Он пришёл и сел на вершине холма. Достал свою флейту. Улыбнулся. И начал играть.
Первой появилась Пандора. Точнее, Пандора-73. Конечно, никто в селе не называл её так. Обходились или прямым именем, или Пандорой-Джей — в присутствии матери. Так было заведено, так было установлено.
Флейтист приветливо кивнул, не переставая играть. Музыка звучала странно, непривычно, не так, как ритуальные вечерние песни. В их мотивах перекатывались круглые гармонии, оплетающие привычный, неизменный мир села, рифмующие день сегодняшний со вчерашним и завтрашним. Сейчас же мелодия открывала, звала, беспокоила. Задавала вопросы.
Пандора подобрала юбки и села напротив. Начали подходить другие дети. Видя, что опасности нет, они тоже принялись рассаживаться — аккуратным полукругом, как всегда требовали наставницы. Флейтист доиграл песенку и сунул инструмент в карман.
— Привет. — Он улыбался открыто, и на вкус Пандоры, немножко глупо. — Рассказать вам сказку?
Сказка — это было знакомо, но скучно. Обычно при помощи сказок наставницы объясняли, что такое хорошо, что такое плохо и каковы могут быть последствия. Впрочем, отказываться было невежливо, поэтому Пандора кивнула. Вслед за ней колыхнулся ряд прочих голов.
Флейтист явно обрадовался. Он подмигнул, устроился поудобнее и повёл рукой.
— В маленькой шведской деревушке Вестменхег жил когда-то мальчик по имени Нильс. С виду — мальчик как мальчик…
Пандора нахмурилась и оглянулась по сторонам. Убедившись, что остальные также морщат лбы и переглядываются, она дисциплинированно подняла руку.
— Скажите… — Флейтист прервался и повернулся к ней. — А что такое «мальчик»?
***
— Строго говоря, от него никакого вреда.
Пандора-72, она же Пандора-Эс пододвинула кресло ближе к столу и сложила на него локти. То, что не дозволялось юным, не являлось таким уж грехом для старших.
— Но и пользы никакой, — фыркнула Медуза-70, младшая из наставниц. В её плотных тёмных кудрях, стянутых в тугой узел, пока не серебрилось ни единой нити. — Отвлекает девчонок от дел…
— Младшие не нарушают дисциплины, за этим следят строго, — парировала Артемида-75, нависая над столом. Сидеть на собраниях она не любила, да и вообще предпочитала крепко стоять на ногах. — Только в свободное время, только в пределах села.
— Эти его сказочки, — продолжала упорствовать Медуза. — Что за ересь! Никакой пищи для ума. Не хочу сказать, что они безнравственные…
— Хочешь, — двинула уголком рта Пандора-Эс. — Я проверила, он не из… этих.
Артемида приподняла бровь. Пришлось пояснять:
— Всё просто: заставила раздеться. Он послушался без возражений.
— Да, но он о них рассказывает! — голос Медузы взвился. — И при этом без доли нравоучительности. Забивает головы ерундой.
— Мы тоже рассказываем, — поправила седые пряди Артемида, отойдя к зеркалу. — И нравоучительности у нас хватает. Согласна с Пандорой, вреда в том нет.
Медуза насупилась и откинулась на спинку кресла, обхватив себя за плечи. Поняв, что возражений не последует, Пандора-Эс негромко постучала костяшками пальцев по столу.
— Хорошо, значит, разрешаем. Но да, только в свободное время, — она потёрла переносицу. — И к другим задачам: кого назначим на последнюю кладку?
***
— Вы откладываете яйца.
Флейтист продолжал улыбаться, и его вопрос звучал скорее как утверждение. Сегодня Пандора пришла одна, оглядываться было не на кого. Пришлось справляться самой.
— Ну да. А как иначе? Так заведено, так установлено.
Ритуальная фраза привычно успокоила, придала сил. А вот у флейтиста словно бы дёрнулся уголок рта, на едва уловимое мгновение погнув улыбку.
— Есть… способы.
— Я знаю о коровах и овцах, — удержаться от покровительственного тона, позаимствованного у матери, вышло не так просто. — Но они животные, не люди.
— А вы — люди?
Пандора поперхнулась, уставилась на собеседника, пытаясь не то что ответить, а хоть как-то уместить сказанное в голове.
— А кто?!
Флейтист больше не улыбался. Он встал, провёл кончиками пальцев по карману, из которого торчала флейта, и серьёзно сказал:
— На самом деле это очень важный вопрос. Единственный. Подумай над ним.
Сделав шаг в сторону села, он обернулся и добавил:
— Я тоже подумаю.
***
— Что мы говорили о вреде?
Медуза выглядела чуть ли не довольной. Ещё бы, кому не хочется оказаться правым.
— Теперь он ходит по нашим улицам! Задаёт вопросы детям! Не удивлюсь, если с утра обнаружу его в спальне!
— Тише, тише, — Артемида вопреки привычке присела на край стола, запустив пальцы в волосы. — Звучит так, словно ты рада.
— Нет, ну… — покраснев, Медуза сбавила громкость. — Что он себе позволяет? Ещё бы в гнездовье залез.
— Туда его, конечно, не пустят, — постучала по столу Пандора-Эс. — А вопросы… Возможно, детям не помешает внеочередная проверка знаний и убеждений.
Медуза привычно фыркнула, а вот Артемида медленно кивнула.
— Согласна с Пандорой. Пусть напрягут головёнки. В конце концов, они у них не только для кос и венков.
— Вечно ты с ней согласна, — огрызнулась младшая наставница. — Смотрите, как бы не стало поздно.
— Мы проследим, — примирительно подняла ладонь Пандора-Эс — И к связанным задачам: кто расскажет входящим в возраст о размножении?
***
— Партеногенез.
Сидящая на валуне Пандора поморщилась. Последнее время с флейтистом стало сложно общаться.
— Прости, что?
— Амейотический партеногенез, — повторил тот, словно это всё объясняло. — Когда ооциты не проходят мейоз и остаются диплоидными. Полярное тельце не проходит отделение, из-за чего организм посредством половой системы клонирует сам себя...
— Проще можно, ну?!
Осекшись, Пандора поняла, что кричит. Ох, влетело бы сейчас от наставниц… Но флейтист — не наставница. Хорошо это или плохо, она ещё не поняла.
— Давай проще, — хоть улыбки больше не было, но голос звучал почти тепло. Почти. — Каждая из вас — копия своей матери. Из поколения в поколение вы появляетесь на свет в том же селе, в те же дома… Из тех же яиц. И носите те же имена, лишь прибавляя порядковый номер в этой череде перерождений. Вы не меняетесь. Не развиваетесь. Даже не деградируете. Вы люди?
Мокрое и холодное лизнуло Пандору по спине. Предчувствие? Страх? Она обхватила колени и сгорбилась.
— Мы… — она закусила губу, а потом бросила со злостью: — Какими должны быть люди, по-твоему?
Флейтист долго смотрел ей в глаза. Наконец губы его шевельнулись.
— Сложными.
***
— Ну что. дожили! Теперь дети задают вопросы нам. И я знаю, чьи на самом деле эти вопросы.
Медуза рывками металась из угла в угол и рубила воздух ладонью. Артемида, устало откинувшись в кресле, прикрыла глаза.
— В кои-то веки я согласна. Вопросы… неприятные.
— Неприятные?! — младшая наставница чуть не подпрыгнула. — Гнусные! Подрывные! А знаете, что ещё?
— Что же? — терпеливо уточнила Пандора-Эс, когда пауза затянулась.
— Я сама ходила к флейтисту. Он сидел на этом своём холме, играл свои гнусные песенки… Так вот, флейта не может издавать столько звуков сразу!
— В смысле?
— Нота за раз! — взвизгнула Медуза. — Должна быть одна нота! А у него звучит целый оркестр, легион чуждых голосов!
Она выдохнула, вдохнула и добавила:
— К тому же никто не способен играть на флейте, в которой нет отверстий.
Артемида вздрогнула и подняла веки. Её взгляд поискал по комнате и вперился в лицо Пандоры-Эс, сидящей напротив. Та выдержала, но вздохнула и постучала по столу.
— Хорошо. Значит, проблему надо разрешить. Если кто-то готов…
Молчание. Молчание.
— Тогда я возьму эту задачу на себя.
***
— Дети больше не придут к тебе.
Флейтист повертел в пальцах палочку, отдалённо напоминающую музыкальный инструмент, и убрал в карман.
— Почему?
— Потому что им запрещено.
— Ваши запреты непреложны для них?
— Да, — Пандора-Эс чувствовала себя неуютно. Она покачивалась с пятки на носок и держала руки за спиной, комкая в пальцах платок, словно напроказившая девчонка. — Так заведено. Так установлено.
— Ты знаешь, кто завёл эти установления?
— Какая разница? — она повела плечом. — Есть правила. Их требуется соблюдать.
— Порядок, основанный на правилах, — с неопределённым выражением протянул флейтист. — А как же «пустите детей и не препятствуйте им приходить ко мне»?
— Что?!
В замешательстве Пандора-Эс подалась вперёд и чуть не споткнулась о корень. Флейтист выставил руки вперёд, чтобы поймать. Еле удалось сохранить дистанцию.
— Это, — пояснил он, видимо, чтобы сгладить неловкость, — очень старая сказка. О человеке, который не любил запреты.
— Чем она закончилась?
— Он умер.
Решение было принято ещё с утра. Не хватало решимости, силы духа. Слова флейтиста будто подтолкнули, направили дух в дыхание, а силу — в руки, спрятанные за спиной. Пандора-Эс развернула платок, покрепче ухватила спрятанный в нём нож и ударила флейтиста в грудь.
Раздался скрип — лезвие, похоже, скользнуло по ребру, но в итоге ушло вглубь по самую рукоять. Быстро разжав пальцы, Пандора-Эс отскочила назад. Она смотрела, как улыбка замирает на лице флейтиста, как он дёргает подбородком, силясь что-то сказать, как валится лицом в траву между камнями. Потом развернулась и быстро ушла с холма.
***
Первой на улицу выскочила Пандора. Точнее, Пандора-Джей. Вчера она, узнав о случившемся, сначала долго кричала на молчащую мать, потом плакала в подушку. Сейчас же она не понимала, о чём думать и что чувствовать.
Флейтист. Он пришёл и встал посередине улицы. Достал свою флейту. Улыбнулся. И начал играть. На его груди расплывалось подсохшее пятно — синевато-белёсое, какой никогда не бывает кровь. Музыка его буйствовала, ликовала, стучалась в двери, и из тех дверей к флейтисту стекались дети — все, что жили в селе. Взрослые же перепугано застыли в дверных проёмах. Никто не сделал и шага наружу.
Флейтист доиграл песенку и сунул инструмент в карман.
— Привет. — Он улыбался всё так же открыто, но уголок рта подёргивался, словно внутри что-то сломалось. Немного неловко обернувшись к Пандоре-Эс, прикрывшей рот ладонями, он подмигнул. — Я не договорил. В той сказке, умерев, человек воскрес. «Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко мне, ибо таковых есть Царство Небесное».
— Ты живой… — Пандора-Джей, просто Пандора сделала шаг вперёд и обняла флейтиста. Прижала ухо к его груди. Услышала негромкое гудение, треск, пощёлкивание. В недоумении подняла взгляд.
— Нет, — улыбнулся тот. — Я не могу быть живым. Я лишь обломок старины, робот-аниматор из шоу-программы, случайно переживший создателей на несколько столетий. Но вот ты — можешь.
Подняв руки, флейтист повысил голос, обращаясь ко всем детям сразу:
— «Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы». Но и с горы иногда надо спускаться.
— Я долго изучал вас, — звенело над улицей. — Вы — не люди. Вы совсем другой вид. Главная черта человека в том, что он способен меняться. Не повторять сам себя, а порождать новое. Но человеком можно стать. Для этого надо хотя бы захотеть перемен. Пойдёмте со мной…
— Не пущу! — прохрипела Пандора-Эс, сжав кулаки. — Нельзя! Правила…
— Мама, — обернулась Пандора. — Со всем уважением. В жопу правила.
И вот тогда флейтист захохотал.
Автор: Ёж-оборотень
Источник: https://litclubbs.ru/articles/54731-pustite-detei.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: