- А скажите, Владимир Ильич, вы, почему вообще этим занялись? – спросил Виктор.
- Почему я стал революционером? – мужчина усмехнулся, - интересный вопрос. Знаете, если честно, я им не планировал становиться. Я окончил гимназию с отличием, поступил в университет. Мне прочили хорошую служебную карьеру. Но тут вмешался его величество случай. Как вы знаете, моего старшего брата казнили за покушение на царя. Это было так неожиданно не только для меня, но и всей нашей семьи. Оказалось, Александр жил двумя жизнями. Брат для меня всегда был примером. И я решил узнать, на что он променял жизнь. Стал изучать труды революционеров. Буквально сразу меня захватили идеи Чернышевского. Я как бы открыл окно в другой мир. И больше уже не захотел возвращаться в свой, прежний.
- На вас так повлиял Чернышевский? – дёрнул щекой Иван.
- Тогда да. То, что он писал было для меня ново, захватывающе. Мне казалось, что это должно нравиться всем образованным людям. В университете я вступил в нелегальный кружок “Народной воли”. Там мы изучали Плеханова, Маркса, Энгельса.
- Студенты во все времена были самой опасной средой для власти, - усмехнулся Виктор.
- Вы правы, - засмеялся мужчина, - - но я не долго им был. Через три месяца меня выперли из университета за революционную деятельность. И лишь через четыре года разрешили сдать экстерном экзамены за курс юридического факультета Императорского Санкт-Петербургского университета. Времена тогда были репрессивные. Революционеры преследовались везде.
- И всё же диплом вы получили?
- А что делать? – развёл руками мужчина, - власти надеялись, что я остепенюсь.
- А вы?
- А я уже не мог отступиться от выбранного пути.
- Мстили за брата? – усмехнулся Иван.
- Помилуйте, голубчик, какая месть, - всплеснул руками мужчина. – Если б я мстил, то взялся за бомбы, как брат. Меня, кстати настойчиво приглашали его товарищи. Но я сразу понял, что это тупиковый вариант борьбы. И кроме жертв, он ничего не даст. Нужно было не убивать слуг царя и его самого, а менять полностью всю систему. Опыт европейских революций это чётко определил.
- То есть, вы пошли другим путём, - кивнул Иван, - я это ещё в школе читал.
- Нас изучают в школе? – прищурился мужчина.
- И не только, - парни переглянулись.
- И всё-таки, - почесал нос Виктор, - что заставило вас пойти этим путём? Вы ж сами видели, что в России не было к тому времени ни социальной базы, ни просто финансовой и юридической грамотности населения.
- Этого действительно не было, - кивнул мужчина, - но нарастало напряжение. И я, будучи ещё в Шушенском это почувствовал. Я поэтому и занялся статистикой. Изучил большое количество экономической литературы, особенно земских статистических отчётов по сельскому хозяйству. Я видел недовольство крестьян сложившейся тогда ситуацией. Столыпин попытался выпустить пар из крестьянского котла, но не успел. Царь не поддержал его реформы. Оставляя всё как есть, он вероятно надеялся на поддержку дворянства, зарождающегося нового класса буржуа. Но одни были им недовольны за ущемление своих прав, другим он вообще мешал. Сдерживал возможности безнаказанно грабить страну и народ. Ведь большинство заводов и фабрик были у нас с иностранным капиталом.
- Но вы сами писали, что в России на тот момент, не было какой – то массовой силы, способной переменить власть. Страна на 80% была крестьянской.
- По - началу я тоже так думал, - кивнул мужчина. – Но Россия не Европа, тут другая специфика жизни и отношений. Возьмите историю наших бунтов. Все они были крестьянскими. И причиной их была земля. В конце ХIХ века в крестьянской среде, как я уже говорил, росла напряжённость. И причиной была опять земля. А власти этого или не понимали, или не хотели понимать.
- То есть вы всё-таки рассчитывали, что именно крестьяне станут движущей силой революции?
- Нет, - качнул головой мужчина, - но то, что они не останутся в стороне, рассчитывал. Движущей силой, должны были стать рабочие. Как более грамотный и организованный слой. Ещё в 1894 году, я писал, что: «русский рабочий, поднявшись во главе всех демократических элементов, свалит абсолютизм и поведёт русский пролетариат (рядом с пролетариатом всех стран) прямой дорогой открытой политической борьбы к победоносной коммунистической революции». И верил в это.
- Вы сами пришли к этой мысли? – сдвинул брови Иван.
- Опыт «Земли и воли» показал, - кивнул мужчина, - что надежда на крестьянство как на главную революционную силу себя не оправдала. Горстка революционной интеллигенции была слишком малочисленна, чтобы без опоры на какой-то крупный класс перевернуть махину царского государства: безрезультатность террора народников продемонстрировала это со всей ясностью. Таким крупным классом в России в тех условиях мог быть только пролетариат, численно быстро возраставший на рубеже XIX и XX веков. В силу его концентрации на производстве и выработанной условиями труда дисциплинированности рабочий класс являлся тем социальным слоем, который можно было лучше всего использовать как ударную силу для свержения существующего строя.
- Но рабочих в России было с гулькин нос, - усмехнулся Виктор.
- А вот для этого нужна была сильная сплочённая партия, - припечатал кулак о стол мужчина.
- И вы принялись её создавать?
- Разумеется, - кивнул мужчина. – Но признаюсь не на пустом месте. Для начала мы попытались объединить все существующие в России, стоящие на марксистских позициях кружки. Первый объединительный съезд прошёл правда без меня. Но это ничего, процесс был сдвинут.
- Вам приписывают крылатые слова: «Дайте нам организацию революционеров, и мы перевернём Россию!», - прищурился Иван.
- Согласно новой на тот момент доктрине «привнесения сознания», предполагалось, что промышленный пролетариат сам по себе не революционен и склонен лишь к экономическим требованиям «тред-юнионизм», необходимая «сознательность» должна была быть «привнесена» извне партией профессиональных революционеров, которая в таком случае стала бы «авангардом». И такая партия появилась. Следующей задачей встал вопрос о газете. Без газеты мы были слепы. Тут пришлось выезжать за границу. Внутри страны выпуск газеты практически был невозможен.
- И какой была ваша первая газета?
- Первой была “Искра”, - улыбнулся мужчина.
- Из “Искры” разгорится пламя, - усмехнулся Иван.
- Пламя и получилось, - кивнул мужчина, потирая ладони. – Правда и поработать пришлось основательно. Но газета стала именно тем, что собирало и сплачивало людей вокруг партии. Давало думающим людям пищу для ума. В газете печатали не одного меня ведь. Часто на её страницах возникали споры. Помещали мы и письма с мест. Материала хватало.
