О чем за секунду до гибели попросил палача маршал Тухачевский? Кто хвастался расстрелами вождей Революции? Почему Сталин отказался наказать "болтуна"?
Друзья, предлагаю вашему вниманию весьма любопытный документ, в котором отражены последние слова маршала Тухачевского перед казнью. Если быть точнее, документ представляет секретное донесение Берии, отправленное Сталину 19 января 1939 года. В какой-то мере, донесение отражает "дух" времени: период "бериевской оттепели", когда после смещения Ежова Лаврентий Павлович принялся энергично расчищать "авгиевы конюшни" самого кровавого наркома НКВД. Как известно, в тот период за короткое время были расстреляны все, так или иначе стоявшие рядом с "кровавым карликом". Все, начиная от заместителей (вместе со всеми их семьями), до активных проводников "Большого террора" на местах. Хотя были и исключения. Например, Сталин отказался удовлетворить запрос Берии на арест известного палача Блохина. По легенде, вождь ответил, что такие люди занимаются "черновой работой", и трогать их не стоит.
Я не зря припомнил Блохина, потому что по похожим причинам закрыл Сталин свои глаза и на похождения кровавого председателя Военной коллегии Верховного Суда Василия Ульриха — главного и аккуратного проводника террора Политбюро, ловко облачавшего беззаконие в псевдозаконность. А ведь "сигналы" об его непотребствах были достаточно серьезны. В представленном ниже донесении Берия сигнализировал о чрезмерной "болтливости" Ульриха — одном из самых страшных преступлений чиновника сталинской эпохи (разумеется, после отклонения от "генеральной линии" партии). И прежде чем перейдем к этому документу, буквально пару строк о важной функции Ульриха в пресловутом 1937...
Я думаю, вы согласитесь, что в отличие от Ежова его роль в сталинском терроре отражена гораздо слабее. А ведь именно под руководством "армвоенюриста" Ульриха в 1936-1938 гг. были проведены процессы над всеми известными деятелями партии, армии и культуры, закончившиеся гибелью десятков тысяч. Причем механизм расправы над неугодными с помощью ульриховской Военной коллегии был отлажен в годы "большого террора" до автоматизма. Все номенклатурные арестанты после короткого следствия заносились НКВД в особые списки, которые отправлялись в Политбюро. В списках подследственные были аккуратно разбиты на две категории: 1-ю — то есть расстрел, и 2-ю — срок в ИТЛ.
После утверждения "расстрельных" списков Сталиным и членами Политбюро они перенаправлялись в Военную коллегию, где Ульрих со своей командой судей облачали их в заранее согласованные приговоры. Понятно, что правосудием при таком раскладе там и не пахло, тем более, что многие процессы шли не более 20-40 минут. Тех же, кто попадал в 1-ю категорию, как правило, казнили уже в день вынесения приговора Военной коллегией. Причем именно Ульрих собственноручно отдавал распоряжения палачам о "немедленном приведении приговора в исполнение".
Поговаривали, что часть расстрелов проводилась прямо в подвале здания Военной коллегии на Никольской. Как бы то ни было, вот вам в качестве примера одно из таких ульриховских распоряжений о немедленной казни им же приговоренных (какие фамилии в списке!)...
Таким образом, если неугодные "рядовые" граждане СССР в 1937-1938 гг. репрессировались через внесудебные "Тройки", сталинская номенклатура проходила через ведомство Ульриха. Всего за годы "большого террора" Военная коллегия под его председательством рассмотрела дела на 39 тысяч высокопоставленных арестантов, из них около 32 тысяч были расстреляны. Фактически через руки Ульриха прошли судьбы всех более-менее знаменитых узников сталинизма, начиная от убийцы Кирова, заканчивая всеми вождями Революции. Причем Ульрих не только судил, но иногда и... лично участвовал в приведении приговоров в исполнение.
Но, как я упомянул выше, при всех "заслугах" перед партией был у Ульриха один грешок, непотребный для деятеля такого ранга — страсть к "болтовне". И особенно во время возлияний "горячительными" напитками. Причем все осложнялось тем, что выбалтывал Ульрих любовницам и собутыльникам не абы что, а конкретные секреты внутренней "кухни" Военной коллегии. Конечно, он и в самом страшном сне не мог предположить, что находится "под колпаком", а вся информация об его проступках регулярно уходит на самый верх — Сталину. Причем не только от собутыльников (это уже в основном после Великой Отечественной, когда он вообще пошел вразнос), а, что неожиданно, от любовницы-"сексота"!
Так, 19 января 1939 года, собрав от нее порцию компрометирующих фактов, Берия и составил Сталину донесение, в котором рассказал о "болтологии" Ульриха (вероятно, это самое первое донесение на него подобного рода, при Ежове и Ягоде я таких пока не встречал). Вот его полный текст:
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) тов. СТАЛИНУ
№265/б
19/I
Председатель Военной коллегии Верховного Суда УЛЬРИХ В.В. в течении несколько лет сожительствует с ЛИТКЕНС Галиной Александровной, являющейся осведомителем Промышленного отдела НКВД.
По сообщениям последней — УЛЬРИХ систематически выбалтывает ей разные сведения о работе Военной коллегии Верхсуда и Наркомвнудела.
ЛИТКЕНС осведомлена о закрытых судебных заседаниях Военной коллегии, о поведении подсудимых на этих процессах, о вынесенных приговорах, о том, как некоторые осуждённые ведут себя во время приведения в исполнение приговоров к ВМН.
УЛЬРИХ, в частности, рассказывал ей, как вели себя ТУХАЧЕВСКИЙ, РЕЙНГОЛЬД, БЕРЗИН, МРАЧКОВСКИЙ, БУХАРИН и другие осуждённые при приведении над ними приговора.
"ТУХАЧЕВСКИЙ во время расстрела сказал: "Ну что же, стреляйте, только не в затылок, а в лоб", и действительно, стреляли в лоб".
"Из группы, в которой участвовал РЕЙНГОЛЬД, его расстреливали последним. Когда его ввели в помещение, где уже были навалены трупы, он ахнул и отшатнулся. Его тут же расстреляли".
О том, как расстреливали БЕРЗИНА, ЛИТКЕНС сообщила в НКВД следующее:
"Однажды УЛЬРИХ пришел ко мне с кровью на шинели. Я спросила, чья эта кровь. Он ответил: "Старика".
"Стариком" называли БЕРЗИНА — Начальника 4-го Управления Наркомата Обороны."
"УЛЬРИХ мне сказал, что последние слова БЕРЗИНА были: "Я столько нагадил, что мне нет пощады. Пусть же честная рука в меня стреляет". И УЛЬРИХ стрелял в него собственноручно. По его словам, он убил его с первого выстрела".
В 1937 году имел факт сообщения УЛЬРИХОМ своей сожительнице ЛИТКЕНС о полученных показаниях на руководителя Акционерного Общества "Международная книга", в аппарате которого работала ЛИТКЕНС.
Недавно УЛЬРИХ говорил ЛИТКЕНС о недоброкачественности следственных дел, поступивших из НКВД и уже рассмотренных Военной коллегией, называя эти дела "липовыми".
УЛЬРИХ рассказывал о врагах, разоблаченных среди руководящего состава НКВД. УЛЬРИХ тяжело воспринимает перемены в руководстве НКВД и на этой почве высказывает огульное недоверие к аппарату НКВД.
В связи с последним решением партии и Правительства по вопросу о ведении следствия (речь идёт запрете пыток и огульных избиений подследственных – мое примечание), УЛЬРИХ говорил ЛИТКЕНС, что он не понимает, как это можно, "не топая ногами и не замахиваясь кулаками, разговаривать с арестованными".
Свою откровенность по отношению к ЛИТКЕНС УЛЬРИХ проявляет, несмотря на то, что отношения между ними временами становятся весьма обостренными, и в этих случаях УЛЬРИХ называет ее шпионкой, "международной проституткой" и т.п.
Однако связь их продолжается.
НАРОДНЫЙ КОМИССАР внутренних дел СОЮЗА ССР
(БЕРИЯ)
19 января 1939 г.
(Документ хранится в ЦА ФСБ, Ф.3. Оп.6. Д.686)
Очевидно, что это донесение Берия явно отправлял вождю с дальним прицелом. Он как бы плавно подводил Сталина к необходимости ареста одиозного судьи "большого террора". Я думаю, что после назначения на должность наркома НКВД в ноябре 1938 г. деловой и деятельный Лаврентий Павлович быстро осознал, что от таких людей (как и от ежовских кадров) нужно скорее избавляться. Но на Сталина это не подействовало. Мы не знаем, как он отреагировал конкретно на это донесение, но Ульрих продолжал трудиться на той же должности вплоть до 1948 г. И это при том, что, повторюсь, и в дальнейшем Сталин получал похожие донесения, да ещё и отягощенные пьянством Ульриха. В одном из них даже описывалось, как Ульрих хвастался перед собутыльниками, что он "человек Сталина" и что в "ЦК ко мне прислушиваются".
Да, в 1948 г. с подачи вождя его таки отправят в почетную отставку. Но почему Сталин не расправился с ним сразу после завершения "большого террора", как, например, с Ежовым? Ведь хорошо известно, что "болтливых" алкоголиков вождь просто на дух не переносил (как раз Ежов и был таким). Тем более, что вдобавок ко всему Ульрих к тому же непозволительно много знал.
Ответа на эти вопросы нет, но я думаю, Сталин прекрасно осознавал, что Ульрих, при всей своей слабости к хвастовству и пьянству, абсолютно преданный и точный исполнитель. В отличие от того же Ежова, он никогда не пытался вести своей игры и превращать свое ведомство в личную вотчину. Поэтому, в какой-то мере, бездействие Сталина было своеобразной благодарностью.
Правда, и донесение Берии вождь, как мне кажется, всё-таки не оставил без выводов. По крайней мере, как следует из журнала посещения кремлёвского кабинета Сталина, после 1938 года он ни разу не принял Ульриха в своем кабинете (до этого тот периодически бывал у него с 20-х гг.).
А в 1951 году многолетний кровавый председатель Военной коллегии Верховного Суда благополучно скончался от инсульта.