Какие ювелирные изделия из России снискали в мире славу большую, чем знаменитые пасхальные яйца Фаберже? Изысканные драгоценные подарки для двух императриц с причудливыми сюрпризами внутри были не просто шедеврами ювелирного искусства, они отражали счастливейшие моменты жизни последних Романовых. Даже не верится, что более половины из них создал не какой-нибудь иностранный ювелир-пижон, а простой крестьянский сын из карельской глубинки!
Текст: Ирина Ивина (Шевченко). Фото предоставлено автором, а также Александра Бурого
Вплоть до начала ХХ века в фирме Карла Фаберже Михаил Евлампиевич Перхин был удивительным сотрудником: среди интернациональной компании владельцев мастерских он был, пожалуй, единственным православным и русским по происхождению ювелиром. И при этом самым востребованным: за пятнадцать лет работы мастерская Перхина создала порядка 20 тысяч ювелирных изделий. А сам он лично изготовил больше знаменитых пасхальных яиц Фаберже, чем какой-либо другой мастер.
ЛЕВША ИЗ КАРЕЛИИ
22 мая 1860 года, в праздник Святой Троицы, в зажиточной крестьянской семье в карельской деревне Окуловская (ныне входит в село Ялгуба) родился мальчик Михаил. Его родители – Евлампий Арсеньевич и Анна Трефиловна – никогда не были крепостными: их семьи относились к числу обельных крестьян, царским указом освобожденных от уплаты податей и имевших землю в собственности. В старинной Ялгубе первой такой чести удостоилась семья Меркульевых, получившая в 1601 году обельную грамоту от Бориса Годунова – якобы за чудесное исцеление больной ноги царя.
Бабушка Перхина по матери была карелкой. Быть может, от нее маленький Михайло в детстве слышал местные предания о мастере, который выковал золотую птицу, или о семье, в которой родился сын с золотыми по локоть руками.
В январе 1877 года Евлампий Арсеньевич умер от горячки, и на плечи 16-летнего Михаила ложится забота о матери, сестре и младшем брате. Как и многие жители Олонецкой губернии, в которой с 1870-х годов наблюдалась гигантская волна «отходничества», юноша решает отправиться на заработки в столицу.
Неизвестно, получил ли Перхин в родном селе хоть какое-нибудь образование. В 1989 году ученый секретарь Мемориального фонда Фаберже и один из ведущих историков фирмы, Валентин Васильевич Скурлов, обнаружил в архивах Академии наук записки главного мастера и художника-композитора Фаберже, швейцарца Франца Бирбаума, в которых тот вспоминал, что Перхин был самоучкой и в Петербург приехал неграмотным. И все же Бирбаум не мог наблюдать весь путь знаменитого ювелира, поскольку пришел в фирму позже него – в 1893 году. Тут можно только заметить, что Николай, родной брат Перхина, при призыве в армию в 1886 году был записан как неграмотный. Кстати, сам Михаил тоже должен был служить: его призвали в 1881 году, но как единственный трудоспособный член семьи он получил льготу первого разряда. Свидетельство об этом было выдано Анне Трефиловне – сын к тому моменту в родном селе уже не жил.
Оказавшись в Петербурге, молодой Перхин предположительно поступает учеником к Владимиру Финикову – ведущему ювелиру прославленной фирмы «Болин». На протяжении десятилетий великолепные изделия этой марки поставлялись Высочайшему двору, в их числе, например, были знаменитые диадемы и парюры российских императриц и великих княжон. На то, что именно этот ювелир был учителем Перхина, намекает женитьба Михаила в 1884 году на 17-летней дочери Финикова Татьяне. Ученики, как правило, жили в доме мастеров и были близко знакомы с их семьей. Брак оказался счастливым: у пары родились пятеро детей – четыре девочки и мальчик, Михаил Михайлович.
В январе 1884-го Перхин записывается подмастерьем Петербургской ремесленной управы по золотых дел ремеслу. В том же году он получает звание мастера золотых дел: оно присваивалось не ранее 21 года при успешной сдаче экзамена с выполнением определенной работы, при этом соискатель должен был иметь отдельное домохозяйство и хотя бы одного подмастерья. Учеником Перхина и главным его помощником на все последующие годы стал шведский финн, сын рыбака Генрик Вигстрём. Они оба попали в Петербург примерно в одно время, дружили семьями и даже в некотором смысле «породнились»: чета Перхиных стала крестными родителями для сына и дочери Вигстрёма.
НА БОЛЬШОЙ МОРСКОЙ
По мнению историка Уллы Тилландер, в 1886-м Перхин оказывается в фирме Карла Густавовича Фаберже, причем с этого же года пишется ее ведущим ювелиром. На этом посту он сменил Эрика Коллина – золотых дел мастера, прославившегося изготовлением копий скифских ювелирных изделий IV века до н.э., обнаруженных при раскопках близ Керчи в XIX веке. Кстати, существует версия, что и Коллин мог быть учителем Перхина.
Благодаря протекции Карла Фаберже в 1888 году Перхин получает от санкт-петербургского градоначальника разрешение на открытие собственной мастерской, которая разместилась в квартире по адресу Большая Морская улица, 11. В том же здании первоначально находился и магазин фирмы Фаберже. Еще с середины XVIII века Большая Морская славилась как улица ювелиров и неофициально звалась «Бриллиантовой». К середине XIX столетия около четверти всех столичных бриллиантщиков и золотых дел мастеров проживали здесь. За место на престижной улице, выходящей через арку Главного штаба прямиком к Зимнему дворцу, сражались не на шутку.
Карл Фаберже пользовался особой благосклонностью императорской семьи. В 1885 году он получил звание Поставщика Высочайшего двора с правом изображения государственного герба на вывеске, а в 1890-м – оценщика Кабинета Его Императорского Величества, благодаря чему герб можно было изображать еще и на витринах и логотипе. Фирму Карл Густавович унаследовал от отца. И хотя был прекрасно обучен ювелирному мастерству, решил отойти от непосредственного изготовления изделий. В фирме он взял на себя роль, как сейчас говорят, эффективного менеджера: следил за веяниями ювелирной моды, собрал огромную библиотеку по художественным стилям и искусству, коллекционировал восковые и металлические модели наиболее удачных образцов, контролировал производственный процесс и мог без сожаления отправить на переплавку готовые изделия, не проданные за год.
Но главное – Фаберже собирал вокруг себя искусных мастеров и художников и был способен разглядеть талант даже в начинающих ремесленниках. Его фирму называли «культурной губкой», которая впитывала искусство разных времен и народов, но при этом создавала свой узнаваемый стиль. Каждый ведущий мастер вносил в дело свою лепту и вдохновлялся любимыми направлениями: Перхин, к примеру, был гением стилей рококо и барокко, нередко использовал в работах и элементы русского стиля. Кроме того, он внес значительный вклад в технологию многоцветного золота и эмали гильоше, чем пользовались затем и другие мастера. Так, когда Карл Фаберже отправил своего сына Александра в 1906 году во Францию на обучение к эмальеру Луи Гуйону, тот очень удивился и сказал, что это они должны учиться мастерству у русских, а не наоборот.
Владельцы мастерских Фаберже сами нанимали и обучали персонал, Карл Густавович давал полную свободу в ведении хозяйства, предоставлял эскизы работ к исполнению и снабжал драгоценными камнями и металлами. Перхин, по воспоминаниям современников, в своей мастерской каждую специальность и каждую операцию знал идеально: чеканку, гравировку, шлифовку, покрытие эмалью, закрепку камней и монтаж деталей, умел он резать и фигурки из камня. Главный мастер и художник фирмы Фаберже Франц Бирбаум с большой теплотой отзывался о Перхине в своих записках, отмечая его огромный авторитет среди мастеров, профессионализм и невероятную работоспособность.
С КЛЕЙМОМ ВЕДУЩЕГО ЮВЕЛИРА
Поток императорских и частных заказов был неиссякаем, самые ответственные и технически сложные изделия отдавались в мастерскую Михаила Перхина. При этом за выполнение наиболее важных вещей, к примеру богато оформленных кабинетских подарков, нередко он брался лично. Его мастерская выполняла лучшие золотые и разнообразные фантазийные вещи, шкатулки, табакерки, портсигары, часы, механические игрушки и многое другое. Численность работников Перхина составляла около 25 процентов от всего петербургского отделения Фаберже, но создавалась в его мастерской добрая половина всех изделий фирмы.
Всего за пятнадцать лет в мастерской было выполнено порядка 20 тысяч изделий. На антикварном рынке и сейчас нередко можно встретить вещи с клеймом Перхина – «М.П.»: такие предметы в силу своей утилитарности имели больше шансов сохраниться. Так, мастерские двух Августов, Хольмстрёма и Хольминга, специализировались преимущественно на украшениях с бриллиантами и цветными камнями, так что сохранить их было сложнее: после революции они безжалостно разламывались, металл плавили в слитки, а драгоценные камни использовали повторно или продавали.
В 1889 году Перхин создает самую дорогую табакерку в истории Российского императорского дома: украшенная бриллиантами и портретом Александра III, она предназначалась в подарок немецкому канцлеру Отто фон Бисмарку. Фаберже получил за нее свыше 12 тысяч рублей.
Клеймо Перхина стоит и на самом дорогом изделии Фаберже (если не считать драгоценные пасхальные яйца) – великолепных часах 1891 года выпуска, созданных к серебряной свадьбе императорской четы. Украшенные портретами 5 августейших детей и 25 ангелами часы стали подарком от 32 представителей династии Романовых – за эту работу они заплатили Фаберже 18,5 тысячи рублей. Эти часы и «Ротшильдовское» яйцо (также работы Перхина) были переданы в дар Эрмитажу президентом РФ Владимиром Владимировичем Путиным.
В 1892 году Михаил Перхин становится купцом второй гильдии. В 1894-м участвует в выполнении серии срочных работ к двум свадьбам – цесаревича Николая и великой княжны Ксении. И в следующем году получает звание личного почетного гражданина.
Перхин горел своим делом, трудился даже по ночам. За годы работы у Карла Фаберже он сколотил целое состояние, которое позволило ему комфортно содержать семью, отправлять деньги матери, купить собственный дом в Царском Селе, а также заниматься благотворительностью. Церкви Святителя Николая в Ялгубе в 1899 году он пожертвовал драгоценную богослужебную утварь на 200 рублей, а в 1900-м подарил икону Спаса Нерукотворного с искусно оформленными окладом и киотом. С 1896 года Перхин был попечителем земского училища в родном селе.
Тем временем фирме Фаберже становилось тесно в старых помещениях, и Карлу Густавовичу в 1898 году посчастливилось купить участок на той же улице и построить четырехэтажный особняк. Когда в 1901-м фирма переехала в здание на Большой Морской, 24, мастерская Перхина заняла в доме третий этаж. К началу века у Перхина трудилось уже более 50 человек.
На Всемирной выставке в Париже в 1900 году, когда в первый и единственный до революции раз императорские пасхальные подарки были вывезены за границу, Перхина наградили золотой медалью. Знаменитые яйца Фаберже стали венцом творчества карельского ювелира.
НЕ ПРОСТОЕ, А ЗОЛОТОЕ
Исследователи, в том числе и авторитетнейший Валентин Скурлов, полагают, что Михаил Перхин создал по заказу Карла Фаберже 28 императорских пасхальных яиц из пятидесяти. Таким образом, каждый год с 1885-го, когда Марии Федоровне было преподнесено первое яйцо с сюрпризом, он должен был изготавливать по одному драгоценному подарку, а с воцарением Николая II по два – еще и для Александры Федоровны.
Авторство нескольких ранних яиц вызывает сомнение: подарок 1887 года, например, находится в чьей-то частной коллекции, и проверить его клеймо проблематично, а яйцо с амурами 1888 года утеряно. Но даже с учетом этого Перхин остается ювелиром, создавшим рекордное количество драгоценных яиц Фаберже.
Самое первое яйцо, знаменитую «Курочку» с утерянным сюрпризом в виде короны и рубиновой подвески, также нередко причисляют к его работам, хотя клейма на ней нет и сделана она была до зарегистрированного года прихода Перхина в фирму. Специалист же по финским мастерам фирмы Улла Тилландер считает ее работой Коллина. К сожалению, сейчас «Курочка» снова находится не в России. Несколько лет назад это императорское пасхальное яйцо предоставили для экспозиции в Музей Виктории и Альберта, однако по ее окончании в 2022 году «Курочку» из Лондона в Россию не вернули. По официальной версии – из-за санкций, наложенных на Виктора Вексельберга, владельца этого и еще восьми пасхальных яиц фирмы из собрания петербургского Музея Фаберже (см.: «Русский мир.ru» №3 за 2020 год, статья «Магия Фаберже»). Увы, с тех пор «Курочка» находится в заложниках в Европе…
Заказывая этот подарок, император Александр III хотел порадовать любимую супругу, напомнить ей о родной Дании и традиции ее семьи дарить драгоценные яйца на Пасху. В коллекции Марии Федоровны уже было яйцо начала XVIII века с цыпленком внутри, его-то и постарался воспроизвести Фаберже. Сюрприз удался: императрица пришла в такой восторг, что Карл Густавович был обеспечен заказами на пасхальные подарки для нее на все последующие годы. А в первом яйце, заказанном Николаем Александровичем для его молодой жены, «Бутоне розы» 1895 года, также есть отсылка к родине Александры Федоровны – Дармштадту, который славился своими цветущими садами и парками.
Одним из лучших шедевров Перхина, демонстрирующим его мастерское владение техникой гильошированной эмали, стало «Коронационное» яйцо, изготовленное для Александры Федоровны в 1897 году. Цвета эмали, расходящейся в виде солнечных лучей, подобраны в соответствии с коронационным нарядом Николая II, поверх нее – решетка из лавровых лент с двуглавыми орлами. В качестве сюрприза внутри скрывается крошечная карета Екатерины II. К сожалению, это яйцо осталось напоминанием о коронации последнего российского императора, омраченной чередой несчастливых предзнаменований и трагедией на Ходынском поле.
Среди других известных изделий Перхина, в которых отразились значимые для императриц события, были такие пасхальные яйца, как «Памяти Азова» с миниатюрным кораблем, на котором цесаревич Николай совершил путешествие на Восток, «Транссибирский экспресс» с моделью поезда, «Гатчина» с любимым дворцом Марии Федоровны, «Пеликан» с перечнем благотворительных дел вдовствующей императрицы, «Ландыши» с портретами последнего императора и его старших дочерей, Ольги и Татьяны. Пасхальные подарки Фаберже становились драгоценной летописью царской фамилии. Каждое яйцо должно было быть оригинальным и иметь неповторимый сюрприз внутри, потому работа шла целый год в весьма напряженном темпе. При этом августейшие заказчики до последнего не догадывались, чем же удивит Карл Густавович на сей раз.
В редких случаях Фаберже брал заказы на драгоценные яйца не только для императора, но и для других особенных клиентов. Такие подарки, как правило, повторяли дизайн какого-либо созданного ранее императорского яйца. В 1902 году Перхин изготовил рекордно много пасхальных яиц – целых шесть штук! Помимо двух «высочайших» в этом списке оказались «Ротшильдовское», «Мальборо», «Скандинавское» и ставшее почти традиционным очередное яйцо для золотопромышленницы Варвары Кельх-Базановой. Михаил Евлампиевич создал все семь драгоценных сувениров для этой баснословно богатой заказчицы.
Изначально в коллекции Музея Фаберже (собрание американского бизнесмена Малкольма Форбса, целиком выкупленное Виктором Вексельбергом на аукционе Sotheby’s в 2004 году) было две «Курочки» Перхина. Вторая, в яйце красной эмали, стала первым заказом для Кельх и была преподнесена ей на Пасху 1898 года. Примечательно, что сейчас яйцо экспонируется с портретом цесаревича Алексея на крохотном складном мольберте. Поговаривают, что оригинальный сюрприз представлял собой изображение самой Варвары, вот только когда яйцо оказалось за рубежом, предприимчивые спекулянты, желая выдать его за императорское, заменили миниатюру.
А так называемый «Шантеклер» Кельх лазоревой эмали, подаренный Варваре в 1904-м, через год после смерти Перхина, стал последним яйцом, на котором выбито клеймо мастера. Оно, кстати, отсылало к «Петушку» Марии Федоровны, созданному четырьмя годами ранее. Перхин также успел начать великолепнейшее яйцо «Московский Кремль», хранящееся сейчас в Оружейной палате, но завершать работу пришлось уже Вигстрёму. Подарено оно было аж в 1906 году: и из-за внезапной смерти мастера, и из-за начавшейся Русско-японской войны, требовавшей экономии средств, Фаберже пришлось сделать двухлетний перерыв.
Любопытно, что одно из двух последних императорских яиц, оставшихся незаконченными, могло быть своеобразной данью памяти Михаила Перхина. Яйцо из карельской березы, эскиз которого обнаружила в архиве семьи правнучка «несравненного гения» Татьяна Фаберже, должно было стать подарком Марии Федоровне на Пасху 1917 года. Но за два месяца до этого самодержавие в России прекратило свое существование. После революции обречена была и фирма Фаберже, ставшая своего рода ювелирным хроникером последних представителей династии и символом роскоши, непозволительной в новых условиях.
Горестна оказалась и судьба императорской коллекции яиц. Молодому государству отчаянно требовались деньги, на продажу за рубеж по заниженным ценам отправлялись сокровища аристократических фамилий, ящиками вывозилось и царское имущество. Лишь 10 особо ценных пасхальных яиц составили экспозицию Оружейной палаты Московского Кремля, остальные признали «пригодными для экспорта»…
КУРОЧКА, КОТОРАЯ НЕСЛА ЗОЛОТЫЕ ЯЙЦА
В 40 лет Перхин, как будто что-то предчувствуя, составляет завещание. Согласно документу, жене и каждому из пятерых детей он оставил по 25 тысяч рублей, также внушительные суммы предназначались сестре, крестникам и всем работникам мастерской, вплоть до учеников, получивших дипломы. В общей сложности, эти деньги складывались в огромную сумму даже по меркам ювелиров, которые славились значительными жалованьями. Так, в столице мастера зарабатывали 50–60 рублей в месяц, а у Фаберже около 120 рублей – полковничий оклад! Владельцы мастерских получали, конечно, еще больше. Но и работать у Карла Густавовича приходилось на износ: пять дней в неделю с 7 утра до 18 вечера, а по субботам – с 8 утра до 13 часов. И это не считая постоянной сверхурочной занятости…
В должной мере воспользоваться заработанным Перхин так и не успел. Из-за постоянного переутомления мастер в 43 года тяжело заболел и в августе 1903-го умер от сухотки спинного мозга в больнице для душевнобольных. По завещанию мастерская перешла к его верному ученику Генрику Вигстрёму, который после смерти Перхина стал новым ведущим мастером Фаберже и принял эстафету по изготовлению пасхальных яиц для императора.
Вдова ювелира Татьяна Владимировна ненадолго пережила мужа. Она умерла в 1907 году и была похоронена напротив его могилы на кладбище Воскресенского Новодевичьего монастыря в Санкт-Петербурге. К тому моменту их старшей дочери, Евгении, исполнилось 23 года, остальные четверо детей были еще несовершеннолетними.
Почти столетие после смерти Перхина широкой общественности об этом талантливейшем ювелире было известно до обидного мало. Исследователи провели огромную архивную работу, чтобы хоть немного очертить его биографию – неизвестен был даже точный год рождения Перхина! Запись в метрической книге Ялгубского прихода отыскала историк из Карелии Екатерина Демкина, ей же удалось найти в архивах завещание Перхина и множество других интересных документов.
Весом оказался вклад и потомков Перхина, живущих сейчас в разных странах. Так, правнучка из Грузии, Татьяна Бадриашвили, предоставила его фото: знаменитый дедушка был изображен на памятной фарфоровой кружке, которую по наследству передавали в семье. У грузинских потомков сохранилась еще и медаль Всемирной выставки в Париже – ее в 1974 году передали Оружейной палате, и теперь она хранится рядом с шедеврами мастера. Немало сведений и фотографий было получено из США, где жил правнук Перхина Георгий Петрофф.
Собранная информация стала основой для первой книги о Михаиле Перхине, опубликованной в 2011 году. В этом же издании собраны биографии первых кавалеров ордена Михаила Перхина, учрежденного Мемориальным фондом Карла Фаберже к 150-летию мастера. Почетным знаком награждаются талантливейшие ювелиры разных стран, и это единственный в мире орден для мастеров-ювелиров.
Потребовалось немало сил и для того, чтобы привести в порядок могилу Перхина. Сведения о захоронении Валентин Скурлов обнаружил в ЦГИА еще в 1989 году: оно, к счастью, сохранилось, но оказалось в совершенно запущенном состоянии. Получив в 2010 году разрешение на восстановление могилы, историк вместе с бывшим генеральным директором компании «Русские самоцветы» Александром Горыней и несколькими другими волонтерами годом позже установили первую скромную надгробную плиту. В конце 2023 года ее заменили на полноценный памятник, надгробие появилось и на могиле Татьяны Владимировны. Новый памятник Перхину представляет собой белый крест из мансуровского гранита, установленный на привезенном из Карелии валуне, в который вмонтирована табличка, напоминающая по форме яйцо.
В родной Карелии Перхина сегодня почитают едва ли не как национального героя. В 2022 году на набережной Петрозаводска ему установили памятник, ставший четвертым в мире именным памятником ювелиру, наряду с изваяниями Бенвенуто Челлини во Флоренции, Карлу Фаберже в Санкт-Петербурге и Густаву Фаберже в эстонском Пярну. В руках у Михаила Евлампиевича маленькая курочка – сувенир из пасхального яйца. Сначала хотели дать ему в руки крест, но от такой идеи отказались, после – собственно драгоценное пасхальное яйцо, однако посчитали, что это было бы слишком банально. В итоге остановились на курочке. Один из авторов памятника, родившийся в Петрозаводске петербургский скульптор Павел Калтыгин, провел интересную параллель: а ведь Михаил Перхин и в самом деле был такой курочкой, которая несла золотые яйца для царской России…