- Красная вся, довольная! Платьишко на себя натягивает. А немного погодя и Васька Краснов оттуда же пожаловал. Что ж они там ягоды собирали?
- Ой, что же теперь будет?! - воскликнула Галина.
Книга "Любочка Хоботова"
начало здесь 👇👇
– Не знаешь что ли, как парни с девками по кустикам прячутся? – расхохоталась Галина. – Забыла? Так у доченьки родимой спроси, она объяснит. Опыта у неё, видать, уже не занимать!
Из сарая с топором в руках вышел Павел. Он от слова до слова слышал разговор Галины и Евдокии и теперь, красный от гнева, страшный, с густыми, сдвинутыми к переносице бровями и со спутанной бородой, в которой застряли мелкие щепки только что нарубленных дров, шагнул к Галине:
– Кто видел? – спросил он.
– Яковлевич, ты чего? – отшатнулась от него Галина. – С ума сошел?
Павел перехватил в руке топор:
- Я тебя спрашиваю, откуда знаешь? Кто Любку с Васькой видел?
Галина испуганно дёрнулась. Она знала крутой нрав своего соседа и не решилась признаться в том, что ей всё рассказала дочка Тамара, а потому, не показывая вида, что испугалась, Галина подпёрла кулаками бока и насмешливо посмотрела на Павла:
- Сама я видела! Слышу, на озере, в кустах смешки да звуки не потребные, ещё удивилась, у кого нахальство хватает, чуть ли не на глазах у людей шуры-муры крутить и бесстыдными делами заниматься. Тьфу, пакость какая! А потом смотрю, идёт оттуда ваша Любка. Красная вся, довольная! Платьишко на себя натягивает. А немного погодя и Васька Краснов оттуда же пожаловал. Что ж они там ягоды собирали?
Размахнувшись, Павел вогнал топор в колоду чуть ли не по самую рукоятку, а потом резко повернулся и крупными шагами зашагал к бане, где Люба стирала бельё.
- Ой, что же теперь будет?! - воскликнула Галина, прижимая ладонь губам.
Евдокия ничего ей на это не ответила, только махнула рукой и бросилась бежать вслед за мужем, но когда толкнулась в дверь бани, оказалось, что она заперта изнутри.
- Павел! Павел! - закричала Евдокия. Её голос услышала Люба, повернулась и увидела отца.
- Пап, ты чего? - спросила она, глядя, как он берёт в руки железную кочергу, которой они выгребали из печки золу. - Пап...
Люба рванулась к двери, но Павел перехватил дочь и с размаху ударил её. Если бы девушка была поменьше и послабее, разгневанный отец убил бы её, не задумываясь над силой своих ударов. Но Люба, здоровая и крепкая, выдержала побои. И только когда обезумевшая Евдокия, выломав щеколду, распахнула дверь, дочь, избитая и окровавленная, упала к её ногам.
- Что ты наделал, Паша? - воскликнула несчастная мать, прижимая к себе дочь. - Уходи, уходи отсюда! Уходи, Христом Богом тебя прошу!!
Павел вышел, и тогда Евдокия принялась снимать с дочери платье, которое превратилось в лохмотья. Она обмыла раны Любы, накинула на полок чистое сухое полотенце, потом помогла ей лечь.
- За что он меня так, мама? - с трудом разжала разбитые губы Люба.
- Лежи, лежи, молчи, - всхлипнула Евдокия. - Он отец, он может поучить...
Люба закрыла глаза.
До вечера она пролежала в бане, а когда совсем стемнело, мать помогла ей перебраться в дом. Люба не знала, что сразу после избиения, Павел отправился к Красновым и там напустился на Василия:
- Опозорить мою седую голову решил, бесстыжий!? Да я тебя за это в бараний рог согну!
Василий подумал, что это Люба пожаловалась на него отцу и спорить не стал:
- Так у меня же всё серьёзно, - пожал он плечами.
- А если серьёзно, так женись, - поддержали Павла родители Василия. - Рано или поздно всё равно придётся семью заводить. А Люба вон какая красавица. И работящая. Засылать, что ли, сватов, Яковлевич?
Павел подумал о дочери, которую только что наказал, и усмехнулся:
- Через пару месяцев ей исполнится восемнадцать, вот тогда и присылайте. А пока готовьтесь к свадьбе.
Решив, что судьбу дочери ему удалось устроить удачно, Павел отправился домой. А там строго-настрого наказал жене, чтобы она с Любы не спускала глаз и днём и ночью следила за ней, не выпуская из дома. Это было несложно: долгое время девушка не выходила даже во двор, потому что не хотела, чтобы её видели в синяках и кровоподтёках. А потом у неё начались другие проблемы и Люба криком кричала, корчась от болей в животе.
Евдокия не выдержала и позвала мужа, который всё это время даже не заходил к дочери:
- Плохо дело, Паша. К врачу её надо везти. Она уже несколько раз сознание теряла, не к добру это.
Павел только махнул рукой:
- Делай как хочешь. Мне всё равно. Опозорила она нас, гулена несчастная. Вот теперь за это и мучается.
Евдокия только покачала головой, но дочь в больницу всё-таки увезла. Она навещала её каждый день и однажды, приехав домой, села на стул, скорбно сложив на коленях руки:
- С врачом я сегодня разговаривала, Паша. Наврала нам Галина. Не было ничего у Любы с Васькой.
Павел резко повернулся к ней:
- Откуда знаешь?
- Врачи её осматривали. Чистая она, ну ты понимаешь. Нетронутая, то есть, - пояснила мужу Евдокия. - А живот у неё болит из-за того, что нарушилось что-то там от побоев твоих. Меня спрашивали, что случилось, я сказала, что Люба просто упала. Она тоже подтвердила это.
Павел опустился на табурет и обхватил голову руками. Он молча принялся раскачиваться, не говоря ни слова. И когда дочь вернулась домой, тоже не подумал попросить у неё прощения. А вот сватов от Василия принял благосклонно.
Люба тоже дала согласие на этот брак. Она больше не хотела жить с родителями и воспользовалась первой возможностью, чтобы уйти из дома.
Сразу после свадьбы она переехала жить к Василию, которому родители освободили свой дом. Сами они уехали в соседнюю деревню к престарелой матери отца Василия, она давно звала их к себе.
Став замужней женщиной, Люба расцвела. Она почувствовала ту свободу, которой ей всегда не хватало. Никто теперь не мог ей указывать, как жить, и она решила, что наконец-то обрела счастье, которого ей всегда хотелось.
Сначала молодые супруги жили хорошо. Им нравилось ни от кого не зависеть и не опасаться осуждения других людей. Деревенские кумушки то и дело обсуждали их, пошловато похохатывая над неуемной страстью Любы.
– Ночью идем мы с Людкой мимо Васькиного дома, – рассказывала подругам какая-то старушонка, – слышим, Любка кричит. Мы к калитке, думали, Василь убивает её за что-нибудь. Стучимся, в калитку – выходит: красный, распаренный, штаны на ходу натягивает. А из-за плеча его Любка выглядывает, растрепанная, но довольная-я-я…
– Ха-ха-ха! – так и покатывались все со смеху, – бедный Васька, с такой бабой, как Любка, справиться силы нужны немалые. Вот уж вляпался, так вляпался!
– Ничего, он же моряк, ему не привыкать. Видать всяких за свою службу перещупал!
– Всяких – не всяких, а до нашей Любавы им далеко. Ишь, ненасытная какая. Вся деревня слышит, как Василий её под себя мнет!
Бабы принимались громко хохотать, и только Тамаре было не до смеха: она никак не рассчитывала, что все так обернется, и ругала себя последними словами за то, что сама толкнула Василия в объятия Любки.
– Чтоб ты провалилась, проклятая, – шептала она, стоя ночью под светящимися окнами дома соперницы.
За занавесками то и дело мелькали тени, и Тамара, задыхаясь от злобы, узнавала силуэты Василия и Любы.
Несколько месяцев Тамара накручивала себя и как-то вечером, не выдержав, поехала в одну небольшую деревеньку, где жила бабка Лукашиха, которую все называли ведьмой.
– Бабушка, откройте, – постучалась к ней в дверь Тамара. – Я вам гостинцев принесла. Сметанки домашней, молочка, булочек…
На крыльцо вышла древняя старуха с тонким заостренным носом.
– Что тебе надо? – прошамкала она беззубым ртом.
– Парня приворожить хочу, – торопливо стала объяснять Тома. – Василием его зовут. Я его люблю, а он на другой женился.
– Молодая ишшо, – дребезжащим беззлобным смехом засмеялась старуха, – а душа уже поганая. Как дальше-то жить будешь, не боишься?
Продолжение здесь . А вот ЗДЕСЬ мы читаем книгу "Одноклеточная", и многое другое 🤣
Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить новые истории 👌
Спасибо за ваши комментарии, лайки и репосты 💖