О том, что наставления духовного отца верующий должен принимать охотно как полезные для себя, даже если это обидно и мучительно, потому что Бог посылает ему скорби и милости для его же блага.
А. Из Григория Двоеслова
Как-то настоятель, принявший монастырь после смерти святого Гонората, ужасно разгневался на богобоязненного Либертина и даже поднял на него руку. А так как поблизости палки не оказалось, то он схватил скамейку для ног и принялся ею колотить беднягу. От побоев все лицо и голова монаха покрылись синяками и шишками, и тот едва добрался до кельи и слег. Однако на следующий день у него было одно неотложное дело для монастыря. И утром после пения молитв избитый брат пошел к настоятелю и со всем смирением попросил его благословения.
Игумен знал, как все почитали и любили Либертина за высоту его добродетельной жизни, и подумал, что тот после избиения решил уйти из монастыря, и потому спросил, куда он собрался.
– По неотложному монастырскому делу, отче, – отвечал Либертин. – И я обещал, что сегодня приду.
И только тут настоятель осознал всю свою жестокость и все смирение и кротость Либертина. Из его души вырвался глубокий стон. Он вышел из кельи, пал избиенному в ноги и стал каяться в своем грехе, что он такому святому мужу причинил жестокие страдания. Либертин тоже повергся перед ним ниц и, лежа в его ногах, уверял, что это грех не игумена, а его самого, что во всем виноват он сам и сказал, что получил по заслугам за свои грехи. От этих слов настоятель проникся превеликой кротостью. Так добродетель ученика научила смирению самого учителя.
Получив благословение, Либертин отправился по своему делу. Многие знакомые, мужи благородные и почтенные, увидев его лицо в синяках и шишках, спрашивали, что с ним случилось. Монах отвечал им, что вчера вечером по своим грехам он налетел на скамейку и... как видите. Так праведник ни гнева отца не выдал, ни в грех лжи не впал.
Вот так, Петр, сила смирения, я уверен, намного выше чудес и знамений, которые совершал этот великий муж.
Б. Из жития святого Пахомия
Пахомий Великий еще в юном возрасте стал послушником святого Паламона. Он всегда повиновался учителю охотно и без рассуждений и слушался его со смиренным сердцем, несмотря на величайшее и даже сверх всякой меры суровое к себе отношение. Одним из многих тяжких послушаний Пахомия был постоянный сбор хвороста в горах. Ходил он туда босым и часто ранил себе ноги, наступив на колючки терновника. Но юноша терпеливо переносил боль, вспоминая о гвоздях, которыми были пронзены руки и ноги Спасителя на Кресте.
В. Из жития святого Антония Нового, бывшего при иконоборцах
Преподобный отец наш Антоний был родом из архонтов69, но предпочел монашеское житие в уединении, где в течение ногих лет безмолвствовал и совершал поистине суровейшие подвиги. И вот как-то он читал божественную «Лествицу» о добродетелях и в конце главы о послушании нашел поучительные слова: «Кто живя в безмолвии, познал свою немощь, и, пришедши, продал себя послушанию, тот, бывши слеп, без труда ко Христу прозрел»70. Эта мысль празила его своей ясностью, и он подумал: «После стольких трудов и аскетических подвигов, я все еще слеп? И когда же я прозрею?». Преподобный оставил свое отшельничество и направился в монастырь, чтобы жить вместе с братией.
Антоний пришел к знаменитому Кионскому монастырю в Вифинской епархии. Несколько дней он пробыл в странноприимном доме вместе с нищими, никому ничего не говоря о себе, и обедал вместе с нищими. Но подвижник не мог есть хлеб даром, поэтому пошел в горы, набрал вязанку хвороста, принес ее на себе и положил у ворот монастыря. Когда гостинник, которому было поручено заботиться о гостях, увидел это, то спросил:
– Что ты делаешь, авва? Монастырь не нуждается в твоих трудах. Все, кто приходят сюда, едят даром и благодарят Бога.
– Знаю, – ответил Антоний, – но не могу сидеть без дела. Когда я работаю, мне как-то спокойнее.
Преподобный продолжал приносить хворост к монастырским воротам, никому ничего не говоря. Гостинник сказал об этом игумену. А игуменом был славный Игнатий, который своими трудами ради Господа воздвиг монастырь. Он посоветовал монаху:
– А ты спроси его, чего он хочет, если так упорно трудится за воротами.
Монах так и сделал.
– Я же пришелец, – ответил ему Антоний, – и хотел бы, если Бог даст, остаться у вас для духовной пользы.
Узнав об этом, игумен велел привести Антония в монастырь. Игнатий понял, кто он (ибо давно слышал о высоком образе жизни отшельника), и спросил:
– Зачем ты так утруждаешь себя, авва?
– Хочу научиться у вас добродетели, которой мне до сих пор не хватает, – ответил Антоний.
– Тебе поздно идти в ученики, – сказал игумен. – Ведь ты столько лег прожил наедине с собой и Богом! От этого многие отшельники коснеют в своеволии. За какую бы добродетель они ни брались, добиваются ее, будь то воздержание, пост, нестяжание или изнурение плоти. Но как только приходят в обитель с общежительным уставом, становится очевидно, что они не крепки даже в тех добродетелях, в которых казались сильными, потому что им не хватает смирения.
– Это и я понял из боговдохновенных наставлений святых отцов, – сказал Антоний, – и еще то, что не положил даже начала добродетелям. И потому пришел сюда, чтобы предать самого себя в рабство братии и с вашей помощью начать, если позволит Христос, жизнь по вашим благоразумным наставлениям.
После этих слов Антония приняли в монастырь. Игумен дал ему сначала послушание в храме. Оно было довольно трудное, и многие уклонялись от него. Преподобный исполнял его некоторое время. Но поскольку тяжесть этих трудов ему показалась недостаточной, он пришел к игумену и сказал:
– Я пришел сюда, чтобы больше работать. А ты мне поручил легкое дело.
Услышав это, игумен направил его старшим на виноградник – обрезать лозу вместе с братьями. Так как преподобный был неопытен в таком деле, то часто ранил себе пальцы, и поэтому работа казалась ему невыносимой, но он терпел, пока она не закончилась. Но тут пришло время окапывать виноград, и пришлось работать еще усерднее. А когда созрели плоды, ему поручили охранять виноградник.
Однажды пришли к нему несколько братьев. То ли по нерадению, то ли для испытания его, они хотели нарвать винограда.
– Простите меня, братья, – сказал Антоний, – я не разрешу вам это сделать. Но виноградник перед вами. Хотите – рвите. Но если вы так сделаете, то мне придется сказать об этом игумену.
А ему Антоний каждый день исповедовал свои помыслы.
После таких слов братьям пришлось уйти ни с чем.
Часто старец оставался один, скрываясь от полуденного зноя в шалаше. Приводя в порядок свою истрепанную одежду, он говорил своим помыслам: «Когда я был отшельником, вы уверяли меня, что мои страдания бесполезны и в моих аскетических трудах нет никакого смысла. А теперь, когда вы привели меня сюда, называете счастливыми мучения прежней отшельнической жизни. Неужели сейчас вам нужно вырвать меня и из жизни с братией?» – так с плачем и сердечной скорбью часто размышлял и говорил себе Антоний. Об этом узнал один духоносный старец и с братской любовью утешил его, и Антоний стал преодолевать искушения ради воздаяния в будущем.
Когда же пришла пора сбора винограда, старца направили в трапезную. Там работа оказалась еще тяжелее. Почти до третьего часу ночи71 не прекращалась суета: люди входили и выходили, всех нужно было обслужить, те же частенько бранили его, но он принимал это с благодарностью. В этом послушании он пребывал довольно долго. Его одежда и сандалии совсем износились. Обувь он стал носить лишь по просьбе блаженного епископа Павла, а до этого все время своего подвижничества ходил босиком.
Итак, как я уже сказал, вся одежда на нем истлела, а уже наступила зима. Антоний страдал от холода, но игумен все медлил с выдачей одежды, и закаленному подвижнику было нечем защитить (от холода) бренную плоть. Однако настоятель так поступал для назидания нерадивых, а старец стяжал бы еще большую награду. Антоний ходил босым по мраморному полу, от холода кожа на его ногах потрескалась, и это причиняло ему боль. Братья видели его страдания и нужду. Один принес ему овчину, другой – калиги для ног, но подвижник ничего не брал у них, ожидая решения настоятеля, а братьям говорил:
– Я знаю, нашему отцу ведомо, чего мне не хватает и в чем я нуждаюсь. И заботу обо мне я оставляю ему, пока не известит его Господь, ради нашего смирения.
Так прошла зима, наступила весна, а затем лето. Антоний попрежнему не оставлял своих подвигов, но его осаждали внутрении помыслы и телесные нужды. Тогда он пришел к настоятелю и сказал:
– Владыко, если монастырь не в состоянии дать мне необходимое, благослови обратиться к друзьям и позаботиться о себе самому.
Божественный пастырь, увидев, что привел старца в нужное состояние, сказал:
– Мой монастырь, слава Богу, кормит всю округу, и, думаешь, не может одеть и обуть тебя? А мне говорили, что ты подвижник и можешь переносить телесные лишения. Но что-то в тебе не видно этого. В миру ты оставил все свое состояние ради Господа, обрек себя на труд и нищету, долгое время благополучно отшельничал в пустыне и перенес плотские испытания, а придя к нам, стал малодушным и не можешь вытерпеть даже незначительных трудностей. Ведь таких послаблений просят только самые ленивые, но не те, кто ревнует о великой награде от Христа.
Тем самым он смирил Антония, которому нечем было оправдаться, и отпустил его.
После такой строгой отповеди воин Христов продолжал переносить скорби ради Господа. Каждый день он обливался слезами и телесным воздержанием очищал свою душу. Настоятель позволил Антонию поститься и работать по своему усмотрению, чтобы ему не казалось, будто он еще не достиг той меры подвига, какая была у него в пустыне. Поэтому подвижник не позволял себе спать лежа на кровати, но лишь сидя на низком, специально сделанном для этого стульчике. Он вставал ночью еще до ударов била72, пел стихословия и псалмы, заботясь о благодатном окормлении своей души.
Благодаря своему превеликому терпению Антоний многому научился, и настоятель и монахи ценили его за это. Работавшие в поле братья взяли его с собой и дали ему мотыгу, чтобы он срубал и выкорчевывал заросли кустарника. И старец, обливаясь потом, работал до изнеможения и лишь устами своего сердца втайне обращался к Господу: Призри на страдание мое и на изнеможение мое и прости все грехи мои (Пс. 24:18). И вот как-то ночью он увидел во сне светлого мужа с весами в руках. На левой чаше весов лежали все его прегрешения с самых юных лет, а на правой – мотыга, которой он работал во славу Божию. Мотыга потянула вниз и перевесила грехи на левой чаше, и те пропали. А светлый муж сказал Антонию:
– Видишь, Господь Бог принял труды твои и простил все грехи твои.
После всего этого настоятель, убежденный в том, что Антоний столько времени хранит терпение и что он уже давно закалился в огне послушания и приучил свой разум великодушно сносить ради Бога любые тяготы, призвал его к себе и сказал ему наедине:
– Да вознаградит Господь тебя, отче, за души, которым ты помог здесь своим житием во славу Божию. Никогда еще братии не было от меня такого назидания, какое они получили здесь от твоего присутствия и послушания.
С этими словами игумен дал ему одежду, сандалии и все необходимое. С тех пор у Антония было все для удовлетворения телесных нужд, как и у остальных братьев. Если же игумен видел, что старцу чего-то не хватает, он тайно приносил вещи в его келью, которые Антоний потом находил, вернувшись к себе.
Г. Из Патерика
Авва Арсений сказал авве Александру:
– Когда нарежешь веток73, приходи обедать ко мне. А если придут странники, поешь с ними.
Авва Александр трудился спокойно и обстоятельно. Когда же пришло время обеда, он решил дорезать ветки до конца. Между тем авва Арсений, увидев, что Александра нет, решил, что к нему пришли странники, и поел один. Авва Александр появился лишь, когда уже наступил вечер. Увидев его, старец спросил:
– У тебя были странники?
– Нет, – был ответ.
– Тогда почему же ты не пришел? – снова спросил он.
Тот ответил:
– Ты же сказал мне, чтобы я пришел, когда нарежу веток. Исполняя твое слово, я не приходил, пока не закончил работу.
Услышав это, старец изумился его точности.
– Быстрей заканчивай свой пост, – посоветовал он, – соверши молитвословие и выпей воды, иначе твое тело скоро ослабеет 74.
2. Однажды Авва Авраам пришел к авве Арию. Когда они сидели вдвоем, один брат подошел к старцу Арию и спросил:
– Скажи, что мне делать, чтобы спастись.
Старец ответил:
– Иди и весь этот год вкушай хлеб с солью вечером. Потом приходи, и я скажу, что тебе делать дальше.
Брат ушел и делал так. Через год он снова пришел к авве Арию и опять застал у него старца Авраама. Авва Арий на этот раз посоветовал ему:
– Иди и постись весь этот год через каждые два дня.
Когда брат ушел, авва Авраам спросил:
– Почему всем братьям ты налагаешь легкое бремя, а на него – тяжелое?
Авва Арий ответил:
– Братья, чего ищут, о том и получают от меня ответ. А этот ради Бога приходит услышать слово, потому что он подвижник, и что ему ни скажу, все исполняет усердно. Вот почему я и говорю ему слово Божие.
Об авве Иоанне Колове рассказывали, что, удалившись в Скит к одному фивейскому старцу, он поселился в пустыне. Его старец взял сухое дерево, посадил его в землю и сказал:
– Каждый день поливай это дерево кувшином воды, пока не даст плода.
А источник был далеко: Иоанн уходил за водой вечером и возвращался (только) к утру. Через три года дерево ожило, и на нем созрел грецкий орех. Старец, сорвав его, отнес в церковь и сказал братьям:
– Примите, ядите плод смирения.
Один Фивейский житель пришел к авве Сисою, желая стать монахом. Старец спросил:
– Не остался ли кто-нибудь у тебя в миру.
– Сын, – ответил тот.
– Пойди и брось его в реку и тогда станешь монахом, – сказал старец.
Фивеец взял сына и пошел с ним к реке. А старец тут же послал вслед за ним брата, чтобы остановить его, если тот вдруг надумает и в самом деле так поступить. Только отец собрался было бросить сына в реку, как брат преградил ему путь и стал отговаривать его, но фивеец сказал монаху:
– Отойди! Авва велел мне бросить его в реку.
– А теперь велит не бросать его, – сказал монах.
Тот остановился, пошел к старцу и стал опытным монахом.
Подобный случай приводится и в рассказе Патермуфия, о котором упоминает святой Кассиан.
Как рассказывал кто-то из отцов, некий схоластик75 из Феополя 76, человек благочестивый, попросил одного отшельника принять его и помочь стать монахом. Старец сказал:
– Если хочешь быть принятым, пойди, продай свое имение и раздай нищим, как заповедал Господь, и я приму тебя.
...........................................
монах Павел Эвергетинос
Благолюбие. Том 1
https://azbyka.ru/otechnik/prochee/blagolyubie-tom-1/33