С.В. Серебрянский, Д.А. Сметанина
Опубликовано в: Россия сегодня: социально-экономические и духовно-нравственные ориентиры развития нации: материалы ХХXV международной научно-практической конференции (Челябинск, 19 марта – 19 апреля 2018 г.) / Акад. труда и соц. отношений, Уральский социально-экономический институт (филиал). – М. : ИИЦ «АТиСО», 2018. – С. 207-212.
Для прояснения вопроса о том, на каких основаниях могут базироваться идеи разумного консерватизма, мы обратились к творчеству А. И. Солженицына. Задача заключалась в том, чтобы на основе анализа некоторых ключевых текстов проследить эволюцию ценностных представлений, соотнести их с традицией и определить идейный состав нового консерватизма. Для анализа были избраны повесть «Один день Ивана Денисовича» 1962 г., как первое опубликованное произведение, Гарвардская речь 1978 г., как обобщающий взгляд на проблему ценностных ориентаций, и эссе «Как нам обустроить Россию» 1990 г., как взгляд на открывающуюся перед страной перспективу с точки зрения базисных для национальной культуры ценностей.
Уже в первом опубликованном произведении намечен такой подход к проблеме ценностей, который обладает значительным философским потенциалом. В центре внимания автора находится единичный человек, испытываемый на состоятельность, понимаемую как способность сохранить в себе нравственные ценности и, тем самым, обустраивать на их основе мир вокруг себя.
Это одна из ключевых проблем классической русской мысли о характере связи человека и среды, о природе ценностей, полемика обобщенного Достоевского и обобщенного Чернышевского. Ценности, определяющие поведение героя повести, по своему происхождению внерефлексивны. Нет никакой дистанции между ними и практикой поведения, они имманентны поступкам. В этом внерефлексивном качестве ценности традиционны, они всегда почитались в народе.
При работе Шухов настолько увлекается делом, что забывает, что эта работа является принудительной [1, c. 47]. Экзистенциальная «ошибка» памяти позволяет локально созидать свободу в условиях внешней несвободы. В труде как мастерстве сохраняется и созидательность по отношению к вещественному составу мира, и «охранительность» по отношению к человеку, к его подлинной природе. Такой труд в традиционной системе ценностей равен человеческому достоинству, поскольку он единственно устроителен и придает прочность существующему.
Показательно, чего избегает герой. Он не симулирует болезнь, пытаясь избежать работы, не превращается в доносчика ради улучшения собственной участи, не клянчит, не попрошайничает, не грубит. Он избегает всего того, что оборачивается деградацией собственного ценностного порядка.
Таким образом, этот частный случай отношений человека и мира, где мир обращен к человеку своей «теневой» стороной и как будто испытывает человека на прочность, имеет вневременное измерение. Человек, волею случая поставленный в экзистенциальную ситуацию выбора, свободен в том, чтобы выбрать верность ценностям, соответствующим его достоинству.
В Гарвардской речи 1978 г. изменяется масштаб суждений и оценок. Здесь уже не частный человек и его ценности сталкиваются с внешним миром, а сами системы ценностей, модели миропонимания становятся предметом внимания. А.И. Солженицын, обращаясь к выпускникам Гарвардского университета и, шире, к западной аудитории в целом, отмечает, что особенность Запада в том, что он отказывается понимать остальной мир. Запад издавна уверен, что «… всем обширным областям на нашей планете следует развиваться и доразвиться до нынешних западных систем, теоретически наивысших…» [2, с. 311].
Уверенный в своей исключительности Запад диктует правила. Но эта самоуверенность, по мнению Солженицына, исходит из недопонимания Западом других миров и мировоззрений. В частности, Запад не понимает наш мир, нашу историческую жизнь. Вместе с тем, современный Запад утрачивает свои положительные качества: «мужество потеряло целиком все общество» [2, с. 312]. А падение мужества, напоминает Солженицын, издревле считалось первым признаком конца.
Достоинство Запада в том, что закон и свобода являются основами общества, но этого оказывается не достаточно. Ссылаясь на свой опыт, Солженицын отмечает, «ужасно то общество, в котором вовсе нет беспристрастных юридических весов». И далее формулирует ключевую идею: «… общество, в котором нет других весов, кроме юридических, тоже мало достойно человека». Атмосфера душевной посредственности в таком обществе не соответствует высоте человеческих возможностей [2, с. 314]. Разумный консерватизм проявляется в понимании свободы и в оценке правовой формы как явно не достаточной.
Большая свобода не решает проблем человечества, но лишь порождает новые проблемы. Солженицын подчеркивает, что идея свободы родилась в христианском, а не в другом обществе. И эта идея предполагает большую ответственность. Несколько столетий назад было невозможным то, что «человек получил необузданную свободу – просто так, для своих страстей» [2, с. 325]. Если прежде, в ранних демократиях считалось, что личность получает свободу лишь условно, лишь в предположении ее постоянной религиозной ответственности, то теперь Запад сбросил с себя это ограничение. В этом и заключается суть ценностного кризиса.
Обращает на себя внимание такое сближение. В начале XX века В. В. Розанов замечал, что «… глубокий фундамент всего теперь происходящего заключается в том, что в европейском (всем, – и в том числе русском) человечестве образовались колоссальные пустоты от былого христианства; и в эти пустóты проваливается все: троны, классы, сословия, труд, богатства» [4, с. 5]. В конце XX века Солженицын фактически подтверждает справедливость этой оценки. Разумный консерватизм получает еще одну определенность, в нем религиозное и светское начала соотнесены в иерархическом порядке. Ценностный и, шире, цивилизационный кризис обусловлен нарушением этого порядка, низшее по онтологическому статусу посягает на место и роль высшего.
Человек развивает гуманистическое сознание, поставив себя в центр мира, забыв о Боге и религии. Но это сознание «не признало за человеком иных задач выше земного счастья», оно положило в основу современной западной цивилизации «опасный уклон преклонения перед человеком и его материальными потребностями» [2, с. 324]. Таким образом, заключает Солженицын, современный Запад не может послужить образцом для нашей страны, и «нам не избежать пересмотреть фундаментальные определения человеческой жизни и человеческого общества: действительно ли превыше всего человек и нет над ним Высшего Духа…» [2, с. 328].
В эссе «Как нам обустроить Россию?» стройная система ценностей развернута в прикладном аспекте. Она обращена к нашей стране, вступившей на путь перемен. Солженицын констатирует, что «… весь XX век жестоко проигран нашей страной…» [3, с. 562] и предостерегает «… не повторить хаос исторического Февраля … не отдаться еще раз добровольно на посрамление» [3, с. 563].
Здесь можно отметить еще одну особенность консервативной мировоззренческой установки. Она формируется не только как реакция на революционные преобразования, но и как реакция на весь опыт советского периода в развитии страны. Однозначно негативная оценка этого периода восходит к тому факту, что вся идеология марксизма и коммунизма целиком имеет западное происхождение и наделены всеми теми пороками, которые и спровоцировали кризис.
Солженицын отмечает ключевые проблемы, от решения которых зависят судьбы народа и страны. Прежде всего, это проблема выбора между имперскими притязаниями и «духовным и телесным спасением народа». «Держать великую Империю – значит вымертвлять свой собственный народ» [3, с. 542]. Затем, это вопрос о земле. «Земля для человека содержит в себе не только хозяйственное значение, но и нравственное» [3, с. 553]. Земля в собственности работников, трудовой смысл и трудовая свобода могли бы стать одной из основ национального возрождения.
Ссылаясь на Столыпина, автор подчеркивает приоритет социального порядка по отношению ко всяким политическим программам [3, с. 555]. Победа идеологии над человеческой сущностью выразилась в том, что для многих людей частная собственность, а также наемный труд стали неким нечистым делом. «Но обладание умеренной собственностью, не подавляющей других, – входит в понятие личности, дает ей устояние. А добросовестно выполненный и справедливо оплаченный наемный труд – есть форма взаимопомощи людей и ведет к доброжелательности между ними». [3, с. 556].
Солженицын считает, что наша большая страна может соразмерно развиваться только за счет сильного самоуправления и полной свободы хозяйственного и культурного дыхания провинции [3, с. 559]. Нужно освободить провинцию от искусственного давления столицы, «наш путь выздоровления – с низов» [3, с. 560].
Самое страшное, что произошло за три четверти XX столетия, по мнению Солженицына, это разрушение наших душ, а мы этого как будто не замечаем. От этого зависит, пойдет ли развитие России прямой дорогой или же нет. Некоторые надежды он связывает с церковью, но церковь только тогда «… поможет нам в общественном оздоровлении, когда найдет в себе силы полностью освободиться от ига государства…» [3, с. 567] и восстановить живую связь с общенародным чувством.
Таким образом, наблюдение за эволюцией ценностных представлений в творчестве А.И. Солженицына позволяет сделать вывод о том, что автор поднимается до обобщений философского уровня. Итоговая ценностная система по содержанию и масштабу такова, что ставит автора в ряд отечественных художников-мыслителей, гуманистов и философов.
Особенность мировоззренческой системы состоит в том, что автор последовательно утверждает идеи, характерные для классического консерватизма. Но при этом он дистанцируется от сиюминутной политической прагматики, от релятивизма оценок «с одной стороны, с другой стороны…» Тем самым, разумный консерватизм Солженицына в его последовательности и цельности оказывается неуместным. Он был неуместен в советскую эпоху. Он неуместен в современную эпоху, когда политическая прагматика побуждает создавать идейные квазиконсервативные кентавры, совмещающие не совместимое, в частности, религиозное и специфически светское советское начала, имперские притязания и своеобразно понимаемый патриотизм. Но и в этой неуместности автор разделяет судьбу выдающихся отечественных художников-мыслителей, гуманистов и философов.
Примечания.
1. Солженицын, А. И. Один день Ивана Денисовича / Собрание сочинений: В 30 т. – Т. 1. Рассказы и крохотки / А.И. Солженицын. – М.: Время, 2006. – 672 с.
2. Солженицын, А. И. Речь в Гарварде на ассамблее выпускников университета 8 июня 1978 года. / Публицистика: В 3 т. – Т. 1. Статьи и речи / А.И. Солженицын. – Ярославль: Верхне-волжское книжное издательство, 1995. – 720 с.
3. Солженицын, А. И. Как нам обустроить Россию? Посильные соображения / Публицистика: В 3 т. – Т. 1. Статьи и речи / А.И. Солженицын. – Ярославль: Верхне-волжское книжное издательство, 1995. – 720 с.
4. Розанов, В.В. Апокалипсис нашего времени / Собрание сочинений / В.В. Розанов. – М.: Республика, 2000. – 429 с.