- Пошли, - не глядя на Кольку, махнула рукой Юля и повела его за прилавок на склад. Узким проходом подвела к двери у служебного выхода. – Это сортир, - открывала она замок маленьким ключиком.
- Ты что, стерва, моего сына заперла там? – надвинулся на Юлю Николай.
- Скажи спасибо, что сюда закрыла, и милицию не успела вызвать. Мелкий гадёныш! Весь в отца.
- Ты поскромнее о моём сыне говоришь, - таращил на неё глазищи Николай, из-под широкого лба.
- Ты бы так за ним смотрел. Третий раз уже ловим, - Юля открыла дверь. Маленькое, прямоугольное помещеньице, душное, свет таким ярким показался после тёмного склада. Матвей сидел на полу, прислонившись к толстой трубе затылком, он будто дремал, с открытым ртом, немного запрокинув голову назад.
- Матвей, - кинулся к нему отец, схватил своими огромными ручищами за худое тельце, тряхнул хорошенько. Матвей обмяк в его руках. Николай испуганно посмотрел на Юлю.
- Что ты на меня вылупился?! – спросила она, перекрывая воду в кране. – Вредитель воду оставил включённой, теперь жди счёта от водоканала. Да пьян он! – ответила она наконец, на жалкий взгляд старого друга. – Вытаскивай его отсюда. Вот если бы не ваш, в милицию бы сдала!
Отец вынес сына на руках на склад, Юля показала ему, куда положить мальчишку. Матвей начал что-то бормотать, пинаясь ногами.
- Этот вот, - посмотрела Юля на ребёнка без сознания, - который раз ворует с прилавка всякую мелочёвку. Девчата только отвернутся, он хвать и давай дёру! Сколько раз мне жаловались. Один, а то и толпу приведёт: они отвлекают, а он шарит руками - куда дотянется. Девчатам недостачу потом платить.
Я-то им не верила, ругала, думала, сами таскают, а мне врут. Но сегодня он слишком расхрабрился, видишь, почему? Я кассу открыла, посчитаться хотела, что ж думаю, никто уже не придёт, а он тут как тут! Чумной такой, я аж испугалась. «А покажите мне то, нет вот это. А вот это у вас есть, но в золотистой упаковке?» Загонял меня, как молодую. Я возьми и обернись невовремя, а он деньги хвать из кассы и дёру! Я за ним. Хорошо, что скользко у нас на ступеньках, поскользнулся, упал. Никак не привезут покрытие специальное. Ну всё, думаю, раскроил голову, а он, как ванька-встанька подскакивает, тут я его за шиворот и схватила.
Матерился, выкручивался, ногами бился, смотрю и не верю: пьяный. Ну, думаю понятно, что не расшибся на ступеньках. Народ опять набежал, он при них другую песню завёл, так я его сюда затащила, пообещала милицию вызвать, да завозилась. Повезло ему.
- Закрыть ребёнка в сортире – это повезло?!
- Так бы на учёт поставили, а семью вашу на карандаш взяли. Видать, есть за что.
Юля присела на коробку с консервами. Под потолком тускло горела жёлтая лампочка. Николай сел напротив, рядом с сыном на деревянный поддон с коробками.
- Что делать будешь? – ударила она ножкой по поддону. Матвей выдал такую реплику матом, Николай не сразу нашёлся что ответить. Потом резко поднялся, Юля тоже. Они стояли лицом к лицу друг другу, и ничего не шевельнулось, нигде, у Николая, а у Юли, кроме жалости, ничего не вызывало эта уставшее, сильно постаревшее лицо. Как хорошо, что она тогда выбрала Алексея.
- Сколько он должен? - полез он в карман куртки, потом в другой, но ничего не нашёл. – Не моя куртка, - оправдывался он, - схватил первую попавшуюся, - смущался он как ребёнок. – Я занесу, правда. Сколько? И за те разы.
- А делать-то, что с этим будешь? - отошла она от него, и подошла к дверям в торговый зал, сунула руку, между стеной и стеллажом, что-то щёлкнуло и в подсобке стало светлее. Николай осмотрелся, посмотрел на сына. Матвей, сложив по-детски ладошки под голову, спал. Шапка еле держалась на голове, волосы мокрые от пота колтунами взялись. Ангел, но не чистый, весь мокрый, куртка грязная, по грудь расстёгнутая.
- Дома уши отдеру! Задам так, что месяц сидеть не сможет, - тяжело дыша, ответил Николай.
- Ой, ну на это каждый горазд, - улыбнулась Юля. Всё такая же привлекательная, помада на губах немного стёрлась, а так свежа будто только приехала из дому. – Я уже отодрала его за уши, хватит.
Николай опять покосился на неё.
- Не сдержалась, - виновато ответила Юля, облокотившись плечом на стеллаж с коробками. – Заслужил! Мы же его столько времени ловили, девчатам моим знаешь, сколько от него бед было.
Николая опустил голову и слегка кивнул, догадываясь.
- А потом что?
Он пожал плечами, а что ещё ребёнку сделать? Убить?
Юля опять подошла, поправив юбку вниз на стройном фигуре, присела на ту же коробку рядом, вытянула длинные ноги, скрестив их перед собой. Такая боль мелькнула в её глазах, когда она посмотрела на этого несчастного мальчика.
- У нас ведь так же было, - посмотрела она на Колю. Он отошёл подальше, слишком близко она была. – Ещё хуже! Юрка в таком вот возрасте был, - пнула она носком сапожка поддон, где лежал Матвей, - нет, старше. Связался с дурной компанией в школе, а мы и не знали. Учится хорошо, на тренировки бегает, приходим с работы: он дома всегда, вроде нормально всё. Нам с Лёшкой нету времени до него. Заглянем в его комнату – он там. Потом и заглядывать перестали – всё равно там. А его не было, раз, потом второй, почувствовал, что не нужен нам, и прицепился к этим...
Если бы не спорт, не тренировки... Что он только не пробовал, пока родители на работе целыми днями. Где он только не лазил, что только не вытворял. Узнали уже в милиции всё, всё, всё! Я тогда прибить его хотела! Опозорил нас, меня. Лёшка не дал, слово строгое сказать не разрешил.
Так и сказал: не ори на Юрку, не смей, упрекнёшь хоть раз – пожалеешь! — пригрозил мне. Я один виноват, сказал. Представляешь?
Николай отрицательно покачал головой.
- Вот и я не поняла тогда. Злая была, придушить хотела родного сына и Лёшку тоже. Он ведь что стал делать? За ручку Юру водить из школы на тренировку и обратно. Представь, я вкалываю, как ломовая лошадь, какие времена были лихие, не дай Бог! А он с этим переростком возится, как с маленьким. Злилась, орала, разводом грозила, а он своё делает. А ведь кому-то надо и за руку поводить, поддержать, показать, а я не понимала.
Я за товаром моталась, к чертям под землю, Лёшка с Юрой по соревнованиям. Он хороший, а я так - шаб,,,лда, не мать. Только деньги и интересуют меня. Опять мне всё не так. Я бизнес строю, а Лёшка всё возится с ним. К старшим классам начались соревнования другого уровня, тут Лёшка и отпустил сына, а Юрка нет: «Пап, поедешь со мной?» — спрашивал, так обидно мне было, у меня только деньги просил.
Повзрослел, теперь: мама, мама, мамочка, только с любовью, с уважением, потому что отец научил! Отучился в училище кое-как, фирму свою открыл, ну, тут уже я помогла, без меня бы не справился. Спорт не бросил, собирается тренером стать. Понимаешь? – посмотрела на него Юля.
- Нет.
- А то, что нужны мы им в любом возрасте. Не только в детстве за ручку в садик водить. Подсказать, рядом побыть, удержать от скверны всякой, провести мимо. А мы что? В школу оправили, и всё. Считай взрослые, дальше сами. Мы нужны им. Нужны, пока другой человек рядом не появится, любящий, заботливый, терпеливый. Таким для меня Лёшка стал, а я дура…
- Что ты мне тут исповедуешься?
- Просто хочу, чтобы ты не потерял его, как мы когда-то Юрчика чуть не потеряли.
- Посмотри на неё, идеальная мать.
- Да нет же, никогда не была нормальной матерью. Если бы не Лёшка... Отец всегда нужен сыну. Отец!
Оба помолчали немного, потом Юля сказала.
- Ходит он на секции какие-нибудь?
Николай растерялся: он не знал.
- Понятно. Ну, пошли, - она поднялась, прошла мимо него в торговый зал. Достала какую-то тетрадь из-под прилавка, начала писать. Николай наблюдал за нею со склада, иногда оборачиваясь на сына, когда он подавал голос. Юля вырвала листок, – вот, - протянула она ему. – Это тренер по борьбе, - показала она на первый номер. – Нерусский, грубиян ещё тот, но дисциплина у него железная! Ребята собирают все медали на соревнованиях. Мы ходили к нему одно время, потом Юра не захотел. Я тогда опять, как квочка на всех нахохливалась и давай клевать, а Лёшка его поддержал.
Это тренер по плаванию. С ним Юра и остался, пока не защитил мастера. Сейчас тренируется для поддержания формы. Да ты не переживай, они денег не берут, по призванию работают.
- Деньги у нас имеются, - насупившись, ответил Николай.
- У нас тоже не переводились, но детям не только это надо. Походи со своим, присмотрись, может, ему понравится, подскажи, объясни. Не подойдут эти секции, в городе полно других. Только школа и спот спасают наших ребят от разврата и вседозволенности вокруг, понимаешь?
Коля, скрутив листок в трубочку, убрал его в карман. Развернулся и пошёл к сыну, сначала хотел взять его на руки, он вроде в себя приходить начал, но опять повёл Матвея в туалет. Умыл хорошенько под холодной водой. Обратно оба вышли на своих ногах. Мальчишка боялся глаза поднять на хозяйку магазина. Она показала им на служебный выход, не хотела уже открывать парадную дверь, мало ли кого принесёт. У Лёши и Юры есть ключи, сами зайдут.
Присоединяйтесь, рада видеть Вас в Телеграм
- Так сколько мы должны? – обернувшись, спросил Николай.
- Ничего не должны. Не обеднею. А, ещё раз попадётся, - сказала она густым, нарочито грозным голосом, - родителей дожидаться не буду – сразу в милицию! В обезьянник!
Матвей ещё ниже опустил голову, надулся.
- Как там Инна? – спросила Юля напоследок. – Как здоровье?
- Пойдёт. Сейчас в больнице.
- Ей не привыкать. Сильная она у тебя, - с сочувствием в голосе сказала Юля. – Я не такая. Я бы и половины не выдержала. Привет не передаю, - грустно улыбнулась Юля, - неправильно поймёт.
Николай с Матвеем ушли, хлопнув за собой железной дверью. Юля закрыла за ними и пошла снимать кассу, собираться домой, скоро муж за ней должен приехать.
По дороге домой, в квартире отец ни единого слова не сказал сыну. Матвей не знал, что и думать, всё ждал, когда же отец ему всыплет хорошенько. Папа никогда их не бил, часто грозился, особенно сыну за шалости, вполне серьёзно, строго, но Матвей не верил и делал своё. А тут сам готов был вручить отцу ремень в руки, понимал: заслужил по полной.
Старшая сестра засыпала его вопросами, а отец так ничего и не сказал. Поужинали молча. Николай приказал, чтобы все спать шли, а сам до полуночи сидел на кухне. Надя заглядывала к нему украдкой, сначала видела бутылку и рюмку на столе перед ним, потом без них сидел за пустым столом, уткнувшись головой в кулак, думал или плакал, непонятно.
- Пап, - тихо сказала Надя, бесшумно подойдя к нему. Большая, грузная, но родная и любимая. – Иди спать. Завтра к маме, а ты не выспавшийся, она догадается обо всём.
- Иду, - обронил он, поднялся и прошёл мимо неё в спальню.
Надя убрала хлеб в хлебницу и тоже ушла, выключив за собою свет на кухне. В детской, в темноте, на Машкиной кровати спал Матвей. В комнате с закрытым окном чувствовался несильный запах перегара, Надя открыла дверь выпуская запах в коридор. Она легла и моментально уснула, слишком сильно переволновалась сегодня. На себе прочувствовала каково было маме вчера.
Наутро ничего страшного не помнила, брат ведь рядом. Будила его, готовила завтрак, собирала маме пакет в больницу. Папа вышел, сказал, сам отведёт Матвея в школу, потом к маме.
- Спасибо, пап, а то я опаздываю, - обняла и поцеловала его в щёку Надя.
А Матвей всё ждал, когда же его будут наказывать.
продолжение _______________
канал с аудиорассказами и подкастами Наталья Кор приглашаю всех ☕📚🎧 там громко, но так же уютно и хорошо.