Про историю мальчика с особенностями развития, над которым издеваются в одной из тульских школ, недавно рассказывали все местные СМИ. У Кирилла – дисплазия правой почки. Недуг не является отводом от основной образовательной программы, поэтому он пошёл в обычную школу.
Проблемы, по словам его родителей, начались с того, что мама ребёнка отказалась вступить в родительский комитет. Стоит отметить, что мать Кирилла имеет группу инвалидности. От общественной нагрузки она отказалась именно потому, что уделять много внимания деятельности помимо семьи ей не позволяет здоровье. Это, как оказалось, стало началом травли. При этом она активно принимала участие в классной жизни. Первой откликалась на все «вызовы».
- К жене обратилась классная руководительница и предложила вступить в родительский комитет, - рассказывает Дмитрий Грачёв, отец семейства. – Но она отказалась. Здоровье не то, чтобы брать все дела в свои руки. Казалось бы, можно понять, но педагог объявила ребенку бойкот.
История интересна ещё и тем, что Дмитрий — инвалид 2 группы, а Кирилла они с женой усыновили, поскольку возможности родить собственного ребёнка у них нет. К усыновлению семья Грачёвых шла долго. Сразу решили, что будут брать сложного ребёнка. Ведь они хорошо знают, каково это – жить с инвалидностью.
Одноклассники после «наезда» учителя стали избегать и оскорблять мальчика. Он стал нервным, отказывался ходить в школу, а после уроков возвращался подавленным, перечисляет накопившиеся проблемы отец в разговоре с нашими коллегами из тульской редакции «Московского комсомольца».
Помимо этих тревог родителей стала настораживать учёба сына. Сначала были четыре и пять, а затем пошли двойки. Ребенок просто не мог учиться. Решили сходить на психолого-медико-педагогическую комиссию и там поставили новый диагноз - дислексия и дисграфия. В школе, где учится ребенок, проблему отрицают.
«Мы ничего не знаем о ситуации. Но классная руководительница добрая, отзывчивая. Педагог с большой буквы», - рассказали «МК» в учебном заведении.
«Ребёнок уже один раз остался без родителей. У него проблемы по здоровью. Зачем же ему портить жизнь? – парирует отец. – Вместо того чтобы поддержать семьи, прошедшие путь усыновления, их потребности остаются без внимания».
Неумение учиться детей, у которых диагностированы дислексия и дисграфия - не тупость и не лень, а особенность развития. Среди таких детей чаще встречаются будущие гении и успешные люди. Например, дислексики - Альберт Эйнштейн, Том Круз. Так как у таких детей плохо работает одно полушарие мозга, то активно развивается другое.
Корреспондент ОбнимиМеня.Ру заинтересовался проблемой и решил выяснить, насколько проблема буллинга в школе касается только инвалидов. Результаты впечатляют. Ниже мы приводим фрагменты его разговоров с людьми, которые закончили школу уже много лет назад. При этом травля в учебных заведениях, как выяснилось, является проблемой не только для учеников с диагнозами.
Антон, 24 года (Саранск)
«Впервые мне приставили нож к горлу в первом классе. Ребята-третьеклассники узнали, что мне дали 12 рублей на обед, и захотели отнять их. Я до сих пор помню этот мерзкий маленький нож в форме крокодильчика, который с нажатием держали у меня на шее».
Учёные отмечают, что детская жестокость занимает первое место в мире среди всех проявлений жестокости. Этому есть очевидные причины: дети чаще всего не понимают, что они делают и какие у этого могут быть последствия. Они могут думать, что всё это просто игра или борьба за авторитет. Избивая других, они чувствуют себя важными, сильными, влиятельными среди сверстников, и их можно понять. Нечто подобное мы можем видеть и среди взрослых, которые добились высокого положения в обществе.
Комментарий психолога: «Такое поведение связано с непониманием мира, страхами, слабостью. Нередко подобное становится результатом насилия в семье. Особенно сейчас, когда против домашнего насилия вводят законы. Дети постоянно видят то, что взрослые приобретают власть запугиванием, провокациями, скандалами и грубой силой. Современные мамы, особенно из низших слоев населения, часто прибегают к крику и насилию во время воспитания детей. В свою очередь, мужчины из тех же слоев правят семьей, демонстрируя свое физическое превосходство. Они бьют детей за непослушание или проступки. Они могут ударить жену на глазах у детей. Но если мужское насилие связано с глупостью или наркотической и алкогольной зависимостью, то у женщин всё гораздо страшнее. Женское насилие – это всегда эмоции. Если отец может ударить ребёнка рукой, палкой или ремнём, то женщина в приступе психоза может бить всем, что попадается под руку. Работая со сложными детьми, я своими глазами видела, как мать била свою дочь проводами. Её кожа рассекалась до крови от каждого удара. После пережитого дома, увиденного в популярных сериалах и среди своих сверстников дети принимают насилие как неотъемлемую часть жизни».
Если дети понимают, что насилие может позволить им получить желаемое, то они прибегают к этому без сомнений и страха. Если они видят, что насилие помогает стать популярным среди окружения, конечно, при физических возможностях, они будут добиваться популярности любыми методами, говорит психолог.
Николай, 28 лет (Ульяновск)
«В детстве было очень много насилия. До сих пор не понимаю, как мне удалось выжить. Я только пришёл в первый класс, и в первый день учёбы, когда мы играли на перемене у школы, ко мне подошли пятиклассники и предложили вступить в группировку, чтобы меня не обижали. Просили 30 рублей в месяц платить за защиту. Я ничего не понимал, мне было 6 лет, 2000 год, какие группировки, какие деньги? Я отказался, и меня избивали вплоть до 5 класса. Они избивали меня при каждой возможности, вымогали деньги, отнимали вещи, публично унижали меня. Никто не помогал, ни учителя, ни полиция. Все видели это, знали об этом и ничего не делали. А прекратилось всё потому, что меня избивали толпой на перемене в 5 классе, а я, пока защищался, успел одному нос сломать. И, ты представляешь, меня исключили из школы за драку! Моя классная руководительница сама сказала, что меня исключают, и убеждала моих родителей перевести меня. Когда мы сказали, что это несправедливо, и подняли вопрос о насилии, она сказала, что ей легче избавиться от меня, чем разбираться с 30 бандитами, которые меня избивали. Ей легче. До сих пор её ненавижу».
Анна, 23 года (Инза)
«Школа для меня была настоящим адом. Где-то с третьего класса я стала изгоем из-за того, что у меня умер отец. Мы остались вдвоём с мамой. Одноклассники увидели во мне беззащитную жертву и сделали меня ей. Мама ничем не могла помочь. Меня избивали на переменах, высмеивали, унижали, караулили после школы, даже пытались изнасиловать несколько раз. Чудом мне удавалось убежать. Мне кажется, что за школьные годы я выплакала все слёзы, что у меня были. Когда я была в 8 классе, мне помог один парень из Ульяновска. Он приехал ко мне в гости, мы тогда хорошо дружили, он был в 10 классе. Когда он приехал, я встречала его на автовокзале, и там были мальчишки из школы. Они напали на меня, он успел подойти, и нас с ним избили. Он сильно разозлился и сказал, что приедет через пару дней и всё уладит. Приехал с друзьями, которые учились в колледже. Они пришли в школу после уроков, встретили меня и начали вылавливать всех, кто меня обижал. У них были пистолеты, поэтому их услышали, и меня перестали избивать, но не перестали ненавидеть».
Маша, 23 года (Москва)
«В школе меня все унижали и постоянно били. Я «неправильно» выглядела. У меня были чёрные волосы, длинная чёлка, я одевалась неформально, слушала рок. В России не прощают, когда выделяешься. Меня избивали и унижали до 8 класса. Потом я стала привлекательна парням как девушка, со мной знакомились, предлагали отношения, хотели секса и у меня появились заступники, которые были старше и сильнее тех, кто меня обижал».
Ирина, 29 лет (Ульяновск)
«В 4 классе я отказалась дружить с одним хулиганом из нашего класса, и понеслось. Сначала меня унижали мальчишки, потом им стало «стрёмно» и меня начали избивать девочки-«гопницы». Однажды меня поймали после школы, в относительно безлюдном переулке. Прямо посреди дня меня избивали три девчонки. Они били меня руками и ногами, таскали за волосы, заставляли облизывать их обувь и били меня, пока им не надоело. Эти с***и ещё снимали всё на видео. Казалось, что это длилось вечность. Я жаловалась учителям и родителям, но все эти выяснения отношений только усугубляли ситуацию. Я перестала рассказывать и терпела до того дня, когда меня изнасиловал один м***к в школьном туалете. Тогда я рассказала, и его посадили в колонию на 3 года. А мне с этим пришлось жить. Я думаю, что любая жестокость и любое насилие должно сильно наказываться. Вплоть до смертной казни. Скольким людям тот парень жизнь сломал? И плата за это — всего 3 года?».
Надежда, 23 года (Рязань)
«У нас в школе был трудовик, вёл уроки только у мальчиков, постоянно был пьяный. Часто он подходил к маленьким девочкам на переменах, разговаривал с ними, дарил игрушки, уводил куда-то. Потом, через год раскрылось то, что он им покупал подарки за то, что они ему голые позировали. Он их раздевал в своём кабинете, фотографировал голыми, трогал, мастурбировал на них. Выяснилось, потому что он фотографии продавал людям и на порносайты выкладывал».
Дмитрий, 23 года (Москва)
«Нет, в обычную государственную школу моя дочь не пойдёт! И я, и моя жена учились там. Мы пережили столько дерьма, что я ни за что не отдам своих детей в школу. Сейчас дочь уже скоро в первый класс пойдёт, сын через несколько лет. Я работаю на двух работах и веду свой бизнес, жена работает на двух работах, и всё это ради того, чтобы мы могли дать детям хорошую жизнь. Они будут учиться в частных школах и при возможности онлайн. Не дай бог, кто-то обидит моих детей».
Комментарий учителя младших классов:
«Да, я знаю про насилие в школе. Дети очень свирепые. Похожи на диких животных. Драки происходят каждый день. Но что я могу с этим сделать? Директор сказал нам, что нужно решать все подобные ситуации внутри школы, чтобы не портить репутацию. Я пыталась разобраться, почему одного мальчика постоянно избивают, позвонила родителям обидчика, и что? Им плевать, не их же детей избивают. Недавно один мальчик другому руку сломал в трех местах и несколько раз ударил его ногой в пах. Ему весело, он смеётся! Я спрашиваю, где ты этому научился, а он мне говорит: «Папа научил, он у меня в Росгвардии работает». И что я буду делать, когда полиция и родители сами поддерживают насилие? Дети ведь и на учителей нападают. Таких случаев много. Мне лучше вернуться живой и невредимой домой к мужу и своим детям, чем рисковать жизнью ради заботы о чужих детях».
Комментарий инспектора по делам несовершеннолетних:
«А как мы можем помочь? Ругать, разговаривать, запугивать. Но фактически всё это ерунда. До их 14 лет мы даже не можем завести уголовное дело. Всё заканчивается воспитательными беседами с детьми и родителями, административными протоколами. А жертвам потом ещё больше достается. Вот один мальчик был у нас, Паша, его избили несколько раз в школе, отняли телефон, ребятам по 12-13 лет. Поговорили с ними, с родителями, а там родители невменяемые. Оштрафовали их, вернули телефон, они своих детей поругали, хулиганы обиделись. Они Пашу после школы избили в туалете, раздели, связали скотчем, замотали всего, как мумию, а вещи на крышу школы закинули и ушли. Его уборщица нашла. Мы снова разбирательство устроили. Угрожали им детской колонией. Его ещё больше стали бить. Родители перестали писать заявления, поняли, что бесполезно. Парня так затравили, что он повесился».
Авторы статьи: Михаил Камалеев и Никита Сазонов / Darykova.Ru / ОбнимиМеня.Ру