Российский хоккеист успел поиграть в трех разных лигах.
Бывший игрок НХЛ и сборной России Александр Фролов живет в Лос-Анджелесе и уже не планирует возвращаться в хоккей в роли игрока. Официально о завершении карьеры Фролов не сообщал, но, по его словам, в этом нет никакой необходимости. Сейчас он тренирует детей и чувствует себя комфортно.
Лучшему российскому бомбардиру в истории «Кингз» есть чему научить новое поколение. К сожалению, травмы не позволили Фролову полноценно раскрыться, и попрощаться с НХЛ ему пришлось уже в 28 лет. Несмотря на это, карьера форварда получилась весьма насыщенной. Об этом и многом другом Александр рассказал в конце 2020 года в интервью «СЭ».
Кроуфорд вел себя как русский
— Вам неоднократно приходилось пересекаться со сложными по характеру тренерами. Могли поспорить с кем-то в раздевалке?
— Я на самом деле неконфликтный человек. Это черты моего воспитания. Всегда соблюдал субординацию. Понимал, что у тренера своя работа. Да и хоккей — очень эмоциональная игра. Разумеется, бывали разные ситуации, но ни с кем не дрался и не бросался мебелью.
— С Марком Кроуфордом (канадский профессиональный тренер, работавший с Александром Фроловым во времена игры в «Кингз». — Прим. «СЭ») было тяжело? Его обвиняли в применении грубой физической силы по отношению к своим игрокам...
— Чем-то он был похож на русских специалистов. Всегда любил покричать, часто выходил из себя. На одной из тренировок я три раза пытался уйти в обыгрыш и забросить шайбу. Кроуфорд подошел ко мне и сказал: «Я понимаю, что тебе все равно, но ты мой авторитет не подрывай». Было смешно.
Но самый эпичный случай произошел с участием Эйвери. Во время занятия тренер что-то рассказывал игрокам в центре площадки. Шон в сторонке маялся дурью и случайно попал шайбой Кроуфорду в голову. Она изящной «свечой» прилетела точно в цель, и тренер упал на лед. Он был в ярости. После этого эпизода мы несколько дней страдали всей командой.
— Многие считают, что именно Кроуфорд, работая в «Ванкувере», приказал Тодду Бертуцци отправить в нокаут Стива Мура. Он был способен на такое?
— Теоретически да. Раньше тренеры нередко могли крикнуть фразу в духе «убейте их». Но это же не значит, что необходимо все именно так и воспринимать. Нужно просто включать голову. Бертуцци, судя по всему, забыл об этом. Очень грязный поступок с его стороны.
— Сейчас пошел тренд на охоту за тренерами старой школы. Их теперь наказывают за поступки давно минувших дней и даже лишают работы. Как к этому относитесь?
— В современном мире происходит много маразма. Разумеется, я против того, чтобы тренеры применяли грубую силу. Это неправильно. Но давайте будем честны — раньше такие поступки в хоккее воспринимались совсем иначе. Сейчас нормы поменялись. Жизнь не стоит на месте. Это нормально. Однако ситуация приняла абсурдный оборот. Как можно судить тренера за то, что 20 лет назад он пнул игрока? Не понимаю.
— Хоккеистам идет на пользу работа с жесткими тренерами?
— Все индивидуально. В любом случае жесткость не должна выходить за рамки адекватности. Это только мешает. У меня в карьере был случай, когда мы с «Авангардом» проиграли в финале Кубка Гагарина московскому «Динамо». Раймо Сумманен — очень хороший тренер, но его характер сыграл злую шутку.
Когда мы повели в серии 3:1, он после четвертого матча кричал на нас как сумасшедший. Разнес полраздевалки и сказал, что мы плохие игроки. После этого инцидента у нас психанул вратарь Карри Рамо. Он даже хотел уехать во время серии домой. Все закончилось тем, что мы проиграли три матча подряд. Я не говорю, что только Сумманен во всем виноват. Факторов поражения много, но моральный дух команды был подорван.
— Чего вам не хватило, чтобы стабильно провести контрактный год в «Кингз»?
— «Лос-Анджелес» предлагал мне новый контракт, но я не согласился. Решил сыграть в лотерею и не угадал. Тренером в «Кингз» на тот момент был Терри Мюррей. У нас с ним расходились мнения по поводу моей роли на льду. Большую часть сезона я играл в третьем звене при том, что забивал достаточно много. Он почему-то видел во мне только форварда оборонительного плана.
В конце сезона Ломбарди позвонил мне и предложил те же условия, только на год — четыре миллиона долларов. Мне же хотелось более продолжительный контракт и зарплату ближе к пяти миллионам. В итоге решил попытать удачу на рынке.
— Сразу на горизонте появились «Рейнджерс»?
— Да. Они искали игрока в первое звено к Крису Друри и Мариану Габорику, но у них были проблемы с платежкой. Места не хватало, и мне предложили однолетний контракт на три миллиона. Говорили, что в следующем сезоне переподпишут. Увы, все сложилось иначе. Под Новый год я получил травму, порвал кресты и пропустил остаток сезона. До этого тоже была череда неудач. Габорик получил повреждение, и наше сочетание рассыпалось, а взаимопонимание у нас было на уровне. Торторелла отправил меня в четвертое звено, где я играл по 5-6 минут. Все пошло не так. Но если бы не травма, то шансы остаться в НХЛ были хорошие.
— Мнения о Джоне Торторелле у многих расходятся. Тиран он или все-таки нет?
— Как минимум с ним было весело. Помню, как в «Рейнджерс» наняли специального человека из пресс-службы, который пытался контролировать его поведение. Ключевое слово — пытался. Ничего не работало. Со стороны было смешно наблюдать за всем этим. Торторелла все равно почти каждую неделю отжигал в прессе. Даже штрафы не помогали.
Бардак в «Авангарде»
— Расскажите о вашем возвращении в Россию. Многие считают, что ваш первый в сезон в КХЛ не задался из-за последствий той травмы.
— Так и есть. Я договаривался с Анатолием Бардиным, который тогда был генеральным менеджером «Авангарда». Мы сошлись на том, что я спокойно восстанавливаюсь и до Нового года меня не трогают. Когда я уже прилетел в Омск, то Бардина уволили. Меня ждала наша российская реальность. Уже никого не волновала моя реабилитация. Мне сказали, что я должен играть и тренироваться в полный контакт.
Доктора команды тоже оказались веселыми ребятами. Осмотрели меня и сказали — готов! В НХЛ, пока ты не чувствуешь себя на все сто, никто не даст отмашку на возвращение. А у меня было всего 60 процентов мышечной массы на ноге. Она сильно уменьшилась в объеме. О какой игровой форме может идти речь?
— И вы тренировались?
— Да. Сборы проходили в Германии и были очень интенсивными. Нас гоняли по горам, я много бегал, вместо того чтобы качать ногу. В итоге она стала еще меньше. Поэтому свой первый сезона за «Авангард» я провел фактически на одном коньке. Мало кто знает, в каком состоянии мне приходилось играть.
Абсолютно глупая ситуация, которая произошла из-за того, что люди не руководствовались логикой. Обычный непрофессионализм. Только после окончания чемпионата мне удалось полностью восстановиться, когда я вернулся в Лос-Анджелес и пошел к своим докторам.
— В Омске рассчитывали, что вы станете заменой Ягру. Это не давило психологически?
— Нет. Хватало других забот. Постепенно в руководство проникали посторонние люди, убрав при этом половину классной команды. И тренеры у нас были хорошие. Тот же Петри Матикайнен. Единственное, с чем он не угадал, так это с отдыхом перед началом плей-офф в сезоне-2012/13. Нам дали разгрузочную неделю, и мы всей командой отправились в ОАЭ. Игровой ритм разбился, и по итогу собраться психологически уже не получилось.
А затем в клубе начался полный бардак. На тренеров давили, требовали выигрывать даже предсезонные матчи. Грозили увольнением. Вместо нормальной подготовки к чемпионату нас всех заставляли играть с недолеченными травмами. Неудивительно, что с таким менеджментом команда развалилась и не попала в плей-офф. Доходило даже до финансовых ультиматумов, но эти детали не хотелось бы раскрывать. Обидно, когда такие вещи происходят.
— В «Авангарде» вы играли два с половиной года. Потом были ЦСКА, «Торпедо» и «Амур». Какой период игры в КХЛ назовете для себя самым удачным?
— Несмотря на все неприятные ситуации, назову «Авангард». У нас была боевая команда, и мы должны были стать чемпионами. К сожалению, не вышло, но это был классный опыт. Очень много эмоций подарило то время.
— В ноябре 2013 года вас обменяли в ЦСКА. Закончив сезон в составе армейцев, вы не смогли найти команду и полностью пропустили следующий. Не было мыслей завершать карьеру?
— Нет. Я тогда почти оказался в мытищинском «Атланте». У нас даже предварительная договоренность была и некоторые бумаги на руках. В итоге все как-то заморозилось и затянулось. До подписи контракта дело так и не дошло. За два дня до тренинг-кемпа нам с агентом позвонили и сказали, что денег нет. Пришлось изо всех сил поддерживать форму. Большую часть времени я провел в Москве. Ходил в зал, работал над собой. Катался иногда с друзьями. Раз в неделю играл в ночной лиге.
— Бывшего рулевого «Торпедо» Петериса Скудру можно назвать латышским Тортореллой?
— Общие черты точно есть.
— Войтек Вольски недавно рассказывал о том, что грозился убить Скудру. При вас было что-нибудь подобное в «Торпедо»?
— Хватало эмоциональных ситуаций, но, к счастью, до радикальных действий не доходило. Хотя сдерживать некоторых ребят приходилось, чтобы конфликты не переросли в кулачный бой.
Экзотический хоккей
— В 2018 году вы уехали играть в Южную Корею. Почему приняли решение поехать в этот чемпионат?
— Если честно, я уже думал, что закончил с хоккеем. Неожиданно мне позвонили и предложили поиграть в азиатской лиге. Сначала я принял это за шутку, но звонили настойчиво. Человека звали Билл Мюррей. Он работал в структуре «Нью-Джерси» много лет и был наполовину корейцем. Оказалось, что большую часть «Дэмена» составляли американцы и канадцы.
Были и наши ребята. На ворота взяли Алексея Иванова, а в защиту — Дениса Куляша. Корейцев в составе было немного. Тренировал команду Кевин Константин, который долго работал в НХЛ. Все это меня удивило. Мне понравилась идея, и я решил попробовать. К тому же в сезоне всего 36 матчей плюс перерывы. Иногда даже получалось слетать в Лос-Анджелес на неделю. Меня все устраивало. К тому же перелеты легкие. Максимальный — около трех часов. Контракт я подписывал на один сезон.
— На каком уровне находится платежеспособность азиатской лиги?
— Деньги у клубов были. Платили неплохо и всегда вовремя.
— Как далась адаптация в новой стране?
— Чувствовал себя комфортно. Было очень интересно. Культура все-таки сильно отличается. Быт абсолютно другой. Мы жили в Инчоне. Он находится в 30 минутах езды от Сеула. Город довольно большой, размером с Чикаго. Жили в хорошем районе, где было много новых построек и англоязычных людей. Это важно, потому что корейский я не учил. Вообще, хоккей там не очень популярен, но это потрясающий опыт. В лиге играют еще японские команды и одна из России. Так что я даже на Сахалине побывал.
— На молодежном чемпионате мира в 2000 году вы стали чемпионом. Какие воспоминания оставил тот турнир?
— Это один из самых ярких моментов в моей карьере. Первый серьезный турнир в жизни. Когда тебе 18-20 лет, то все по-другому воспринимаешь.
— В вашем поколении хватало талантливых хоккеистов. Очень многие не реализовали свой потенциал. Станислав Чистов, Александр Свитов, Игорь Князев, Андрей Медведев. Это случайность или есть какая-то тенденция для игроков, которые росли в 90-е?
— В этих вопросах должны сойтись все детали. Даже если взять первый раунд любого драфта НХЛ. Очень маленький процент из этих ребят в итоге пробивается в лигу и выходит на высокий уровень. Статистика удивляет. Поэтому дело не в нашем поколении. Просто это суровый отбор. И не все могут его пройти ввиду большой конкуренции.
Без удачи здесь тоже не обойтись. Достаточно моментов, которые ты не можешь контролировать. Как я, например, получил травму в свой контрактный год, и меня больше никто не подписал в НХЛ. Многое зависит и от того, к какому тренеру попадешь. Очень сложная тема.
— Вас активно приглашали в сборную, но в 2010-м не позвали на Олимпиаду в Ванкувере. Для вас это стало ударом?
— Безусловно. Было обидно, так как очень хотелось поехать. Я восстанавливался после небольшой травмы и отлично себя чувствовал. Но тренерский штаб принял другое решение. Это спорт. Все мы рано или поздно через это проходим.
— Официально о завершении карьеры вы еще не объявляли. Есть шанс увидеть вас на льду в роли игрока?
— Нет. Лучше я детям буду передавать свой опыт.
— Вам интересно было бы поработать в КХЛ?
— Конечно.
— Вышла ли сейчас лига на новый уровень с того момента, как вы начали в ней играть в 2011 году?
— Безусловно. КХЛ улучшается и прогрессирует с каждым годом. Но это небыстрый процесс. Разумеется, стало больше сильных команд, продукт выглядит более привлекательным на рынке, увеличился уровень борьбы и конкуренции. Однако есть еще много аспектов, над которыми необходимо работать. Пропасть между некоторыми командами до сих пор чувствуется.
— Можете назвать пятерку вашей мечты?
— Павел Дацюк, Жигмунд Палффи, Дрю Даути, Роб Блэйк и Евгений Набоков.
Александр Фролов
Родился 19 июня 1982 года в Москве.
Нападающий, воспитанник школы московского «Спартака». Задрафтован в 2000 году «Лос-Анджелесом» под 20-м номером.
До отъезда в Северную Америку выступал за «Торпедо-2» (1999/2000) и «Крылья Советов» (2000-2002).
В НХЛ играл за «Лос-Анджелес» (2002-2010) и «Рейнджерс» (2010/11). На время локаута в сезоне-2004/05 вернулся в Россию, где выступал за ЦСКА и «Динамо».
Выступления в КХЛ: «Авангард» (2011-2013), ЦСКА (2013/14), «Торпедо» (2015-2017), «Амур» (2017/18).
Заканчивал карьеру в азиатской лиге за «Дэмен» из Кореи (2018/19).
Серебряный призер ЮЧМ (2000), победитель МЧМ (2002), чемпион мира (2009), серебряный призер чемпионата мира (2010), бронзовый призер чемпионата мира (2007). Чемпион России в составе московского «Динамо» (2005).
