Начало.
Часть 5.
Упрямство Жени немало злило Ивана, он из последних сил держался, чтобы не отправить к нему каких-нибудь головорезов - и то только потому, что боялся, что это негативно скажется на его отношениях с Татьяной. И тогда он сконструировал новый коварный план. Он пригласил ее к себе в кабинет и заговорил, старательно изображая смущение и робость:
-Таня, у меня к вам очень... деликатная просьба... я бы сказал, не делового, а скорее дружеского характера...
-Я слушаю вас, - спокойно глядя на него ясным взглядом, ответила девушка.
-Дело в том... знаете, моя семья родом из Владивостока... родители переехали сюда в молодости, но там осталась мать моей матери - она еще жива, ей уже за восемьдесят, но она в сознании и я очень давно ее не видел. Мать давно просила меня проведать ее, потому что... понимаете, возможно, ей не так долго осталось, а в последнее время она часто болеет - вот недавно ее выписали из больницы после тяжелой двухсторонней пневмонии и мать буквально насела на меня...
-Вам нужно навестить вашу бабушку, - подсказала ему Таня, терпеливо слушавшая этот длинный рассказ.
-Да, - кивнул Иван, - но я не могу поехать во Владивосток на поезде, вы же понимаете? Это путешествие займет добрых две недели - я не могу себе такого позволить сейчас.
-Тогда летите самолетом, - резонно предложила девушка.
-Вот тут-то и начинается самое сложное... - пробормотал Иван, - этот выход кажется логичным, но вы-то знаете, что... кхм, это не совсем удобно для меня...
-Так и в чем заключается ваша просьба? - спросила она подозрительным тоном и нахмурилась.
-Чтобы вы полетели со мной, - выдохнул Иван, - совсем ненадолго, всего пару дней... понимаете, без вас я этого не выдержу.
-Выпейте снотворное и проспите весь полет, - предложила Таня.
-Я просто не смогу туда зайти, - сокрушенно покачал головой Иван.
-Простите, но я не могу лететь с вами, вы же понимаете... - жалобно проговорила девушка.
-Таня, я без вас не справлюсь, - дрогнувшим голосом сказал Иван, внутренне хваля себя за артистизм.
-Мне надо подумать, - вздохнула она и ушла.
Но он сразу понял, что вопрос будет решен в его пользу. Уже в обед, когда он подстерег ее на пути к дому и взялся проводить до подъезда, она стала перечислять ему условия:
-Два дня на все про все. Утром в субботу вылетаем, в воскресенье вечером-ночью прилетаем назад. Женя не должен узнать, что я ездила с вами, для него я еду к подруге в деревню с ночевкой. Я остановлюсь в гостинице и буду находиться там все время, пока вы общаетесь с бабушкой...
-Зачем это вам? - нахмурившись, перебил ее Иван.
-Так моя совесть будет спокойнее.
-Наверно, это очень тяжело - жить с такой совестью, как у вас, - сочувственно сказал он и рассмеялся. Он что-нибудь еще придумает, чтобы переломить эту упрямицу...
Таня приняла все возможные меры предосторожности, чтобы не быть пойманной на месте преступления - Иван забрал ее в субботу рано утром на конечной автобуса и сам повез в Москву, в Шереметьево, от души радуясь тому, что у него есть бабушка во Владивостоке и почти забывая о том, что ему сейчас в самом деле придется провести девять незабываемых часов в герметичной капсуле в десяти километрах над землей. Всю дорогу до Москвы Таня была очень напряжена и молчалива, думая о чем-то своем, и Ивану никак не удавалось разговорить ее.
-Вы недовольны, что я втянул вас в эту авантюру? - поинтересовался он, не слишком, впрочем, расстроенный этим фактом.
-Нет, я просто не выспалась, - покачала головой Таня, - пыталась вчера лечь пораньше, но в итоге проворочалась до полуночи.
-Вы нервничаете? - уточнил Иван.
-А вы нет? - удивилась Таня, - я еще помню ваше лицо там, в лифте, и молюсь, чтобы в этот раз бог вложил в мою голову больше идей, как вас отвлечь... Правда, я взяла с собой эрудита и карточную монополию, но точно не знаю, сможем ли мы с вами играть.
-Я думаю, что одно ваше присутствие будет меня успокаивать, - беспечно пожал плечами Иван, но девушка, кажется, не разделяла его оптимизма.
До той самой минуты, когда самолет выехал на взлетную полосу, Иван Борисович сохранял завидное спокойствие, но стоило огромному Боингу набрать скорость, от которой всех пассажиров вдавило в кресла, как лицо шефа покрылось мертвенной бледностью. Татьяна взяла его за руку, но он с такой силой сжал ее ладошку, что ей стало больно. Прыжок - шасси оторвались от бренной земли, и она стала быстро удаляться от созерцающих ее через иллюминатор людей. Таня судорожно дернула шторку и закрыла окошко.
-Ну что ж, самое время обсудить имидж нашей компании, - с напускным оживлением сказала она шефу, но он только судорожно сглотнул и прикрыл глаза, - да, тема не такая уж интригующая, - разочарованно пробормотала Таня и сразу выложила козырь, - скажите, Иван Борисович, а вы когда-нибудь влюблялись?
Она заметила, что разговоры на личные темы задевают его за живое, а сейчас ей нужно было во что бы то ни стало вывести его из сосредоточенности на этом животном ужасе, написанном на его лице.
-Неужели на свете есть человек, который ни разу в жизни не влюблялся? - сдавленно ответил шеф вопросом на вопрос и лицо его стало более осмысленным.
-Расскажите мне про нее, - попросила Таня, в самом деле чувствуя некоторое любопытство.
-Про кого? - не понял Иван Борисович.
-Про объект вашей влюбленности.
-Который из них? - уточнил шеф.
-А сколько их было? - похлопала глазами Таня.
-Уж не хотите ли вы сказать, - фыркнул Иван Борисович, - что влюбились только раз в жизни, и то в какого-то заморыша?
Таня насупилась, хоть и понимала, что сейчас не время для этого.
-Не обижайтесь, - потирая правое ухо, попросил ее шеф, - это все моя дурацкая привычка постоянно провоцировать вас излишней прямотой. Ваш сердечный друг и вправду кажется мне очень уж худым, и, по правде говоря, я не знаю, что вы в нем нашли...
Таня достала из сумочки и протянула ему сосательную конфету, он с сомнением посмотрел на нее.
-Чтобы уши не закладывало, - пояснила Таня.
-И как она мне поможет? - нахмурился Иван Борисович.
-При помощи постоянного сглатывания, - пожала плечами Таня, - вы что, никогда на самолете не летали? - она тут же пожалела, что напомнила ему об этом - он снова побледнел, - ну, расскажите про вашу первую любовь, - поспешила она вернуться к прерванному разговору.
-Да, первая любовь, - шеф задумался, перекидывая леденец из-за одной щеку за другую, - кажется, ее звали Настя... или Лена - точно не помню. Помню только, что у нее были кудряшки и бантики - они-то меня, наверно, и сгубили...
Таня фыркнула от смеха:
-Неет, Иван Борисович, я имею в виду осмысленную любовь, а не смутные детские воспоминания...
-В школе я влюблялся, наверно, каждый год, - махнул рукой шеф, - но что в этом интересного? Все это было... не всерьез.
-Хорошо, - кивнула Таня, - тогда расскажите про последнюю влюбленность.
Немного подумав, он ответил:
-Что ж, извольте. Не так давно, может, лет пять назад, я познакомился с очень милой библиотекаршей - уже и не помню, как это меня занесло в библиотеку... она показалась мне такой... смышленой - знаете, это редкость среди женщин - и даже изображала какое-то время недотрогу, но в конце концов я ее уломал сходить со мной на свидание и понеслась. Мы так замечательно проводили вместе время, она была со мной нежна и предупредительна, а потом я узнал, что она замужем, у нее двое детей, и разводиться она не собирается, а наш роман - просто приятное разнообразие в ее унылой жизни, плюс дополнительный источник дохода.
В этой короткой исповеди Тане почудилась такая боль и безысходность, что сердце ее сжалось от сочувствия этому богатому и успешному тридцатилетнему IT-магнату.
-И больше вы не влюблялись? - спросила она печально.
-Да зачем? - покрутил головой Иван Борисович, - не вижу в этом никакого смысла.
-И вы не хотите завести семью?
-Я не знаю... мне кажется, что это желание не может быть беспредметным, а как раз с предметами у меня проблема.
Расчет Тани оказался верным - после конфеты шефу захотелось пить, они попросили стюардессу принести воды. Когда она вернулась со стаканом в руках, то Таня попросила спутника достать ее рюкзак с верхней полки над сиденьями, а сама тем временем незаметно добавила в воду снотворное. Иван Борисович поморщился, заявив, что у нее неприятный привкус, но Таня заверила его, что это ему чудится из-за контраста с конфетой и заставила его выпить все до дна. Потом они сели играть в монополию, и шеф потихоньку, незаметно сам для себя, задремал. Таня заботливо опустила спинку его сиденья и сама тоже легла поспать.
Когда они проснулись, до приземления оставалось всего каких-то час-полтора. Растолкав Таню, Иван Борисович заявил полным подозрительности тоном:
-Странно, что я уснул, да еще так надолго...
Таня только пожала плечами, осторожно потягиваясь. Конечно, сон в самолете, в полулежачем положении - то еще удовольствие, но все-таки он ее немного взбодрил.
-Жаль, что у нас осталось так мало времени, - проворчал Иван Борисович, - мы ведь еще не обсудили вашу первую любовь, да и еще бог знает сколько всего важного.
-Что же такого важного для вас в моей первой любви? - скептически поинтересовалась Таня, но шеф не успел ей ответить - по громкой связи спокойный мужской голос предупредил:
-Уважаемые пассажиры, наш самолет влетает в зону турбулентности. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах и пристегните ремни.
Самолет тут же начало трясти, Таня испуганно посмотрела на своего спутника - он снова побелел, как полотно и так вцепился пальцами в подлокотники, что у него побелели костяшки.
-Вы очень сильный человек, - сказала она с уважением и легкой ноткой удивления, - очень смелый. Мне кажется, полет на самолете - сущий пустяк, по сравнению с теми вещами, что вы делаете на земле...
-Спасибо, - пробормотал шеф сквозь зубы, - возможно, вы правы, но это сильнее меня. Возможно, так мое сознание дает выход страху, назначенному мне природой.
Самолет сильно тряхнуло, и Иван Борисович сжал челюсти, тяжело дыша, еще крепче вцепился в подлокотники и прикрыл глаза. Таня, отчаянно беспокоясь за него и испытывая сильнейшие приступы жалости, немного расслабила свой ремень, привстала и обняла его голову руками. Шеф положил ладонь на ее локоть и, кажется, задышал чуть легче.
-Пожалуйста, сядьте, - неожиданно прозвучал голос проходившей мимо стюардессы, но Таня осталась стоять.
-Вы не понимаете, человеку плохо, - умоляющим тоном сказала она, но стюардесса была непреклонна.
Тане пришлось сесть, она взяла шефа за руку и переплела их пальцы.
-Не бойтесь, - прошептала она, - все хорошо, это скоро закончится.
Немного помолчав, она добавила:
-Знаете, молитва очень успокаивает...
-Лучше расскажите мне про вашу первую любовь, - покачал головой Иван Борисович, и Тане пришлось подчиниться.
-В пятнадцать лет меня отправили в детский лагерь в Анапу, - ответила она нехотя, - там я познакомилась с мальчиком... он был вожатым, студент второго курса медакадемии. Я сбегала ночью из спальни и мы с ним целовались на пляже под звездами...
-Только целовались и все? - разочарованно спросил шеф.
-Иван Борисович! - возмущенно воскликнула Таня, - да, только целовались и все!
-Дайте угадаю, - предложил он, - он был тощий и в очках.
-Нет, не в очках, - сумрачно буркнула Таня, шеф громко рассмеялся.
-Вам нравятся худые мужчины... - скорее утвердительно, чем вопросительно произнес он.
-Мне нравятся умные мужчины, - возразила Таня, - а фигура для меня не принципиальна.
-Ум и все? - уточнил Иван Борисович, - это единственный критерий?
-Нет, есть еще кое-что важное... - Таня помялась, не зная, как это правильно выразить, - понимаете, это что-то вроде благородства... честность, справедливость, сострадание к ближним... не могу подобрать точное слово...
-Мямля, - подсказал шеф, - который не знает, тварь ли он дрожащая или право имеет. И все время переживает, не стесняет ли он кого-нибудь своим присутствием. Вы не назвали ни смелости, ни решительности, ни силы.
-Вы опять за свое, - недовольно буркнула Таня.
-Я совершенно искренен с вами, - возразил Иван Борисович, - я знаю, что выражаюсь слишком резко, но это то, что я думаю.
-Сила в мужчине - это очень здорово, - согласилась Таня, - но сильный человек подминает всех вокруг себя, а это тяжело - постоянно жить у кого-то под каблуком.
-Если он при этом не обижен умом, может быть, это пошло бы всем вокруг только на пользу, - предположил шеф.
-Может быть, - пожала плечами Таня, - но уж так устроен человек - ему всегда хочется воли. За этим мы и приходим в этот мир...
-Зачем? - удивленно переспросил Иван Борисович.
-За самостоятельностью. Мы хотим сами руководить собой, делать свободный выбор и бог дает нам такую возможность.
-Довольно условная возможность, если учесть, что, по той же теории, воздаяние неминуемо, - усмехнулся шеф.
-Поэтому он дает нам забвение, - пояснила Таня, - вы же не верите в воздаяние. Почему?
-Это софистика! - вдруг рассердился Иван, - Вы знакомите ребенка с горячим чайником, говорите ему - это горячее, нельзя трогать! И даете потрогать и он получает ожог. Но это вы нагрели чайник!
-Но ведь вы не можете не нагревать чайник, - возразила Таня.
-Да, мы скованы некоторыми законами бытия, - согласился шеф, - но ведь это Он создал эти законы!
-Что мы можем знать о том, по каким законам н живет? - спокойно, с легкой грустью в голосе спросила Таня.
-И вот весь ответ! - язвительно произнес Иван Борисович, - и так всегда, очень удобная теория...
-Не стоит говорить такие вещи, - тихо сказала Таня, пытаясь отнять у шефа свою руку, но он не отпустил.
-Простите, Таня, простите меня, я не хотел обидеть ваши религиозные чувства, просто я сам хотел бы понять, что происходит и куда все это ведет, но я бешусь, когда чувствую свое бессилие в этом вопросе...
-Мне кажется, что это нельзя увидеть умом, - покачала головой Таня, - только сердцем...
-Что ж, возможно, мое сердце слепо, - мрачно пробормотал Иван Борисович.
Они и не заметили, как самолет перестало качать, а через каких-нибудь полчаса пилот объявил о начале снижения. Все это время Иван ни на секунду не отпускал руку своей спутницы, и только после успешного приземления, когда шасси с пугающей скоростью и дрожью понеслись снова по бренной земле, Таня освободила свою ладошку из плена, чтобы вместе с другими пассажирами отдать должное пилоту аплодисментами.
-Не понимаю, к чему этот цирк, - недовольно пробормотал шеф, потирая затекшую шею и запястья.
-А мне очень нравится эта традиция, - улыбнулась Таня, с удовольствием потягиваясь, - люди так выражают благодарность этим самоотверженным людям, чья профессия неразрывно связана с риском, а еще - дают волю радости и облегчению, что все прошло успешно.
-Вы видите вокруг одну только радость и признательность, - проворчал Иван Борисович, но по его тону было понятно, что на самом деле он восхищается этой ее способностью.
-Да, - кивнула Таня с улыбкой, - спасибо, я стараюсь.
Продолжение.
