- А то, что он был американским агентом, вы в курсе? – дёрнул щекой Виктор. – И ставленником Федеральной Резервной Системы США. Точнее её банкиров.
- Даже так? – усмехнулся мужчина. – И что они хотели получить?
- Томпсон, покинув Россию, посетил Англию и представил премьер-министру Ллойд Джорджу меморандум: «…Россия вскоре стала бы величайшим военным трофеем, который когда-либо знал мир». Да, «трофей» был грандиозный. Наша страна выбыла из числа победителей в войне, раскололась на враждующие лагеря. Практически беспомощной лежала у ног бывших союзников.
- Уж не считаете ли вы, потомки, что это мы, большевики довели Россию до такого? – усмехнулся мужчина.
- Кто – то так и считает, - кивнул Иван. – Сказать – то можно по-всякому. А уж историю тем более.
- В Петрограде с 3 по 24 июня 1917 года проходил I Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов на котором я выступал, - кивнул мужчина. - В своём выступлении 4 июня я заявил, что в тот момент, Советы могли получить всю власть в стране мирным путём и использовать её для решения основных вопросов революции: дать трудящимся мир, хлеб, землю и побороть хозяйственную разруху. Также я утверждал, что большевики готовы немедленно взять власть в стране.
- Вас поддержали? – прищурился Иван.
- Такого предложения испугалось не только Временное правительство, но и многие мои соратники, - усмехнулся мужчина. – А прими они его тогда, может и не было б Гражданской войны. Сотни ненужных жертв и разрушений, - он тяжело вздохнул. – Испугались.
- Были не готовы, - дёрнул щекой Виктор, - вы ворвались в Россию как тайфун. А ваши “Апрельские тезисы многих просто ошеломили”. Вспомните реакцию товарищей.
- Признаю, - кивнул мужчина, - я думал, тут всё кипит и нужно только показать направление. Оказалось, поспешил. Давление не стало критическим.
- Керенский со товарищами громили империю по заказу иностранных спецслужб и банкиров, а вы тут с предложением взять власть. Никому тогда это было не нужно, - дёрнул щекой Иван. – Любая власть, это прежде всего порядок. А при порядке грабить трудновато, - он усмехнулся.
- В общем, план в отношении России был выполнен, - поморщился Виктор. - Страна лежала в руинах. Потеряла значительные территории, от голода, эпидемий и террора погибло около 20 млн. человек. Но «русский бунт, бессмысленный и беспощадный» на самом-то деле стал бессмысленным только для русских. А для тех, кто его организовал, он оказался очень даже осмысленным и полезным.
- 20 миллионов? – сдвинул брови мужчина, - вы не преувеличиваете?
- Это примерная цифра, - дёрнул щекой Виктор, - точную статистику никто не вёл.
- Мдаа, это печально, - покачал головой мужчина, - очень печально. Но мы не могли раньше взять власть. Среда, так сказать не созрела для этого.
- Спасибо что поздно, но взяли, - кивнул Иван, - иначе даже страшно представить, что нас ожидало б тогда. Скорей всего колония, как в Африке.
- И всё-таки, - прищурился Виктор, - почему вокруг вас было столько много евреев? Этот вопрос до сих пор не даёт покоя историкам, да и обывателям тоже.
- Евреев? – вскинул брови мужчина, - не знаю. Они приходили и работали в одном ключе с нами. Точнее с партией. А кто по национальности, я как – то не задавался этим вопросом. Главное, делали нужное дело. а что с ними не так?
- Сейчас у нас постоянно будируется вопрос, что революцию как раз в России и сделали евреи, - усмехнулся Иван. – Сделали специально, чтобы убрать её, как мирового конкурента.
- И что получилось? – мужчина прищурился.
- Не смотря на всю глубину падения, нет, - скривился Иван. – Россия встала, отряхнулась и показала ещё себя.
- Я всегда верил в крепость России, - кивнул мужчина. – Потому и терпел рядом разных типов, типа Троцкого. Пока они делали что нужно.
- Кстати, Троцкий не долго продержался после вас, - дёрнул щекой Виктор, - Сталин с ним расправился.
- Значить я не ошибся в стремлении Кобы к власти? – усмехнулся мужчина. – Он стал противовесом Троцкому. И не дал тому разгуляться.
- Разгуляться, он, к сожалению, успел, - поморщился Иван. – Бед много натворил.
- Вообще, в борьбе против контрреволюции и иностранной интервенции Троцкий всегда был на первом плане. Наш “разящий меч”, - усмехнулся мужчина.
- Он и “наразил”, - скривился Иван. – Такой жестокости, даже белые удивлялись.
- Классовая борьба. Что вы хотите, - пожал плечами мужчина.
- Эта классовая борьба не помешала ему, потом ограбить церкви и отправлять за бугор эшелоны с награбленным, - поморщился Виктор.
- Так он пришёл всё-таки к власти? – вскинул брови мужчина.
- После вас, большинство партийных вождей решили всё же не связываться со своевольным и взрывоопасным Троцким, - покачал головой Виктор, - предпочтя ему создание «тройки» Зиновьев-Каменев-Сталин. По выражению Ломова (Оппокова), «Революция вошла в свою колею, и теперь нам нужны не гении, а хорошие, скромные вожди, которые будут двигать наш паровоз дальше по тем же рельсам. А с Львом Давидовичем никогда не знаешь, куда он заведет».
- Значить руководить Лёву не пустили? – усмехнулся мужчина. – И знаете, правильно, он не хозяйственник. Мы ему поручили восстановить железные дороги. Не смог. Ему только шашкой размахивать и речи толкать. Это его любимое занятие. А стране уже нужны были просто труженики. Пахари, так сказать.
- Сталин как раз оказался таким, - кивнул Виктор.
- Я писал ЦК, что Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, - кивнул мужчина, - и я не был уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью. С другой стороны, тов. Троцкий, как доказала уже его борьба против ЦК в связи с вопросом о НКПС, отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрезмерно хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела. Эти два качества двух выдающихся вождей современного ЦК способны ненароком привести к расколу, и если наша партия не примет мер к тому, чтобы этому помешать, то раскол может наступить неожиданно.
- Последнее письмо к партии, - пробормотал Виктор, переглянувшись с Иваном.
- Но вы, критикуя своих соратников, не называете в нём приемника. Почему?
- Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предложил товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д. Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью. Но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мною выше о взаимоотношении Сталина и Троцкого, это не мелочь, или это такая мелочь, которая может получить решающее значение.
