А ну стоять! Стоять, кому говорю! - в ярости орал Джон, пытаясь высвободить из грязевого плена колесо электроколяски.
- Квадрик, нужно было брать квадрик, - с опозданием осенило его.
- Стоять, вновь взревел без пяти минут вдовец, целясь из ружья в петляющую меж деревьев немаленькую, но на удивление шуструю корму жены.
-Да стой же ты, мне неудобно так целиться!
- Попала, вот это я попала, - думала Элизабет, совершая очередной маневр.
- И что я ему такого сделала? Он же просто маньяк какой-то!
Выстрел! Газанув от неожиданности, пожилая дичь прибавила ходу. И откуда только силы берутся?
- Что ж я так до фитнеса не добежала несколько дней назад, - пронеслось у неё в голове.
Нога жертвы зацепилась за предательски подвернувшуюся грудь, и беглянка покатилась по склону оврага.
Джон замер. Где-то впереди раздался треск ломаемых сучьев. Охотник прислушался. Как будто разъяренный медведь ломится через заросли. То ли дед слишком доверял импортному производителю слуховых аппаратов, то ли лес, горы и расстояние исказили звук, но вывод он сделал однозначный.
- Ну вот и ладушки, - подумал несостоявшийся душегуб. Нужно вызвать полицию и написать заявление о пропаже любимой жёнушки, а заодно рассказать немногочисленным соседям, как я страдаю от этой потери.
Проделав просеку, какую и элитная бригада лесорубов не сделала бы за неделю, наша трудная мишень, потеряв сознание от тесного знакомства седой и местами плешивой головы с десятком древесных стволов и одним, как оказалось не очень крепким валуном, остановилась на берегу озера.
- О, Рикардо, как же это приятно, прошу тебя, не останавливайся, - чуть слышно шептала она, чувствуя теплое, нежное дыхание на своём затылке.
Её тело содрогалось от предвкушения давно позабытого наслаждения и почему-то холода. Резкая, острая боль пронзила мочку уха. Элизабет вскочила, как ошпаренная. Стоя по колено в ледяной воде, она с ужасом и нескрываемой досадой от несбывшейся надежды смотрела на небольшую стаю шакалов, что выстроились полукругом на берегу. Если мечтам очнувшейся бабки не суждено было сбыться, то звери не теряли надежду на плотный завтрак. Их глаза горели, они скалили клыки и медленно приближались.
- Ну уж нет, дорогой Джон. Так просто ты от меня не избавишься, - пульсировало у неё в голове, а разум застилала ярость.
- А-а-а-а-а! Убью!!! - не своим голосом заорала она, бросаясь на самого крупного шакала, сжимая в правой руке вставную челюсть на манер кастета.
Хрясь! И в полете оказались ошарашенный от такого развития событий вожак и два передних зуба из некогда дорогого протеза. Кто-то очень смелый, но глупый впился клыками в страдающую артритом лодыжку.
Хрясь, и «кастет» недосчитывается клыка, а стая - одного своего члена. Где-то в стороне скулил вожак. Растерянность была написана на мордах оставшихся хищников. Они уже не хотели драться, не хотели кушать, а хотели только одного - оказаться, как можно дальше от этой странной дичи с зубами на передних лапах. Прозвучал тихий рык проигравшего вожака, и вся стая побежала за ним с явным облегчением…
Выйдя на берег, Элизабет осмотрела себя. Отсутствовала мочка уха, прокушенная нога кровоточила, на груди наливался огромный синяк, а еще у неё жутко болела голова. Несмотря на раны, она была бодра и энергична, как никогда, бегство от сбрендившего деда, схватка с шакалами пробудили в ней новую Элизабет.
- Нет, я теперь не пойду в полицию, я все сделаю сама. Ты еще будешь молить меня о смерти, - плотоядно улыбаясь, думала старушка, перевязывая прокушенную ногу.
Часть 4. "Месть Элизабет" совсем скоро на нашем канале!