Приговор
Лёгкий бриз едва вызывал рябь на поверхности морской глади и то наполнял, то опускал паруса яхт, движущихся в акватории Чёрного моря в районе Ялты. Яркое южное солнце, отражаясь от поверхности воды многочисленными зайчиками, слепило глаза. Большая белая чайка уселась на леерное ограждение и уставилась на сидевших в плетёных креслах на верхней палубе троих немолодых плотных мужчин в плавках.
— Всё сошлось, панове, я его вычислил, — обратился полковник Драч к сидевшим за низким столиком генералу Степанюку, своему непосредственному начальнику, и главарю днепропетровской ОПГ Анастасу Полюховичу — авторитету и вору в законе.
Яхта Стасика, на которой отдыхали эти давние знакомые, стояла на якоре и плавно покачивалась на волнах в двух километрах в виду Ялты.
— Кого его? — не понял генерал.
— Да того, который организовал кастрацию твоим, — он указал пальцем на Стасика, — подручным.
— Да?! — вскочил на ноги авторитет, едва не опрокинув столик со стоявшими на нём бутылкой виски, стаканами и закуской. — Ну-ка, ну-ка, как у вас говорят, с этого места поподробней.
— Я проанализировал все возможные варианты. Круг заинтересованных наказать этих негодяев был большой. Да, Стас, негодяев! Ты закрывал глаза на то, что они творили, а они ведь совсем берега потеряли, хотя я тебя предупреждал. Ну так вот, обиженных было много, но так примерно наказать и филигранно сработать под силу только спецам и особо заинтересованным. А кто у нас спецы? СБУ? Но они без нашего ведома в это дело не полезли бы, я это уточнял. Американцы? Им незачем. Они сидят тихо и только и ждут, когда бы забрать у нас ракеты, чтобы никто и ничто не помешало этой договорённости. Тогда кто? И я, как старатель, стал просеивать и анализировать информацию, сужая круг заинтересованных.
— Ну, давай уж излагай, не тяни, полковник, — не выдержал Стасик.
— Круг стал настолько узким, да и обстоятельства указывают на одну загадочную фигуру… Когда, Стас, я с твоим Рыжим проводил следственный эксперимент, то он был напуган не только, как он говорил, самой бестией, но и её дружком, с которым она шла по Царской тропе. А когда выяснилось, что она работает в издательстве «Шлях до перемоги», то и он всплыл на поверхность. Ни Рыжий, да и никто из этой троицы не смогли описать его словесный портрет, а когда он увидел этого типа воочию, чуть не заорал то ли от страха, то ли от ненависти. При этом поклялся, что застрелит его при первой возможности. Но сам, бедняга, скончался в следственном изоляторе.
— Ну дела! — вскричал Стасик. — Почему же ты сразу не сказал мне об этом?
— Зная твои методы, Стас, ты должен был узнать об этом последним, — произнёс генерал. — Нам висяков и так хватает на пятилетку вперёд. Министр рвёт и мечет — того и гляди головы начнёт рубить без разбора. На нашу внутреннюю политику уже обратили внимание американцы: и на уголовный беспредел, и на коррупцию. Мы-то заявляем, что стремимся к демократии, а они нас носом тычут. Готовится договор о разоружении Украины от баллистических ракет, за что янки обещают хорошую компенсацию. А если мы оплошаем, то они могут её уменьшить. Так что любой опрометчивый шаг может для нас аукнуться потерей если не головы, то погон — точно.
— И что? Вы, два мента высшего разряда — хозяева региона, сидите и втюхиваете мне о покорности и безнаказанности! А где же ваши понятия, что преступление должно быть неотвратимо наказано? Вот так трусливо стерпим этот позор? Да вас по нашим понятиям давно опустили бы за такое бездействие до шнырей.
— Стасик, Стасик, полегче на поворотах. А давно ли ты чалился? Видно, заскучал ты по зоне-матушке. Полное досье на тебя у меня в сейфе дожидается своего часа! — воскликнул полковник. — А если бы нам было всё равно, то не стал бы я раскручивать это дело до конца. Ты знаешь, что случилось с двумя другими твоими подручными из этой троицы?
— Да знаю, присели на пожизненное в «Белом лебеде», в России.
— А как они там оказались, ты в курсе? — допытывался полковник Драч.
— По чесноку, не знаю. Я их списал — и они меня перестали интересовать.
— Ты герой, Стас, речи пафосные произносить, а сам палец о палец не ударил, — продолжил полковник. — Тебе и в голову не пришло, что мы на себя взяли твою заботу. Я показал им этого типа и спланировал его ликвидацию — и не где-нибудь, а в России, чтобы никаких следов здесь у нас не было. Но твоя пехота оказалась плохо подготовлена — с десяти метров не попасть в неподвижную цель! А результат ты знаешь.
— Ладно, признаю, погорячился. Беру свои слова обратно. Но, как я понимаю, этот фрайер жив и празднует победу. А мы что? Что делать будем, господа блюстители порядка? Мусор в доме оставлять нельзя — согласны?
— Ты только не кипятись, Стас, узнав ещё одну вещь. Этот, как ты выразился, фрайер — парень непростой. Я всё время за ним наблюдаю, и вот что выяснил: он крепко связан с консульством США в Симферополе. А приятель его, а может, и коллега Джеймс Кларк — известный журналист и, по непроверенным данным СБУ, агент ЦРУ. У меня есть большие подозрения, что и наш подопечный тоже с ними заодно. А связываться с ЦРУ — сам понимаешь, чем может обернуться.
— Ну, господа милиционеры, поймите меня правильно, если братва узнает о том, что я простил кому-то такое оскорбление, мне не быть более в авторитете. Это как у вас стать околоточным и ещё куда хуже. Каждый щипач на тебя помочиться сможет. А вам оно надо? Мосты между нами наведены давно, ладили душа в душу, а придёт на моё место безбашенный беспредельщик — начинай всё сначала, вы знаете, какая сейчас молодёжь борзая?!
— Что ты предлагаешь, Стас? — спросил генерал. — Я согласен, что такие выходки прощать нельзя, но как устроить так, чтобы американцы ничего не заподозрили?
— Ну что, что? — стал бормотать про себя Стасик. — Зарезать нельзя, пристрелить нельзя, задушить нельзя, столкнуть с моста тоже нельзя, да и где у нас этот мост? Киллера привлечь нельзя, столкнуть под машину нельзя. Эврика! — вдруг заорал он.
Полковник и генерал удивлённо переглянулись не только от догадки Стасика, но и от самого выражения, которого от него не ожидали.
— Излагай, Стас, свою идею, — потребовал генерал, — мы слушаем внимательно.
— Если он журналист, то часто бывает в разъездах, правильно? Ведь в дороге всякое может случиться, вплоть до катастрофы. В боевиках это часто показывают, например, где-то на трассе, на перекрёстке… а если ещё ночью — то пойди найди свидетелей. Вы согласны?
— Да, мысль интересная, — согласился полковник. — Если всё обмозговать, то может получиться. А вы как думаете, товарищ генерал?
— Да, идея не лишена смысла, только реализацию необходимо предусмотреть не в нашей области, — произнёс генерал. — Желательно подальше, например в соседней Кировоградской. А исполнители? Техника?
— Исполнителей я обеспечу, у меня есть несколько приговорённых. Автомобили легковые — тоже не проблема, а вот с грузовыми…
— Это решим. Ну что, полковник? Надо дело доводить до логического конца. План должен быть разработан со всей тщательностью, чтобы комар носа не подточил, а то эти полосатые осы и даже шершни — американцы — закусают до смерти. Выполняйте.
— Так, Стас, сиди тихо и носа не высовывай. Когда тебе надо будет вступать, я тебе скажу. Испортишь дело — пеняй на себя. Уловил? — пригрозил полковник Драч.
— Нем как могила! — воскликнул обрадованный Стасик.
— Во, во! В правильном направлении мыслишь, дон Анастасий. План я разработаю, а теперь предлагаю отдохнуть, — предложил полковник Драч, — когда ещё представится случай хорошенько расслабиться? Предлагаю ещё выпить, и давай выпускай на свет божий твой лучший товар. О деле говорить больше не будем, поплаваем с девицами в море — и по каютам, а то завтра надо быть дома, жена ждёт.
Всё вроде было решено и поставлены точки над i, но самолюбие Стасика было задето. Он, конечно, не собирался вершить правосудие, понимая, чем это может обернуться, но любопытство его раздирало. Он не мог никак успокоиться, не увидев этого фартового фрайера, сумевшего наказать троих его приближённых и поставившего его в определённую позу перед братвой. Об этом никто пока не знал, но доверять ментам — себя не уважать. В любой момент, когда им будет выгодно, они сольют его без зазрения совести той же братве. Один небольшой намёк Шаху — и всё! От Стасика не останется воспоминания, и никакие прошлые заслуги не помогут, и даже большие взносы в общак «людям» в зачёт не пойдут. Любимая поговорка Шаха: «Хозяин должен следить, чтобы дом был — полная чаша, и в нём должны быть чистота и порядок». А какой уж тут порядок?
«Отец бесприютных и обездоленных», как называл себя глава «верховного совета» криминала всея Украины, за порядком следил строго. И на большом «толковище» — этом самом совете — ничего замылить не удастся. Люди там серьёзные — авторитеты авторитетов: расскажешь всё как на духу, лишь бы быть разжалованным, а не холодным. Грех даже не в том, что он допустил творить беспредел своим подручным, а в том, что после случившегося не навёл порядок в доме, то бишь в своей ОПГ. Оправданий быть не может: если не справляешься сам, попросить помощи у «людей» не считается зазорным. Только он не сделал ни того ни другого — так какой же он хозяин? Ну теперь было уже поздно. Наследили много. Обращаться к большим людям надо было сразу после того, как оскопили этих троих, а он понадеялся на днепропетровскую крышу и всё спустил на тормозах. На совете разговор короткий: не справляешься с руководством доверенными тебе «работягами» — сам иди в «народ», но тут, уж извини, повторно масти не будет. Расклад дважды не попрёт.
Невесёлая перспектива нависла над Стасиком. Вроде бы всё решили с ментами, но успокоиться он никак не мог. Однако инстинкт самосохранения подсказывал ему быть осмотрительнее, да и полковник Драч был прав: горячку пороть было нельзя. Поэтому он начал осторожно: для начала позвонил авторитету ОПГ Симферополя Владику Черномору и сообщил, чтобы тот прибыл к нему на яхту утром через три дня.
— Как у тебя дела, Влад? — спросил Стасик, пожимая руку поднявшемуся по трапу Черномору.
— Всё нормально, шеф, бизнес приносит неплохой доход, ты же видишь, сколько я отчисляю на общак. Или есть вопросы?
— Пока нет, Владик, интересуюсь в общем порядке. Ты же видишь, какие нынче времена. Борьба идёт на всех уровнях. Молодёжь подрастает и творит беспредел, совсем законы уважать перестали. Да ещё америкосы под ногами путаются, требуют усилить борьбу с криминалом и коррупцией. Тебя ещё не трогали?
—Нет, ничего такого, Стас. У меня их консульство рядом с моим офисом, ведут себя тихо и в мои дела не лезут.
— Чем они вообще занимаются? А то пока сидят тихо, а потом натравят на тебя СБУ — надо быть ко всему готовым.
— Да хрен его знает чем. Консула я очень редко вижу. Обслуга часто снуёт по хозяйству, секретарь тоже, и дипломатическая служба курьеров подъезжает, но не задерживается. Да ещё пара журналистов — раньше был один, а теперь двое. Второй — из агентства «Шлях до перемоги», видно, тоже на них работает. Оба по пятницам играют на бильярде у меня в клубе «Три шара». Вот и всё.
— Журналисты, говоришь? Так вот с ними-то и надо ухо держать востро — всюду лезут и суют носы куда не требуется. С ними надо быть особенно осторожными. Ты вот что, наведи-ка справки о них, кто такие, как зовут и прочее.
— Да ты что, Стас? Хочешь, чтобы я залез к ним в офис и покопался в их досье из сейфа? Вот тогда-то нам точно будет абзац. А ещё, стесняюсь спросить, ты добро от «людей» на такую акцию получил? Прости, шеф, но эта авантюра на подставу похожа, если я тебя в чём-то не устраиваю — предъяви, я работаю честно и закон воровской чту, братва подтвердит.
Стасик понял, что чуть не перегнул палку. Предложение его действительно было странным и настораживало авторитета.
— Стоп, Влад, я что, тебе разве это предлагал? Тебе не пора детективы писать, а? Подумай на досуге. Будешь популярным, как Агата Кристи или Конан Дойл. Ты меня даже не дослушал.
— Про этих двоих я тебе и так скажу, что знаю. Один из них, который приписан к консульству, Джеймс Кларк, видимо, шпион и журналист газеты «Нью-Йорк таймс», он так и представляется. А второй, Михайло Черненко, работает журналистом в агентстве уже два года, но вот уже три месяца ходит в консульство как на работу. На него напали в ресторане «Катран» три дня назад — не наши, скорее всего, залётные из Киева или Львова. Так он четверых из пятёрки так пригасил, что мама не горюй, ну и сам получил сотрясение. Братва о нём только и трёт, никто не ожидал, что он такой Рембо.
— Ты видишь, какие интересные люди рядом с тобой живут, а ты не интересуешься? Ладно, шучу. Досье мне их не нужны, а вот за фотографии я был бы благодарен. Это-то ты сможешь сделать?
— Ну это не проблема, — обрадовался Черномор. — Завтра к вечеру постараюсь доставить, часов так в пять вечера. Главное, чтобы они не разъехались по делам.
— Вот и ладушки! По стопарику виски — и вызываем девочек?
— Хочешь, шеф, я своих предложу, местных, из Ялты? Девочки — первый сорт, пальчики оближешь.
На следующий день Черномор привёз две фотографии, на которых были запечатлены оба партнёра в профиль и анфас.
— Вот этот, что постарше, Джеймс Кларк, а другой — Михайло Черненко, не перепутаешь? — дал пояснение Владик.
«Ну вот, начало охоты на кабана положено, — подумал Анастасий. — Я тоже кое-что могу», — похвалил он себя.