Это было ровно 31 год тому назад. Гимназия гуманитарно-эстетического профиля №2 г. Воронеж, в которой я учился в 1991—1993 гг. в первом и единственном выпускном классе, участвовала в программе школьного обмена со штатом Техас США. В Воронеж и в нашу гимназию приезжали дети из числа победителей олимпиады на знание русского языка, они жили в семьях школьников. Потом к нам приехало несколько американцев, они провели собеседование с отлично успевающими по английскому языку и я оказался в числе отобранных. Меня спросили, есть ли у меня какие-либо стереотипы о США. Я ответил, что нет, потому что ничего о стране особенного не знаю. Мы были первой группой учеников гимназии, совершивших первую поездку по школьному обмену из РФ в Техас. Поэтому нас в столице штата Остине пригласили на заседание какой-то комиссии, где мы выходили к длинному столу и жали руки каким-то людям, в то время как нас снимало местное телевидение.
Для нас эта поездка в самом конце апреля — мае 1993 г. была совершенно бесплатной. Мы оплатили только билеты в купе поезда от Воронежа до Москвы. Кстати, до этого я ездил на поезде только в плацкартном вагоне. В столице я побывал тогда впервые, нас высадили погулять по Красной площади, мы обошли вокруг собора Покрова-на-рву (Василия Блаженного) и поехали в аэропорт. Площадь тогда меня совершенно не впечатлила, между камней брусчатки пробивалась трава и по моим ощущениям не хватало только роющихся в поисках червяков деревенских кур. Из Москвы мы самолётом компании Delta Air Lines совершили двенадцатичасовой перелёт в Нью-Йорк.
Я впервые летел на самолёте. В диковинку было всё — и разносимые на запакованных подносах завтрак, обед и ужин, и запах кофе, который я полюбил именно во время этого перелёта и поэтому теперь кофейный аромат у меня всегда вызывает воспоминания о поездке в США, и маленькие запечатанные стаканчики со сливками для чая и кофе, и встроенный в ручку кресла переключатель двенадцати каналов с разными подборками музыки, которую через наушники можно было слушать, не мешая соседям, и большой экран в передней части салона, на котором демонстрировались фильмы. В Нью-Йорке в Международном аэропорту имени Джона Фицджералда Кеннеди (англ. John F. Kennedy International Airport; JFK, KJFK), где я запомнил только очереди на регистрации и длинные, свисающие с потолка до самого пола флаги, нас встретили и вручили конверты со ста пятидесятью долларами на личные расходы каждому и посадили на самолёт до столицы США Вашингтона, где мы провели три дня и две ночи. Мой одноклассник Сергей Стрельников брал с собою фотоаппарат и отщёлкал три чёрно-белые плёнки, но ни одной фотографии у меня из Вашингтона не осталось, так как по возвращении в РФ он попытался их сам проявить и все испортил.
Вашингтон утопал в нежно-салатовом цвете ранней весенней травы и молодой листвы и был прекрасен. Помню, что мы посетили мемориальные центры Президентов США, подобные громадным античным храмам со статуями богов, побывали в Белом Доме, в Капитолии, в Национальном музее естественной истории, на Арлингтонском национальном кладбище, где увидели Мемориал Корпуса морской пехоты США или Мемориал Иводзимы, осмотрели город со знаменитой стелы Вашингтона, перекусили острой едой в мексиканском ресторане, посетили величественный и очень красивый храм с готическими арками и залами (скорее всего, это был Вашингтонский кафедральный собор).
Посетители во время экскурсии по Белому дому могут увидеть Восточную комнату, Зелёную комнату, Голубую комнату, Красную комнату и Столовую для официальных мероприятий.
На Арлингтонском мемориальном воинском кладбище американцы, желая впечатлить нас, сказали, что во Второй мировой войне погибло более 125.000 солдат и офицеров США, и спросили, сколько погибло у нас. Когда мы ответили им, что в СССР погибло 27.000.000 человек, они раскрыли рты от изумления и ничего не могли произнести...
Ночевали мы в многоэтажном отеле, где вместо ключей двери открывались карточками. Сейчас этим никого не удивишь, но тогда это выглядело как чудо. Окна нашего номера открывались и можно было вылезти на козырёк, на который постояльцы бросали одноцентовые монеты. Мы, мальчишки, конечно же, собрали их себе на память. Так же мы поступили и с монетами, которые набросали в какой-то фонтан, из-за чего к нам подошёл и сделал замечание охранник. В отеле я впервые узнал, что такое шведский стол.
Потом был перелёт из Вашингтона в столицу Техаса Остин.
Я попал в семью с мамой и папой и двумя детьми — мальчиком Робертом и девочкой Джудит. Роберт до этого уже приезжал в Воронеж по той же программе обмена, но жил в другой семье.
Они сразу дали мне фотоаппарат с цветной плёнкой и он находился со мной на протяжении всех трёх недель пребывания в Техасе. Они же проявляли плёнки и распечатывали для меня фотографии, которые я увёз с собою в РФ.
Первым делом, получив фотоаппарат в своё распоряжение, я выбежал из дома этой семьи и сфотографировал его с двух сторон.
В первый вечер я вручил принимающей семье сувениры из Воронежа. Помню, это был какой-то расписной поднос, наверное, матрёшки, воронежские конфеты с видами Кольцовского сквера и старого, послевоенного Чернавского моста и большой платок для мамы, который она тут же примерила. Потом я достал учебники по истории России и около часа мучил членов принимающей семьи рассказами о русской и российской истории на ломаном английском, попутно выясняя что-то о своих хозяевах. Отец семейства тактично позёвывал в своём кожаном кресле с подлокотниками и специальной подушечкой для ног, слушая мои рассказы про Ивана Грозного и Петра I. Спальни родителей, Джудит и моя с Робертом были расположены на втором этаже. Запомнилось, что нижний конец одеяла всегда был подоткнут так, что ноги нельзя было снизу высунуть из-под одеяла и они находились в своеобразном кармане, а у меня была такая привычка. Но всякий раз, залезая в постель вечером, я обнаруживал, что нижний конец одеяла заправлен.
Мама работала в библиотеке президента США Линдона Бэйнса Джонсона (Lyndon Baines Johnson Library and Museum или LBJ Presidential Library), папа был родом из Голландии и тоже работал на правительство. В США после окончания президентского срока в родном штате президента создаются отдельные библиотека и музей, в котором хранятся книги, документы и вещи этого политика. Вот, если я правильно припоминаю, мама принимающей семьи работала как раз в такой библиотеке.
В библиотеке нам показали подлинник письма Дж.Ф.Кеннеди Н.С.Хрущёву, разрешившего Карибский ракетный кризис 1962 года, и всем сделали его ксерокопию. Там же мы посетили выставку вещей, связанных с президентством Л.Б.Джонсона (22 ноября 1963 — 20 января 1969).
В Остине каждый из нас был прикреплён к определённой школе. По будним дням мы ездили на занятия в большом жёлтом школьном автобусе (я) или на машине соученика (старшеклассники там часто приезжали в школу на своих машинах), посещали различные уроки и разные школы, по выходным нас возили осматривать местные достопримечательности.
Мы побывали в парламенте Техаса, в резиденции губернатора Техаса и в зале заседаний верховного суда Техаса.
Мы посещали Университет Техаса в Остине, так как именно там проводилась олимпиада на знание русского языка и литературы.
В центре Остина очень много памятников, статуи в полный рост можно увидеть на каждом шагу и углу. Запомнилась великолепная скульптурная композиция фонтана и группы бронзовых коней.
Один или два раза принимающая семья возила меня на воскресное богослужение в церкви. Запомнились ряды скамеек, с задней стороны сидений которых были кармашки для вложенных туда Библий, а внизу — специальная полочка для преклонения коленей во время молитвы. Один раз меня по моей просьбе отвезли в книжный магазин, но я там ничего не купил.
Нас возили на коровью ферму и по дороге мы остановились в красивом месте на высокой скале, с которой открывался прекрасный вид и под которой находился крутой обрыв. Во время этой поездки мы побывали в доме у какого-то водоёма, и там можно было сфотографироваться с холодным и огнестрельным оружием, перекусить и выпить кофе или чаю.
Каждая старшая школа в США имеет своё имя, девиз, символику и тотемное животное. Я учился в Школе Ягуаров (Lyndon B. Johnson High School или старшей школе имени президента США Линдона Бэйнса Джонсона), мой одноклассник в Школе Бульдогов, в которые я тоже был торжественно посвящён, получив свидетельство почётного бульдога и значок в виде бульдога на воротник рубашки, который можно увидеть на фотографиях.
В один из выходных дней вся наша группа уехала в центр управления космическими полётами в Хьюстоне. Мне привезли оттуда фотографию.
Потом ребята, кажется, ночевали в палатках в пустыне с традиционными для этой местности ландшафтами. Оттуда мне тоже привезли фотографию.
Но моя принимающая семья повезла меня на пикник с посещением водопадов в природном заповеднике.
В один из выходных дней нам устроили барбекю с жареными сосисками и купанием в бассейне в доме одной из принимающих семей.
В другой выходной моя принимающая семья отвезла меня в дом их дедушки и бабушки в Сан-Антонио на семейный обед. Дедушка был ветераном, служил в военной авиации на Дальнем Востоке. Там же мы с Робертом и Джудит искупались в бассейне с холодной водой.
В Сан-Антонио мы посетили японские чайные сады в парке Брэкнридж и зоопарк, где покатались на подвесной дороге после прогулки внизу.
Помню одну необычную встречу. Мне рассказали, что со мной хочет встретиться один старик, русский по происхождению, который не видел земляков со Второй мировой войны. Я согласился и меня привезли к нему в дом. У него тряслись руки, он с трудом вспоминал русские слова. Он попал в немецкий плен, был освобождён союзниками и не вернулся в СССР. Он переехал в Канаду и занялся строительством, а потом переехал в США. Он впервые с 1940-х годов разговаривал с жителем России.
В последние дни пребывания в Техасе нас отвезли на экскурсию в город Сан-Антонио. Там мы прошлись по улицам, посетили местный музей истории и этнографии.
Отдельным пунктом программы стало посещение Сан-Аламо или официально Миссии Сан-Антонио-де-Валеро (англ. Mission San Antonio de Valero) — монастыря, ставшего символом независимости государства Техас после того, как его защитники не смогли выдержать осаду мексиканской армии во время Битвы за Аламо (англ. Battle of the Alamo, исп. Batalla de El Álamo, 23 февраля — 6 марта 1836 года) — самого известного сражения в ходе Войны за независимость Техаса. После получения новости о падении Аламо Сэм Хьюстон, командующий техасской армией, отдал приказ к отступлению. Но новости о разгроме в Аламо побудили многих техасских колонистов присоединиться к армии Хьюстона. В полдень 21 апреля 1836 года техасская армия атаковала силы взявшего Аламо мексиканского генерала Анто́нио де Пáдуа Мари́я Севери́но Ло́песа де Сáнта-Áнна-и-Пéрес де Лебрóна в битве при Сан-Хасинто. Во время сражения многие техасцы кричали: «Помни Аламо!» Санта-Анна был захвачен в плен и был вынужден отдать приказ о выводе своих войск из Техаса, тем самым покончив с мексиканским контролем над областью, которая впоследствии превратилась в Техасскую республику.
Если мне не изменяет память, прямо во дворе Сан-Аламо или совсем рядом находился причал для прогулочных, широких и плоскодонных лодок, на одной из которых мы совершили увлекательную экскурсию по центру Сан-Антонио по реке Сан-Антонио.
На прощание принимающие родители в Остине устроили всем нам общую вечеринку в одном из шикарных особняков на холме с видом на город. Мы в благодарность исполняли русские песни. Помню, что кто-то даже прыгал со второго этажа дома прямо в бассейн. Нас спросили, являемся ли мы патриотами своей Родины. Я помню, что ответил, что наступил век глобальной общечеловеческой цивилизации, в котором весь мир является общим домом для всех людей независимо от их расовой, религиозной и этнической принадлежности и что национальные границы между народами должны исчезнуть. Наивные, мы ещё тогда не знали о расширении НАТО на восток, о взрывах многоквартирных домов террористами, о бомбардировках Югославии и Ливии, о планах по расчленению уже не СССР, а РФ на десятки небольших государств...
При расставании нам подарили вещи с символикой школ Остина или Техаса. Мне досталась шикарная спортивная кепка кирпично-оранжевого цвета с вышитым нитками логотипом национального символа штата — породы длиннорогих коров Texas Longhorns и таким же названием местной команды Остина по американскому футболу.
Ещё в старшей школе имени президента США Линдона Бэйнса Джонсона (Lyndon B. Johnson High School) мне вручили футболку и флажок с изображением школьного тотемного животного — ягуара. Эту футболку я потом берёг и старался не занашивать, но постепенно она стала светиться от ветхости.
Фуражка тоже канула в Лету. Моя принимающая семья подарила мне наручные часы с растягивающимся, а не с застёгивающимся браслетом из жёлтого металла, но и этот браслет через несколько лет порвался и часы куда-то затерялись. Пропали и все бумаги, привезённые из США, в т.ч. и ксерокопия письма президента Дж.Кеннеди Н.С.Хрущёву во время Кубинского ракетного кризиса 1962 г. Пару раз мы переписывались с Робертом по международной почте, он даже приезжал в гости в Воронеж и я угощал его пельменями. Но потом и эта ниточка оборвалась. Моя принимающая семья помогла мне собрать большую коллекцию одноцентовых американских монет разных годов выпуска, а также четвертаков и даже нескольких долларов. Была там редкая, как они сказали мне, монета с изображением барабанщика, а также канадский доллар с профилем королевы Елизаветы II на аверсе и изображением утки на реверсе, причём эта монета была не круглая, а с множеством углов по краю. Но потом все эти монеты я отдал то ли племяннику, то ли младшему двоюродному брату. Мама принимающей семьи подарила мне свою маленькую картину в рамке — красивый пейзаж, но по возвращении я отдал её сестре. Потерялась и купленная специально для меня красочная книга с глянцевыми страницами о достопримечательностях, культуре, истории и природе Техаса. Остались только фотографии в семейном альбоме и эти воспоминания.
Я помню, как по утрам мы завтракали с моей принимающей семьёй. В самом начале они спросили меня, что я люблю есть. Потом на завтрак перед школой мне готовили яичницу и жареную картошку с беконом, мы пили кофе со сливками. Ели очень вкусный и мягкий хлеб. После завтрака в благодарность за гостеприимство и заботу я мыл посуду. При этом я обнаружил, что в сливном отверстии раковины есть специальное винтовое лезвие, которое при вращении перемалывало забивающие слив остатки пищи. После мытья посуды мама принимающей семьи как-то сказала:
— Саша так хорошо моет посуду, что её потом не надо ставить в посудомоечную машину...
Оказалось, что после трапезы они лишь промывали под струёй воды тарелки, кружки и столовые приборы, а затем устанавливали их в посудомоечную машину и оставляли её мыть посуду... Я впервые узнал о существовании такой кухонной техники.
Родители принимающей семьи каждое утро давали мне на расходы один или два доллара — этого вполне хватало, чтобы в школьной столовой купить очень вкусный гамбургер, пакетик картофеля фри и упаковку шоколадного молока. На ужин вся семья везла меня в какой-нибудь ресторан или кафе на своей машине, заказывала мне блюда по моему желанию. По возвращении домой в смежной с кухней комнате на первом этаже высыпали на овальный стол новый, очередной большой пазл и мы весь вечер с принимающей мамой и детьми собирали его по картинке, таская из тарелки свежую клубнику и запивая её кофе со сливками. Ещё помню, что в ещё одной отдельной комнате на первом этаже были только полки с семейными фотоальбомами с фотографиями поездок семьи на отдых и велотренажёр. Особенно поразили меня фотоальбомы, посвящённые путешествию в Таиланд и морскому круизу к берегам Аляски. Я впервые увидел роскошные красочные тайские храмы с золотыми крышами и панорамные снимки Тихого океана с плавающими в нём айсбергами. Питомцем семьи была маленькая, чёрная, лохматая собачка породы шотландский терьер, которая любила переворачиваться на спину, чтобы ей почесали пузико. Когда она гавкала, её выпускали погулять у дома.
В школе мы сидели на уроках по разным предметам. Запомнилось оборудование класса биологии — такого обилия микроскопов и другой обучающей техники я не видел в наших школах, а проходили на уроке тему размножения животных. На уроках истории мы сдавали тесты. На уроках литературы поразило задание на скорость чтения художественных произведений на оценку, которое мы выполняли только в начальной школе. Вообще в этом учебном заведении было очень много чернокожих учеников. Во время первого знакомства меня посадили за круглый стол с одними юношами негроидной расы. Толстые золотые цепи и браслеты очень красиво смотрелись на их смуглых телах. Интересовались они только ценами на те или иные вещи в РФ и сравнивали их с американскими. Особенно меня поразил тот факт, что стоимость золотой цепочки на шее одного из парней равнялась месячной зарплате моего отца — инженера с высшим образованием.
Школа располагала не только прекрасно оснащёнными аудиториями, но и другими учебными комплексами — своим театром с амфитеатром, специальным залом для игры в баскетбол с паркетным полом, огромным залом с матами для гимнастических упражнений, батутами и тренажёрным залом с "умными" тренажёрами. Не помню только точно, в какой именно из нескольких посещённых мною старших школ Остина я это видел.
Моя принимающая семья была не самой богатой. У них был двухэтажный дом и три автомобиля. Мой одноклассник жил в семье, где у каждого ребёнка старшего школьного возраста был свой огромный внедорожник, на котором они возили его в школу, а также у этой семьи был свой вертолёт. В своей комнате он спал на кровати с водяным матрацем и рядом стоял большой аппарат с рычагом, при нажатии которого в чашу внизу высыпалась очередная порция разноцветных шоколадных конфет M&M’s. Для сравнения с тогдашней нищей российской действительностью вспомню и то, что при встрече в аэропорте Нью-Йорка вместе с деньгами нам вручили шоколадные конфеты типа Баунти, Марса и Сникерса, и лично я привёз их с собой в РФ. Около ста непотраченных долларов я привёз с собой в РФ и отдал родителям. Поскольку купюры были мятые и не первой свежести, отец смог поменять их на рубли только после нескольких попыток.
Запомнилась чистота улиц центральных районов Остина, Сан-Антонио и Вашингтона, идеальное качество газонов, на которых никто не запрещал сидеть, столь же идеальные автомобильные дороги из плотно подогнанных друг к другу бетонных плит со стальными швами между ними, соприкосновение с которыми колёс автомобиля производило особенные ритмичные, всё ускоряющиеся по мере набора скорости, звуки. Запомнились идеальные бордюрные камни без швов в месте соединения с дорогой — извечная проблема российских дорог.
В то же время я впервые увидел нищих — они голосовали с плакатами на груди вдоль дорог. Также в Вашингтоне при проезде по более бедным районам я заметил и мусор на улицах, и разрисованные граффити стены. Один раз в Вашингтоне мы попали на демонстрацию людей нетрадиционной ориентации. Я увидел это впервые и больше никогда не видел. На дорогах были пробки, афроамериканцы сидели на тротуарах и барабанили на каких-то перевёрнутых баках или ёмкостях, а демонстранты шли прямо по улицам в весьма необычных для своего пола нарядах. Это выглядело очень дико для нас.
Также помню, как в гостинице в Вашингтоне, переключая каналы, мы наткнулись на новости из РФ и как будто из мира другой реальности наблюдали кадры массовых побоищ в майские праздники на Красной площади Москвы между милицией и коммунистами.
В гостиничном номере отеля в Вашингтоне я открыл для себя существование телевизионного канала TNT с его девизом Nobody plays playoff like TNT (Никто не показывает игры на вылет как TNT), на котором в режиме нон-стоп 24/7 транслировали матчи Национальной баскетбольной ассоциации Северной Америки (НБА, англ. National Basketball Association, NBA) с участием блиставшей тогда команды Chicago Bulls.
Кажется, именно в Вашингтоне нас привезли на какое-то мероприятие, где мы сидели в зрительном зале, а на сцене один за другим выступали эмигранты из СССР и РФ в США и рассказывали о том, в какой плохой стране они родились и как тяжело жили до переезда. Нам это было противно слушать, но, видимо, именно в этом, помимо демонстрации очевидной огромной разницы в качестве и уровне жизни, и заключалась скрытая цель этой межгосударственной программы школьного обмена. Нам показывали в США всё самое лучшее и готовили из нас будущих сторонников североамериканской демократии и США.
Не могу не признать, что при снижении самолёта при подлёте к Москве я стал различать потрясающую грязь внизу. Красивая сверху страна на глазах превращалась в помойку. В Воронеж мы возвращались почему-то на старом междугородном автобусе с грязными двойными стёклами с мухами и другими насекомыми между ними. Руководитель нашей группы, неизвестно каким образом возглавивший нашу делегацию и нам совершенно до этого неизвестный, не стесняясь нас, детей, вместе с приехавшими в Москву встречать его товарищами пил на радостях самогон из трёхлитровой банки, отмечая приобретение им в США собственного персонального компьютера — тогда это было огромной редкостью. Кульминацией всего этого стала остановка где-то, кажется, в Рязанской области для посещения туалета. Это было традиционное советское деревянное сооружение без двери и с дырой в полу, обгаженной фекалиями и обрывками газет и туалетной бумаги, с копошащимися в сливном отверстии в нечистотах личинками насекомых, так хорошо знакомое мне по моему неоднократному отдыху летом в деревне. После идеально чистых и современных американских туалетов повсюду, где мы были, это был настоящий эстетический удар. Именно тогда я осознал, что испытали вернувшиеся после взятия Парижа в 1814 году молодые русские офицеры — шок от сравнения увиденного во Франции с российской реальностью вызвал у них вполне понятное мне теперь отвращение и негодование и подтолкнул к участию в различных тайных обществах и в конечном итоге к восстанию декабристов 1825 года. Ещё несколько месяцев я почти физически ощущал липкую грязь на теле и испытывал отвращение от прикосновения к стенам, ручкам, мебели и вещам в Воронеже вне дома. Но потом это постепенно прошло.
Вскоре после возвращения из США я пришёл домой из гимназии и обнаружил, что входная дверь в квартиру не заперта. Оказалось, что воры вскрыли замок и проникли внутрь в поисках сокровищ, привезённых мною из-за границы. Шкафы были раскрыты, ящики выдвинуты, вещи вытащены и разбросаны. Но ничем особенным домушникам поживиться в нашей скромной двухкомнатной квартире не удалось и от разочарования они всё-таки ухитрились унести шесть вещей, среди среди которых был хрустальный рог, мохеровые шарф и свитер... Все члены семьи ходили в отделение милиции сдавать отпечатки пальцев, у нас работали криминалисты, но ни преступников, ни украденных ими вещей так и не нашли... Это были Лихие Девяностые.