Проект Александра Цоя и Юрия Каспаряна под названием «Симфоническое Кино» у многих фанатов и «правоверных» киноманов поначалу вызвал весьма неоднозначные эмоции.
Как только в новостные ленты о нëм просочились первые упоминания, пошли бурные обсуждения в сообществах почитателей творчества группы. Зачастую, на глаза попадались неодобрительные спичи от «кому вообще это нужно? » до «да кто ему (Саше Цою) вообще это позволил?!» Ощутимое количество высказываний имело скептическую окраску. И чуть больше трети восприняли новость с энтузиазмом.
Начнём с того, что проект «Симфоническое Кино», на мой взгляд, проект вполне уникальный и по сути, не имеющий аналогов в истории музыки. Проект, к которому имеют отношение непосредственные наследники творчества Виктора Цоя и является вполне официальным. Коллективами, снимающими как под копирку выступления и манеру поведения на сцене известных исполнителей, сейчас сложно кого-либо удивить. И вам наверняка попадались анонсы таких «оригинальных» концертов
В «СимфоКино» музыка звучит в исполнении симфонического оркестра и Юрия Каспаряна, чей фирменный стиль гитарных партий и риффов знаком и дорог многим чуть ли не с пелëнок.
Современные оркестровки написал Игорь Вдовин — композитор, известный своими работами в российском кинематографе. Выступление сопровождается тематическим видеорядом, созданным сыном Виктора Цоя — Александром. Это то, что касается сухих фактов.
В феврале 2019 г «СимфоКино» приехало в Воронеж, выбрав для концерта 14 число.
Вполне логично, Руслан такое мероприятие никак не мог пропустить и купил билеты заранее. Не подозревая, что на концерт он попадёт в совершенно иной компании, нежели подразумевалось изначально. Поскольку наши взаимоотношения приобрели иную окраску, два билета достались мне и моему Егору.
В концертный зал мне пришлось ехать прямо с работы. Руслан с Егоркой ждали на месте. Чуть позже должны были подъехать остальные участники нашего мероприятия. Путь до КЦ был недлинный, но поездки в час пик всегда обещали тесную компанию набившихся, как сельдь в бочку, пассажиров. Приученная к такому годами разъездов по работе, я достала наушники. Они здорово помогали скоротать время и избавляли от необходимых слышать чужие разговоры.
Тот вечер для меня был наполнен особыми эмоциями:
- предвкушением встречи с человеком, который также трепетно относился к «Кино» как и я,
- романтической составляющей зарождающихся отношений,
- воплощением детской мечты прикоснуться к истории наследия Виктора,
- вживую услышать легенду — Каспаряна…
Последние две остановки я проехала под аккомпанемент «Звезды по имени Солнце», с громко бьющимся в такт сердцем. На почти ватных ногах поднялась на второй этаж, где меня ждали Руслан и Егор. Мы поздоровались. Сердце совершило невероятный кульбит. Кое-как разобравшись с организационными моментами, двинули в зал. Расселись по местам. Немного шифруясь от окружающих, мы сели отдельно друг от друга. Между нами сидела подруга супруги Руслана и Егор.
Это было очень большой ошибкой…
На первых композициях, которые узнавались нами с трёх нот, сцепление с реальностью было ещё прочным. А вот на третьей-четвëртой песне окружающая действительность отошла на второй план. Видеоряд завладел вниманием, знакомый звук гитары затягивал, артистичность оркестра разбавляла привычную структуру мелодий воздушностью скрипок…
Каждая новая композиция всё выше приподнимала над рядами кресел, унося присутствующих в мир, где Цой жив, где Гурьянов по-прежнему за барабанной установкой, а Каспарян всё также молод и хорош собой…
Через несколько минут я ощутила физическую потребность услышать вокал, ставший за большое количество лет родным. И только его отсутствие возвращало меня в текущую реальность.
Когда зазвучала «Группа Крови» зал превратился в стройный хор. Оставшуюся часть концерта хор держал строй и не ошибся ни в одном куплете. На «Пачке сигарет» к звучанию голосов прибавились всхлипы. Кое-кто, не сдерживая эмоций, плакал навзрыд. Энергетика оркестра, помноженная на гитару Каспаряна, вытаскивала из публики сдерживаемые годами эмоции и чувства.
Расстояние, разделяющее меня с Русланом с каждой минутой становилось всё невыносимее. Мне безумно хотелось взять его за руку. Вместе с ним прочувствовать каждую минуту концерта.
В памяти всплыли смутные очертания воспоминаний. Мне 10 лет, я в пионерском лагере. Туапсе. Август месяц. Жара.
Наш отряд после моря отдыхает в прохладе корпуса. Основная часть разбрелась по палатам. Человек десять задержались в мягких креслах и диванчиках холла… Я почти засыпаю, погружаясь в бархатную обивку.
Сквозь туман в голове слышу разговор:
— Ребят, слышали?! Цой!
— Что Цой?!
— Погиб! Старшаки обсуждали, я слышал…
Я стремительно всплываю на поверхность, резко ощущая неприятный запах старого кресла.
— Кто погиб? Когда?
И почему-то начинаю злиться.
— Цой погиб, разбился.
Злюсь ещё сильнее и вспоминаю подобные новости за последние несколько месяцев. В нашем детстве не было интернета, смартфонов и слова «фейк». Но мы сталкивались с опровержением, казалось бы неоспоримых фактов.
Я плююсь словами в мальчишек.
— Враньё! Опять что-то напутали и соврали! Так уже несколько раз было. Это неправда!!!
Срываясь на крик убегаю к себе в палату. Ощущение растерянности размазывает меня, уставшую от солёной воды и солнца, по кровати…