Этот рассказ могут читать даже дети, которым по 10- 12 лет. И конечно взрослые. Просто герой этого рассказа очень молодой человек. Этот рассказ будет про молодого человека, точнее про мальчика. Который после травмы приобрёл уникальные способности. Именно, видеть в полёте пулю, выпущенную из пистолета или ружья. Этот рассказ можно читать даже детям, не говоря про взрослых. Некоторые скажут, больно молод этот герой. А я как автор вам отвечу, посмотрите на наших юных гимнастов, мальчиков и девочек. Какая у них силища, что они делают на брусьях и перекладине. Не всякий взрослый мужик может похвастаться такой силой. Отслужив честно и с доблестью, под командованием великого полководца Суворова Александра Васильевича, майор, граф Гагарин Сергей Васильевич, вернулся домой, в своё поместье. Дома его ждала любимая жена Валентина Николаевна Гагарина, ей тогда было уже двадцать пять лет. Мужу Сергей Василичу было уже за сорок, но граф был полон сил, даже военные походы не отразились на его здоровье. Даже когда они покоряли Альпы под командованием Суворова, или в русско шведской войне с 1788 года по 1790 год, Бог берёг майора Гагарина, да были раны на теле, не без этого. А может берёг его и тот что находился с ним рядом, практически везде, это его денщик, ординарец Ухватов Иван Кузьмич. Кузьмич, как его все звали, был из того же уезда, что и его граф, из Смоленской губернии. Служил при дворе у графа на конюшне и вместе они ушли на эти войны, которых было три, сначала воевали на Чёрном море, в качестве десантной штурмовой роты, потом Швейцарский проход Суворова в 1799 году и закончили эти два "товарища" в Русско шведской войне в 1790 году. Граф Гагарин Сергей Васильевич к Кузьмичу относился как к товарищу по оружию, очень сердечно, на то были причины, но это потом расскажу. Правда на людях Кузьмич просил барина, чтоб он соблюдал субординацию, всё-таки Кузьмич его крестьянин. Так вот вернувшись после этих военных лет, к себе в имение Сергей Васильевич и Валентина Николаевна долго не могли зачать ребёнка, но как говорят Господь смиловался и под новый год, а на дворе начинался 1800 год, начались трудные роды у графини. Валентина Николаевна смогла родить сына лишь промучившись четыре дня и ночи, на второе января 1800 года. Вызывали и врачей и разных лекарей, но мама ребёнка умерла при родах. Горе было неописуемое, красивая женщина, в рассвете лет, ну да чуть за тридцать и вот так Господь распорядился, взял эту чистую душу к себе. Барыню любили все, начинай от последнего крепостного и заканчивая самим графом. Милейшая была женщина. После такой трагедии граф Гагарин погрузился в продолжительный траур. Ребёнку сразу нашли кормилицу, об этом позаботился Кузьмич. Так что пока граф был в трауре, всё хозяйство держалось на фронтовом друге Кузьмиче. Сам Ухватов Иван Кузьмич был почти ровесник графу, им было лет по сорок три, сорок пять, в общем крепкие оба были мужчины. Только граф Гагарин был на голову выше Кузьмича, Ухватов был коренастый, среднего роста, где-то метр семьдесят, широкоплечей, но это от природы, в общем как белый гриб или боровик с крепкой толстой ножкой. Время шло, сын Гагарина Сергея Васильевича начал ходить, ведь ему уже стукнуло четыре года. Да в правду говорят, что время лечит, так и граф чуть оттаял от горя, правда забыл напрочь все увеселительные мероприятия. Он посвятил себя сыну, Владимиру Сергеевичу, пригласил учителей разных. Так что Володя к шести годам мог свободно говорить на трёх языках, немецком, французском и итальянском, конечно и на родном русском. Мальчик был очень смышлёный, не по годам, всё схватывал на лету, предметы ему давались очень легко, да не удивительно, мама его, покойная, и папа были образованные люди, скорей всего это гены родителей, да от осинки не рождаются апельсинки, но от персика родится персик, а не какой-нибудь огурец. Володя барчук, был можно сказать непоседа, бегал по двору где хотел, правда граф Сергей Васильевич часто просил Кузьмича, чтоб приглядывал за Володей, мало ли что, не хватало чтоб ещё с сыном что-нибудь случилось. И так получалось что молодой граф Владимир Сергеевич, практически всегда был с Кузьмичом, хоть на конюшне, хоть на мельницу съездить, а хоть и в город за разными товарами. Время шло и вот Володе уже десять лет, на дворе жаркое лето, Кузьмич после уборки сена, решил сполоснуть тело, здесь же возле конюшни. Разделся по пояс и у бочки с водой стал смывать с себя мусор от сена. На крыльце сидел граф Сергей Васильевич, покуривая пил чай и просто смотрел на свой двор. Володя подошёл к Кузьмичу, который плескался у бочки с водой и спросил, Кузьмич, а что это за полоса такая странная. Не успел ответить Кузьмич, как его опередил граф, отец мальчика, эта полоса, как ты говоришь Владимир, должна быть у меня во всю грудь, ещё там на перевале в Альпах. Кузьмич подставил свою плечо и получил этот шрам, правда, успев, убить того француза, штыком. Я в тот момент обронил свою саблю, потом чуть замолчав добавил, да была рубка. Кузьмич смущённо ответил, да ладно вам Сергей Васильевич, что было, то быльём поросло. Граф ответил на слова Кузьмича, нет Иван, ты мне тогда жизнь спас, не ты, не было бы сейчас и Володи нашего.
Так как граф Сергей Васильевич и его ординарец Ухватов Иван Кузьмич, долгое время были военными, то в доме у графа было много огнестрельного оружия, пистолеты и ружья. Но ребёнка, Владимира Сергеевича, к оружию пока не допускали, просто был ещё мал. Но прошло время и мальчику исполнилось десять лет, он выглядел крепеньким подростком и как-то граф Гагарин попросил Кузьмича, попробуй приучить мальчика к стрельбе, сначала пусть учится стрелять из пистолета, ну хотя бы с лежачего положения, ведь пистолет ещё тяжёлый для мальчишеских рук. Кузьмич с удовольствием стал выполнять наказ хозяина, хотя Иван Ухватов уже как пять лет был свободен от крепостного права, но попросился быть при графе, вольно наёмным. Граф только и был этому рад, ведь такого преданного как Кузьмич, он ещё не встречал. И так в один летний день Кузьмич и молодой граф, взяли пистолеты и ушли в безлюдное место, в местный овраг, что за рекой. Кузьмич объяснил Володе, когда тот лежал на траве, держишь крепко и целишься сводя прицел и мушку на вон ту мишень, а мишенью были простые куски досок. Начали с двадцати шагов, да первые два выстрела были мимо мишени, но Кузьмич сказал, ты барин не волнуйся, спокойно прицелился и нажимай на курок пистолета. Потом стало получаться и Володя был рад каждому меткому выстрелу, правда он потом спросил, дядь Вань, а стоя когда начнём стрелять. Кузьмич ответил, понимаешь Владимир Сергеевич, у тебя ещё руки слабые, давай это лето будем стрелять лёжа или с подставки в виде рогатины, а после стрельбы и твоей учёбы, ты будешь приходить ко мне на конюшню и мы с тобой будем укреплять твои руки и тело. Будем вместе таскать воду лошадям, таскать зерно в мешках, мне обычный мешок килограмм под семьдесят, а тебе килограмм под пятнадцать и так всё лето до осени, каждый день. Если откажешься, я пойму, ты всё-таки граф, а не какой-нибудь конюх на конюшне, улыбаясь сказал Кузьмич, ну а если не откажешься и сдюжишь, то и руки будут крепкие и тело твоё за одно будет крепким. Как у тебя, спросил Володя, ты вон хоть и не высокий, а мешки с зерном таскаешь сразу по два. Кузьмич ответил, так я с твоих лет начал укреплять свои руки, а сейчас мне как твоему батюшке за сорок. За лето граф Гагарин заметил, что его сын совсем перестал бегать по двору, перестал докучать кого нибудь, сразу уходил с Кузьмичом в тот овраг, на стрельбище, и возвращались только после полудня. Потом уроки в доме с учителями и не успев поесть как следует, сразу бежал в конюшню к Кузьмичу. Граф Сергей Васильевич, как-то зашёл на конюшню, посмотреть, чем это занимается его наследник и вот что он увидел, Володя двумя руками поднимал два ведра воды, пусть не очень полные, но литров по десять в каждом. Граф одобрительно кивнул Кузьмичу, мол спасибо, продолжайте в таком духе и улыбаясь в усы спокойно пошёл в дом. Мальчик за лето заметно окреп и уже осенью стал просить Кузьмича дать ему пострелять из положения стоя. Кузьмич ответил, ну хорошо попробуй, один раз, но если не получится, без моего ведома стрелять не будешь до весны. И опять с двадцати шагов в те же доски мишени Володя встал на изготовку. Кузьмич ему чу чуть дал подсказку, ты Володь, знаешь что пистолет тяжёлый, целься сверху, поднял руку и плавно её опускай, поймал мишень в мушку и стреляй. Молодой граф так и сделал, уроки, что были в лежачем положении не прошли даром, мушка поймала мишень и выстрел, в мишени была дыра от пули. Володя подбежал к мишени и крикнул Кузьмичу, прямо в центр, радости не было предела у барчука. Кузьмич тоже был очень рад, но свою радость он не показывал только, сказал, давай ещё разика три выстрелишь, чтоб закрепить результат. Прогремели ещё три выстрела и все попали в мишень. Возвращаясь со стрельб по полю домой Володя спросил, Кузьмич, а когда я буду стрелять на более дальние расстояния, например на пятьдесят шагов или сто. Я думаю, отвечал Кузьмич, месяца через три, наверное зимой, сначала ты Володя научишься стрелять без промаха на этом расстоянии, на двадцати шагах, чтоб десять пуль поражали десять мишеней. Ты сейчас хорошо стреляешь из лежачего положения, через пару месяцев будешь стрелять хорошо из положения стоя, потом на этом же расстоянии на двадцати шагах, уже зимой мы с тобой попробуем стрелять в падении, ну вдруг ты падаешь, а стрелять то надо. Они шли весёлые заходя в ворота графского двора. С веранды граф Сергей Васильевич спрашивал у обоих, как сегодня дела. Володя отвечал за обоих, сегодня лучше, чем вчера, десять из десяти. А сколько раз стреляли, спрашивал граф, я насчитал раз пятьдесят. Да папа, ты почти угадал, пятьдесят пять раз, и только два промаха, улыбаясь отвечал Володя. Сергей Васильевич, продолжил Кузьмич, то что сказал ваш сын Володя, два промаха, он имел в виду не в центр, в мишень то он попал как полагается, просто не убил, а только ранил врага. Все потом рассмеялись, графу было очень приятно и радостно, что рядом с его единственным сыном такой "нянька", учитель и наставник, нет не в языках или предметах обществоведения, нет, просто в жизни.
Прошло ещё немного времени, наступила зима и Кузьмич с Володей продолжали тренироваться в стрельбе. Молодой граф Володя окреп к тому времени, "занятия" на конюшне с вёдрами с водой и мешками зерна, не прошли даром. Хоть Володя и был пока не высок для своего возраста десять лет, но под рубашкой уже были приличные мышцы, для мальчика его лет. Как-то в один из зимних дней, когда эта пара собралась всё в тот же овраг стрелять, их остановил граф Сергей Васильевич, прям на пороге и сказал, вы друзья опять на тренировку, это хорошо, просто я хочу съездить к старому приятелю, к графу Николаю Николаевичу Князеву, он меня давно в гости звал. Так что Кузьмич на пару дней всё хозяйство будет на тебе. Не волнуйтесь Сергей Васильевич, ответил Кузьмич, не впервой, поезжайте спокойно, всё будет нормально. Граф сел в сани и уехал в соседнюю губернию, это езды часа два, не больше. А наши стрелки пошли тренироваться, расстояние было тоже, пока двадцать шагов. Кузьмич зарядил два десятка пистолетов и сказал Володе, ну что попробую стрелять в падении, я думаю что у тебя всё получится, рука у тебя более-менее крепкая, пистолет ты держишь уже уверенно, давай пошёл к барьеру. Володя стал на своё место перед мишенями и сделал первый выстрел, падая в снег. Пуля выпущенная из пистолета, чуть задела деревянную мишень, если бы это был человек то ему пуля могла только порвать мундир или шинель. Володя встал и отряхивая с себя снег сказал с обидой на себя, промахнулся. Кузьмич видя, что Володя переживает ответил, а ты знаешь Владимир, я видел такие тренировки ещё когда служил у Суворова, так солдаты даже стрельнуть не могли в ту сторону, а ты молодец, вон щепка та отлетела, не переживай, давай ещё раз попробуем. Второй выстрел был уже лучше, но не в центр мишени, с каждым выстрелом Володя укладывал пули из пистолета всё ближе и ближе к центру. На следующий день молодой граф уже стрелял из десяти, девять в центр мишени, падая то влево, то на правый бок. В этом овраге гордились оба проделанной работой Володя и Кузьмич. Потом из гостей приехал Сергей Васильевич и рассказал, что его приятель, который был по государственным делам в Японии, как дипломат, почти два года. Привёз от туда с собой японца, говорил что этот японец врач с какими-то иголками и ещё очень хороший воин, в рукопашном бою. Говорил, что видел этого японца и даже разговаривал с ним, очень интересный собеседник. А попал он к Николай Николаевичу почти случайно, он граф, выкупил его у местного вельможи и спас от страшных пыток. Так что теперь этот японец и семейный врач их семьи и слуга, с которым хорошо обращаются. Всё это выслушав молча Кузьмич и Володя собрались как всегда на конюшню, Но граф спросил у Кузьмича, как у вас успехи. Кузьмич ответил в скромной форме, пока не плохо, с двадцати шагов ни одного промаха, будет совсем хорошо, когда Владимир Сергеевич будет также стрелять на пятидесяти шагах. Граф ответил улыбаясь, ну ты брат даёшь, мы с тобой и то на пятьдесят шагов порой мажем, из десяти выстрелов, только восемь попадают в цель. Я конечно извиняюсь, сказал Кузьмич, но через месяц ваш сын Владимир Сергеевич будет бить без промаха на пятидесяти шагах. Что-то вериться с трудом, улыбаясь сказал граф Гагарин. Здесь уже не выдержал Володя, папа, а я Кузьмичу верю и вот увидишь сам, что через месяц я буду стрелять на пятидесяти шагах, как на двадцати. Прошло немного времени и опять овраг и опять деревянные мишени, вот только расстояние в два раза больше. Спокойно не волнуйся, начал подготавливать Володю, Кузьмич, ну да стало чуть по дальше, но ты ведь Володя уже с пистолетом почти на "ты", стреляешь из любого положения, спокойно прицелился сверху, веди ствол пистолета и огонь. Заряды в пистолете были чуть усилены и отдача от пистолета была сильней, об этом Кузьмич тоже предупредил Володю. Прогремел выстрел и опять не удача, пуля чуть коснулась мишени. Кузьмич не глядя на Володю сказал, это нормально, учитывай расстояние и всё получится. Володя собрался с духом и сделал второй выстрел, пуля попала в мишень, но не в центр, после чего он посмотрел на Кузьмича. Кузьмич спокойным голосом сказал, вот видишь уже не плохо, запомни, как держал пистолет, какое было ровное дыхание и продолжай стрелять, ещё пятнадцать заряженных пистолетов, потом я ещё заряжу столько же. Стрельба продолжалась больше двух часов, пули ложились всё ближе и ближе к центру мишени. Потом оба "стрелка" шли довольные домой, Кузьмич вёз на санках пистолеты и боеприпасы, а Володя шёл рядом при этом говоря, а зря я с папенькой не поспорил на что-нибудь, я так думаю, что ты меня раньше научишь Кузьмич, стрелять с пятидесяти метров. Потом конечно они улыбались и оба были рады этим успехам. Шёл день за днём и вот наступил новый 1811 год. Володя с Кузьмичом продолжали тренироваться в стрельбе, но Кузьмич стал постепенно усложнять задачи, для Володи. Теперь молодой граф учился стрелять по мишеням в движении, садился на лошадь и брав сразу пять пистолетов стрелял на скаку. Да не всегда пули достигали мишеней, да первые пять выстрелов почти все улетели в снег, кроме одной, что попала в мишень. Но как говориться лиха беда начала, примерно через неделю, Володя стрелял очень сносно, из пяти выстрелов, четыре попадали в цель. Кузьмич всячески поддерживал молодого барина, видя что когда у Володи "опускались руки" после некоторых промахов, Кузьмич всегда говорил, ничего барин, сегодня ты убил три мишени, а завтра убьёшь все пять, тренируйся и результат придёт, не сомневайся. Володя глядя на Кузьмича отвечал, а я буду тренироваться и через пусть неделю или через месяц, я буду попадать во все мишени, пять из пяти. Этот настрой и своего рода упорство Володи, Кузьмичу нравилось. Как всегда, после стрельб, снова на конюшню и снова поднятье тяжестей, в виде вёдер с водой на вытянутую руку, ношение мешков с зерном по тридцать шагов, туда и обратно. В общем мальчик набирался сил физических и конечно уверенности в том, что он будет стрелять не хуже его отца и Кузьмича. И вот как-то граф Сергей Васильевич послал Кузьмича в город, по торговым делам, прикупить всего, что нужно для дома и конечно пороха и пули. Кузьмич садясь в сани запряжённым мереном, сказал молодому графу, ну я в город на часа четыре съезжу, а ты Володя устрой себе сегодня выходной, после своей учёбы с твоими учителями просто отдохни, не ходи без меня во враг, прошу тебя. Володя сказал, хорошо Кузьмич, я сегодня буду дома. Но прошёл час другой после того как уроки с учителями закончились и Володе стало скучно, Кузьмича нет, его папа занят какой-то перепиской со старыми товарищами, он не знал куда себя деть. Решил пойти на конюшню, как раз там молодой конюх оседлал нового жеребца, недавно купленного на ярмарке. Володя сказал конюху, дай я попробую прокатиться на этом жеребце. Но конюх отвечал, никак нельзя, конь очень строптивый и плохо объезженный, барин прошу не надо. Володя сказал, вот я его и объезжу за одно, и сел в седло. Всё бы хорошо, и конь вышел из конюшни спокойно и барин нормально доехал до ворот, но откуда не возьмись, собака стала лаять из под воротни и напугала коня. Конь вздыбился на задние ноги и скинул Володю с себя, при этом ударил копытом Володе по голове. Мальчик потерял сознание, на крик конюха выбежали вся прислуга дома и сам отец Сергей Васильевич. Коня сразу поймали и отвели на конюшню, бедный конюх божился в слезах и говорил графу, что отговаривал Владимира Сергеевича, что конь ещё не совсем объезженный, но барин не послушал и сам сел в седло. Конечно конюха потом выпороли кнутом, но мальчик-то был без сознания. Когда Кузьмич вернулся из города и вокруг Володи крутился местный доктор, говоря при этом, очень сложный случай. Кузьмич сразу предложил графу, давай Сергей Васильевич, я сгоняю за тем японцем, что у твоего старого приятеля, может он Володе поможет, видишь же, что наш докторишка только руками разводит, отпиши письмо, сделай милость. Так и решили и уже через три часа, Кузьмич гнал упряжку туда и обратно на максимальной скорости, японец сидел в комнате Володи, у его постели. Японца звали Ли, он сносно говорил по-русски, он сразу осмотрел рану на голове мальчика и сказал, прежде как я начну заниматься лечением, пусть все выйдут из комнаты, особенно этот врач, как вы его называете, он просто шарлатан, даже не знает элементарной анатомии человека. Кузьмич выгнал всех, в комнате остались Володя на постели, рядом японец Ли, отец сидевший на стуле в стороне, убитый горем и Кузьмич который хотел помочь чем, мог японцу. Ли сказал, Кузьмич, ты сделал всё что, мог, ты вовремя привёз меня к мальчику, а теперь просто не мешай. Я первым делом, продолжал Ли, выведу мальчика в сознание, ну уж потом начнём его лечение, только я подозреваю, что лечение будет долгим, голова это самый сложный орган человеческого организма. Ли развернул свою тряпицу и стал доставать иголки, потом он одну за другой их стал втыкать в разные места, на теле Володи. Эта процедура длилась почти час, через некоторое время Володя стал приоткрывать глаза. Кузьмич сказал отцу мальчика, Сергей Васильевич, Володя глаза открывает. Отец радостно подошёл к сыну, спросил, Володя, ты меня видишь. Мальчик молчал, только опять прикрыл глаза. Граф спросил у Ли, что происходит. Ли спокойно ответил, пока всё нормально, мальчик пришёл в себя и сейчас погрузился в сон, давайте наберёмся терпения и будем ждать, утром посмотрим, предлагаю всем немного отдохнуть. Кузьмич категорически сказал, я останусь при графе на всю ночь, при этом он посмотрел на всех, кто был в комнате таким взглядом, что с ним никто и не спорил. Ли и Сергей Васильевич, пошли по своим комнатам, Кузьмич остался с Володей на всю ночь. За ночь Кузьмич раза три давал Володе воды и в бреду Володя что-то говорил невнятное, стреляй, дай пистолет и пару раз называл имя Кузьмича. До рассвета Кузьмич не сомкнул глаз, лишь под утро он уснул и то на пол часа, сидя на стуле возле постели Володи. Утром в комнату зашли отец Володи и японец Ли. Ли сразу осмотрел мальчика и опять стал ставить свои иголки, всем находившимся показалось, что Ли втыкает иголки в другие участки тела. Через час Володя пришёл в себя и что он сказал первое, Кузьмич, я в овраг не ходил. Кузьмич наклонился к мальчику и ответил, я знаю Володя, ты молодец, ты лучше скажи как ты себя чувствуешь. Все наклонились перед постелью и ждали что ответит Володя. Я плохо помню, начал говорить Володя, как упал с лошади, голова немного болит и что-то с глазами, я как-то странно вижу всё вокруг. Ли чуть оттолкнул Кузьмича от Володи и стал внимательно смотреть ему прямо в глаза. Граф спросил японца, Ли что с моим сыном, ты можешь объяснить последние слова, странно вижу. Володя прикрыл глаза и как будто задремал, хотя иголки всё ещё торчали в его теле. Ли пригласил всех к столику, что был здесь же жестом руки. Все присели и Ли стал объяснять, что произошло с мальчиком. Молодой граф скоро пойдёт на поправку, хорошо что мы с Кузьмичом вовремя приехали и я начал вовремя лечение, мозг был травмирован, но мы успели вовремя, могло бы быть гораздо хуже. Мальчик будет здоров, но с небольшими отклонениями, не пугайтесь, он сразу поднял руку, видя реакцию отца и Кузьмича. Поймите мозг, это почти не изученная часть человека, если его потревожить он может или погибнуть, или наоборот дать его хозяину странные способности. Я в Володиным случае думаю, что мозг дал именно ему необычные способности, помните его первые слова, я как-то странно вижу всё вокруг, у вас это называется чудо зрение. А так это будет нормальный человек, как и мы с вами, закончил говорить Ли. Отец Володи молчал, обдумывая слова Ли. Зато Кузьмич сразу спросил, ты мне объясни, японская твоя душа, что значит чудо зрение, это опасно для Володи. Ли стал успокаивать возбуждённого Кузьмича, чудо зрение это когда твой друг Володя будет видеть, например комара за сто шагов, ты же его не увидишь, или например узор падающей снежинки в воздухе, ты же тоже этого никогда не увидишь, только на своей ладони, ведь так. Кузьмич чуть успокоившись сказал, а это на его здоровье не отразиться, так-то как он будет видеть всё вокруг себя, весь мир. Да так же как и ты, ответил улыбаясь Ли, только ты будешь видеть, то, что видят все, а Володя немного больше других, это я так приуменьшаю его зрение. А на самом деле Володе очень повезло, что, во-первых, он остался жив и здоров, да и со зрением ему возможно тоже повезло, оно может не раз спасёт ему жизнь и вам за одно тоже. Побыв ещё пару дней Ли и понаблюдав за Володей, объяснив ему, что ты теперь Володя на мир смотришь чуть по другому, чем мы все, но это не страшно, ты к этому быстро привыкнешь, самое главное не паникуй по первому взгляду, что покажется тебе невероятным. Они все, граф, Кузьмич, Ли и Володя на третий день вышли на веранду дома и Володя посмотрев вокруг сразу сказал, чудно, я отсюда вижу наш овраг, а раньше я его не мог видеть, вон в конюшне мышь пробежала от ведра к сену. Ли спокойно стал говорить Володе, граф вы теперь видите гораздо больше чем мы, этому дару можно только позавидовать, попробуйте научится переключать своё зрение от нормального, на то что вы сейчас видите. Володя спросил японца, а как это переключать, я так не умею. Попробуй моргнуть глазами несколько раз, пока не будешь видеть как прежде, сказал Ли. Володя стал моргать и каждый раз проверял своё зрение, не сразу, но стало получаться " переключать" нормальное зрение, на чудо зрение. На лице у Володи появилась улыбка и он сказал, папа, Кузьмич, у меня получается я вижу, как и прежде, а вот сейчас я вижу по другому, далеко и здесь же в мелкий деталях. Отец и Кузьмич вместе вздохнули с облегчением. Кузьмич на прощание сказал, когда Ли садился в сани, чтобы ехать к себе в имение, хоть ты и японец, но ты приобрёл русского брата до самой смерти, держи пять и он протянул свою большую руку к маленькой руке японца. Они пожали друг другу руки и Ли сказал, глядя на руку Кузьмича, у тебя Кузьмич рука, как моя нога, а может и больше. Потом они все рассмеялись. Ли уехал лучшим другом этой семьи, а граф Гагарин, его сын и Кузьмич пошли в дом, правда пока шли Володя спросил Кузьмича, когда пойдём в овраг, уже неделю прогуливаем. На что Кузьмич ответил, ничего, не убегут от тебя твои мишени, я их хорошо закопал в снег, пойдём дней через пять, сначала начнём снова с конюшни, с вёдер и мешков на горбяке. Граф только и ответил, ты Кузьмич там не особо нагружай Володю, сам понимаешь, всё-таки была травма. Да не беспокойтесь Сергей Васильевич, мы начнём с пол ведёрка воды и пол мешка зерна, а там посмотрим, ответил Кузьмич.
По поводу зрения Володи и травмы головы у него. Мозг, даже современными учёными всего мира, не могут изучить до конца, кто-то утверждает, что мозг работает на 10%, кто то говорит что на все 100%, а я так думаю, что не правы не те и не другие. Если бы наш мозг мог бы работать на все 100%, то мы бы все давно бы летали как птицы, (это моё субъективное мнение). Ну да Бог с ними, с учёными, не о них речь. Прошло пару дней тренировки на конюшне и наступила пора брать пистолеты и идти в овраг, проверить как после травмы стал стрелять Володя. С Кузьмичом и Володей пошёл и сам граф Сергей Васильевич. Граф больше переживал не за стрельбу сына, а за общее состояние Володи. Кузьмич зарядил пять пистолетов и отдавая в руки Володе пистолет сказал, не спеши барин, как всегда, спокойно прицелься, пистолет на мишень направляй сверху и стреляй. Володя с двадцати шагов сразу поразил мишень, как будто до этого ничего не случилось. Кузьмич одобрительно кивнул головой и дал следующий пистолет, результат был тот же, мишень была поражена. Потом попробовали стрелять на пятьдесят шагов, Володя и с этой задачей справился на отлично. Когда стрельба закончилась Володя подошёл к отцу и Кузьмичу и немного с удивлённым лицом сказал, пап, Кузьмич, мне показалось, что я видел пулю в полёте, пока она летит к деревянному щиту. Отец ответил сразу, Володя этого не может быть, ты возможно ошибся. Подожди Сергей Васильевич, сказал Кузьмич, а помнишь, что говорил этот Ли, чудо зрение, может и в правду Володя видит то, что мы не видим, давай попробуем проверить. Граф спросил, как, я не очень понимаю как. Кузьмич присел на корточки перед Володей и стал объяснять, ты Володя встанешь вот сюда, он показал место чуть в стороне от мишеней, а я встану вот с этой стороны, с другой стороны мишеней. По команде стреляем вместе, твоя задача, если ты и вправду видишь пулю на лету, попасть в мою пулю и будет совсем хорошо, если они обе попадут в мишени. Граф почти возмущённым голосом сказал, да это вообще не возможно, просто фантастика, если не сказать грубее. Кузьмич отдавая Володе пистолет сказал на слова графа, а что мы теряем Сергей Васильевич, не попадёт Володя в пулю, значит не попадёт, а если попадёт, то мы с вами убедимся, что у Володи чудо зрение. Кузьмич и Володя встали на свои позиции и по команде Кузьмича, огонь, прогремели сразу два выстрела. Когда пороховой дым рассеялся, все, троя, пошли к мишеням и увидели две новых дыры от этих пуль, да они были не по центру мишени, но если бы это был человек, он бы точно был убит. Все посмотрев на мишени, первые две минуты не могли сказать ни слова, они смотрели то на мишени, то друг на друга, особенно на Володю. Первый сказал граф, может это случайность. Потом сказал Кузьмич, может и Сергей Васильевич и прав, может это и случайность. Володя давай ещё разок попробуем также стрельнуть, проверим случайность это или нет. Они опять встали на свои позиции и по команде, огонь, прогремели снова два выстрела одновременно. Пули опять поразили две, уже новые мишени. Опять чуть помолчав Кузьмич спросил Володю, ты можешь рассказать, как ты это делаешь, как ты Володя их видишь, эти пули. Володя сначала посмотрел на отца и потом стал объяснять Кузьмичу глядя на него, понимаешь Кузьмич, перед выстрелом я моргаю несколько раз, как бы настраиваю своё зрение из простого, нормального, в необычное, которым я вижу не так как вы. Я вижу выпущенную пулю из ствола пистолета, вижу как она летит, только в этот момент время как будто замедляется и мне проще попасть в неё своей пулей. Это примерно, как ты Кузьмич на утиной охоте, ты же бьёшь утку в лёт, спокойно, не волнуешься что промахнёшься, знаешь на верняка, что попадёшь. Кузьмич почесал затылок, сняв шапку, так-то, утка, я её вон аж за двадцать шагов вижу, а это пуля, он показал мизинец и добавил, вон с ноготок, бах и нету. Володя немного уставшим голосом сказал, ну я же вам объяснял, что я вижу эту пулю, как вы бы видели свою дичь на охоте, я просто вижу по другому, а сейчас я вижу так же как и вы все. Потом попробовали ещё несколько раз стрелять, результат был тот же, Володя направлял эти пули ровно в мишени. Уже когда все троя шли из оврага домой, Кузьмич сказал, я бы вас попросил бы не говорить некому, про Володино зрение, ни к чему это, начнутся расспросы, здоров ли мальчик, в общем прошу не говорить никому. Граф ответил, Володя это тебя первого касается, мы то с Кузьмичом будем молчать, а вот ты порой говоришь иногда лишнее. Володя ответил, папа и ты Кузьмич, обещаю что буду нем как рыба. С этими договорённостями они все вернулись домой, где их ждал ужин. Шли дни за днями, наши два товарища Кузьмич и Володя регулярно ходили в овраг и тренировались в стрельбе. Наступила весна и тот конь, что сбросил Володю, был как следует объезжен и в конце концов эти два товарища, Володя и конь очень подружились. Этого молодого жеребца звали Буян, он и правда был с норовом почти ко всем, но почему-то с Володей они нашли общее понимание и часто Володя, на Буяне и Кузьмич на рысаке, что звали Батыр, выезжали то на поля своих угодий, то в лес, что был в пяти километрах от усадьбы. Кстати в лесу у графа Гагарина, было тоже не плохое хозяйство, там были ульи пчёл, довольно много, была приличная изба в которой могли бы разместиться почти всё семейство со своими слугами. В эту лесную резиденцию дорогу никто не знал, кроме домочадцев, так что чужие просто не могли найти дороги. Как-то ближе к лету граф сказал, что нас всех Володю, меня и Кузьмича приглашает граф Князев Николай Николаевич, погостить денёк другой. Все спокойно собрались и поехали верхом в гости, дорога была нормальная, всё больше по полям которые были посеяны, слева пшеницей, а справа льном. Смоленские губернии с покон века любили сеять лён, так и посей день сеют на смоленщине эту прекрасную культуру. Приехав к графу Князеву, наши герои разделились на две группы, отец Сергей Васильевич уединился с хозяином дома в кабинете и все разговоры были только про молодого императора Наполеона, который захватил почти всю Европу. В этих разговорах двух старых вояк, был лишь один вопрос, когда Наполеон нападёт на Россию, были разные предположения, но они оба сошлись на следующем году, 1812 году, откладывать по мнению бывших военных Гагарина и Князева, не было смысла. Да и разговоры, что витали почти по всюду, говорили об этом. А три собеседника Володя, Кузьмич и японец Ли, сидели в другой комнате и говорили совсем не о грядущей войне. Ну как здоровье молодой граф, спросил Ли, привык ли ты к своему новому зрению. Ты знаешь Ли, начал отвечать Володя, сначала я чу чуть испугался, но после того, как ты мне сказал, попробуй, поморгай, я вроде бы и успокоился, и ты знаешь Ли, оно мне теперь даже помогает. Я вижу например пулю в полёте и могу в неё попасть, при этом изменить её траекторию. Вижу на очень далёкие расстояния, вот Кузьмич не видит, что за речкой происходит, просит меня посмотреть. Тут встрял Кузьмич, ну не всегда же я тебя прошу барин. Согласен не всегда, но часто, улыбаясь сказал Володя. Все тоже за улыбались. Ли стал продолжать говорить, я почему вас позвал в свою комнату, вот у Кузьмича ручища вон какая, быка свалит с одного удара, а у меня как у женщины, тоненькая и худенькая, но я могу чуть больше Кузьмича делать своими руками. Вот смотрите, обыкновенный кирпич и я могу его разбить рукой с первого удара по полам. Кузьмич сказал, попробуй, покажи как это у тебя получится. Ли положил кирпич на две подставки и с первого удара сломал кирпич пополам, голой ладонью. Володя и Кузьмич в один голос сказали, ловко, потом Володя продолжил, а как рука, не сломал, не больно. Ли улыбаясь показал свою руку и ответил, нет не больно, но чтобы не сломать кисть руки, нужны годы тренировок. Я этому всему учился тридцать лет, не только кирпичи ломать, нет, это самое простое, я знаю, что скоро будет война, все об этом говорят, так вот я покажу вам несколько приёмов ближнего боя, покажу смертельные удары, которые спасут вас от врага. У меня вы увидите то, что надо делать вам дома, почти каждый день, тогда будет результат и это вам поможет в будущем. Пока два графа разговаривали за рюмкой наливки и при этом покуривая, говорили о международном положении. В другой комнате Ли показывал приёмы борьбы Кузьмичу и Володе. Кузьмичу, Ли показывал одни приёмы которые сопровождались с силовой нагрузкой, например если нанёс удар рукой, то учитывая силу Кузьмича, можно ломать руки и ноги, бьёшь по коленной чашечки и нога "больше не нужна". А вот Володе, Ли показывал совсем другое, например, говорил Ли, мы с тобой сцепились лицом к лицу, ты бьёшь в горло, противник теряет дыхание, с учётом того что ты ещё мальчик, он потеряет дыхание не надолго, просто у тебя ещё мало сил, чтоб сразу убить его. За эти секунды ты наносишь удары в весок любым предметом, что будет под рукой. Потом были показаны удары в пах и солнечное сплетение и ещё ударов пять, шесть, что спасут жизнь. Всё это немного запомнив и даже кое-что записав Володя спросил японца, Ли, а почему ты нам решил помочь, Ли улыбаясь ответил, просто русские спасли меня от смерти, да и я думаю что русские хорошие люди, раз незнакомый и чужой человек был ими спасён и получил при этом вольную. Через день гости, граф, сын Володя и Кузьмич отправились к себе в имение, сердечно попрощались, звали к себе в гости и оседлав своих лошадей уехали по дороге.
После того как все эти трое вернулись из гостей, время в имении пошло в своём привычном русле. Граф занимался своими делами, бумаги, документы и всё такое прочее. А Володя и Кузьмич после очередной тренировки в овраге, по стрельбе, уединялись на конюшне и пытались отрабатывать приёмы, что показал им Ли. Правда с разу не всё получалось, но со временем они освоили все эти приёмы. Володя спросил Кузьмича, а вот Ли говорил, насчёт рукопашной, когда я с врагом совсем рядом, бей в висок, что под руку попадётся, а если под рукой нет ничего, а Кузьмич. Так это дело поправимо, отвечал Кузьмич, зачем тебе искать камень в драке или какой-нибудь кол берёзовый, при тебе должно быть всегда своё личное оружие, на держи мой нож, он хоть короткий, но убить ты им можешь спокойно. Так этот нож ты Кузьмич ещё с турецкой войны привёз, он у тебя уже сколько лет, ведь жалко же отдавать, сказал Володя. Владимир Сергеевич, обратился Кузьмич к барчуку, для тебя мне ничего не жалко, тем более если этот нож спасёт тебе жизнь. Нож этот был турецкий, без всяких там украшений, простой боевой нож, только с загнутым лезвием, в виде полумесяца. Шло время и как то ближе к осени в гости приехал граф Князев Николай Николаевич, со своим японцем Ли. Взрослые мужчины, графья, снова уединились в кабинете у графа Гагарина и обсуждали все текущие вопросы. А трое друзей, Володя, Кузьмич и Ли пошли на конюшню и стали показывать японцу, то чему научились за это время. Ли их обоих похвалил, посмотрев всё это и сказал, если вдруг патроны кончаться и будет рукопашный бой, против пятерых вы спокойно устоите и даже сможете стать победителями. Эти слова Кузьмич воспринял спокойно, потому что этих рукопашных у него было слишком много. А вот Володя, было видно, что за сиял от похвал, но взрослые его друзья сделали вид, будто не замечают Володиного восхищения. Потом на следующий день они сходили в овраг и Володя показал Ли, как он стреляет. Ли конечно знал про Володино необычное зрение, но всё равно, такого увиденного он не ожидал. Кузьмич стрелял, Володя следом стрелял, в воздухе раздавался непонятный щелчок или хлопок, пули об пулю, и через секунду две мишени были поражены. Ли всё это, увидев сказал, ты Володя уникальный мальчик, жаль что скоро будет война и возможно я с тобой больше не увижусь, а как хотелось посмотреть на тебя взрослого, в военном мундире офицера, я бы очень этого хотел. Кузьмич встрял в разговор, да погоди ты Ли, загодя себя и нас хоронить, глядишь может всё и обойдётся и войну мы выиграем и дай Бог, живы останемся. Через день гости уехали, пора и своими делами заняться, осень наступала. Надо и урожай собирать, в общем дел до зимы было много по хозяйству. Зима пришла и было такое впечатление, что всё немного погрузилось в зимнюю спячку, кроме наших двух друзей Володи и Кузьмича. Граф Гагарин в душе был рад, что его сын так привязан к Кузьмичу. Он видел, что Володя взрослеет на глазах и набирается сил, видел иногда из окна, как они вдвоём иногда разгружают сани с мешками зерна, как укладывали сено по осени на сеновал, получалось, что Володя хоть и граф, но не чурался ни какой физически трудной работы. Просто когда приходилось графу быть на городских мероприятиях и при этом быть в разных именитых домах, граф Сергей Васильевич примечал и замечал тамошних детей тех родителей. Если сказать немного вежливее, то их сыновья, как божьи одуванчики, да танцуют хорошо, да также грамотны, как его сын. Но не приведи Господь, им подраться один на один с Володей, он их просто поломает, ну что сказать не дети, а хворостинки какие-то. И этим в душе граф очень гордился, что его сын растёт, можно сказать от земли, от корней своих земных, не на балах в танцах, а на конюшне с мешками с зерном и сеном, что каждый день давал лошадям. В общем "мужик", но с великолепным воспитанием, прекрасно образованный "мужик". Наступил новый год 1812 год, его и ждали вроде как праздник, но в то же время уже всюду говорили о войне. И вот как-то после нового года, Кузьмич обратился к графу, Сергей Васильевич, ведь не секрет, что будет война с Наполеоном, может давай за годя к ней будем готовиться. Перевезу я всё самое ценное и самое необходимое в наши лесную резиденцию, там ведь ни одна собака не сыщет. А, я неспешно, санями, пока дорога по весне не разошлась на слякоть, перевезу и продукты и соления, да и порох с пулями, тоже надо делать большой запас. Слава Богу с оружием у нас всё в порядке. Граф всё это выслушал и дал добро, чтоб Кузьмич не привлекая чужих глаз, перевозил всё что нужно в лес, как на Руси говорят, по дальше положишь, по ближе возьмёшь. В неделю два, три раза Кузьмич с утра запрягал лошадь в сани и нагрузив всё необходимое уезжал в лес один, без провожатых. Кстати этот лес в народе славился дурной славой, его и прозвали ещё с незапамятных времён, "гиблым лесом", всё потому что там было очень много болот и там часто люди просто пропадали. Этот лес начинался в Смоленской области, в современном варианте, и заканчивался в Белоруссии. Местные знали все про этот лес и не ходили в него, если так по краюшку леса за грибами, но не вглубь. Кузьмича эта легенда устраивала, местные бояться в лес ходить, а пришлые и подавно обходили этот лес за сорок вёрст. Из местных жителей знали двое, трое человек, заветные тропинки между болот, да и то просто старики, которые уже ничего не помнили. До весны Кузьмич выполнил свою задачу, он перевёз всё что нужно, с избытком, именно в продуктах и боезапас, кто знает на сколько эта грядущая война затянется. Лучше как говорят на Руси, вовремя подстелить соломку, чтоб падать было не больно. Весна прошла быстро и в начале лета, 12 июня 1812 года, Наполеон напал на Россию. В тех имениях, кто ещё верил что Наполеон не нападёт, началась паника, многие не знали куда бежать. Но не в имении графа Гагарина, там холоднокровно ждали неприятеля и когда уже в середине августа пушки Наполеона били по Смоленску и многие знали что Смоленск не устоит. Только тогда граф Сергей Васильевич отдал приказ, сжечь имение до тла, не оставлять врагу ни крова ни еды. Потом все домашние на подводах уехали в этот "гиблый лес", когда за их спинами догорало графское имение. На что Сергей Васильевич ответил, ничего, живы будем отстроим новое, лучше прежнего, ну уж если не суждено будет и если убьют на этой войне, так и терять нечего. Пять подвод, двадцать человек крестьян и трое всадников, граф, сын Володя и Кузьмич растворились в зелени леса. К тому времени во всю уже хозяйничали супостаты, французы в основном, правда были и другие европейские наёмники, немцы, австрияки и всякой твари по паре. На этой оккупированной земле стали появляться партизанские отряды, самый знаменитый был отряд Дениса Давыдова. Уж очень много он доставлял неприятелю хлопот и вреда. Как-то в штаб Давыдова зашёл офицер с докладом, к вам Денис Васильевич обоз крестьяне привезли, отбитый у французов. Я стал расспрашивать, кто вы такие и как вы захватили этот обоз, а они талдычат одно и то же, что мол мы крепостные графа Гагарина и это от него вам подарок. А кто отбивал этот обоз, молчат, говорят не знаем, нашли на лесной дороге. Давыдов чуть помолчал и сказал, странно, а ведь в тех краях это уже не первый случай нападения на французов. Скорей всего там есть какой-то отряд, про который мы не знаем, вот бы повидаться с ними, давай-ка поручик, снаряди человек десять в разведку и пусть они разведают, что это за такой отряд. Тем временем ехал очередной обоз с продовольствием для французской армии, ехал не спеша объезжая рощи всё больше по полям. И вот возле очередной рощи, что стояла на их пути, раздались выстрелы, с трёх сторон. Три французских солдата упали за мертво, оставалось ещё пятнадцать военных, среди них были и офицеры. Раздались ещё выстрелы и опять трое на земле. Французы видели, что огонь ведётся из рощи, но сколько там неприятеля, они не знали. Кто-то из французов пытался сбежать, но пули доставали беглеца и укладывали за мертво. Когда осталось шесть человек во французской форме из рощи вышли трое, граф Гагарин, сын Володя и Кузьмич. У всех их в руках были по два пистолета, подойдя по ближе Кузьмич сказал, зря вы пришли на нашу землю, не ужели у нас могилы лучше, чем у вас. Французский офицер спросил, на ломаном русском, я вас не понимаю. Володя на чисто французском перевёл слова Кузьмича, при этом держа пистолеты на готове. Граф Сергей Васильевич, обернулся к Кузьмичу и спросил, ну что Кузьмич, пленных брать будем. Кузьмич сразу ответил, нет ваше превосходительство, за сожжённые сёла и убитых людей в деревнях, нет Сергей Васильевич не нужны нам пленные и выстрелил с двух рук. Два француза упали здесь же у ног этого офицера, что спрашивал. Граф выстрелил следом и опять двое лежали на земле в пыли дороги. Видимо этот французский офицер был здесь за главного и он сказал, обращаясь к Володе, чтоб тот перевёл его слова. Я солдат, я дворянин и мне не подобает умереть вот так, как этим солдатам. Я бы хотел умереть с оружием в руках. Кузьмич ответил, ишь чего захотел. Володя посмотрел на Кузьмича и сказал, да ладно Кузьмич, последнее желание это ведь закон, дай ему свой пистолет. Кузьмич дал французу свой заряженный пистолет и целясь на офицера отошёл в сторону. Француз спросил, с кем я буду стреляться и сделал шаг чуть вперёд от своего сослуживца. Володя ответил, со мной и встал на расстоянии напротив француза. Офицер сказал, ведь ты же мальчик, это не честная дуэль. Володя немного улыбнулся и сказал, не волнуйся француз, об этом никто не узнает. Они взвели курки на пистолетах и раздался первые выстрел француза, через миллисекунды выстрелил Володя. Увидев пулю француза, Володя попал в неё и встретившись эти пули поразили сразу двух офицеров, и того что стоял в нескольких шагах. Граф смотрел на всё это спокойно, видя до этого много боёв. А вот Кузьмич сказал обращаясь к Володе, ты граф в следующий раз, сразу бей по два француза, нам с твоим папой будет легче.
Тем временем когда отправленная группа гусар на разведку, искала этот таинственный отряд, что присылал вражеские обозы. Во французском штабе тоже были обеспокоены, что обоз за обозом грабят и увозят не известно кто. Французы знали прекрасно, что где-то в этом районе есть ставка Давыдова и что у него приличное количество гусар в подчинении. При этом французские командиры понимали, что как-то можно было бы отследить гусар Давыдова, но не в этом случае. Нападают на обоз, убивают всех и растворяются в этих гиблых лесах. Возможно, предложил один из командиров французской армии, в этом районе действует не большой отряд и скорей всего не регулярных войск, а так какие-то взбунтовавшиеся крестьяне. Французы решили сделать западню, снарядили обоз из пяти телег, как обычно, в сопровождении пятнадцать солдат, но вместо провианта, в телеги легли ещё десять солдат французов. Тем временем из молодого березника наблюдали трое на лошадях, это были граф Гагарин, сын Володя и Кузьмич. Они видели как едет обоз неприятеля и Кузьмич как бы размышляя в слух сказал, странный какой-то обоз и самое главное, почему они свернули на лесную дорогу, ведь по полю им ехать было бы сподручно. Да тебя видят, но и ты можешь видеть врага на расстоянии, странно что-то всё это. Сергей Васильевич ответил на слова Кузьмича, да, ты прав Кузьмич, немного странно они выбрали свой маршрут, но это их выбор, нападём узнаем. Параллельно этому обозу, лесными тропами наши всадники обогнали этот обоз и распределились так, граф был сзади обоза, а Володя и Кузьмич нападали спереди. Как только раздалась первая стрельба и шесть французов были убиты, из телег выскочили ещё десяток солдат и заняли круговую оборону. Спасало наших героев, только то, что вся стрельба происходила в лесу, французы просто не могли определить откуда конкретно ведётся огонь. Выстрелы раздавались то спереди и падали замертво стоявшие рядом солдаты, то сзади и там тоже были убитые. Французские солдаты стреляли наугад, где были клубы дыма от выстрелов, туда и били их ружья и пистолеты. И всё-таки одна пуля попала графу Гагарину в ногу, выше колена, на минуту из того сектора прекратился огонь. Кузьмич сказал Володе, у тебя ещё четыре заряженных пистолета, это хорошо, после выстрелов французов, мы с тобой идём на пролом. Слышал, со стороны твоего отца прекратились выстрелы. Володя сказал, да слышал, его что убили. Не спеши хоронить Сергей Васильевича, ответил Кузьмич, мы с ним не в таких переделках были, лучше приготовь пару пистолетов и после выстрела побежим. В сторону Кузьмича и Володи раздались очередные выстрелы. Пороховой дым от выстрелов ещё не рассеялся, как из него выбежали двое, Кузьмич коренастый мужичина и с права какой-то подросток, оба держали по два пистолета. Раздались выстрелы Кузьмича и Володи, от выстрелов Кузьмича двое упали тут же у телег. Пока Кузьмич выбрасывал разряженные пистолеты и доставал из-за пояса пару других пистолетов. Володя всё ближе приближался к французам, он стрелял из двух рук и сразу доставал другие пистолеты и также стрелял. Вся эта перестрелка длилась минуту, максимум две, французы не понимая, кто на них бежит, падали замертво. Эту стрельбу услышали гусары Давыдова, что искали следы таинственного отряда, и поспешили на этот звук. Когда дым от выстрелов стал рассеиваться у телег уже стояли Кузьмич и Володя, проверяя убитых французов, чтобы добить, ни каких следов не оставляя, ни свидетелей. Потом они побежали к отцу Володи, граф упёршись спиной в ствол берёзы сидел на траве. Рукой он прикрывал рану из которой лилась кровь. Кузьмич чуть подвинул Володю и при этом сказал, а ну-ка барин, не мешай. Он сразу верёвкой, что была у него на поясе, перетянул раненую ногу выше пулевого отверстия, этим он остановил кровь. Потом Кузьмич стал перевязывать рану, при этом говоря, да разве это ранение Сергей Васильевич, это так пустяк, не то что было у нас с вами на Русско шведской войне, вот там нам действительно не повезло. Оба мы с вами были продырявлены и ничего выжили, а ногу я за две недели залечу, слава Богу у нас дома всё есть для этого, не зря же я всю зиму возил санями в лес наше имущество. Пока Кузьмич всё это говорил, но за одно и перевязывал ногу, потом они все трое вышли на то место где была приготовлена для них засада. Там стояли пять пустых подвод запряжённых лошадьми и рядом, да прям здесь же лежали трупы солдат, ни кто не смог убежать. На дороге совсем рядом раздался топот лошадей и одиночное ржание. Граф коротко скомандовал, к бою. Они расположились между телегами взяв не выстреленные ружья французов, Кузьмич спешно заряжал пистолет за пистолетом. Как только из-за поворота показались всадники, эти всадники ехали не спеша, украдкой, у наших героев к бою были заряжены восемь пистолетов. Володя и Кузьмич переглянулись, Кузьмич спокойно сказал глядя в глаза Володи, ничего граф, отобьёмся. Сидящие первый всадник крикнул, кто такие, давай не шали, а то будем стрелять. Наши герои все переглянулись, Кузьмич крикнул в ответ, а ты кто будешь, мил человек, давай выходи первый, не бойся, живых французов здесь нет. Из-за поворота, из-за елей выехали гусары, отрядом в десять человек. Первое, что увидели гусары, это на телеге сидел раненый мужчина, было сразу видно, что он благородных кровей, не крепостной. Рядом стоял странный мужик, больше похожий на разбойника, а с другой стороны стоял деревенский мальчишка, только у них всех были в руках пистолеты. Подъехав ближе, один из гусар спешился и подойдя к графу сказал, разрешите представиться поручик Смехов, с кем имею честь разговаривать. Раненый чуть облокотился на Кузьмича и сказал, граф Гагарин Сергей Васильевич. В группе гусар раздался говор, а не тот ли граф, что создал этот неуловимый отряд. Поручик сказал, ваше превосходительство, наш отряд был послан полковником Давыдовым на ваши поиски, может быть нужна какая то помощь. Гагарин сухо ответил, нет спасибо, у нас всё есть, чтоб бить врага. Потом гусары стали осматривать поле боя и поручик не удержался, спросил, и это всё вы сделали вдвоём. При этих словах Володя как бы спрятался за спину Кузьмича, но Кузьмич выдвинул молодого графа вперёд и сказал, втроём и это самый главный стрелок из нас, он положил руку Володе на плечо. Но он же ещё мальчик, сказал удивлённо поручик. Граф чуть усталым голосом сказал, не советую вам молодой человек стреляться с моим сыном на дуэли, даже если вас будет двое. Эти последние слова, будут двое, никто не понял из гусар. В конце встречи поручик спросил, граф, что передать Давыдову. Гагарин ответил, вы занимайтесь своим делом, а мы будем делать своё дело, а вместе значит будем освобождать Россию от француза.
Когда гусары уже собирались уезжать, поручик сказал на последок, граф, а как с вами держать связь, если что. Гагарин ответил, с очередным отбитым обозом у врага, я дам вам весточку, но я всё-таки думаю, что мне и моим людям лучше оставаться в "тени", просто знайте, что есть где-то отряд, что бьёт врага. На этом два отряда разъехались в разные стороны. Прибыв в своё лесное селение Кузьмич первым делом стал лечить графа, сначала надо было достать пулю из ноги. Пришлось Сергей Васильевичу потерпеть эту операцию, но слава Богу всё обошлось и как говорил Кузьмич, что через пару недель я тебя граф поставлю на ноги, так и произошло. А вот поручик Смехов докладывал Давыдову, да господин полковник, встретились мы с этим отрядом, им командует граф Гагарин. Только вот в его подчинении было всего два человека, его сын Владимир и его ординарец Кузьмич, так его звали, Кузьмич. Их было всего трое и они перебили двадцать пять французов, продолжал докладывать поручик. Давыдов покрутил ус и задумчиво сказал, трое против двадцати пяти, это похоже на самоубийство, или на холодный расчёт, зная что они победят. Давыдов продолжил, ну а хоть какой-нибудь контакт с ними установили, можно как-нибудь с ними встретиться. Поручик чуть потупился и сказал, господин полковник, они не хотят ни с кем встречаться, сказали лишь на последок, будет очередной обоз отбитый у французов, может и весточку какую нибудь передадут и ещё сказали, что будем бить врага с разных сторон. Денис Васильевич призадумался и всё время повторял в слух, Кузьмич, Кузьмич, где-то я слышал это имя. Позовите ко мне полковника Васина, срочно, сказал Давыдов. В штаб зашёл полковник Васин и сказал, вызывали Денис Васильевич. Да, Игорь Иваныч, проходи, ты случайно не помнишь, там на перевале в Альпах, такого солдата по имени Кузьмич, спросил Давыдов. Как же помню, ответил Васин, он же на том Чертовом мосту во время штурма вынес на себе своего графа Гагарина раненого, хотя сам тоже был ранен. Ещё тогда Суворов Александр Васильевич сказал показывая на Кузьмича, вот смотрите братцы на этого молодца, сам погибай, а товарища выручай. Давыдов чуть помолчав сказал, то-то я гляжу, что имя мне больно запомнилось Кузьмич, графа Гагарина я то плохо знал, а вот его ординарец Кузьмич, нам его всем в пример ставили. Так вот что это за такой таинственный отряд, два боевых товарища и мальчик, что стреляет лучше любого стрелка. Жаль что граф не хочет встречаться ни с кем, задумчиво сказал Давыдов, а может это и к лучшему, зато никто не предаст и не выдаст место нахождения их штаба. Прошли дни, недели, пока граф залечивал свою ногу. В этой области что была под оккупацией французов наступило "спокойствие", никто не нападал на обозы и французское командование решило, что с этим не уловимым отрядом покончено. Хотя пока граф болел, Володя и Кузьмич рвались в бой, но граф категорически запретил этим двоим воякам принимать хоть какие-нибудь меры. Очень строго запретил. И когда граф Гагарин полностью выздоровел, вот тогда и началась вторая волна нападений на обозы с провиантом и даже на военные обозы. Осень не заставила себя ждать, дороги были размыты, обозы ехали с горем пополам, так что для наших героев, это была лёгкая добыча. Трое на лошадях, под длинными плащами из хорошо выделанной кожи, наши, граф, Володя и Кузьмич скрывали от дождя пистолеты и ружья. Если у французов, что сопровождали обоз, порох мог отсыреть и не выстрелить в нужный момент, то у наших героев всё было в порядке. Этому граф Гагарин и Кузьмич ещё научились там в Альпах, лучше пусть хлеб отсыреет, чем порох, который спасёт тебе жизнь, эту премудрость они заучили как, Отче наши. Очередной осенний день, дождь льёт как из ведра, по дороге, что вела в пригород Смоленска еле двигался французский обоз, по разбитой дороге. Колёса телег увязали в грязи, так что солдатам пришлось чаще смотреть на дорогу, чем по сторонам, чтоб не попасть в очередную яму на дороге. Из соседнего оврага, что был рядом с дорогой выскочили три всадника и сразу открыли огонь по неприятелю, шесть выстрелов и шесть французских трупов. Через минуту опять шесть выстрелов и всё, сопровождающих обоз больше нет. Кузьмич осмотрел телеги и сказал, Сергей Васильевич, так здесь бочки с порохом и снаряды для пушек, что будем делать то, может взорвать к чёртовой бабушки. Гагарин ответил, нет Кузьмич, не надо, возьмём с собой, подумаем может и пригодиться. Так примерно и вышло, пусть не сразу, но когда лёг снег, этот порох и снаряды были как нельзя кстати. И снова очередной обоз, он уже ехал на санях, их было пять запряжённых саней, с боеприпасами для армии Наполеона и с провиантом. Дорога проходила между небольших холмов в лощине, французские солдаты увидели, что прямо на обоз с горки катятся санки небольшого размера и пустые, с каким-то мешком на них. Как только санки доехали до ног солдата, который стоял возле телеги с боеприпасами, раздался выстрел с вершины горки. Это стрелял Володя, просто ни Кузьмич, ни граф не попали бы на таком расстоянии в бомбу на санях. Раздался оглушительный взрыв, потом ещё один и ещё, это взрывались соседние сани с порохом и бомбами для пушек. В этой лощине горели все, французы, лошади и всё остальное, чёрный дым поднялся высоко в небо, его было видно на очень далёкое расстояние. Этот дым видели французы из своих укреплений, говоря в пол голоса между собой, вернулся этот дух проклятого леса. Этот дым видели и гусары Дениса Давыдова и тоже говорили, но уже в полный голос, вот граф даёт, ни дня покоя французам не даёт.
Когда чёрный дым ещё не рассеялся и гусары между собой говорили про этот отряд, Давыдов проходя мимо сказал кому-то из офицеров, а всё-таки надо бы встретиться с этими бравыми войнами, всего три человека, а какую пользу несут для нашей России. Потом Денис Васильевич обратился к поручику Смехову, ты поручик ведь уже встречался с графом Гагариным, постарайся любезный нам устроить встречу, скажи, мол, Давыдов лично поговорить с ними. Поручик ответил, хорошо Денис Васильевич, будет исполнено. Потом поручик взял с собой отряд и отправился искать неуловимый отряд в стороне того проклятого леса. Долго искать им не пришлось, крепостной крестьянин графа Гагарина видел этих всадников и сразу доложил графу. На опушку леса, где были гусары на своих конях, из заснеженных елей вышел Кузьмич с пистолетами на перевес. Его гусары сразу не заметили и Кузьмич сказал им в спину, что за нужда привела вас в лес, господа хорошие. Поручик Смехов оглянулся и ответил, тьфу ты Леший, Кузьмич так ведь и напугать можно, потом уже спокойно продолжил, наш Денис Васильевич Давыдов, хотел бы с вами встретиться и обсудить совместные дальнейшие действия, да и тебя Кузьмич он хочет повидать, уж больно сильно хочет. Кузьмич убрал пистолет за пояс и сказал, так я с Денис Василичем никогда не виделся, слышать о нём слышал, смелый воин, ничего не скажешь. Ну так что передать Давыдову, спросил поручик. Кузьмич чуть призадумался и потом ответил, а вот как очередной обоз у французов отобьём, так с ним и приедем в гости к Давыдову, договорились. Отряд гусар уже разворачивал своих лошадей из леса и поручик напоследок крикнул, хорошо договорились, будем ждать. Кони и люди скрылись между заснеженными стволами деревьев, оставляя в сугробах свои следы. Кузьмич вернулся в лесное хозяйство и обо всём рассказал графу Гагарину, мол, что Давыдов хочет встретиться и поговорить. Граф Сергей Васильевич ответил, ну что ж, раз хочет, значит встретимся, я собственно не против, за одно и с Давыдовым познакомимся, а то слышали друг о друге много, а вот повидаться так и не пришлось. Прошло несколько дней и опять по зимней дороге в сторону Смоленска двигался французский обоз из десяти саней и тридцати солдат охраны. Началась метель, когда обоз выехал на открытое место, по полям покрытым снегом "гуляла снежная вьюга". Французские солдаты укрывались от ледяной стужи во всё что можно, в какие-то просто тряпки, лишь-бы уберечься от русского холода. Параллельно этот обоз сопровождали три всадника, одетые в овечьи полушубки и им эта вьюга и мороз, были до одного места. В душе у всех, у графа, у Володи и у Кузьмича было прекрасное настроение, от этой непогоды. Такую метель каждый из них пережил за зиму под Смоленском, раз пять или десять, так что им было просто наплевать на этот ледяной холод. Да от таких ветров лица у наших героев были сильно обветренные и даже загорелые от солнца, что отражалось иногда от снега, когда была солнечная погода, при сильных морозах. Метель и ветер дул нашему отряду в спину, а вот французский обоз напротив, ехал навстречу ветру и снежной пурге, так что бедные лошади часто останавливались, или просто вязли в глубоком снегу. В очередной раз обоз опять остановился, солдаты стали вытаскивать сани из сугроба, они практически не видели, что творится в десяти шагах от них, такая сильная была метель. Раздались выстрелы с разных сторон, французы стали падать на снег за мертво, в обозе началась паника и неразбериха. Солдаты попытались собраться в центре обоза, в круг, хотя бы принять меры для обороны. Но всё было тщетно, из тридцати солдат, что были в начале, через пять минут оставалось меньше десятка, которые пытались собраться в круг, но до центра обоза так никто и не дошёл, все были убиты ещё при подходе. Потом обоз развернули в обратную сторону и дав немного отдохнуть лошадям, обоз отправился туда, где были войска Дениса Давыдова. Ветер уже дул, как говорят в спину, по этому обоз и скрылся так быстро из видимости и заехал в лес, который так жутко французы боялись. Ехали не очень быстро, каждая лошадь была привязана к саням впереди идущим, но проехав вёрст пять, обоз встретился с передовым отрядом гусар. Один из гусар спросил Кузьмича, что ехал на первых санях, хоть что везёте, вы хоть проверили что там. Кузьмич ответил управляя лошадью, нет не проверяли, а что там может быть, кроме провианта и боеприпасов, ты сам как думаешь служивый. Гусар чуть замешкался и ответил, а чёрт его знает, этих французов, может там только вино. Кузьмич сказал, вот приедем к вам в лагерь и посмотрим, что там на самом деле, нам как-то в бою некогда было разглядывать, что на санях. Вскоре отряд гусар и обоз прибыли в расположение Дениса Давыдова и наших героев повели в штаб к Давыдову для знакомства, а обоз уже разглядывали солдаты Денис Васильевича.
От саней до штаба было метров сто, сто пятьдесят, в лесу были расставлены походные палатки между деревьев. Большая палатка была чуть в стороне, это и был штаб Давыдова. Среди гусар одетых по всей форме, человек шесть, шли три человека одетые в полушубки, двое взрослых и один пацан. Хоть граф и был одет в "крестьянскую одежду", но было видно по его лицу и его осанке, что это шёл человек не простой "белая кость из высшего общества", а что одежда, так не судите по одёжке, она всегда обманчива, умные люди всегда судят по тому что внутри, а не с наружи. Зайдя в палатку все сразу поздоровались, при этом крепко пожимали друг другу руки. Только когда Кузьмич хотел поручкаться с Давыдовым, Гагарин сказал, как-бы предупреждая Кузьмича, жми руку не очень сильно. Кузьмич махнул головой, в знак согласия. Потом все присели и Давыдов начал первый разговор, граф Сергей Васильевич, может объединим наши силы и будем бить врага вместе. Гагарин ответил, да собственно я не против, если допустим надо напасть на крупные силы неприятеля, а так мы с вами бьём француза с разных сторон и это я думаю не плохо. Я к чему это говорю, продолжал граф, будь мы у тебя Денис Васильевич, мы бы били их реже, чем сейчас, то твои ребята наведут шороху где, нибудь в соседней усадьбе, а тут я на дороге кого нибудь прищучу. Вот и получается, что француз рвётся на разные стороны, а толку никакого. Давыдов всё это выслушал и сказал, а может ты граф и прав, на большое дело давай объединяться, а так давай бить их с разных сторон, чтоб не было им покоя на русской земле. Потом стали вспоминать былые сражения, вспомнили про переход через Альпы и другие подвиги русской армии. И тут как бы невзначай Денис Васильевич спросил у графа, неужели этот скромно сидящий юноша, молодой граф, так уж хорошо стреляет, как говорит о нём молва в народе. Володя непроизвольно спрятался за спину Кузьмича, скорей от смущения. Граф посмотрел на Кузьмича и взглядом как бы сказал, отвечай Давыдову. Кузьмич сказал, так что господин полковник, это можно и проверить, пойдём выйдем из палатки и вы сами всё увидите. Потом Кузьмич обнял Володю за плечи и сказал ему, не тушуйся граф, представь что мы с тобой Володя в том овраге на стрельбище. Все вышли из штабной палатки и Давыдов спросил, а как всё это будет выглядеть. Кузьмич стал объяснять, я встану вот здесь, между двух берёз и буду стрелять в молодого графа, а Владимир будет стоять напротив меня на расстоянии двадцати шагов и должен отразить мою пулю, попав в эти две берёзы, что слева и справа от меня. Если будет промах у одного из нас, то меня скорей всего просто убьют. Трое стоящих офицеров сказали, но ведь это очень опасно, это просто самоубийство. Давыдов стоял рядом с графом Гагариным и видел, что граф кивком головы дал добро на эту дуэль. Вся группа офицеров осталась стоять возле палатки, тем временем Кузьмич и Володя отошли на безопасное расстояние от людей. Кузьмич встал между двух берёз чуть впереди, метрах в трёх, Володя встал напротив в двадцати шагах от Кузьмича. Оба подняли пистолеты и Кузьмич спокойным голосом сказал, огонь. Раздались два выстрела почти одновременно, похожий на выстрел дуплета из двустволки, вроде два выстрела одновременно, но с небольшой задержкой между выстрелами. После выстрелов сразу же раздался звук металла об металл, похожий толи на свист, толи на какой-то звон. Вся группа смотрела внимательно на обоих, на Володю и на Кузьмича, что стоял между деревьями. Дым от пистолетного выстрела рассеялся и офицеры увидели, что Володя, как стоял, так и стоит на том же месте. А вот Кузьмич сошёл со своего места и стал осматривать стволы берёз, при этом говоря, как бы обращаясь к Володе, да брат, одного ты точно убил, а вот второго ты Владимир только ранил, это Кузьмич говорил осматривая отверстия от пуль в стволах деревьев. Вся группа, что наблюдал за этим "представлением" побежала к Кузьмичу и тоже стали смотреть на стволы берёз, на дырки из которых выходил еле заметный дымок, от горячих пуль. На месте возле палатки остались стоять только граф Гагарин и Денис Васильевич, оба они молча переглянулись, правда Давыдов потом сказал, да граф, я думал, что это всё сказки, страшилки для французов, а теперь сам вижу, что с твоим сыном Володей лучше не ссориться и не вызывать его на дуэль. После этих слов они оба громко рассмеялись и пожали друг другу руки. Все обернулись на смех полковника и графа, но ничего не поняли, продолжали только восхищаться увиденным, конечно кроме Володи и Кузьмича. Которые обнявшись как старые друзья шли к графу и Давыдову, при этом Кузьмич говорил Володе, я не знаю как ты видишь эту пулю, но ты брат давай чуть повнимательнее в следующий раз, убивать надо сразу двоих. Володя шёл рядом и кивая головой говорил, хорошо Кузьмич, я постараюсь быть более точным, но ведь пуле не прикажешь, как и куда ей лететь. Подойдя к отцу и Давыдову, эти два стрелка встали по стойке смирно, не успел сказать граф Гагарин, как его перебил Денис Васильевич, я как старший по званию приказываю, вольно и разойтись. Потом Давыдов крепко пожал руку Володе и сказал, Владимир Сергеевич благодарю за то что я видел и за личное знакомство с вами со всеми. Потом они все вместе пошли в палатку обедать и там опять Давыдов говорил, а ты знаешь Кузьмич, что сам Суворов ставил тебя нам в пример, после того как ты вынес с поля боя своего графа, хоть и сам был ранен тяжело. Кузьмич от этих слов чуть мялся от неудобства, но граф Гагарин сказал, положив руку на плечо Кузьмича, после того боя я Кузьмича считаю своим спасителем и братом по оружию. Потом через час-полтора "гости" покинули расположение Давыдова, договорившись поддерживать связь между ними, если что, если будет крупная военная операция.
Прошло не так много времени, примерно дней десять и в гости к графу Гагарину приехал гонец от Денис Васильевича с донесением. В донесении было сказано коротко и по-военному, граф по нашим данным разведки, что произвели мои казаки, в районе поместья, что не далеко от вашего, расположился целый полк французской армии. Я Денис Давыдов, предлагаю совместными усилиями напасть на французов и уничтожить этот полк, жду вас у себя, с уважением полковник Давыдов. Прочитав это послание Сергей Васильевич Гагарин сказал сидевшим рядом Володе и Кузьмичу, ну что братцы мои, похоже пришёл наш час показать всё наше умение в полную силу. Только прошу тебя Кузьмич, от Володи не отходи не на шаг в этом бою. Я просто не смогу потом пережить и эту утрату, если с сыном что-то случится. Не беспокойтесь Сергей Васильевич, ответил Кузьмич, вы же знаете, я за Володю жизнь отдам без остатка, он ведь мне как сын, раз Бог мне не дал своих. На следующий день трое всадников прибыли в лагерь Давыдова и сразу в его штабе приступили к плану военной операции. У стола, где была карта местности стояли офицеры, сам Денис Васильевич, граф Гагарин и Кузьмич, Володя сидел в стороне на лавочке и пил чай с баранками, он всё равно не понимал, что говорят старшие в этом шатре, его дело было простое, метко стрелять во врага. Обсудив план действия, решили нападать рано утром пока ещё не расцвело, пока сон у человека в самом разгаре. После всех обсуждений Кузьмич подошёл к Давыдову и сказал, Денис Васильевич распорядитесь, пожалуйста, чтоб мне с Володей дали трёх солдат, чтоб быстро могли заряжать ружья и пистолеты. Сам понимаешь, Володя для ближнего боя ещё мал, а на расстоянии его никто не достанет. Давыдов по военному коротко ответил, ты прав Кузьмич, пусть мои гусары дерутся саблями, кулаками и всем что будет под рукой, я распоряжусь чтоб у тебя было столько солдат, сколько ты скажешь. За ночь что будет перед атакой, солдаты что были при Кузьмиче зарядили двадцать ружей и столько же пистолетов, так что пока Володя спал, к бою было всё готово. Отряд выехал сразу после полуночи, до имения, где располагались французы было ходу часа два-три, как раз, как хотели наши гусары. Само имение располагалось на большой поляне, вокруг был хоть и редкий, но лес, Кузьмич, Володя и его помощники солдаты расположились метрах в стах от дома, вокруг которого были разбиты палатки французов, скорей всего солдат, все офицеры жили в самом поместье. Ночь была морозная и луна ещё не зашла, так что нашим Володе и Кузьмичу было всё видно, как ходят караульные у палаток, как в стороне стоят лошади неприятеля, жуют сено. Нападать решили с двух сторон, спереди нападают гусары Давыдова, а сзади нападут казаки с криками и шумом, так чтоб французы побежали на гусар Давыдова в панике. Тишину морозной ночи нарушили громкие крики и угу гуканье казачьей сотни, что была с той стороны здания. Это был сигнал к атаке. Французы в панике стали выбегать во двор, пытаясь добежать до своих лошадей. Раздались парные выстрелы, это стреляли Володя и Кузьмич, французы падали как подкошенные. Промежутки между выстрелами были меньше пол минуты, эти пол минуты были нужны чтоб метко прицелиться и поразить цель. За небольшие пол часа от этих выстрелов на снегу уже лежали больше полусотни солдат. Гусары Денис Васильевича то же время не теряли даром, на всём скаку уже бились в толпе французов, началась "каша мала", это немного затрудняло "работать" Володе и Кузьмичу по своему "профилю". Но всё равно, когда часть французов отделялась от потасовки и пыталась добраться до лошадей, их встречали меткие выстрелы в основном Володи, да Кузьмич тоже не отставал от молодого графа. Но если Кузьмич убивал одного француза из ружья, то Володя немного выжидал выстрела солдата французской армии. Володя так приноровился, что пуля выпущенная из французского ружья была им перехвачена и убивала сразу двух французов, что были рядом. Кузьмич конечно всё это видел и говорил Володе, граф, я так за тобой никогда и не угонюсь, бей ты их хоть по одному. Володя прицелившись и ожидая очередного выстрела от французов ответил, я бы рад Кузьмич стрелять их по одному, но прости не получается. Солдаты, что были рядом с Кузьмичом и Володей заряжали ружья и пистолеты почти как полуавтоматы, ни единого лишнего движения и подавали ружья, то Володе, то Кузьмичу. А "рубка" продолжалась в морозной ночи, граф Гагарин дрался плечом к плечу с Денис Васильевичем и его гусарами. Всё-таки из этой "каши" отделилась группа офицеров французов человек восемь и направилась ближе к лесу, где лежали Володя, Кузьмич и солдаты три человека. Кони, что разбежались в пылу сражения, мешали вести прицельный огонь. Между группой французов и нашей группой оставались считанные метры, это заметили и граф Гагарин и Денис Васильевич, они попытались выскочить из этой свары, на помощь к Володе и Кузьмичу, но расстояние было приличное. Трое солдат сидели на снегу и заряжали ружья, откладывая заряженные чуть в сторону. Видя что расстояние стремительно сокращается, Кузьмич встал в полный рост и с заряженными пистолетами пошёл на группу французских офицеров. В руках два пистолета, за поясом два пистолета, Кузьмич говорил сам себе, ну четверых то я возьму с собой на тот свет. За спиной Кузьмича раздался голос Володи, Кузьмич ложись, прогремел выстрел француза, Володя ответил в туже секунду. Тут же два французских офицера упали за мертво, французы на мгновение переглянулись не понимая в чём дело. Кузьмич уже падая тоже выстрелил и поразил двух французов. Володя крикнул солдатам, что были сзади, пистолеты, через минуту прогремели ещё пару выстрелов, на земле остался стоять только один француз в чине генерала. Вся это стрельба продолжалась меньше минуты, вокруг генерала были ещё тёплые трупы, генерал поднял руки вверх. А через ещё десять минут закончилась и резня возле усадьбы, победой российских гусар. К Кузьмичу и Володе подскакали граф и Давыдов, граф Гагарин первым делом спросил, ну как дела, никто не ранен. Володя осматривая себя сказал улыбаясь, пап со мной всё в порядке, вот только Кузьмич клюнул носом в сугроб. Кузьмич поднимаясь и отряхивая с себя снег добавил, да Сергей Васильевич, думал что всё мне, пора к Богу в гости, ан нет Володя ваш не пустил. Все, кто был рядом с Кузьмичом и слышали его слова, громко рассмеялись, особенно Володя, которые подошёл к Кузьмичу и тоже стал его отряхивать от снега. А французский генерал стоял и хлопал глазами, увидев молодого человека, что стрелял на повал его офицеров. Потом все вернулись по своим расположениям, Давыдов со своими гусарами к себе в лагерь, а три всадника скрылись в заснеженном лесу. Если поместье графа Гагарина, было западнее в Смоленской губернии, то похожее поместье дворянина Басманова Фёдора Иваныча, было восточнее, аж за Смоленском. У дворянина Басманова была полная семья, жена Мария Васильевна, две дочери Маша и Катя, и сын младший Николай, который родился в 1784 году. Девочки были чуть по старше Николая, разница была в два, три года. Детство Николая Фёдоровича Басманова было не как у его сестёр, он учился фехтованию, стрельбе и верховой езде на дому у французского гувернёра Жака Лабо. Учился Николай очень прилежно, и Жак отдавал ему всё своё мастерство. Николай даже превзошёл Жака в стрельбе из пистолетов, он мог попадать в пулю выпущенную из направленного на него пистолета. При этом раздавался пронзительный неприятный свист. Который играл на нервах не только у Жака, видавшего всякое в войнах и многочисленных перестрелках, но и у самого отца, Фёдора Иваныча Басманова. ( Такое бывает в жизни, что два похожих случая происходят пусть не рядом, не в соседних поместьях, но на одной земле. Вы же читатель не удивляетесь тому, что два например отличных плотника работают топором так что любо-дорого, и при этом они слыхом не слыхивали друг о друге. Так и случилось с нашими героями с Басмановым Николаем Фёдоровичём, который родился чуть раньше Володи Гагарина. Только Николай Басманов упорными тренировками приобрёл этот навык, стрелять так метко, что попадал в пулю. А у Володи этот дар появился только после травмы головы, что причинила лошадь.) Басманов Фёдор Иванович, был в чине отставного капитана. В своё время воевавшего под командованием Суворова, но годы и раны полученные в разных компаниях, при переходе через Альпы, при Тифлисе в Турции, склонили его к домашнему очагу. Мать Николая, Мария Васильевна милая добрая женщина в преклонном возрасте. Две сестры Маша и Катя обе старше Николая, были совершенно не похожи на него. Они любили танцы, звон бокалов, катание с кавалерами на тройке, что нельзя было сказать про Николая. Всё свободное время, а у Николай его было очень много, он занимался с Жаком и с Егорычем, его верным слугой. Егорыч был чисто русским мужиком, атлетического склада. Очень не разговорчив со всеми, кроме молодого дворянина Николая Фёдоровича. Он очень любил своего барина и повиновался ему во всём. Так проходили годы, Николаю исполнилось 18 лет, когда началась война с Наполеоном. В первые дни войны Николай стал умолять отца своего Фёдора Ивановича и матушку Марию Васильевну, отпустить его с Егорычем на службу, к другу отца, полковнику Снегирёву. Отца было уговорить легче, так как он сам бывший капитан и понимал, что такое Отчизна в опасности. Ну а Мария Васильевна по своей материнской ласке, не как не могла с этим смирится и очень плакала по вечерам. Но как-то в воскресный день, после утренней молитвы, она смягчилась и дала своё разрешение вместе с благословением. В то время, когда ещё в чистом воздухе запахло порохом войны 1812 года, гувернёр француз Жак Лабо отпросился у Басманова отца, ехать на родину в Марсель. Басманов-же простился с ним как подобает дворянину, дал денег на дорогу 200 рублей и упряжку лошадей. Прощаясь с Николаем, Жак сказал, не приведи Господь встретится им на поле брани. Что, не сможет он поднять руку на Николая, даже если ему потом будет грозить смертная казнь. Они крепко обнялись и ещё теплее простились. Отъезд Николая и Егорыча был назначен через три дня, все эти три дня ушли на сборы в дорогу. На следующий день отъезда, отец вышел из своего кабинета, в руках он держал пакет с рекомендациями и его любимый клинок, подаренный самим Суворовым, за блестящий разгром турецкой крепости. И со словами " береги тебя Бог", отправил Николая в дорогу. Отец знал, что его сын никогда не будет трусом, не говоря об измене Отечеству. Приехав в полк Снегирёва, Николай попросил доложить о нём полковнику. Полковник принял молодого Басманова как родного сына. Много расспрашивал, про старого друга капитана Басманова, про матушку Николая, здорова-ли она, как поместье и прочее. Полковник был сухой подтянутый вояка, седина посеребрила ему вески и шрам, которым был врезан в весок, от шпаги, говорил что, я брат всякое повидал на своём веку. В первом-же сражении с французами Николая заметило командование и за его смелость и умение владеть оружием не по годам, он получил чин корнета. Егорыч стал его денщиком и оруженосцем, не отступившим ни при каких было обстоятельствах от Николая. Будь то в лагере или в бою, Егорыч всегда помнил слова отца Басманова, береги Коленьку, как зеницу око, до последнего дыхания твоего. И Егорыч выполнял эти слова, с великим усердием не щадя своей жизни. У Николая в полку было мало друзей, гусаров, так как все в основном были старше его на 10 - 15 лет. Но несмотря на свои молодые годы, его уважали как равного. Некоторые звали Николая категорически Басманов, некоторые по-дружески Николя. Однажды в лагере произошла ссора между Николаем и приехавшим недавно офицером Верховским. А произошло следующее, Верховский обозвал Николая молокососом и маменькин сынком. Николай не вскипел, как это бывает у многих, а спокойно сказал, если тот не принесёт свои извинения публично и не возьмёт свои слова обратно. То он его убьёт на дуэли. Верховский выбрал дуэль. Первый номер достался Нику, но он предложил стрелять одновременно по счёту три и всех это устроило. При счёте три раздался выстрел похожий на выстрел " дуплетом" и мгновенно последовал ещё один звук, похожий свист рикошета, когда пуля попадает в металл. Всех присутствующих, кто был на этой дуэли, удивил последний звук. Что это? Спрашивали в толпе. Николай подошёл к капитану Лысковскому, которому было поручено следить за ходом дуэли и объяснил спокойным и в тоже время стеснительным тоном. Что он специально не стал стрелять первым, так как знал, что может убить Верховского. А выстрелил, как тот мог заметить, следом за Верховским и просто на просто изменил траекторию его пули в полёте. После слов Николая толпа гусар вдруг притихла и на Ника стали смотреть взгляды полного удивления, не доверия и даже ужаса. Как будто спрашивали, разве такое возможно? Молчание поляны нарушил капитан Лесковский, корнет Басманов, чем вы можете подтвердить ваши слова. Я думаю, продолжал капитан, что среди нас нет и не будет такого человека который поверил бы в это, не убедившись своими глазами, увидеть всё на деле, а не на словах. Вы понимаете Басманов, что вы говорите? Николая смутил бы тон капитана Лесковского, но он не однократно доказывал своему гувернёру Жаку Лабо, что может помешать пуле лететь туда куда она должна лететь, помешать своей пулей, выпущенной из его пистолета. Господа, предложил Николай, чтобы убедить вас в том что я не лгу, мне нужно 10 аршин материи и два заряженных пистолета. Сразу же принесли палатку, раскрутили на поляне и получилось, что-то вроде ковровой дорожки. Николай приказал Егорычу, зарядить два пистолета пулями, но перед тем как вкладывали пули в пистолет, Николай предложил пометить одну из пуль, сделать насечку. После всего приготовления Басманов предложил капитану пистолет. Когда оба заняли исходные позиции, Николай предложил капитану целится в него чуть выше головы, так будет удобно для обоих. Лесковский охотно согласился и как прежде прозвучало слово, три, раздался дублетный выстрел и тот кто смотрел выше голов, на мгновение увидел искру в воздухе. Под этим местом упал кусочек металла. Все с любопытством наклонились над этим местом. Было ясно и чётко видно, что пуля с насечкой которая была в пистолете у Басманова, врезалась в кусок свинца без насечки. На минуту все замерли и наступила гробовая тишина, никто не мог подобрать подходящие слова, для этого момента жизни. Молчание нарушил капитан Лесковский, да-а протянул он, видел я отменных стрелков, но таких, как вы молодой человек. Вы могли бы утереть нос самому Робин Гуду. И после этих слов посыпались со всех сторон лестные слова и дружное браво, браво. В эту минуту подошёл к Николаю, Верховский и с чистой искренностью в голосе сказал, я виноват, вот вам моя рука и ко всему вечером дюжина лучшего шампанского. Простите меня Николай Фёдорович. А вечером как мы уже догадались слышался дружеский смех, звон бокалов и песня, любимая песня гусар. Гусары, гусары любовный роман. Гусару, гусару я сердце отдам. Гусары, гусары любовный роман. Я сердце гусару на веки отдам. О где же ты милый мой юный корнет, о где же любимый блондин иль брюнет. Гусары, гусары любовный роман, я сердце гусару на веки отдам. Гусары, гусары любовный роман, ранимое сердце кокетливых дам. Гусару, гусару и смерть ни страшна, ни страшен гусару и сам Сатана. В тот вечер Николай опьянел быстрее всех и это не удивительно, ведь он пил спиртное первый раз за свои 18 лет. Если ко всему этому прибавить, то что с Басмановым каждый хотел выпить индивидуально. Егорыч который был всегда неподалёку, успел вовремя. В тот момент когда из-под ног Николая стала уплывать земля, сильной рукой, но очень нежно Егорыч обнял своего барина, за талию и как ягнёнка понёс на постель. Николай, что-то говорил в забытье, но это были только обрывки предложений, Егорыч, коня, заряжай пистолеты быстрей. Утром к Николаю подошёл Егорыч и тихо спросил, как здоровье барин? Николай ничего не отвечая лёжа приподнял руку, как будто бы отвечая, плохо, хотел махнуть , но рука в бессилии упала на постель. Может рассольчику, предложил слуга. Но и от рассола Николай отказался. За дверью послышалось топанье и в комнату к Николаю ввалились трое вчерашних друзей. Что я вижу, сказал капитан Лесковский, гусар в похмелье. Ник, мы привели доктора, подхватил Колчанов и указывая на Верховского, большим пальцем гусар покручивал ус. А я принёс микстуру, показывая две бутылки шампанского, улыбаясь говорил Верховский. Егорыч быстро бокалы, не дай умереть своему хозяину не опохмелившись, сказал капитан Лесковский. От этого на лице Басманова появилась улыбка. Гусары помогли Нику одеться, пока Егорыч собирал лёгкий завтрак и когда всё было готово Николаю налили бокал. Выпив и немного посидев, Николай почувствовал прилив тепла в теле и мягкий толчок из глубины души в голову. Ему стало легко и хорошо, он попросил ещё. Но капитан остановил его сказав, Коля ты ещё молод и не знаешь нормы для себя, сейчас тебе хорошо, ведь так, не делай чтобы опять тебе стало плохо. Николай хотел было обидится, но после слов Верховского, здесь тебе желают только добра. Николай улыбнулся и стал с аппетитом есть приготовленный завтрак. День прошёл спокойно и тихо. Но следующее утро началось с того, что Николая вызвал полковник Снегирёв, он был не один. За столом, на котором лежали географические карты, сидели два генерала. Николай вытянулся как струна. Что же ты голубчик цирк устраиваешь, скучно стал спрашивать один из сидевших генералов, гусара. Николая бросило в краску, виноват, только и мог сказать он. Ну ладно, будет краснеть корнет, сказал второй генерал, подойди по ближе к столу. В географии силён аль нет, спрашивал генерал, подсовывая карту прямо под нос корнету, надо в разведку сходить. Пойдёшь конечно не один, с тобой будет отряд. Отряд капитана Лесковского будет провожать тебя до хутора "Н" и там же ждать тебя. Ты же пойдёшь дальше, обойдёшь город вокруг и вернёшься обратно. В город не входи, по дороге замечай какое движение у противника, сколько пушек, кавалерию. Пойдёшь со своим слугой, переоденетесь в "чумовых", так будет надёжнее. Из оружия взять по кинжалу и всё, понял корнет. Так точно, отчеканил Басманов. А теперь полковник, обращаясь к Снегирёву, сказал генерал, устройте так, чтобы отряд капитана и корнет отдыхали сутки. Ровно через сутки, небольшой отряд в 12 человек отправился по лесной дороге, всё дальше удаляясь от лагеря. Воздух был по утреннему чист и свеж, ещё тихий ветерок не разогнал лёгкий туман с опушки и у ручья. Слышались первые утренние голоса не видимых в кроне деревьев птиц. Николай и Егорыч были одеты в тряпьё измазанное грязью и сажей. Со стороны было очень странно смотреть на движущийся отряд. Два голодранца в центре, на отличных лошадях и вокруг голубые гусары, пленяющие своей грацией. Но если присмотреться, все сидели в сёдлах одинаково, чуть покачиваясь из стороны в сторону и эти покачивающиеся позы, как будто говорили сами за себя. Ну и что, что впереди французы, ну и что, что будет бой, плевать, в первый раз что ли. Выйдя из леса гусары увидели в версте хутор, шесть или семь домов серых от времени, прятавшихся в зелени садов. Ну Николай Фёдорович, сказал капитан, ехавший рядом с корнетом, ждём тебя через три дня и три ночи, желаю удачи тебе и твоему Егорычу. До встречи. Спешившись с коней и отдав поводья, два человека отделились от группы всадников и направились по северной дороге. Всё время путники почти не разговаривали, шли молча думая каждый о своём. Николай вспоминал родной дом, своих родителей и сестричек. Как они там? Как матушка? Давно не получал писем, ведь с весны прошло почти три месяца. Сёстры поди уже замуж по выходили, а может и нет. Егорыч думал, эх барин, барин молодая голова ты у меня. Вот случись, что с тобой в это разведке, что я скажу твоему папеньке и маменьке, а что ж я буду говорить то, дурья моя башка, ведь сначала меня надо убить, потом-уж Николая Фёдоровича. Господи сохрани и помилуй, о чём то я думаю, типун мне на язык. Надо подпругу поменять "Вилону", думал Егорыч уже про лошадей, мой то "Пегашка" вроде ничего, а барина "Вилон" ретив, язви его в душу. Так и норовит передними ногами в бою лягнуть, как же так его барин научил. По дороге тянулись кустарники с порыжевшей от пыли листвой. На пути встречались обозы неприятеля и тогда отходя на обочину дороги, Николая и Егорыч как бы прося милостыню, осматривались. И уже с безопасного места Николай зорко смотрел в каждую повозку, что везут, сколько провианта, сколько телег. Попадались и конные отряды и пешие, и артиллерия, всё это Николай отмечал на листе бумаги. Что видел, на какой версте, в каком направлении отправились. На Николая и Егорыча почти не обращали внимания, ведь тогда ещё француз чувствовал себя победителем и особых сражений и потерь не терпел. Только на утро третьего дня пути, когда разведчикам оставалось с пол дня пути, чтобы дойти до хутора. Их остановили шесть французов и стали расспрашивать, кто куда, зачем. Французы были пьяные, как сразу заметил Николай. Моргнув Егорычу, что мол будет бой и ты берёшь на себя всё внимание, Николай стал отдаляться чуть в сторону с одним офицером. Егорыч стал стучать себя в грудь кулаками и говорить, что он больной, при этом размахивая руками так, чтобы мог кого нибудь задеть. Французы смеялись забыв про Николая, он им показался пастушком. Тем временем Николай ловким движением достал из-под лохмотьев кинжал и точным ударом попал французу в горло, тот даже не охнув, упал ничком у ног корнета. Выхватив саблю из ножен убитого Николай крикнул французам, господа, мне кажется вашему капитану нужна компания на том свете. Пять обернувшихся французов бросились на гусара, но из пяти бросились только трое. Пятый был убит ударом ножа в лопатку, а четвёртый свалился наповал от удара в весок, мощным ударом Егорыча. Борьба между тремя французами и двумя, гусаром и его слугой, длилась недолго. Три или чуть больше выпадов саблей, Николая, решили всё, все лежали с пробитыми шеями и у каждого был выбит ударом сабли левый глаз. Да Николай Фёдорович, не хорошо как-то получилось, сказал Егорыч, всё быстро, да и глаза эти зачем выколол. Я даже не заметил как ты их. Ничего Егорыч это война, здесь кто кого быстрей, тот и останется, начал говорить Николай. А глаза, глаза чтобы все враги наши с тобой на том свете были кривые. Мы их на нашу землю не звали, ну пора и в путь, а то чего доброго опоздаем к сроку. Егорыч стряхни кровь с рукава или замажь её грязью, может ещё французов встретим. Ну пошли. Одну минуту барин, я только срежу знаки различия с французов, ответил Егорыч. Он быстро достал нож и за минуту срезал нашивки и как потом оказалось не зря. Они без приключений дошли до своего отряда, которые их ждал в роще, недалеко от хутора. В отряде Николай доложил, всё что видел и что записал на листке, правда про драку с французами промолчал. На что капитан Лесковский обратил внимание и спросил, Ник, а почему у тебя рукав в крови, ты что ранен? Здесь вмешался Егорыч, извините ваше благородие, разрешите доложить. Ну говори Егорыч, только по существу, ответил Лесковский. Нам пришлось с французским отрядом повоевать, но не по нашей воле, они первые начали, смущаясь говорил Егорыч. А сколько их было, спросил капитан. Егорыч достал из-под лохмотьев пять знаков различия и подал капитану. Ты смотри, даже один офицер, среди пятерых, улыбаясь сказал капитан, рассматривая нашивки французов. Здесь весь отряд стал хвалить Николая и Егорыча, потом все вернулись в расположение лагеря. Там Басманов всё подробно рассказал командирам. На что полковник Снегирёв задумчиво сказал, да силёнок у нас маловато, одним нашим подразделением мы город не возьмём. Ничего будем их "кусать" на дорогах к городу, убивать живую силу и уничтожать обозы, на это у нас силёнок хватит. Сделали вылазку, отбили обоз и в лес, а там время покажет, скорей всего наш отряд будет присоединён к отряду Денис Василича Давыдова. Но это по моим данным будет ближе к зиме, закончил говорить полковник. За эту и другие операции Басманову был дан чин поручика и это событие вскружило голову Николаю, молодой организм не готов к таким "возвышениям" в своей жизни. Басманов стал зазнаваться, не среди своих старых товарищей, а среди вновь прибывших в полк. Ему даже его старые друзья по оружию делали замечания, Ник, все знают что ты в бою не трус, так и мы все не трусы и не боимся смерти. Да ты отменно стреляешь, это факт никто не спорит, но ты начинаешь зазнаваться, высокомерить, оскорбляешь и обижаешь на пустом месте таких-же солдат, как и мы с тобой. Не пора ли убавить свой нрав, говорил капитан Лесковский. На что Николай молча махал головой, не зная что ответить. Но эта тёмная гордыня уже глубоко засела в душу Басманова, он знал что никто с ним на дуэль не пойдёт, знал что он лучший стрелок в полку, да что там в полку, такого больше нет в мире, так думал поручик Басманов. Но в каких нибудь сто, сто пятьдесят километров был Володя Гагарин, жил себе, выходил на вылазки со своим отцом графом Сергей Васильевичем и конечно с Кузьмичём, куда уж без него. Время бежит как вода меж пальцев, за летом наступила осень, а там и зима пришла со своими непролазными сугробами. Как и предполагал полковник Снегирёв, зимой они присоединились к военному расположению Давыдова. Вот в офицерской палатке склонясь над столом Давыдов, полковник Снегирёв и другие офицеры обсуждали очередное нападение на французские подразделения. Давыдов сказал, прежде чем начнём наступление, нужна тщательная разведка, где основные силы, где артиллерия, в общем всё досконально надо разведать. Полковник Снегирёв ответил, так у меня отличные разведчики, это поручик Басманов и его ординарец Егорыч, они уже не первый раз ходили во вражеский тыл. Я прошу вас Денис Васильевич прислушаться к моим словам. Хорошо, хорошо, ответил Давыдов, но у меня есть свои разведчики, не подумайте чего нибудь худого, но мои как раз подходят к этой операции. Капитан пригласите поручика, что был связан с графом Гагариным, обратился Давыдов к офицеру. Через минуту поручик Смехов выслушивал приказ, поедешь к графу Гагарину поручик, пригласи его с сыном и с Кузьмичём ко мне, скажи что Давыдов очень просит, он поймёт. Приказ поручик Смехов выполнил и вот по знакомой заснеженной тропе ехали на лошадях четыре всадника. Они уже въезжали в лагерь, первым ехал поручик в гусарской форме, за ним ехали в овчинных полушубках трое, совсем непохожих на военных, скорее просто крестьяне. Встречные гусары и солдаты здоровались с Володей и его отцом, те кто их знали, делали поклон головой. Ну а те кто их видел в первый раз, спрашивали, а кого это наш поручик сопровождает. Гусары и солдаты, кто их знал отвечали, не твоего ума дело, скоро сам узнаешь. Подъехав к бревну, где уже стояли привязанные лошади, поручик сказал, вы господа пока располагайтесь, а я пойду доложу Денис Василичу. Граф Гагарин ответил, не беспокойся поручик, делай своё дело. Они спешились и граф сказал, Кузьмич, привяжи лошадей, а мы пока ноги разомнём с Володей. В этот момент из леса на опушку, где стоял военный лагерь Давыдова, приехал ещё один отряд из десяти гусар, ездили на вылазку. Если эти четверо, что прибыли две минуты назад, ехали почти неслышно, только редкое фырканье лошадей говорило, что едут всадники. То этот отряд из десяти гусар, влетел в лагерь с шумом, крича, мы опять разбили очередной обоз. Даже Володя, хоть в сущности ещё подросток, не говоря о его отце и Кузьмиче, знал, что лес любит тишину. Чем тише и незаметнее ты проедешь по тому же лесу, тем целей ты будешь. Это Володя усвоил, как Отче наши, да он был молод, но во многих перестрелках с врагом, Володя возмужал, нет не физически, он в душе уже был зрелым, настоящим бойцом. Стреляя во врага спокойно, даже можно сказать холоднокровно, для его всего двенадцати лет. Всадники шумно подъехали к тому же бревну, где Кузьмич привязывал лошадей и поручик Басманов крикнул, эй ты, мужичина, ну-ка брысь отсюда, здесь стоит мой конь. Кузьмич обернулся, чтобы что-то ответить на грубую брань. Басманов поднял плётку, чтобы ударить, но в этот момент граф Гагарин, что стоял здесь же, схватил Басманова за руку. При этом сказал, поручик, полегче, а то можно и этой плёткой самому получить по лицу. Увидев перед собой, поручик, какого-то мужика в полушубке, «кровь брызнула» Басманову в голову. Ты кто такой, чтобы мне указывать, спросил Николай, я и тебя плёткой отхлещу. Тут выбежал из штабной палатке поручик Смехов и с криком, господа, успокойтесь, продолжил, поручик Басманов, перед вами граф Гагарин, бывший майор и он прибыл по приглашению в лагерь самим Давыдовым. Николая Басманова было уже не остановить, всё эта проклятая гордыня, он крикнул в лицо графу, вы нанесли мне оскорбление, я вызываю вас на дуэль. Наступила минута тишины вокруг, потом граф ответил, я поручик уже староват к вашим дуэлям, за меня с вами будет стреляться мой сын Владимир и он выдвинул Володю вперёд. Этот мальчик, с ехидной улыбкой сказал Басманов, а вам сына своего не жалко? Граф сказал, решено, стреляемся вон на той поляне, только одно условие, стрелять будете одновременно. Я сам хотел предложить эти условия, также улыбаясь ответил Николай. Спешившись с лошадей гусары встали возле палаток, к Кузьмичу подошёл Егорыч и хлопнув его по плечу спросил, ты что ли, Кузьмич? Эти два товарища ещё были знакомы с перехода в Альпах, на том « Чёртовом мосту», где был тяжело ранен граф Гагарин. Егорыч тоже там принимал участие, со своим капитаном Басмановым Фёдором Ивановичем, они воевали плечом к плечу. Егорыч и Кузьмич обнялись и Егорыч сказал, жаль твоего графа, мой барин его ухлопает. На что Кузьмич ответил, поживём увидим. Из всех палаток вышли гусары на шум, к графу подошёл сам Давыдов и тихо сказал, Сергей Васильевич может не надо, ведь твой Володька этого хлыща враз убьёт, а ведь он не плохой рубака в бою. Гагарин положил руку на плечо Давыдову ответил, а он не будет его убивать, просто предоставит ему урок на будущее. Потом граф подошёл к Володе и тихо сказал, оставь его живым, но сбей спесь с этого поручика. Володя молча кивнул головой. Дуэлянтам освободили коридор, на опушке, солдаты и гусары стояли по сторонам. Все молчали, даже показалось, что лошади перестали фыркать, шевеля своими ушами. Наступила гробовая тишина, только хруст снега под ногами дуэлянтов нарушал эту тишину. Они встали друг против друга на расстоянии, если Басманов был ростом, где-то метр семьдесят, то Володя был всего метр двадцать. Так, что поручику пришлось опускать свой пистолет, под рост противника. Прошла минута в тишине, наступила вторая, Николай не выдержал и крикнул, ну что стреляем малец. После вас поручик, спокойно ответил Володя. Ты сам напросился, крикнул Басманов и выстрелил в Володю. За мгновение до выстрела Володя моргнул глазами и он видел, как «в замедленном кино» летит пуля, пора и мне стрелять. Выстрелы раздались одновременно, с долей секунды, с опозданием. Володина пуля встретилась в полёте с другой пулей и рикошет их направил в разные стороны.( Это как на бильярде, один шар гонит в две лузы оба шара). Так и здесь, две пули попали Басманову в обе ноги, выше колен «по ляшкам», только чиркнув немного порвав штанины и немного задев кожу на ногах. От боли Николай упал на колени в снег, кровь хоть немного, но сочилась наружу. Все, кто стоял и глядел за дуэлью, так молча и стояли. Володя спокойным шагом подошёл к Николаю, стоящему на коленях и сказал, постарайтесь поручик закопать свою гордыню, как можно глубже в землю. Я бы мог тебя убить, я знаю, что ты стреляешь без промаха, Это для тебя первый и последний урок, второго не будет. Ты же лучше меня знаешь, что на большой берёзовый кол, есть ещё большой осиновый дрын. Потом Володя, также спокойно пошёл к своему отцу сказав при этом, как ты и просил папа, урок я ему припадал, а поймёт-ли не знаю. Ты всё правильно сделал Владимир, ответил граф. Среди стоящих офицеров, капитан Лесковский сказал вслух, вот и нашла коса на камень. Все обернулись и кто понимал, о чём говорит капитан, молча закивали головами. Как только Володя отошёл от поручика, к нему подбежали его товарищи и Егорыч. Стали осматривать раны и потом их перевязывать. Здесь же стоял капитан Лесковский и глядя на обе ноги сказал, тебе Николай сегодня повезло, я краем уха слышал разговор графа с Денис Васильевичем, граф сказал ему, что тебя убивать не будут. Это поручик, тебе знак свыше. Потом Николая проводили к ниму в палатку и вроде как всё затихло. А Давыдов, шедший к своему штабу говорил Гагарину, граф может немного отдохнёте, после всего этого. Гагарин отвечал за себя и за сына, не беспокойтесь Денис Васильевич, это всего-навсего были учебные стрельбы. Потом Давыдов положил свою руку на плечо Володи, что шёл рядом и сказал, ну ты Володька просто волшебник, ни как не могу привыкнуть, к тому, что ты вытворяешь с пулями, что летят в тебя. Да, Денис Васильевич, отвечал Володя, сегодня не простая была стрельба, это легко когда я бью на повал врага, а вот оставлять в живых, это не просто. Давыдов улыбаясь во весь рот сказал, спасибо тебе Владимир Сергеевич за всё, а сейчас вам с Кузьмичом приказываю, отдыхать, пока мы с твоим папенькой будем готовить очередную операцию. Володя и Кузьмич подняли руки к голове и улыбаясь ответили, есть отдыхать. Они пошли в отдельную палатку и Кузьмич стал готовить чай на лесных травах. Через небольшое время к ним постучались и голос с наружи сказал, разрешите войти. Володя ответил, да, пожалуйста. В палатку зашёл поручик Басманов с перевязанными ногами, я хочу извиниться перед вашим отцом, если примете мои извинения, обещаю быть вам верным другом. Володя ответил, присаживаетесь поручик, извинения приняты, я отцу всё передам. А сейчас Николай Фёдорович, давайте просто попьём чайку, Кузьмич большой мастер заваривать чай на травах. Потом Кузьмич спросил Басманова, а кто там возле палатки хрустит на снегу, переминаясь с ноги на ногу. Басманов чуть освоившись ответил, так это мой денщик Егорыч. Кузьмич обратился к Володе, Владимир Сергеевич, дозволь к нам пустить Егорыча, он вместе с нами воевал там в Альпах, его ваш папенька хорошо знает. Ну конечно, улыбаясь отвечал Володя, чай всем места хватит. Все расселись вокруг очага и стали пить чай. Через некоторое время в эту палатку зашли граф Гагарин и Денис Василич, увидев этих четверых. Первый сказал Давыдов, вот я понимаю, честная компания. Граф добавил, а нам с полковником, хоть чаю нальёте. Володя и Басманов рассмеялись, а Кузьмич и Егорыч сразу засуетились, уступая свои места, званным гостям и вроде как бы уходя в сторонку. Граф Гагарин заметил это и сказал, а вы куда вояки, ну-ка садитесь вот сюда, вместе воюем, так вместе и чай пить. Все громко рассмеялись, кроме Егорыча и Кузьмича, они смеялись, как говорят, в кулачок. Чаепитие быстро переросло в дружбу, извинения были приняты и тут же забыты, будто ничего и не было. На следующий день Володя с Кузьмичём отправились на разведку в город, их сопровождал отряд поручика Басманова. Перед прощанием Николай сказал, Володя возвращайся живым и здоровым, мы будем тебя ждать два дня и две ночи. А до этой операции Володя попросил Егорыча об одной услуге, они уже крепко подружились все, между собой. Егорыч, нас с Кузьмичом не будет два дня, ты бы не смог мне сшить такой кожаный пояс, под десяток пистолетов, чтоб я его держал на седле, на лошади. Какой разговор Владимир Сергеевич, ответил деловито Егорыч, я тебе за день сошью такой пояс, а может и два, заодно и Кузьмичу, пусть будет. Разведка прошла удачно, на подростка со стариком никто не обращал внимания, ну бродячие попрошайничают, так вон их сколько. Через два дня отряд вернулся в лагерь, Володя всё в подробностях рассказал начальству и пошёл с Кузьмичём к своей палатке. Где их ждал Егорыч с улыбкой на лице, Николай Басманов и поручик Смехов. Егорыч протянул Володе три пояса, со словами, как и обещал граф, на тридцать пистолетов. Володя принимая эти пояса ответил, вот спасибо Егорыч, потом обращаясь к Кузьмичу добавил, вот смотри какой у тебя друг рукастый. Кузьмич чуть надул губу и ответил, так и я бы мог сделать, только у нас с тобой граф всё времени на это не хватало, мы же больше по французским тылам ходим. Все дружно рассмеялись. Потом Николай спросил, а зачем тебе всё это? Понимаешь Николай, начал объяснять Володя, в сабельной схватке, от меня будет мало толку, я как ни как ещё подросток, против здоровых мужиков, хоть и французов. А так на расстоянии выстрела ко мне никто не подойдёт, вот видишь тридцать пистолетов, это в худшем случае тридцать трупов, а в лучшем случае, может и все сорок трупов. А это, как ты сам понимаешь, всё-таки большое число противника. Почему ты Володя сказал, в лучшем случае сорок человек, спросил Басманов. Дело в том Николай, я уже чуть больше года стреляю, сначала по мишеням с Кузьмичём, потом по французам и одной пулей выпущенной в меня, я убиваю сразу двух врагов. Это истинная правда, встрял в разговор поручик Смехов, я своими глазами видел, как граф, тогда когда мы брали поместье, совсем недавно, убивал по два француза и это я видел неоднократно. Так что Николай, продолжил Смехов, то что Владимир говорит, про сорок трупов, это вполне возможно, это совсем не шутки. Тот, кто ещё улыбался до этих слов, улыбки сошли сами собой. Да, вправду тогда сказал кто-то из офицеров, начал говорить Николай, с тобой Володя на узенькой дорожке, лучше не встречаться. А вы ходите по широкой дорожке поручик, ответил Володя. Все разразились смехом и напряжение снялось. Пока эти друзья возле палатки веселились, в штабе у Давыдова разрабатывали план наступления. По сведениям твоего Володи, начал говорить Давыдов, вот здесь у французов сильная артиллерия, в лоб мы не прорвёмся, нашу конницу всю размажут, вот на этом поле. Так, а где у них пороховые запасы, похоже вот здесь и от орудий недалеко и скрыто надёжно. Слово взял граф Гагарин, Денис Васильевич, а если твои казаки пойдут вот от сюда, он показал на карте рукой, пусть они отвлекут артиллерию на себя. Вроде мы наступаем вот с этого фланга на город, все пушки повернут на запад, а небольшой отряд с моим Володей подойдут на ружейный выстрел. Бог даст и Володя подорвёт все снаряды, стреляя из ружья по пороховым бочкам. Один из генералов сказал, ой опасную ты затеял Сергей Васильевич вылазку, ведь сына можешь потерять. Гагарин посмотрел на генерала в упор и сказал, да генерал, могу и я об этом знаю, но если не мы, кто уничтожит этого врага. Хорошо, сказал Давыдов, только усилим этот отряд офицерами, двоих Володю и Кузьмича, я просто не пущу, не имею права. С ними пойдут шесть офицеров, обязательно возьмите поручика Басманова, он тоже отличный стрелок, может у них двоих и получится взорвать артиллерию. Атаку назначили на следующую ночь, весь лагерь тщательно готовился весь день. Кузьмич заряжал все тридцать пистолетов, один пояс был на лошади Володи, а два других, Кузьмич положил на свою лошадь. Перед атакой все знали, что им делать. Басманов сказал, Володь, на всякий случай держись возле меня, если начнётся сабельная схватка, я неплохо владею саблей, меня этому мой француз научил. Хорошо, ответил Володя, я постараюсь, а там как получится. Весь вечер все солдаты и гусары отдыхали до глубокой ночи и вот наступил час атаки. Казаки почти без шумно двигались по снежному полю, с запада на город. Основные силы были спрятаны в лесу, в двух верстах от города. Небольшой отряд пошёл длинной дорогой с востока, где находилась артиллерия врага. Они шли заснеженными оврагами, их было всего десять человек. Володя с Кузьмичём, Николай с Егорычем и шесть офицеров, среди которых был и поручик Смехов. Пройдя овраг, этому отряду надо было взобраться на высокий холм. Лошадей оставили в овраге, а сами взяв всё оружие стали подниматься по глубокому снегу, на высокий холм. Володя закинул на плечо пояс с десятью пистолетами. Кузьмич прихватил два пояса и пару ружей, остальное оружие несли на плечах гусары. Все ждали сигнала, отряд ждал, когда пушки развернут в сторону казачьей сотни. В лесу ждали сигнала, взрыва порохового запаса и по возможности уничтожения пушек. Ночь хоть глаз коли, даже белый снег, что был под копытами лошадей казачьей сотни, ни давал ни какого эффекта. Вдалеке, тёмным силуэтом был виден город, кое-где горели костры на позиции у французов, луна плотно спряталась в чёрном небе. Командир казачьей сотни сказал, ребятушки, зажигаем факела и рысью за мной. В чёрном поле, где ничего не было видно, появилась огненная река из сотни факелов. Эта огненная полоса двигалась очень быстро, по направлению к городу. Во французских войсках началась суета, послышались крикливые приказы, разворачивай орудие, огонь по неприятелю. Пушки французов стали стрелять через свои позиции, так что оружейные выстрелы, вряд ли кто мог и услышать. А на холме уже расположился наш отряд и Володя со своим необычным зрением видел откуда приносят снаряды для пушек. Расстояние было метров пятьдесят, может чуть больше, но Володю это не смущало. Володя сказал, господа, просьба пока не высовываться, я постараюсь взорвать пороховой склад. А ты Владимир его видишь, спросил поручик Смехов. Да поручик, заметил, туда уже пять раз сбегали французские пушкари, спокойным голосом ответил Володя. Ну с Богом, сказал молодой граф и сделал выстрел, не просто так, он ждал, когда будет стрелять пушка. Взрыва не последовало, Володя крикнул, Кузьмич, забей пороху чуть по больше. Кузьмич тут же исполнил приказ и подал уже заряженное ружьё. Володя чуть помедлил, внимательнее смотря за французом, что берёт пороховой заряд и выстрелил прям в его руки. Раздался оглушительный взрыв, между французскими войсками началась паника, но пушки продолжали стрелять, видимо рядом ещё были снаряды. Володя сказал, всё господа, теперь наш черёд, встаём и идём на французскую батарею, только маленькая просьба, не загораживайте мне пушки. Я постараюсь их взорвать, там же остались ещё снаряды. Все офицеры встали в полный рост и цепью пошли на батарею врага. Володя шёл чуть сзади, Кузьмич и Егорыч были при нём с двух сторон, если что, то они защитят Володю своими телами. Володя крикнул вперёд, поручик ложись. Смехов упал как подкошенный, в снег лицом. Володя сделал прицельный выстрел и пушка взорвалась, так выстрел за выстрелом, пушки взрывались одна за другой. А из леса уже давно скакала основная сила, под командованием Давыдова. Началась сабельная рубка, на позиции, где раньше была артиллерия и эта бойня перемещалась в город. Белый снег, что был час назад, до боя, превратился в красное месиво, где уже лежали убитые французские солдаты. Володя в эту рубку не вступал, его с двух сторон охраняли два крепыша, Кузьмич и Егорыч. Тот, кто пытался вырваться из боя, а это были французы, Володя убивал сразу же. В схватке потерялись из виду Басманов, Смехов и другие офицеры, с кем Володя шёл на этот холм. Володя стрелял сразу с двух рук, Кузьмич подавал заряженные пистолеты, а Егорыч только и успевал их заряжать. Войска Давыдова уже вошли в город и там продолжались уличные бои, были слышны оружейные выстрелы и очень часто. Трое, Володя, Кузьмич и Егорыч шли к городским воротам, обходя трупы солдат своих и чаще французских. Из городских ворот выбежал поручик Смехов и сказал, Володя нужна твоя помощь, Николай один не справляется. Французы заблокировали центральную улицу и бьют из ружей наших солдат, помоги. Ты что ранен поручик, спросил Володя, показывая на кровь, на кителе гусара. Да нет, это чужая кровь, пойдём Володя скорей, ответил Смехов. В городе, из-за мешков с песком стреляли человек пятнадцать французских солдат и били прицельно. Уже было видно, что наших бойцов прилично уложили, многие были ранены. Из-за укрытия стрелял только один человек по французской баррикаде, это был Николай Басманов. У него тоже весь китель был сплошь в крови, но слава Богу, это была французская кровь. Володя подкрался к Басманову и спросил, ну как поручик, жарко. Да, стреляя ответил Николай, их слишком много и они всё время присылают подмогу, я боюсь Володь, мне одному и до утра их не перестрелять. Не волнуйся Николай, поможем твоему горю. Я залезу вон туда, на второй этаж, там мне будет сподручнее их отстреливать, сказал Володя. Выстрелы со стороны французов не прекращались. Володя нашёл подходящее место и со своими телохранителями Кузьмичём и Егорычем, уже были на позиции. Перестрелка не прекращалась, Володю это устраивало, прогремел выстрел со второго этажа и поручик Басманов увидел, как на французской позиции откинулись две головы. Ну ты и вправду Володя кудесник, сказал сам себе Николай. Опять выстрел и снова две головы откинулись назад и эту картину Николай опять видел, хотя и было метров тридцать. Сам Николай тоже не плошал, он прицельно убивал одного за другим, только покрикивая, как бы взад, ружьё. Французы заметили, что выстрелы ведутся с двух позиций и стали стрелять по Володе. На Володю смотрели оба помощника, Кузьмич и Егорыч, на его лицо. Володя заметил, что по нему стреляют, сказал, ну что ж и это не плохо. В этот момент, его юношеское лицо было сосредоточенным, он как будто решал домашнюю сложную задачу, правда он чаще стал моргать глазами. Егорыч это заметил и хотел спросить у Кузьмича. Кузьмич понял в чём дело и только пальцем указательным прижал к губам, мол молчи. Егорыч молча кивнул головой. В Володю полетели пули, от них он уклонился и сменил серьёзное лицо, на весёлое, сказал, а ну-ка старые гвардейцы, скажите, какое расстояние до французов. Егорыч и Кузьмич украдкой выглянули из проёма, что был в стене и ответили одновременно, метров тридцать, может по меньше. Правильно, улыбаясь сказал Володя, это же пистолетное расстояние, а ну-ка Кузьмич давай как сюда наши пистолеты. Кузьмич подал пояс. Володя с двух рук стал стрелять на французские выстрелы. За мешками сразу по четыре человека были убиты. Басманов только и мог сказать, увидев эту картину, не может быть, сразу по четыре француза укладывает. Тем временем, Володя только и покрикивал на своих помощников, пистолеты быстрей заряжайте. В ответ Егорыч и Кузьмич отвечали, держи граф пистолеты, ты уж барин стреляй чуть помедленнее, мы немного не успеваем за тобой. Стрельба продолжалась почти час, приходившие на смену погибшим, французские солдаты, тут же погибали, сделав первый выстрел. Там, за мешками, тоже началась паника, они не понимали, кто их убивает, одного за другим. Володя крикнул вниз Басманову, Николай надо убить офицеров, уничтожим офицеров, солдаты сами разбегутся. Да ты прав, крикнул Николай, но я не видел ни одного офицера, прячутся сволочи за спинами солдат. Я кажется увидел парочку, вон из-за того угла дома, Кузьмич дай ружьишко, я этого франта причешу, сказал Володя и выстрелил. Из-за угла дома, откуда выбегали солдаты на позиции, где были мешки набитые песком, на прямых ногах упал в грязь труп офицера. Володя крикнул вниз Николаю, там ещё один остался, сейчас и он пойдёт следом, за своим товарищем. И действительно, видимо у французского офицера не выдержали нервы, он взял ружьё и прицелился в сторону Володи. Ну, ну, только и сказал Володя и выстрелил в офицера, тот упал в грязь лицом. На Володю смотрели Кузьмич и Егорыч, ждали, что он скажет. Володя повернулся к своим помощникам и серьёзным голосом сказал, это всё нервы, у кого стальные нервы, тот и выживет. Через минуту, за мешками подняли белый флаг, наши солдаты и гусары побежали с криками, ура, к этой баррикаде. Когда они влезли на мешки, крики, ура, прекратились как по команде, наступила звенящая тишина. Володя, Николай, Кузьмич и Егорыч вышли из укрытия и пошли посмотреть, почему всё так затихло. Они поднялись тоже на мешки и увидели с полсотни трупов, лежащих в повалку. В стороне стояли десять французов с поднятыми руками, на их лицах читался ужас, будто сам Дьявол косил французских солдат. Кто то из солдат даже крестился и читал молитву. Николай посмотрел на Володю и спросил, ты хоть считал, сколько убил? Зачем поручик, мне это не надо, важен результат, так же тихо ответил Володя. В городе всё ещё шёл бой и солдаты, перекрестившись, двинулись дальше, выбивать неприятеля. Володя будь за моей спиной, сказал Николай, и держи пистолеты на готове. Хорошо, ответил Володя. Кузьмич и Егорыч опять встали по краям Володи, так на всякий случай. Тридцать пистолетов были все заряжены, об этом позаботились Кузьмич и Егорыч. Солдаты и гусары продвинулись уже очень далеко, в центр города, так что наша четвёрка шла по пустым улицам, озираясь по сторонам, нет ли где французов. Пройдя одну пустую улицу и повернув на другую, они заметили группу вооружённых людей, издалека было не понятно, кто это, наши или неприятель. Расстояние было приличное, метров двести. Володя в очередной раз моргнул и сказал, впереди французы, человек двадцать и они идут на нас. Я думаю, что хотят вырваться из города, что будем делать Николай. Басманов не задумываясь ответил, примем бой. Хорошо, сказал Володя, всем взять по два пистолета, стрелять по моей команде. Кузьмич и Егорыч только махнули головами, мол понятно. А вот поручик съязвил, после того, что я увидел там за мешками, подчиняюсь приказу. Французы были тоже вооружены пистолетами, расстояние сокращалось, оставалось метров двадцать пять. Володя крикнул, огонь, а сам ждал выстрелов от французов. Со стороны неприятеля тоже прогремели выстрелы, почти одновременно, тут и Володя произвёл выстрелы с двух рук. Наша четвёрка как стояла, так и стоит, только дым немного окутал их. А французская сторона, они выстроились цепью, понесла ощутимые потери. Четверо, что шли в центре, упали как подкошенные, в них стрелял Володя. Шестеро тоже упали, через одного, тех убили Басманов, Егорыч и Кузьмич. Расстояние сокращалось, в руках наших стрелков, опять восемь пистолетов и опять залп с нашей стороны. От двадцати французов осталось всего четверо, французы обнажили сабли. Николай крикнул, Володя за мою спину и не высовывайся. Началась сабельная схватка, первым же ударом Николай убил француза. Володя спросил у Кузьмича, у нас есть ещё заряженные пистолеты. Кузьмич ответил, последние два, больше нет ни пороха, ни пуль, всё потратили там, на площади. В этот момент один из трёх оставшихся французов, выстрелил в Николая и попал ему в руку. От боли Николай отшатнулся назад, но саблю не бросил. Володя держа два пистолета выстрелил сначала в того, кто стрелял и потом в другого, с кем Николай дрался на саблях, оба упали за мертво. На пустой тёмной улице остался стоять один французский офицер, в нескольких шагах стояли Володя, Кузьмич и Егорыч, поддерживая раненого Николая. Что будем делать, спросил спокойным голосом Володя. Кузьмич сразу ответил, давай граф, я его в землю вобью. Николай присев на груду камней, сказал слабым голосом, не убивайте его Володя, это Жак, мой старый друг. Володя стоя на небольшом расстоянии от Жака сказал, раз друг, тем более старый, тогда быстрей уезжай из города, второго раза не будет, я просто тебя убью, ты меня понял. Да, ответил Жак и добавил, спасибо Николай Фёдорович. Он быстро нашёл бегающую лошадь и ускакал из города. Его провожали взглядами все четверо. Басманов приподнялся и протягивая окровавленную руку Володе сказал, спасибо граф, за друга, я твой на веки должник. Давай лучше, вместо должника, ты мне будешь вечным другом, пожимая руку и при этом улыбаясь, ответил Володя. Кузьмич и Егорыч, чуть отвернулись и вытерли по слезинке, что вытекали сами собой. Эти слова уж больно растрогали, этих двух кряжистых мужиков, хотя на каждом из них, шрамов было не счесть и ни одной слезинки, а тут простые слова и вот те на, слёзы сами выкатились из глаз. К утру город был освобождён от французов, про подвиги Володи и Николая было доложено начальству и командир оценил всё это. Басманову был присвоен чин капитана, а Володю, Денис Васильевич наградил именным пистолетом, на котором было написано, В.С. Гагарину от Давыдова, за доблесть и отвагу. Потом уже в лагере граф Гагарин прощался с Давыдовым сказав, ну если что Денис Васильевич, ты знаешь, где меня найти. Они сели трое на своих коней и также тихо скрылись в заснеженном лесу. Николай Басманов поправился от ранения в руку и уже через пару недель, в чине капитана попросил Давыдова отпустить на день, другой в гости к Гагариным. На что Денис Васильевич ответил, что братец, Володьку повидать захотелось. Да славный молодой человек, жаль, что я не имею права присвоить ему воинское звание. Ей Богу, я бы ему точно дал бы чин поручика, но он гражданский, да и мал ещё по годам. А очень жаль, мне бы таких, как Володя хоть с пол сотни, мы бы были непобедимы. Денис Васильевич, начал говорить Басманов, так граф Гагарин и его сын, они фактически ополченцы, а в вашей воле награждать отличившихся на войне войнов. И то правда, сказал Давыдов и радостная улыбка появилась на его лице, вот ты молодец капитан, что дал мне такую мысль. Вот что Николай Фёдорович, раз уж ты собрался в гости к Гагариным, ты уж голубчик возьмёшь с собой и ордена для графа Гагарина, для Володи и конечно Кузьмича, он ведь тоже принимал участие в освобождении города. Басманов не выдержал, ещё какое, да без Кузьмича и Егорыча мы бы город не взяли. Все, кто был в штабной палатке дружно рассмеялись. Поручик Смехов добавил, это точно, я сам весь бой был рядом с ними, но Владимир Гагарин один из первых, таких стрелков ищи не ищи днём с огнём, не найдёшь. На том и порешили, Басманову выдали ордена и грамоты, поручик Смехов проводил Николая до заветной тропинки при этом говоря, передавайте привет с поклоном, господин капитан. Николай отправился по еле заметной заснеженной тропке объезжая на своём коне стволы деревьев, проехав ещё немного, его окликнул голос. Стой, кто идёт, кто-то крикнул из густого ельника. Свои, капитан Басманов, доложи братец, графу Гагарину, что я с хорошей новостью, ответил Николай. Из кустов вышли два мужика и один из них сказал, вот сами и доложите ваше благородие. Ванька, проводи гостя к усадьбе, крикнул этот мужик, а нам отсюда уходить не велено, мы в дозоре. Я понимаю, деловито ответил Басманов, дозор дело такое, это дело военное. Паренёк сказал, езжайте барин за мной, не ошибётесь, прям ко двору приведу. Николай выехал на большую лесную поляну, на которой стоял приличных размеров рубленый дом, в два этажа. Его там встретили очень тепло и первым делом граф спросил, как рука Николай? Да всё нормально, уже совсем не беспокоит. Я ведь к вам не просто так в гости, это само собой понятно, что соскучился. У меня для вас всех от Денис Васильевича поручение о награждении вас всех орденами. Прошу встать на вручение орденов. С права на лево встали, граф Сергей Васильевич, потом граф Владимир Сергеевич и третьим встал Кузьмич. Все они были награждены одинаковыми орденами, Георгиевскими крестами первой степени, с бантами. Николай конечно всех поздравил, вручил похвальные грамоты и все потом пошли за уже накрытый стол. Граф предложил Николаю бокал вина, Николай ответил, если только совсем не много, исключительно за ваши ордена, да с такой компанией. Я видь Сергей Васильевич, после последнего сражения бросил привычку к спиртному. Боевые друзья правда по началу обижались, что забросил разгульную жизнь, а потом привыкли. Я сейчас больше тренируюсь стреляя по мишеням, в свободное время, когда затишье. Молодец, Николай Фёдорович, сказал граф, я очень этому рад, что ты капитан изменил свой взгляд на жизнь. Ну а вы то как, обратился Николай к Володе и Кузьмичу. Да что мы, начал говорить Володя, у нас всё по прежнему, ходим с Кузьмичём на наше стрельбище, каждый день тренируемся чтоб не потерять навык в стрельбе, скучно. Ну ничего брат, Басманов положил свою руку на плечо Володе, помнишь как говорил Суворов, тяжело в учении, легко в бою. Все за столом рассмеялись. После обеда граф закурил трубку, все сидели в креслах, даже Кузьмич присел рядом с Володей на стул. Ах, как жаль, вздохнув сказал Николай, что у вас Сергей Васильевич только сын Володя, была бы у вас дочь, ей Богу породнился бы я с вами. У нас род боярский, знаменитый, да и не в родословной то дело, уж больно я к вашей семье привязался, вы мне прям как родные стали за это время. Володя тоже ответил, ты мне тоже Николай стал как старший брат. Они пожали друг другу руки. Граф пыхнул трубкой, что держал во рту, потом повернувшись к Николаю сказал, так это дело поправимо, бери в жёны мою племянницу Елену Сергеевну по материнской линии. Она девушка на выдане, примерно твоих лет, вот и породнимся. Война закончится засылай сватов, я просто уверен, что от такого бравого капитана, как ты Николай, ни одна девушка не откажется. На том и порешили, через несколько дней состоялись смотрины, Николай и Елена понравились друг другу, ну а уж родители, те были очень довольны женихом. Свадьбу решили играть после войны, все надеялись что война скоро кончится. Но свадьбу пришлось отложить до 1814 года, когда уже из побеждённого Парижа подполковник Басманов возвращался на родину. Конечно была свадьба и все поздравляли молодых. Володя и Николай жили хоть и раздельно, каждый в своём поместье, но виделись очень часто, вместе ездили на охоту, на осенних уток и на кабана, Кузьмич и Егорыч правда всегда были при них, при своих господ. Хотя если говорить по правде, эти два кряжистых мужика уже давно стали нашим графьям, товарищами. Да Кузьмич и Егорыч выполняли разные там поручения, так это им было в радость, в удовольствие. На этом мы и закончим эту историю, в летний день 1815 года. Теперь немного от меня, как от автора. Вы наверное заметили читатель, что я умышленно не описываю внешний вид всех героев, этого рассказа. Вы спросите, почему, и будете правы полностью. Я попробую объяснить, я отдаю на ваш суд, на ваше воображение, вот например, Володя Гагарин подросток, вы представьте вместо него своего младшего брата или хорошего друга. Так же и с остальными, например француза Жака Лабо, представьте своего соседа лет сорока, с тоненькими чёрными усами. Так же и остальных, включите своё воображение, сделайте сами этих героев с их лицами, что вам по душе. С уважением ваш автор.