Интересно, что головоногие явно охотились с целью пропитания. И всё же в некоторых случаях найденные тела были слабо объедены, а причиной смерти становилась механическая асфиксия. Присоски на шеях говорили об удушении.
В небольшом, но древнем городе на побережье Средиземного моря однажды случилось нечто странное. Странное там происходило и раньше, но чего горожане не ожидали, так это сотен крупных осьминогов, которые вдруг полезли из водостоков, труб и санузлов жилых и общественных пространств. Всё бы ничего, если бы они, ко всему прочему, не стали нападать на людей, которые оказывались рядом.
Горожане в панике, в городе объявили чрезвычайную ситуацию и мобилизовали экстренные службы. По многочисленным свидетельствам и рапортам, уже много после удалось собрать какую-никакую картину произошедшего.
Во-первых, стоит сразу уточнить, что головоногие особи были, мягко говоря, необычными.
Размером с крупную кошку, метровые щупальца, на которых, кроме присосок, оказались и крючковатые выкидные когти. Гибкое и эластичное тело куда меньше походило на желе — кожа плотнее, нечто вроде хитина, покрытого тонким слоем густой слизи.
Этот неизвестный ранее вид куда комфортнее чувствовал себя на суше, чем обычные сородичи. Орудуя щупальцами, они неплохо передвигались по земле и отвесным поверхностям, а некоторые даже могли приподниматься на щупальцах и успешно прыгать. В основном на людей.
Щупальца, впрочем, они более активно использовали для нападений. Пострадавшие получили множество ран от их когтей. Сбросить с себя прицепившегося спрута было почти нереально — гибкие конечности обвивали ноги, руки, торс человека, когти впивались глубоко в мышцы, присоски намертво прилипали к коже.
Пользуясь положением, спруты агрессивно и активно клевали и кусали своих жертв. В тот день город потерял огромное количество своих жителей.
Интересно, что головоногие явно охотились с целью пропитания. И всё же в некоторых случаях найденные тела были слабо объедены, а причиной смерти становилась механическая асфиксия. Присоски на шеях говорили об удушении.
Сотрудники полиции также сообщили другой любопытный факт. Судя по всему, осьминоги общались между собой, издавая быстрый и звонкий стук своими клювами. Временами в этом стуке как будто угадывалась азбука Морзе, но, к сожалению, записать образец разговора никому из опрошенных не удалось.
Об общении говорила больше координация особей как в целом, так и в отдельных группах. Спруты устраивали засады, диверсии и ловушки, адаптировались к условиям: охота на детей сильно отличалась от охоты на взрослых людей и сотрудников экстренных служб. Нередко, кроме щупалец, головоногие использовали чернила, выбрасывая их в лица людей. Кроме дезориентации, это липкое вещество наносило химический ожог кожи и едкие пары.
Нашествие осьминогов продлилось несколько дней, за это время большинство горожан удалось эвакуировать или перевести в безопасные убежища. Впрочем, одно из таких всё же было атаковано головоногими, пусть и безуспешно.
В конце концов, большинство особей погибло в стычках с людьми. Часть сбежала в канализацию и водоемы. Немногочисленные тушки экстренные службы передали зоологам. Таких было немного, потому что спруты забирали тела сородичей. Вероятно, чтобы съесть, хотя есть и другие версии.
Зоологи после экспертиз подтвердили, что особи не похожи ни на один известный им вид спрутов и предположили, что под городом есть закрытая экосистема. А вот сотрудники полиции и больниц вспомнили, что в последние несколько лет некоторые горожане сообщали о щупальцах, тянувшихся из унитазов, мелькавших в дождевых стоках, а также об очень похожих укусах.
Канализацию обследовали в течение нескольких дней. Как новые, уже современные коллекторы, так и старинные, неиспользуемые и связанные ходами с катакомбами и тайниками бутлегеров.
Под одной из заброшенных промышленных зон в итоге был найден водосточный узел, рядом с которым в подвале одного из зданий была обустроена лаборатория. Судя по оборудованию, её не использовали ещё с пятидесятых, и до недавнего времени она была законсервирована.
У лаборатории было три уровня, полтора из них были затоплены, а из воды торчали остатки огромной колбы из металла и плотного мутного стекла. А на шум и свет, который принесли с собой люди с поверхности, медленно и величественно выплыл из тьмы и глубины он — огромный, размером с медведя, покрытый чем-то вроде крокодильей чешуи осьминог.
Его тело было не таким плотным, как у мелких особей, оно медленно, с большими паузами пульсировало. И всё же, несмотря на пугающие размеры, он был не агрессивен. Напротив, встретив людей, примирительно поднял почти все щупальца вверх.
В первые несколько часов стало ясно, что он разумен. Осьминоги действительно общались неким подобием азбуки Морзе, в которой отличий было столько же, сколько и сходств. Громила-осьминог понимал человеческую речь. А чтобы понимали его, рисовал щупальцами и своими чернилами на ближайшей стене буквы и слова.
Специально собранная группа зоологов перевезла громилу в другую лабораторию, более современную, где гигантский спрут писал уже на большом белом стенде маркером.
Оказалось, что ему было уже больше ста лет. Его выловили аристократы, увлекавшиеся морской биологией. От них осьминог узнал, что принадлежит к виду, чьи самцы, оплодотворяя самку, ускоренно стареют и умирают. Аристократам было очень любопытно, что с ним станет, если не дать ему исполнить главную функцию.
Осьминог не старел и не умер. Он стал расти и крепнуть, а со временем умнеть. Около двадцати лет он был домашним питомцем, пока хозяин наконец не понял, что осьминог пытается общаться стуками по стеклу колбы.
На следующие несколько десятков лет осьминог стал семейной реликвией. С ним общались, его учили и боготворили. Один из внуков того аристократа в итоге стал серьёзным учёным и получил финансирование. Он мечтал повторить случайный успех деда, мечтал создать новую особь разумного осьминога. Изучал громилу, привозил всё новых особей. Но ничего не вышло. Осьминоги остались обычными головоногими.
В конце концов финансирование прекратилось. Аристократ сосредоточился на более прибыльных предприятиях, а лабораторию законсервировал, оставив в тёмном подземелье и громилу.
Первые пару лет громила ждал возвращения. Затем тосковал и впал в анабиоз. Пока грунтовые воды не проникли в лабораторию и не затопили нижний уровень. Его колба лопнула, он смог выбраться из своей клетки, но не мог покинуть подвал из-за размеров.
Мучимый одиночеством, громила стал изучать оборудование и уцелевшие книги и отчёты, а затем учился проводить опыты. Хранилище опытных образцов — впавших в спячку осьминогов и биоматериалов — стало хорошим подспорьем.
Сам осьминог не знал, сколько времени заняли его эксперименты, но зоологи подсчитали, что около сорока лет ушло на то, чтобы вывести новый вид, а затем ещё тринадцать, чтобы вырастить первое поколение популяции, которое может размножаться само.
Исследователи понимали, какие перспективы это открывало как перед ними, так и перед человеческой наукой. И пока проходили многочасовые беседы с громилой, его мелкие сородичи, или вернее «дети», зализывали раны, плодились, учились, адаптировались и снова расползались по всей канализации в поисках своего бога.
Исследовательская группа об этом ещё не знала, но пока её участники строчили очередные отчёты, когтистые щупальца подбирались всё ближе к лаборатории, а громила покорно ждал. Возможно, одно из щупалец уже ближе, чем все они думают.
Понравился монстр? Ставьте палец вверх и пишите своё мнение в комментариях! Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить новые истории и другой оригинальный контент!
Возможно, вам будут интересны и другие монстры из нашей коллекции: