Победитель конкурса Мосбиржи «Лучший частный инвестор» под ником RuMS ― о своей победе, допущенных ошибках и трейдерском пути вне рамок «финансового спорта»
Российский фондовый рынок за последние два года довольно сильно изменился: с него ушли нерезиденты, зато пришло множество физлиц. Вместе с рынком меняются и его участники: они правят стратегии, перекраивают портфели и задумываются о новых инструментах.
Статья по теме: Капитал потянуло домой
Есть и те, кто рассматривает биржевую торговлю не только как способ заработать деньги, но и как спортивную дисциплину, участвуя в соревнованиях трейдеров. В России крупнейшим является ежегодный конкурс по биржевой торговле «Лучший частный инвестор» (ЛЧИ), проводимый Московской биржей. В прошлом году он праздновал свое 20-летие. Многократный участник «финансовой гонки», профессиональный трейдер с огромным опытом и победитель юбилейного ЛЧИ под ником RuMS, пришедший на финиш с фантастической доходностью 658,86%, не раскрыл своего имени, зато рассказал «Моноклю», как сделать 900% на одной сделке, причем здесь Владимир Путин и почему не стоит считать описанное ниже инвестрекомендацией.
― Как проходит ЛЧИ? Лидеры определились сразу или в последний момент? Есть ли некий дух соревнования?
― В моем случае я сразу стал лидером. Я купил пут-опционы (контракты, дающие покупателю право продать активы по заранее оговоренной цене. ― «Монокль») на фьючерс доллар — рубль, и в тот же день Владимир Владимирович Путин издал указ об обязательной продаже валютной выручки экспортерами. И опционы, которые я купил, буквально взлетели. У меня получилось сразу заработать 900 процентов.
После чего мне можно было ровно сидеть и не дергаться. Если посмотреть статистику, редко кто 900 процентов в ЛЧИ зарабатывает. Хотя такие случаи имеются. Но по теории вероятности я уже был несомненным лидером.
― Что было потом?
― Мне удалось во время конкурса разогнать свой счет до 1200 процентов от стартового капитала. Но, как вы сказали, «дух соревнования» на самом деле очень вреден для депозита. Естественно, я следил за трейдерами, которые наступали мне на пятки, и эмоции тут сыграли для меня не лучшую роль. Я закончил ЛЧИ с результатом около 656 процентов. Почему? Потому что стал совершать ошибки. Непростительные ошибки. То есть мне повезло, что я все-таки остался в лидерах и выиграл в итоге конкурс, но при этом я висел на волоске. Были там люди, которые буквально вот еще чуть-чуть и меня обошли бы. Но они, наверное, тоже ошибки совершали, и в итоге мне повезло. Еще раз повторюсь: дух соревнования на фондовом рынке и вообще в трейдерском деле — это не очень полезная штука.
― Насколько я понимаю, участие в ЛЧИ — это, скажем так, спортивное зарабатывание денег и от стандартной трейдерской работы очень сильно отличается.
― Конечно отличается. В стандартной трейдерской работе вы не будете принимать на себя те риски, которые зачастую принимают на ЛЧИ. Биржа в этом году сделала очень низкий порог входа в конкурс — 10 тысяч рублей. Я открыл субсчет и туда 10 тысяч закинул. Сами понимаете, рисковать десятью тысячами — это совсем не то же самое, что рисковать миллионом или двумя миллионами рублей, поэтому я принимал на себя лишние риски. Я бы, допустим, никогда не купил на два миллиона опционы, у которых срок экспирации завтра, а в данном случае я так и сделал, купил на 10 тысяч этих опционов на весь портфель, и в итоге мне повезло. А могло быть совсем наоборот, они могли на следующий день просто сгореть ― и все, я бы тогда вылетел из конкурса.
― Правильно ли я понимаю, что чем флегматичнее трейдер, тем более безопасно он торгует? Как вообще условный темперамент трейдера соотносится с его стратегией, с уровнем риска и с доходностью в конечном счете?
— Это уже прописная истина: чем меньше трейдер поддается эмоциям, тем он более успешен. То есть эмоции ― враг трейдера. Под эмоциями я понимаю и страх, и жадность. В моем случае был страх, что я слечу с лидерства, ― начал ошибки совершать. А жадность, наверное, присуща всем трейдерам.
Еще очень плохо влияет на показатели страх, что ты не успеешь войти в сделку. «Что-то упало там, надо бы купить, а вдруг оно сейчас отскочит, а я уже не успею в этот поезд запрыгнуть». И тому подобные мысли. Спешка часто приводит к фатальным ошибкам. Очень часто.
― Насколько я знаю, достаточно часто у трейдеров случается профессиональное выгорание из-за эмоциональных «качелей».
— Это так. Есть еще очень опасная вещь, как его называют в трейдерском сообществе, «тильт». Человек проиграл, неудачно закрыл сделку или его там по стопу (отложенный приказ, автоматически закрывающий сделку по достижении определенной цены, позволяет ограничить убытки. ― «Монокль») вынесло, и вот он падает в «тильт»: пошатнувшееся моральное равновесие и желание отыграться как можно быстрее. Это очень-очень плохо для трейдинга.
Я такие вещи сам переживал и считаю, что если ты неудачно сработал, закрыл сделку, то нужно отдохнуть. Закрыть терминал на недельку-две. Восполнить физические и моральные силы, и потом уже обдумывать, как вернуть потери.
Время романтики
― Когда и как вы пришли к торговле ценными бумагами?
― Впервые на рынке я появился в 2005 году, тогда я работал в крупном банке, изначально был человеком, близким к финансам. И было время такое, что фондовый рынок в России активно начал развиваться. У нас на работе только ленивый не торговал. И вот в 2005 году, в декабре, я купил свои первые акции, это были бумаги «Газпрома» и Сбербанка. Уже не помню, по какой цене, но помню, что в январе они у меня сразу хорошо выстрелили.
Торговать тогда было, наверное, модно. Можно было заработать быстро, и практически каждый день какие-то акции выстреливали с первого и со второго эшелона. У нас в управлении работали люди, которые еще дольше занимались этим, и мы периодически общались. Еще и поэтому я пришел к мысли, что мне тоже стоит попробовать. С тех пор и торгую.
― В тот момент, когда вы только начинали, для вас это был больше дополнительный заработок? Были мысли сделать его основным?
― Что трейдинг станет полноценным заработком — на тот момент нет, не думал. У меня была хорошая должность, достаточно высокооплачиваемая. Меня устраивала работа, были перспективы, я еще был молод. Это, считайте, почти двадцать лет назад было. Это было как хобби. Ну и немного дополнительный заработок. Я в принципе зашел на рынок тогда с небольшой суммой, около 200 тысяч рублей. И меня даже мысли не посещали, что я работу свою брошу и полностью свяжу свою жизнь с фондовым рынком.
Я заявки подавал своему брокеру по телефону. Я звонил: купите мне что-то или продайте, меня там идентифицировали. В общем, как в американском кино
― С каких инструментов начали? С акций?
― Да, начал с акций. Время тогда еще было не настолько технологичное, как сейчас. Насколько помню, я еще даже заявки подавал своему брокеру по телефону. Я звонил: купите мне что-то или продайте, меня там идентифицировали. В общем, как в американском кино. Даже какая-то романтика.
Тем более что это был 2005 год, у нас в экономике все было прекрасно. Либерализация акций «Газпрома» прошла. Иностранцы смогли его покупать ― а нерезидентов на рынке было полно. Ликвидность была прекрасная. Все росло, как говорится, палку воткни ― зацветет.
― После того как вы освоились с акциями, на какие инструменты вы постепенно переходили, как вообще выглядел ваш путь как трейдера?
― Впервые я познакомился со срочным рынком, наверное, в 2008 году, как раз после кризиса, который был на американском рынке в 2007‒2008 годах. У меня был один приятель, который уже давненько фьючерсами занимался, и я к нему часто приходил и иногда видел: у него на ноутбуке открыты эти стаканы. Хорошо помню, например, фьючерс на индекс РТС. Я всегда спрашивал, что это вообще такое, и он мне объяснял в двух словах, что и куда. Ну я заинтересовался и начал торговать. Прежде всего привлекло, что можно было с относительно небольшой суммой за счет большого «эффекта плеча» делать неплохие деньги.
Вот так я перешел на фьючерсы, а потом, через много лет, уже в 2011‒2012 году, начал осваивать опционы. Получилось как с фьючерсами: один приятель занимался опционами, я тоже решил попробовать себя, и мне очень повезло.
― В чем?
― Тогда в Европе как раз был очередной кризис, связанный с Грецией (долговой кризис в Греции, начавшийся в 2010 году. ― «Монокль»), и наш рынок очень хорошо реагировал на эти движения за рубежом. То есть если, например, Америка упала, Европа упала, наш рынок коррелировал и мы тоже падали. Новичкам, видимо, везет, и я очень удачно тогда на опционах на индекс РТС заработал. Небольшую сумму сразу же увеличил в несколько раз.
― И решили остановиться на опционах?
― Как-то так, да. Сейчас я в основном занимаюсь фьючерсами и опционами. Акциями, конечно, тоже занимаюсь, но они в основном в семейном инвестпортфеле. У меня открыт на супругу брокерский счет, и мы там копим на будущее детям. В портфеле такие бумаги, как Сбербанк, «Газпром», ГМК «Норильский никель» ― голубые фишки в основном. Преимущественно Сбербанк.
― Какие-то дивидендные истории туда тоже добавляете?
― Как-то у нас был в портфеле «Сургутнефтегаз», МТС был. Они неплохие дивиденды платили всегда. Но сейчас приоритет отдан трем голубым фишкам ― «Газпром», но его совсем немножко, Сбербанк и «Норникель».
― Из-за надежности?
― Сбербанк из-за надежности, по ГМК я вижу большие перспективы. Я думаю, что в конце концов у нас все образуется ― то, что сейчас происходит в стране. Тем более сейчас «Норникель» сплит (дробление акций, вместо одной акции акционеры получили 100 номиналом в 100 раз меньше. ― «Монокль») провел, стал более доступен для спекулянтов и инвесторов. Так что я вижу потенциал ГМК. Ну, впрочем, как и у «Газпрома». «Газпром» я еще буду подбирать, думаю, что он еще должен ниже уйти.
― Сейчас торговля фьючерсами и опционами уже единственный источник заработка?
― Я бы не сказал, что единственный, конечно, есть еще доходы, но я сейчас официально не трудоустроен, потому что произошло сокращение в банке, в котором я двадцать лет проработал. Но да, львиную долю моих заработков занимает фондовый рынок, срочный в частности. Процентов 50‒60 моих доходов формируется за счет срочного рынка.
«Физиков» замкнуло на себе
― За то время, пока вы торгуете, рынок успел сильно измениться. Как это выглядит, так сказать, «глазами очевидца»? Что изменилось, по вашим ощущениям?
― В связи с известными событиями нерезиденты у нас сейчас на рынке практически отсутствуют. Думаю, вы статистикой владеете, за 2022‒2023 годы на рынок пришло очень много «физиков». Я могу об этом судить даже по своему кругу общения: люди, о которых я бы никогда не подумал, что они начнут торговать на рынке, зашли в рынок. Они покупают акции, особенно много покупок было, когда у нас на фондовом рынке произошел обвал в феврале 2022 года. То есть стали торговать люди, которые, на мой взгляд, ну очень далеки от этого всего. Те же госслужащие ― условные учителя и врачи ― начали активно заниматься фондовым рынком.
Если сравнивать с прошлым периодом, допустим, когда я заходил на рынок и до 2014 года, до начала всем известных событий на Украине, на нем правили бал нерезиденты. И это было очень заметно со стороны. Как только какой-то чих происходит у нас, сразу фондовый рынок падает, доллары растут, потому что нерезиденты начинают активно продавать наши бумаги и покупать доллары, выходить с рынка. Сейчас стало совсем по-другому. Система стала замкнутой. Коррекции, конечно, происходят, но таких сильных движений, как раньше, я после 2022 года пока не наблюдал, падений по 10‒15 процентов с 2022 года уже не видно. Потому что «физики» перекладываются из одной акции в другую, смотрят, какие акции выросли, какие не выросли ― и туда-сюда переходят. Вот такая система получилась.
― Ранее, когда это было возможно, вы интересовались иностранными акциями?
― Да, я торговал, и мой брокер «Финам» до сих пор дает возможность торговать на рынках США. Первая моя иностранная акция, которую я покупал, был AMD. Я на нем тогда хорошо заработал.
Сейчас система замкнутая, физических лиц на рынок очень много пришло. Деньги в стране девать некуда. Это все будет дополнительным стимулом к тому, чтобы наши индексы росли
― Там интереснее, чем у нас?
― Ну как сказать… Из плюсов: самый крупный у нас, естественно, американский рынок. Это огромный выбор эмитентов на любой вкус. И главное, прекрасная ликвидность. Никаких проблем с ликвидностью ― даже взять те же американские опционы: ликвидности там позавидует даже наш Сбербанк. Вот в этом плюс огромный. Но сейчас я туда не лезу, учитывая риски, которые существуют и уже реализовались у других брокеров. Пока я для себя тему иностранных бумаг закрыл до лучших времен. Я спекулянт, и мне вполне хватает нашего рынка для спекуляции.
Прибыль и убыток: Трамп и нефть
― Ваша основная стратегия ― большое количество относительно коротких сделок?
― Ну я бы не сказал, что большое количество. Но смотря с кем сравнивать. Есть инвесторы, которые делают сделку раз в полгода. У меня как минимум две‒четыре сделки в неделю.
― Можете рассказать про самое свое большое достижение и самый большой провал на сделках?
― Если отложить в сторону победу в ЛЧИ, которую я получил благодаря удачному стечению обстоятельств, а не навыку супертрейдера, то такое было, как раз когда я начинал торговать опционами. Тогда удалось за неделю получить около пятикратной прибыли. Была прекрасная волатильность по поводу победы Дональда Трампа на выборах. Рынки сначала резко упали, а потом отскочили. До сих пор вспоминаю с удовольствием этот момент.
Самый большой провал был, конечно же, с нефтью. У нас такое часто, кстати, происходит, когда наш рынок торгуется в выходной день, а остальной мир весь отдыхает. И вот тогда у меня были лонги открыты по Brent, и в тот день почему-то то ли маркетмейкер не сработал как должен (а я считаю, что это его была обязанность — не допустить того, что произошло), то ли он отсутствовал, а может, это вообще так и было задумано, — но в тот день решили «пройтись по стопам» (ситуация, когда цена актива значительно падает, приводя к массовому срабатыванию стоп-ордеров, иногда искусственно вызванная крупным игроком или группой. ― «Монокль»). Тогда нефть упала с открытия в субботу процентов на 15‒20. Я получил margin call (принудительное закрытие позиций брокером. ― «Монокль»), проиграл кучу денег. Это был, кажется, 2017 или 2018 год. Вот тогда я для себя понял, что все-таки спекулятивно лучше торговать intraday (в течение дня), не перетаскивать позиции на следующий день. Я даже сейчас очень редко позиции через выходные переношу, тем более через большие выходные.
― В 2022 году Мосбиржа серьезно подняла комиссии на срочном рынке. Как к этому вообще трейдеры адаптируются? Насколько это ударило по доходности?
― Комиссия у моего брокера настолько, мне кажется, мизерная, что меня вполне устраивает. Я, честно скажу, никогда не анализировал, какую комиссию плачу. А вообще, сейчас введен механизм: если подаешь лимитированные заявки (на покупку по определенной цене. ― «Монокль»), то биржа на срочном рынке не берет комиссию вообще. Она берет комиссию только с заявок, которые делаются по рынку (заявка купить по той цене, которая есть в моменте. ― «Монокль»). Поэтому я чаще делаю все-таки лимитированные заявки. Возможно, поэтому я вообще комиссии не чувствую.
― Как вы относитесь к тому, что Мосбиржа сама хочет стать посредником для инвесторов, как бы минуя брокеров?
― Знаете, на заре своего входа в рынок я всегда думал: почему, интересно, биржа напрямую не дает доступ? Так что я «за» обеими руками. Во-первых, мне, с точки зрения обывателя, будет спокойнее, что мои деньги будут в большей сохранности. Любой брокер, какой бы он хороший ни был, — это риск. Риски, что с ним что-то произойдет, все равно существуют, а если мы будем напрямую торговать через биржу и, соответственно, наши депозиты будут храниться на счетах биржи, то здесь риск сведется к минимуму. Потому что если уж с ней что-то случится — это значит, уже что-то случилось вообще в целом с миром или со страной. Поэтому я «за», если такая возможность появится. Тут и комиссия станет меньше, и, возможно, сделки будут быстрее совершаться. Хотя они и так моментально обрабатываются, так что только надежность, комиссии и удобство.
― Есть ли у вас какие-то прогнозы по рынку, планы на торговлю, ваше видение места инвестора на новом рынке?
― Я оптимист по жизни, и я считаю, что перспективы у нашего рынка огромные, он недооцененный. Особенно отдельные эмитенты. Сейчас система, как я уже говорил, замкнутая, физических лиц на рынок очень много пришло. Деньги в стране девать некуда. Я думаю, что половина тех дивидендов, которые компании сейчас будут выплачивать, точно вернется обратно на рынок.
Это все будет дополнительным стимулом к тому, чтобы наши индексы росли. Если в начале года я еще был не настолько оптимистичен по поводу нашего рынка, то сейчас уже, я думаю, мы должны в этом году «пощупать» 3700‒3800 пунктов по индексу Мосбиржи.
Относительно своих прогнозов: я торгую фьючерсом на валютную пару доллар — рубль. В последнее время выросла волатильность фьючерса РТС, золото, серебро, нефть, газ — вот этим я сейчас тоже торгую.
Я жду, что к концу года доллар будет около 100 рублей, и поэтому в основном сейчас у меня сделки от лонга по доллару.
Вообще, научен опытом и доллар не шорчу. Были, конечно, моменты, когда осенью доллар был в районе 101 рубля, но сейчас я в основном от покупки работаю.
― А юань не рассматривали ?
― Юань я пробовал. Ликвидность неплохая, надо уже на юань переходить. Я уже сколько раз себе это говорил, что, учитывая те риски, какие у нас существуют, с блокировкой НКЦ и прочее, нужно уходить в юань. Единственное, что-то я даже не посмотрел, как там ликвидность в опционах на юань — рубль. Но да, надо переходить. Риски недружественных валют никуда уже не денутся.