Розена Лариса
Розена Лариса
Из книги: "Любовь моя Атлантида", Воронеж, 1999,Центрально- чернозёмное- книжное издательство; Екатеринбург, 2022, Ридеро; Стихи.ру ;канал на Дзэне "Чудачка"; Изба- Читальня; ОК,Проза.ру
Б.М.
ПОДРУГИ ДЕТСТВА
С детства я дружила только с двумя девочками – Таней и Шурой. Таня жила напротив нашего дома, а Шура подальше. Чаще я общалась с Татьяной. Ну что там – перебежать только через дорогу и - её дом. Она жила более обеспечено, чем я. У них был свой дом, а у нас казённое полуподвальное помещение. Даже сравнивать не стоит. Да я тогда и не догадывалась сравнивать. Детьми мы вообще не понимали – что такое богатство, а что бедность. Главное – мне хорошо, мечтается, играется, а что поела, что попила – не имело значения. Я как-то на это не обращала внимания, как сейчас говорят - не зацикливалась.
В Таниной семье знали о нашей бедности. Иногда меня там кормили, но главное было в другом – сядем у них на крылечке, оно выходило на улицу Чехова, и сидим, подперши кулачками щечки, задумываемся, о чём говорим, не помню, наверное, о своём - детском. Могли иногда и помолчать. Основное заключалось в том, что нам обеим было хорошо вместе. Ну, так хорошо, - передать невозможно. Почему ей разрешали со мной дружить, не знаю. Ведь я обреталась почти голодранкой. Может, маму мою уважали – серьёзная та была. С двумя маленькими детьми училась заочно в институте и работала. Отец в это время находился в местах не очень отдалённых.
С Таней я училась с первого по третий класс. Потом из России мы переехали в Одессу всем семейством.
А пока мы жили в Самаре, маленьком городке - дружили с ней, были - не разлей вода. Зимой на коньках катались по улице Чехова, летом – на крылечке Танином посиживали, сказки друг другу рассказывали, позёвывали, мечтали.
Она в наш подвал не ходила, а я у неё постоянно пребывала. Бабушки у нас у обеих хорошие были – спокойные, выдержанные, рассудительные. Но её бабушка нравилась мне очень! Может, потому, что жалела меня? Хотя и моя – была добрейшей души человек. Таня училась хорошо – на четвёртки. Это в совпедии называлось - быть хорошисткой. А я была троечница. Поэтому ничего хорошего от меня Таня почерпнуть не могла. Да ко всему - ленива, уроки не учила или плохо учила и не старалась выделиться. Мама моя говорила, у Тани – родня матери - валенки валяет в деревне и поэтому есть у них деньги, может учительницу подмаслить. А у моей мамы - денег не было, посему у меня не было четвёрок. Но на оценки я внимания не обращала. Всегда я летала в небесах, была мечтательницей, фантазёркой. Слушала шелест листьев высоких тополей. Казалось мне, они говорили:
-Родители твои, девочка, находятся далеко-далеко и шлют тебе через нас приветы! Они любят тебя! Они любят тебя! Любят!
После я искала этих родителей везде – и в стручках гороха, думала, может, они там спрятались? И в траве, и просила деревья помочь мне их найти!
КАК ОБЪСНИТЬ?
Как объяснить, зачем мне объяснять?
Я — меланхолик и дышу лишь болью.
Весёлой оптимисткой была мать,
Но грудь дала, присыпав сверху солью.
И потому с родимым молоком
Впитала грусть осеннего заката.
Мне грезилось - прекрасное кругом,
Мечтой не детской я была объята.
И представляла феей я себя
Или какой-то инопланетянкой.
Среди снегов искала я тебя,
О, грустная душа простой славянки!
Природу понимала, словно мать,
Она питала силой, негой, страстью,
От красоты могла я зарыдать,
Переходя от радости к ненастью.
Для песен грустных мамой рождена,
Ведь в самом совершенном — увяданье.
Была веселой оптимисткою она,
Но родила прегрустное созданье!
Итак, дружила я со всей шпаной нашего двора, когда Таня не могла выйти на улицу, зубрёжкой занималась. Моя мама относилась очень уважительно к отцу Тани – дяде Толе, говорила – он – интеллигент, и мама его – Танина бабушка – интеллигентка тоже. А женился он на деревенской женщине Марии по нужде, её семья занималась кустарничеством, деньги были, могла всю семью дяди Толи прокормить в послевоенное время. Супружество их было неравным, дядя Толя из-за этого принялся пить. У меня тоже дядя, по маме, был интересным, добрым, любил красивых женщин. Но личная жизнь не складывалась, симпатичные женщины – любили только себя! А его любила одна некрасивая девушка. Он уступил, женился на ней, перестав себя уважать, запил. Судьбы людей иногда бывают схожи!
Таню воспитывала городская интеллигентная бабушка, а не деревенская мама Мария. Но, живя в городе и работая на ответственной работе – деньги всегда и во всём помогают - она тоже кое-чего поднабралась. От городской уже не отличить стало!
А моя бабушка Евдокия была несчастна, дочь Андрея - управляющего поместьем у барыни, вышла замуж за простого деревенского парня Владимира. Переехали в город. Он стал работать на железной дороге проводником – тоже сильно попивал. Видно, понимал разницу между собой и бабушкой. Ранее они оба любили друг друга. Евдокия даже без благословения отца Андрея вышла за Владимира замуж. Потом пошла у них череда неудач и мужик спился. Говорят, в их семье колдовали на бабушкину сестру - Ксению и её мужа Василия, чтоб он её бросил, да нечаянно колдовство это перехватила моя бабушка Евдокия – себе и мужу.
Дело обстояло так. Поженились моя бабушка Евдокия с моим дедом Владимиром и Ксения со своим Василием почти в одно время. Встретились молодые пары у их брата - Максима. Максим был женат на Полине, её все считали колдуньей. Сестра Полины – Дарья очень любила Василия, - мужа Ксении. Собрались как-то все, сели за стол. Вдруг Полина несёт две рюмки Ксении и Василию отдельно, говорит при этом:
-Это молодым!
Моя бабушка, недолго думая, перехватила эти рюмки со словами, обращёнными к мужу:
-А мы, что же? Не молодые что ли с тобой, Володя? – одну рюмку ему подаёт, другую себе берёт. Выпили. Не отдала сестре Ксении с мужем. Принесли вновь угощение - два ломтика арбуза. Сказано вновь:
-Это молодым – Ксении и Василию!
Опять-таки бабушка моя перехватила себе с мужем эти ломтики. Вот и пошла после у них грызня, да ненависть.
То есть – беспролазной темью окружали меня мои родные. Но я не считала себя несчастной. Только моя мама Антонина из всей своей семьи рвалась к свету – училась заочно в Ленинграде - в вузе, читала книги, посещала театры, просвещалась. Была она очень красива. Ею многие увлекались. В том числе и мой отец – дворянин поляк Георгий. Вот почему и я с малолетства потянулась ко всему прекрасному. Такого в маминой семье не наблюдалось.
Теперь вернёмся снова к моему дедушке Володе. Иногда бабушка запирала деда на замок, дабы не выходил из дома и не напивался. Но он хитрил. Наберёт с работы валенок для пошива из них шайб для поездов, а сам сэкономит, и думает, как бы оставшееся добро продать, да напиться? Обращаясь ко мне, скажет:
-Вылези, внученька, в окно, я буду подавать тебе валенки, а потом сам выберусь, и мы пойдём с тобой на базар, продадим всё, что у нас есть – денег тебе дам на игрушки и сладости! Только бабе Евдокии – молчок!
Как же я любила – всякие побрякушки и сладости! Поэтому всегда была готова к таким «подвигам». После он напивался водочки и ходил по улицам, песни пел непотребные, а я накуплю себе маленьких клоунов, леденцов и тоже блаженствую. Соседи, видевшие, как мы с ним выбирались из дома, передавали всё бабушке, она нас ругала. И всё же, не жизнь, а малина была! Главное – было чему порадоваться. Все игрушки я принимала всерьёз, считала живыми, действительно, - была мечтательницей! После их покупки, случалось, даже ночью на них смотрю и радуюсь, только что не разговариваю с ними, а так - просто не налюбуюсь!
Выпадало и другое у меня развлечение - иногда сбегу с уроков, мне они надоедали, казались, скучными, меня там никто не любил - и уходила далеко за город, искала нечто доброе, хорошее, светлое, например, - волшебного заколдованного принца. Очень уж мне желалось его расколдовать от злой колдуньи, сделать своим другом! Отправлюсь почти на окраину. Там нагуляюсь, накувыркаюсь в снегу, наиграюсь у незнакомой девочки дома. Возвращаюсь довольная, с промокшими от снега валенками, - домой. А там – мама перцу задаст! Ой, как ругается, плачет! Ну и что? А меня бабушка защищает от неё! Зря только старалась мама сделать из меня человека. Не выходило! Бабушка Евдокия - тут как тут, подбежит и начинает на неё «влиять», чтоб «сиротинку» оставила в покое! То бишь меня – прогульщицу и озорницу!
А иногда просто весь день с горки большой каталась на картонке, за неимением салазок, или на одном коньке, второго не было, прикрученного к валенку, цеплялась крючком за пролетающие сани или машины и - погнали! Где ж мне было уроки учить? Сколько интересного вокруг на улице! А Таня сидит, долбит, рано поняла она, что такое честолюбие. Хотелось быть первой! Как-то она мне выдала:
-Да перестань ты в Бога верить и будешь, хорошо учиться!
-Ой, умная, а не понимаешь, Бог здесь совсем не причём!
-Он тебе мешает! – убеждала она.
-Бог не мешает! Это я – неустойчивая! От меня самой всё зависит – быть разгильдяйкой или нет. Бог очень желал бы, чтоб я училась и получала хорошие оценки. Он меня любит, и я Его очень люблю! Может, когда-нибудь Он превратит меня всё-таки в приличного человека!
Итак, с Таней всё ясно. А с Шурой немного туманнее. Виделась я с ней тогда, когда мама Антонина, дружившая с её мамой – тётей Любой, ходила к ним в гости вкупе со мной. Они вместе работали в Госбанке, иногда покуривали, делились новостями – у обоих мужья сидели за какие-то «махинации» в тюрьме. В совдепии – что-то не так, бывало, сделает человек – уже пришивали – «махинацию». А сейчас – красота, все плюют на эти махинации, кто умеет делать что-то не так, но при этом богатеет, того – уважают! То есть у них были обще – плачевные темы для пережёвывания. Всё о мужьях, да о бедности, да о трудностях воспитания детей! У тёти Любы их было даже трое: одна дочь – Шурочка, да ещё двое сорванцов. Тоже – жизнь – слаще мёда! Её всё-таки бабушка Шурочки поддерживала.
Но не буду углубляться в подробности, что и как, мне это было тогда - неинтересно. Знала, у них накормят, напоят, поиграю с Шурой, и уйдём домой, обе с мамой сытые и развлекшиеся разговорами.
Когда мы уехали в Одессу, сначала мы с Таней часто переписывались. Она мне присылала свои фото. Очень симпатичной девочкой становилась. Постепенно переписка заглохла. С Шурой же мы не вели эпистолярный диалог, но всё-таки помнили друг о друге. Друзья детства! Это, казалось, – навсегда!
Прошло очень много лет, мы все окончили Вузы, повыходили замуж, обзавелись детьми. Жила я с семьёй уже в Ростове, а мама вернулась в Самару. У Шуры умерла мама, а у моей мамы умер муж, мой отчим, и они поженились. Можно сказать, с Шурой мы стали сёстрами. Я потеряла работу к тому времени. Мама позвала меня в Самару работать преподавателем в институте – после окончания мной аспирантуры. И догадалась же я оставить семью – мужа и маленького ребёнка и двинуть в Самару! Никогда не жила я своей головой – чужедумка! Да и мама схитрила – ей хотелось выучить внучку от своей второй дочери, чтобы я была рядом, под боком, помогала ей в учёбе. Мало ли что? Я преподавала в том вузе, куда она пристроила внучку Лейлу – дочь сводной сестры Инессы.
Шура – моя бывшая школьная подруга, ко мне очень хорошо отнеслась и помогла выбить комнатку в общежитии, жила я отдельно от мамы и неимоверно тосковала по семье! А в Ростове у меня была своя огромная трёхкомнатная квартира! И понесло же меня в Самару, да ещё и в общежитие! Эх, головушка забубенная! Так я промучилась в Самаре 4 года. Пока не разрушилась моя семья в Ростове. У меня всё пошло прахом – и с мужем, и с дочерью (она заболела) – очень большие нелады. Пожар! Да вот потушить его я не смогла!
В итоге я осталась одна, у разбитого корыта, но мать и бровью не повела – что она виновата была в моём несчастье. Ведь она зазвала меня в Самару. Нет, эта женщина, наметив некий план, не знала жалости! Муж мой вернулся в Одессу, он был преподавателем, взял с собой нашу дочку – чтоб её доучить в Вузе. А я уже там не преподавала. Всё в моей жизни было на три с минусом. В Ростове нужны были большие связи и деньги, чтобы устроиться на работу. Их у меня не было! Одной женщине жить очень тяжело – и квартиру пасут, и с тебя содрать что-то ищут посторонние люди и соседи, и защитить некому от любых нападок. Особенно плохо, если ты не собака – овчарка, а интеллигентка, смолчишь, когда тебя отругают ни за что, ни про что!
Мать моя старенькая так и жила в Самаре. Второй муж – Шурин отец - уже умер. Остались – квартира и дача в удобном районе города. Вторая её дочь, сводная моя сестра, отец у неё был еврей – переехала из Николаева вместе с мужем к маме, чтоб её квартиру и дачу прибрать к своим рукам. Я тоже решила, что прихожусь дочерью своей мамы Антонины, и имею право на наследство от неё, переехала в Самару. К тому же хотела мать доходить. Но сестра – прожжённая штучка, решила всё забрать только себе. Я, несмотря на это, попросила маму внести в завещание меня и Шуру. Она так и сделала. Но Шура поняла, со мной она потеряет свою долю от квартиры, - я ни рыба, ни мясо. К тому же, увидев, что я Бог дал, стала писателем, а когда человек чем-нибудь действительно выдвинется, он наживает врагов, - переметнулась в другой лагерь – к сестре Инессе. А Инесса – и рада, что ещё меня кто-то не любит! И стала ей Шура наговаривать гадости на меня, отделять сестру от сестры, не боясь Бога. Вот что сейчас делают деньги! Фетиш, они какой - всемогущий! Стали они обе меня съедать поедом. Сестра быстренько вынудила маму всё переписать на себя и постаралась ускорить процесс её смерти. Шура же - постоянно сторону сестры держала, ждала, когда ей Инесса что-то даст от наследства. И стала моя бывшая подружка чуть ли не плевать мне вслед при встрече. Мы живём по соседству. Как же это было неприятно! Заставила я маму внести Шуру ранее в завещание и что получила? Не делай добра… Вот что значат - нахальство, сила и коварство, которыми обладала моя сестра! Меня ужас брал от такого цинизма. Но с собой она что-нибудь на тот свет решила всё-таки взять? Ничего не взяла, когда умерла через несколько лет, и много ли надо человеку на жизнь, если он пенсию получает? Зачем ещё что-то дополнительное стараться выцарапать, если, при этом, душу свою бесценную придётся дьяволу подарить? Как всё усложнилось, а может, упростилось в жизни до беспредельности?! Когда сестра Инесса умерла, подхватил мамину квартиру уже её муж - Александр, душу стал мне мотать, по судам таскать, дабы подписала отказ от квартиры в его пользу. Он, де, прямой наследник! Вместе с адвокатами гнобили письмами – в суд, звонками по телефону. Еле отбилась, Бог дал, ничего не подписывая. Квартиру потеряла мамину и пенсия крошечная – жила я очень нелегко. Но, слава Богу, всё-таки жила! Так что Шуру уже видеть мне стало нерадостно.
Когда увижу я тебя, Шурёнок,
То сердце с перепугу вдруг забьётся.
И хоть старанием твоим я без силёнок,
Но не молчит оно, от горечи смеётся!
Какой удобный выбрала ты случай!
Всех предаёшь и продаёшь удачно!
Не человек живёт, а змей ползучий,
И он на жизнь совсем не смотрит мрачно!
Думаю, она подхватила мужа сестры себе в сожители, чтобы одной не оставаться. Он стал богатеньким Буратино за счёт умерший сестры Инессы. А богатые всем нужны. Таких быстро подбирают! Ну, пусть делают, что желают, не моё это дело!
А вот Таню я увидела бы с удовольствием. Но найти её не могу – уехала в Санкт – Петербург, работает врачом, а где – не знаю. Никогда, думаю, она меня не подвела бы так, как Шура. Совестливая и добрая была она ещё девчонкой!
Вот такая у нас в России сейчас действительность… Все стараются или бросить своих родителей престарелых, или, если есть что пограбить, - забрать всё добро, а их самих - на свалку! Да и друзья детства, выходит, совсем никому не нужны. Есть чем поживиться от них, вспомнят сразу; нечего с них взять - не нужны – тоже на свалку! Писатель Эрих Мария Ремарк как-то сказал – «Предательством сейчас не удивишь, оно - становится обыденным явлением». Хочется Шуру спросить: «Неужели забыла ты, Шурочка, как мы с тобой в куколки вместе играли и горько плакали о наших папах, сидящих в тюрьмах, когда я с мамой к Вам в гости приходила? А твоя бабушка нас ещё чаем с пирожками домашними угощала! Забыла, милая, хорошая, почти родная девочка! А я всё помню! Дала тебе хоть что-то моя сводная сестра Инесса за квартиру, что осталась после смерти мамы? Ведь ты моей сестре здорово помогала!
Инесса мне руку сломала как-то, чтоб я к маме не ходила. В полиции заявили, что не Инесса мне руку сломала! Сама упала. Ты, Шурочка, при своих связях, её тогда от тюрьмы спасла! Это – во-первых! Я к маме после боялась ходить, поэтому сестрёнка с мамой делала уже, что хотела! Закрыла старушку и перестала навещать. То есть, во-вторых ты ещё поспособствовала скорейшему финалу моей мамы, спасши её от суда. Ну, хоть тридцать сребреников дали тебе? Ведь Иуде всё-таки заплатили фарисеи за предательство Господа!
А я помню, как мы с тобою ждали возвращения наших пап домой! Правда мой папа приходился мне отчимом, но я его любила, как родного. Да, действительно привыкать надо уже к таким резким поворотам в жизни! Один очень грамотный священник сообщает своим прихожанам о современной жизни следующее: «А Вы живите сейчас так, будто в сумасшедшем доме находитесь, и не будете расстраиваться от всех нестыковок и обращать внимание на все неприятности!».
Прекрасное рассуждение! А с ума не сойдёте, живя в обществе, как в сумасшедшем доме, дорогой батюшка?
У меня нет друзей и подруг,
Иногда очень грустно бывает!
Я хотела б сказать тебе вдруг,
Что печали все дружба смывает!
Эх, жизнь, жестянка! А ну её в болото. Да нельзя, Бог подарил её нам по большой любви, даже Сам пострадал при этом! Ценить её надо и постоянно говорить: Господи, слава Тебе!
Написав этот опус, легла я спать с чистой душой - изобличила непорядочность! А утром встала, и Бог подал мысль: «Неужели ты не догадываешься, что не может быть так плоха Шура? Просто ты её неким поступком, неосторожным словом каким-нибудь на такие «подвиги» подтолкнула, пересмотри всё». Всмотрелась я в прошлое и нашла то, что могло её обидеть. Двоюродная сестра Лариса – врач, сообщила нам как-то с сестрой Инессой:
- Мне рассказали в поликлинике, где работала ранее Шура, о ней следующее. Она ухаживала за тремя бабульками, их квартиры после их смертей, ей достались. Счастливая!
А я возьми да и повтори всё Шуре. Хотелось, узнать правду! Слишком серьёзным всё представилось! Ведь Шура для нас не была чужим человеком, а почти членом нашей семьи! Постоянно маму навещала, а я – её!
Но Щура, услышав это, выматерилась со злостью. Меня поразила её реакция! Стала она допытываться – кто такое изрек? Я не ответила. Меня просили не сообщать.
Сестра Инесса, услышав сие, одобрила Шуру, а я устрашилась, по-своему расценив её поведение! Ведь ухаживать за одинокими бабульками не все хотят честно. Да ещё за тремя сразу! Многие сейчас, оформив договор ренты с беспомощной старушкой, перестают ей после помогать. Исчезают. Рассказывают: бабушки, закрытые на ключ, выходят на балкон и в голос кричат:
-Помогите, люди добрые, меня закрыли и хотят голодом уморить из-за моей квартиры, не навещают, еду не приносят! – А народ проходит мимо, вроде и не слышит никто!
Свои сомнения я не обнародовала, но это стало понятно без слов. Вот и получила я потом от Шуры по загривку! Но, вообще, обе пострадали, не поимев ничего от злополучной квартиры! Стал ею заниматься вплотную, после смерти Инессы, уже её муж – Александр. Бог с ними! Главное, чтоб меня оставили в покое с Божьей помощью!
Сегодня встала я с утра –
Вчера переживала.
И складка горькая у рта –
О многом рассказала.
Частенько виновата я,
Хоть я не понимаю.
Душа моя измятая –
Её не замечаю.
Но наблюдаю у других
Все промахи, ошибки!
И презираю часто их,
Кривые шлю улыбки.
Сегодня Бог мне дал понять,
Что следует умнее стать!
Что ж, прости меня, Шура, если прочитаешь здесь написанное, за фразы, слышанные из чужих уст, кои я по горячности передала тебе! Может, правды в них не было ни на грош?! Но надо было тогда тебе не яриться, если это было неправдой, а всего лишь сказать в ответ: «Злые языки страшнее пистолета, не стоит на сплетни обращать внимание!». А то получилось по пословице: на воре шапка горит! Да и я, по-видимому, не от большого ума тебе это повторила! Но человек - по-человечески и ошибается! Нас, людей иногда заносит не в ту сторону! А писатель Ремарк сказал: «Человек слаб, в этом и заключается его прелесть». Главное – понять это! Я же тебя давно простила, только молись за меня и благословляй, а не кляни ту, кто тебя любит!
Мне хочется, чтоб жили веселей!
Чтоб всех любили, помогали.
И если грустно, душу отогрей,
Чтоб не кручинилась в печали.
© Copyright: Розена Лариса, 2024
Свидетельство о публикации №224051901379