на большую. По всему пути следования для них были подготовлены ящики с «Фантой» и «Пепси Колой». Для нас эти напитки тогда диковинкой были, но мы их тоже попробовали. На закрытии видел, как взлетал легендарный олимпийский мишка... За участие в организации Олимпиады-80 я получил свою первую награду - благодарность, подписанную министром МВД Николаем Щёлоковым.
— Ещё один эпизод из Вашей жизни - командировка в горячую точку. Расскажите, как это было?
— В 2000 году к нам пришла разнарядка в командировку на Северный Кавказ, необходимо было подготовить 10 человек для сводного отряда УВД по ЯНАО. Я в числе первых изъявил желание. Ведь когда ещё жил на «земле», хотел поехать в Афганистан. Но тогда жена была против и не отпустила. А на Кавказ я однозначно решил ехать, тем более, дети уже подросли. Хотя тогда ещё даже разговора не было о том, что нам дадут звание ветеранов боевых действий. Это уже потом выяснилось, что будут платить боевые, повышенную зарплату. Поэтому во вторую командировку желающих было много, а в первую приходилось уговаривать, многие отказывались. Мы не знали, какая оплата будет, какие льготы. Да и ехали мы, конечно же, не за льготами и регалиями. Для нас это была служебная командировка. За ямальской милицией закрепили свой блокпост. Каждые три месяца правоохранители меняли друг друга. Два раза нас обстреливали бандиты, ваххабиты. К счастью, обошлось без потерь.
После командировки Указом президента РФ я был награжден медалью «За отличие в охране общественного порядка», которую мне вручил губернатор ЯНАО Юрий Васильевич Неёлов. Я был одним из первых в отделе, кто получил такую медаль.
— О чём думалось во время обстрела? Было страшно?
— Страшно не было абсолютно, потому что сразу выстраивался чёткий план действий, была схема обороны блок-поста. Мы выполняли этот план, в таких ситуациях паника неуместна. В обоих случаях обстрел был ночью, нас подняли по тревоге. Командир дал расстановку, и все расположились по боевым постам. Каждый выполнял собственную задачу, которую дал командир сводного отряда: кто-то стрелял, кто-то заряжал магазины, кто-то подносил и так далее. У всех были свои обязанности. Командир у нас был опытный, прошёл Афганистан.
— А откуда вообще такая тяга к боевым действиям? Хотел попасть в Афганистан, добровольно отправился в Чечню…
— Не знаю. Может, адреналина в повседневной жизни не хватало... Может, хотел увидеть, узнать что-то новое. Честно, сам до сих пор не могу ответить на этот вопрос. Конечно, если бы попал в Афганистан, неизвестно, чем бы всё закончилось. Всё-таки в Чечне мы непосредственно в боевых действиях не участвовали, в окопах не сидели. Мы обеспечивали работу контрольно-пропускного пункта. Досматривали въезжающие в Чечню автомобили. Проверяли документы, пресекали ввоз оружия и наркотиков.
— Александр Алексеевич, вот уже 16 лет Вы находитесь на заслуженном отдыхе, но продолжаете вести активную общественную жизнь. Не хочется уже отдохнуть? Сидеть дома, читать книги, к примеру?
— Нет, это не про меня. Никогда не сидел без дела, даже будучи на пенсии. А в 2012 году в ОМВД России по г. Лабытнанги, когда ввели должность помощника начальника по работе с ветеранами, помощник начальника ОМВД Екатерина Вигерь предложила мне занять этот пост. Сейчас я возглавляю ветеранскую организацию. Работаю не только с ветеранами, но и с подрастающим поколением, постоянно встречаюсь со школьниками, провожу с ребятами различные патриотические мероприятия, экскурсии в музей ОМВД России по г.Лабытнанги, уроки Мужества и Памяти.
— Значит, покой Вам только снится?
— Да, лежать на диване — это не моё. Люблю подвижный образ жизни. В пять часов утра я уже на стадионе «Старт». Пробежка, занятия на тренажёрах. Зимой иногда беру с собой на занятия лопаты, и мы вместе с единомышленниками чистим снег. Правда, сейчас немного подводит здоровье, пока заниматься спортом нельзя, но в скором будущем надеюсь вернуться к привычному образу жизни.
— У столь активного человека наверняка есть хобби?
— С хобби немного не сложилось. Когда приехал сюда, на Север, меня пытались приобщить к рыбалке и охоте, а для меня вся рыбалка была - это подёргать удочкой щурогайку. И вот мой наставник Владимир Лян и коллега Сергей Донцов решили взять меня с собой. Но не объяснили, что да как. А дело было поздней осенью. Поехали мы, значит, на лодке. На мне осеннее пальтишко, ботиночки. А эти двое - «старые волки», местные рыбаки, у них с собой спальники, тулупы. Думаю, вечером сплаваем, сети поставим, потом их снимем и домой. А они, оказывается, на ночь приехали! Ружья с собой взяли поохотиться на уточек. Сети поставили, костёр разожгли. Потом в спальники залезли и спят, им хорошо. А я ходил-ходил по острову, нашёл поддон, около костра положил. То одним боком, то другим к огню лягу… Утром мужики пошли на охоту, а я в спальник залез и спать. Короче говоря, впечатления не самые лучшие остались, хотя рыбы немного поймали да несколько уточек и гусей подстрелили.
А во второй раз уже с Ильичом вдвоём поехали. Когда обратно возвращались, мотор сломался. Мы гребли, гребли... Хорошо, что кто-то знакомый мимо проезжал, взял нас на прицеп, довёз. Потом Ильич меня ещё раз на охоту вытащил, на озёра под Харпом. Я пострелял-пострелял и... всё мимо! После этого сказал: никакой рыбалки и охоты! Понял, что это не моё. Я лучше газету почитаю.
— А как у Вас с чтением, кстати? Какую литературу предпочитаете?
— В своё время читал классиков, перечитал всего Чейза, который писал детективные романы. Очень много читаю российских газет: раньше любил читать «Литературную газету», «Российскую газету», «АиФ». А сейчас особо нет возможности посидеть с книжкой. Надеюсь, на пенсию уйду, тогда и буду уделять чтению больше времени, сидя в сквере и глядя на Воробьёвы горы, Лужники.
— Александр Алексеевич, каков Ваш девиз по жизни?
— Когда встречаемся с ветеранами в наш праздник, даже произносим тост за наш девиз. А он у нас, как у десантников: «Никто, кроме нас!». Потому что все мы - за справедливость, за мир на Земле. Это наш девиз ветеранов.
А мой личный девиз звучит так: «Движение — это жизнь». Ещё в советское время многие удивлялись, как быстро и много я хожу. Раньше, чтобы продуктов закупить, приходилось обойти несколько ОРСов, которые были разбросаны по всему городу. Так вот я пешком оббегал их все быстрее, чем кто-то на машине. «Алексеич, ты что, мы тебя только что в другом конце города видели, а ты уже здесь!» — поражались знакомые. Вообще, я очень люблю ходить пешком, в любую погоду. Даже сейчас, несмотря на болезнь, не могу сидеть на месте. На работе по лестнице через ступеньку всегда поднимаюсь. Машины у меня никогда не было. Всегда и везде пешком. И на службе, во время кросса, когда мне уже было лет пятьдесят, я легко давал фору молодым. Я просто не могу по-другому. Всю жизнь в движении, в стремлении вперёд, в желании стать лучше. Возможно, этот ритм помогает мне сохранять душу молодой. Ведь, как известно, настоящий возраст человека – не в цифрах в паспорте, а в его мироощущении, в настроении, в отношении к окружающему миру. А я люблю жизнь, она интересна мне во всех своих проявлениях. И очень надеюсь, что у нас с ней это взаимно.