Первая преграда ждала потерявшего от счастья голову жениха дома.
- Ты же только начал учебу, - бубнила расстроенная мама, - какая может быть женитьба?
Отец нервно курил, все выжидательно смотрели на главу семейства, ожидая его вердикт. Мама – с надеждой, Габриэль – со страхом. Наконец отец докурил, словно в медленной съемке, затушил в пепельнице сигарету и, перевел взгляд с расстроенного лица жены на полное надежды – сына.
- Ну, вот что я скажу. Грета девушка хорошая, из хорошей семьи. – Отец снова замолчал, словно обдумывая что сказать дальше, - Все это, конечно, несколько преждевременно…
- Я бы сказала, сильно преждевременно, - вступила мать, но глава семейства сделал решительный жест рукой, и она замолчала.
- Но, ты Габриэль, уже мужчина и должен сам принимать решения. У меня только одно условие – свадьба – после окончания учебы. Раз ты готов связать себя узами брака, то и всю ответственность за обеспечение семьи должен также нести самостоятельно.
- Папа, спасибо, спасибо, - Габриэль вскочил со стула и бросился к отцу. Он не мог поверить, что все так легко разрешилось.
Отец же думал, что «убил двух зайцев» - не сказал «нет», но и отложил вопрос «в долгий ящик». Пока Габриэль закончит университет, много воды утечет. Если любовь настоящая, то время – не помеха, а если это просто юношеское увлечение, то время расставит все по своим местам.
Следующим утром все трое отправились к Миллерам «женихаться». Отец по такому случаю облачился в воскресный костюм, который до этого надевал только в церковь, мама отгладила свое единственное «выходное» платье, которое доставалось из шкафа только «по особым случаям», Габриэль тщательно выбрился и постарался придать своим непослушным кудрям мало-мальски опрятный вид.
Миллеры встретили семейство Гутенбергов недружелюбно. Габриэль с порога почувствовал неладное и, заняв предложенное хозяином дома место, принялся грызть от волнения ногти.
- Дочка мне все рассказала, - начал мистер Миллер, когда все расселись. – Согласие она дала опрометчиво, не спросив разрешения родителей. Простите ей эту вольность. Я обещаю, что она будет наказана за непослушание.
- Ну что вы, - примирительно поднял руки мистер Гутенберг. – Заверяю вас, что мы тоже не в восторге от такой спешки, но…
- Вы знаете, - перебил мистер Миллер, - что Грета воспитывается в строгой католической вере. Она регулярно посещает церковь и замуж она выйдет с благословения родителей и главы нашей местной церкви. Ваш сын, насколько я знаю, - Габриэль с отчаянием заметил, что мистер Миллер не назвал его по имени. Это был плохой знак, - ммм…, - он пожевал губами, - я бы сказал, не католик.
- Да, мы евреи и не скрываем этого, - с вызовом бросила миссис Гутенберг.
- Ничего не имею против, но я свое слово сказал. Может, ваш сын готов перейти в нашу веру и вопрос будет таким образом решен, - с усмешкой произнес мистер Миллер, поднимаясь. «Ну, вот и все», - с горечью подумал Габриэль.
- Это исключено, - с достоинством произнес мистер Гутенберг.
- Ваше право, - сказал мистер Миллер вместо прощания.
Домой Габриэль шел другим человеком – он понуро плелся за родителями, не замечая ничего вокруг. Едва войдя в дом, закрылся в своей комнате и ничком повалился на кровать. «Вера, какая-то дурацкая, никому не нужная вера. Просто атавизм какой-то», - рассуждал он, сверля невидящим взглядом потолок.
- Сынок, может, поешь? – произнесла мама из-за закрытой двери.
- Нет, мам, спасибо, - отозвался Габриэль.
Едва стемнело, он выбрался из своей комнаты через окно и залез в сад Миллеров. В столовой горел свет. Семейство чопорно сидело за столом, во главе стола возвышалась массивная фигура главы семейства. «Чурбан», - зло прошептал Габриэль. По правую руку сидели две старшие сестры, по левую – Грета и младшая сестренка. Мать прислуживала, то и дело поднося новые блюда. Наконец трапеза окончилась, мистер Миллер вытер салфеткой рот и поднялся. Девичьи фигурки замелькали, помогая матери убрать со стола. Когда стол был девственно чист, девочки дружно покинули комнату, зажегся свет в двух комнатах наверху. Габриэль залез на второй этаж по водосточной трубе и осторожно пройдя по выступающей части первого этажа, заглянул в одно из освещенных окон. Он хотел незаметно позвать Грету, но дело осложнялось тем, что она спала с младшей сестрой. Грета сидела перед зеркалом туалетного столика и расчесывала блондинистые кудри, младшая сестренка читала, лежа на кровати. Габриэль прильнул к стеклу, боясь дышать. Сердце билось, словно пойманная в сети рыба. Грета закончила расчесывать волосы, подошла к выключателю и дом погрузился во тьму. Габриэль тяжело вдохнул, но вызвать Грету не представлялось возможным, не разбудив сестру. Он спустился на землю и решил подкараулить возлюбленную утром, когда она пойдет на работу.
Габриэль всю ночь не сомкнул глаз, а едва рассвело, торчал неподалеку от калитки Миллеров. Каково же было его разочарование, когда он увидел, что Грета выходит из дома в сопровождении младшей сестры. Замысел мистера Миллера был очевиден – отныне Грета не будет оставаться одна. Габриэль проследил за Гретой и ее сопровождающей до самого магазина. Он не отходил от входа весь день, наконец, маявшаяся от безделья сестра выбежала куда-то, радостно подпрыгивая. Габриэль кинулся внутрь.
- Сегодня вечером жди меня внизу, как только все лягут и заснет Гертруда, я спущусь.
Так начались их тайные встречи: каждый вечер Габриэль ждал Грету в саду и помогал ей спуститься. Каждую вынужденную разлуку Габриэль словно умирал, чтобы возродиться вновь при встрече с любимой. Ему казалось, что учебе и их расставаниям не будет конца и они будут вынуждены всегда встречаться украдкой, страдая зимой от холода и согревая друг друга теплом рук и губ, летом сторонясь людных мест, чтобы мистер Миллер спокойно спал крепким сном истинного христианина. Габриэль мечтал слиться с Гретой воедино, стать одним целым, но возлюбленная противилась, останавливая его каждый раз, когда он был уже близок к тому, чтобы перейти запретную черту.
- Нет, Габи, нет, - мягко, но настойчиво отстраняла Грета пылкого влюбленного.
- Но, почему, Грета? Мы же любим друг друга, я так тебя хочу, все равно мы скоро поженимся, - чуть не плача увещевал Габриэль.
Грета была непреклонна:
- Вот когда станем мужем и женой перед богом и людьми.
- Снова этот бог, от него одни неприятности, - злился Габриэль.
- Не смей так говорить, - шептала Грета.
Но всему приходит конец – подошла к концу и учеба Габриэля. Как одному из лучших студентов, ему поступило несколько предложений. В одном из них, кроме оплаты труда, предлагалась оплачиваемая каморка, громко именовавшаяся: «квартирой». Это стало решающим моментом. Из родного городка пришлось в спешке бежать, на свадьбу не было денег, да и приглашенных, поэтому влюбленные просто расписались и стали вить любовное гнездышко. Грета оказалась отменной хозяйкой: она с легкостью и удовольствием выполняла обязанности по дому. Кроме того, Грета была удивительно неприхотлива, довольствуясь малым, да на большее у новоиспеченных супругов и не было денег.
Из писем Габриэль узнал, что мистер Миллер «рвал и метал», но вскоре успокоился и во всеуслышание заявил, «что у него больше нет дочери». Габриэль не хотел говорить Грете, но она нашла письмо, прочла и долго плакала. Габриэль успокаивал жену, как мог. Отчаяние сменилось злостью, а потом все стало более-менее стабильно, но он чувствовал, что рана затянулась только сверху, но все еще кровоточила внутри и старался не упоминать в разговорах их «прошлую жизнь».
Продолжение следует...
Автор: Анна Рожкова
Источник: https://litclubbs.ru/articles/49282-bog-nachinaetsja-na-g.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: