Действие начинается бытово и буднично. Люди двигаются по сцене Московского театра юного зрителя, расставляют софиты, какие-то вещи и готовятся к приходу маэстро - еще не профессора Преображенского, а только Игоря Гордина - большого артиста, характер которого переперчён харизмой, самолюбием и нахальством (в реальной жизни, конечно, все не совсем так, не считая харизмы). Люди на сцене знают, где они, знают, что перед ними зрители, и совсем скоро начнется представление. А дальше вырисовывается ловкая и хлесткая инсценировка режиссера Антона Федорова, благодаря которой текст Булгакова и обстоятельства его “сердца” плавно обволакивают сцену МТЮЗа. Произносятся реплики сначала цинично, впроброс. Ну, это же, Булгаков, да? Повесть “Собачье сердце”, значит и реплики надо брать оттуда, мы же там это…интерпретаторы! Ирония как бы “специально” брошенных булгаковских слов разбавляется вполне искренним монологом пса Шарика.
Первую половину спектакля ты как зритель угараешь: нет не улыбаешься, не почтительно смеешься в императорский театральный веер, а напрямую взрываешься от абсурда происходящего на сцене. Такое ощущение, что ты попал в подвальное арт-кафе “Бродячая собака” с сатирическими миниатюрами в духе шоу “Куклы” на НТВ. На это намекает и механическая марионеточная пластика актеров: поедающая колбасу Зина с высоким голоском как будто из советских мультфильмов в исполнении Аллы Онофер или максимально гротесковая застывшая мимика Борменталя-Ильи Шляги в ответ на первые движения Шарикова.
Хорошо заправленный юмор - это первый слой спектакля “Собачье сердце”. Доведение до абсурда одних и тех же фраз, как у кухарки Дарьи Петровны (Екатерины Александрушкиной), игры слов и ипровизация артистов, которая каждый спектакль генерирует новые шутки. Заметьте, потешно становится не только благодаря булгаковскому тексту, который сам по себе может вызвать смех, а благодаря тому, как авторы постановки развили его и добавили от себя множество гэков. Правда ирония над тем, что актеры понимают, что играют Булгакова и подмечают “Так, как там у Булгакова?”, давно устарела и точно использована во множестве спектаклей.
Лично для меня самая вкуснятина - это подтрунивания Преображенского над помощницей Швондера и сцена, в которой Шариков приглашает в квартиру Преображенского выпить двух монтировщиков самого спектакля - и, да, отсутствие “четвертой стены” здесь вполне нормальное явление.
Но спектакль не был бы спектаклем, если бы просто ограничивался набором скетчей. С самого начала ты чувствуешь какой-то подвох, а по телу пробегает дрожь. И в какой-то момент первая увеселительная часть постановки переходит во вторую - пронзительную главу насилия одного человека над другим. Тут и профессор Преображенский, блестяще сыгранный Игорем Гординым, становится не таким уж и добрым и обаятельным персонажем, а скорее главным угнетателем. “Что? Угнетателем? А где же тот мудрый интеллигент в исполнении Евгения Евстигнеева?” - спрашивает экранизация Владимира Бортко. Да нет его. Ведь это совершенно другая адаптация, которая не соревнуется в безукоризненности следования первоисточнику Булгакова, а идет по другому пути, раскрывая тему скрытой тирании, доминирования одних людей над другими, которая возможна как на уровне государства, так и на уровне одной семьи. Старина Преображенский тебя сначала увлекает, заставляет смеяться, а потом..ты сталкиваешься с жестокой реальностью, когда обычного человека так просто и буднично уничтожают.
Актеры в “Собачьем сердце” успевают блеснуть своей индивидуальностью и в то же время стать частью единого механизма, созданного режиссером. Многие из них покорно живут по правилам Преображенского, эпизодически нащупывая свою сдавленную индивидуальность. Шариков же - тот персонаж, который, как Эмма Стоун в недавнем оскаровском фильме “Бедные-несчастные”, только начинает знакомиться с этим миром. Да, он совершает ошибки и неумело идет на поводу своих инстинктов, но все это - лишь процесс формирования личности. Герою Андрея Максимова хочется искренне переживать, особенно когда профессор “забивает последний гвоздь” со словами: “Весь ужас в том, что у него уже не собачье, а именно человеческое сердце. И самое паршивое из всех, которое существует в природе”.
Синестезия - способность не просто услышать музыку, а к ней прикоснуться и увидеть в ней даже цветовую гамму. Таким качеством обладают композиции Александра Скрябина. Его цветомузыка не только дополняла сценографию спектакля с обшарпанными узорчатыми обоями, но и создавала свой недосягаемый цивилизованный мир, от которого отдалились все персонажи, но к которому пытается дойти сам Шариков.
Стоит ли идти, если вы уже смотрели фильм и читали саму повесть Булгакова? Да, потому что спектакль - это совершенно другое произведение. Он не просто, как у Михаила Афанасьевича, тонко стебет советское время, а проходит катком и по избалованной буржуазии, и по рабочему классу. Его тягучий и нестандартный темпоритм обволакивает тебя и заставляет испытать полярные эмоции.
Когда-то в 90-е постановка “Собачье сердце” Генриетты Яновской с монументальными античными декорациями Сергея Бархина обновила лицо театральной России и стала новой вехой в истории Московского ТЮЗа. Спектакль же Антона Федорова стал событием, которое подчеркивает устоявшиеся черты театра будущего и мрачного будущего у мира, в котором мы живем прямо сейчас.
Продолжительность: 2 часа 10 минут без антракта
Цена билетов: 1700-3000р.
Ближайшие показы: 26 мая, 8, 20 июня
