Летние дни, хутор опустел, даже всего нашего ребячьего население не было видно на улицах.
Только наша четвёрка пацанов без дела слонялась на краю хутора.
Это был тот самый редкостный год, где на месте ежегодной посадки бахчи, виднелись у посадки шелкопряда, корейские постройки незатейливых временных жилищ, эти кибильдины, сама скромность и экономичность.
С десятка два брусков, реек и досок, да вязанка дранки, плюс пару рулонов рубероида, вот и жилище готово.
А что корейцам нужно, им только переспать ночь, а так с восхода и до заката в поле под палящим солнцем в позе глубокого поклона.
Не будешь кланяться матушке земле, она обделит урожаем.
Со стороны казалось, что и обеда у них не было, всё время в поле.
Полоть лук дело трудоёмкое, самим справиться со своими делянками корейцы не успевали, наш местный сорняк обгонял в росте посеянный в поле лук, нужны были дополнительные рабочие руки.
По хутору среди ребят пронёсся слух, что корейцы нанимают на прополку лука и платят не плохо, расчёт вечером, не то что в совхозе, будешь корячиться в поле, а потом окажется, что забыли в ведомость вписать, и ищи тогда свои копейки неизвестно где.
А здесь работа сдельная, сколько прополол, столько и заплатят.
Поэтому мы и стояли и смотрели в поле, где трудились наши хуторские ребята.
Мы слишком маловаты были возрастом для таких работ, да и кто рискнёт нас взять.
Все хуторские ребята отправлялись на обед по своим домам, благо это совсем близко.
Вот и мой брат с Петькой топали домой.
Когда поравнялись с нами, предложили:
- Ну что бездельники, хотите подзаработать?
- Конечно хотим! Дружно ответили мы.
- Тогда ждите нас, мы вас отведём к одному корейцу, который возьмёт вас на работу.
Мы естественно обрадовались и стали ждать ребят с обеда.
У нас же начались фантазии, кто и как потратит свои (ещё к тому времени не заработанные ) деньги.
Вариантов было много и различных, но им не суждено было сбыться.
Почему? Это вопрос не так уж и далёкого вечера.
Мы в сопровождении моего брата и друга Петьки, а они были старше нас практически на четыре года, солидная по детским меркам разница.
Пришли на поле, где наши старшие товарищи пололи лук, согнувшийся сухой как вобла кореец, уже в годах, коричневый от загара, а может от рождения у него был такой цвет кожи, разогнулся.
Заулыбался:
- Помошника ещё привели! Корошо. Будем работай.
Как у хорошего фокусника, непонятно откуда появились маленькие тяпочки, которые он раздал нам.
Первое наше наставление услышанное от него:
- Лука не топчи, смотри ноги! По рядку ходи.
Сразу то и не разберёшь где эти рядки, для нас поле казалось единым зелёным ковром.
- Трава полим, лук не полим! Панятна!
Кореец раздвинул траву и показал, где и какой величины лук.
Ширина рядка удивляла, две поставленные детские стопы не умещались в рядку, приходилось нам ходит по делянке, как морякам по палубе, широко расставив ноги.
Каждому из нас выделил по несколько рядков, чтобы поворотом корпуса и тяпкой мог дотянуться до крайнего рядка.
Тяпкой рубили траву по рядкам.
А возле жиденьких ростков лука, бурьян вырывался руками.
Кореец знал цену каждому вложенному семени в землю и каждому появившемуся ростку лука.
Его главной целью было получить максимальный урожай при минимальных потерях и затратах.
Знал цену труду и даром не заплатить ни копейки.
Петька и брат пололи в метрах десяти впереди, чуть левее нас, за ними тончайшей нитью виднелись ростки лука, рядки тянулись в сторону грейдера.
Мы начали заколачивать деньги с напором.
Ловко рубили траву, продергивали траву в рядке, кореец зорко следил за нами, и когда трава вырывалась с одним всего на всего ростком тонюсенького лука, кореец делал строгое замечание:
- Зачем лука дёргал. Лука не надо дёргал. Лука оставляй, трава убирай.
Минут через пятнадцать темп прополки стал падать, ещё через десять, менялась поза, стали больше приседать, потом вообще на коленках переползали.
Спину ломило от непривычки.
А ставка была самая простая, прополол сотку, получи три рубля наличными.
Через час начались роптания:
- Может ну её с работой, давай сбежим.
- Только подождём, когда кореец отлучится, и тогда рванём отсюда.
Но, кореец никуда не собирался отлучаться, он словно запрограммированный робот махал своей тяпкой, а другой рукой успевал продёргивать траву, да ещё приглядывать за нами.
Нечаянно вырванный лук, Колька придумал просто его съедать, зажевал и всё, где лук нет лука.
Через пару часов засосало под ложечкой, мне хотелось поесть, обедать не обедал, да и толком не завтракал, то же самое я думаю, чувствовали и мои товарищи.
Над нами подшучивали старшие товарищи, приходилось стараться прополоть больше и быстрее.
Солнце словно зависло на одном месте и не хотело катиться к вечеру.
Иногда оглядываясь назад, посмотреть, насколько далеко пропололи от начала, удивлялся, что продвинулись всего ничего.
Скошенная и вырванная трава вяла очень быстро и брак прополки выдавал зеленеющими листьями травы пропущенной на рядках.
Кореец покрикивал на нас, требовал качественной работы, а нам оставалось быть внимательным и во время хитрить, если случайно тяпкой срезал лук, если не съел, то быстренько прикопал.
Солнце со скоростью арбы двигалось к закату.
Немножко втянулись в нудную работу.
В шесть вечера заканчивали работать наёмные трудяги.
Наш кореец знал цену деньгами и зря оплачивать не собирался, всё досконально промерил, прикинул, не забыл упомянуть о сгубленном случайно луке.
Для вас случайно, а для него убыток.
Ведь сейчас маленький росток, а к осени это большая, с хорошее яблоко, головка лука.
Что - то вычислял огрызком карандаша на клочке листка из тетради.
Мимо проходили ребята со второй улицы, юрка Ананьев поинтересовался:
- Сколько заработали пацаны?
Мы пожимали плечами.
- Нам заплатили по три рубля.
Пристал к нашему корейцу:
- Чего жмешься дай пацанам по трояку!
Кореец смотрел на листочек, что - то подсчитывал, а Юрке указывал карандашом в сторону хутора, монотонно тыча туда рукой.
Мол идите, идите не мешайте.
Вся компания со второй улицы грохнула от смеха и двинула дальше.
Когда весёлая компания удалилось довольно далеко,кореец
выдал брату с Петькой по рублю, а нам насчитал на четверых восемьдесят восемь копеек.
И не как не мог расстаться с двенадцатью копейками, подошла его жена узнать, в чём задержка, когда узнала в чём проблема, посмотрела на нас и сказала:
- Да дай ты ребятам рубль, пусть идут домой.
С трудом кореец расстался с рублём, вручая рубль, сказал:
- Приходи завтра.
- Ага щась, жди, прибежим с утра по раньше, подумал каждый из нас.
С наёмом к корейцам на прополку лука покончили надолго, даже брат с Петькой, которые посмеивались над нами, что мы вчетвером, даже рубля не заработали, тоже покончили с прополкой лука.
Пусть этот кореец сам пропалывает свой лук, а задарма гнуть спину на его делянке не собирались.
Эти двадцать две копейки самый первый личный заработок, полученный на руки.
С пацанами решили сходить в наш магазин на другой край и на все заработанные нами деньги купить каждому по две маленьких пачки вафель по двенадцать копеек за штуку.
Свой заработок проели моментально, голод донимал уже давно.