- И давно вы это поняли? – усмехнулся Иван.
- Когда попал за границу. А тогда, будучи в гуще событий, ещё верил во что – то чистое, святое.
- Разрушая империю верили в светлое? – хмыкнул Иван. – Вы плохо учили в школе историю.
- Надеялся, что российскую империю этот рок обойдёт стороной, - скривился мужчина.
- Есть законы, которые становятся аксиомами. Вы попытались доказать обратное в одном из таких, - усмехнулся Виктор. Мужчина резко развернулся на его голос. Внимательно осмотрев, кивнул. в уголках губ обозначилась горькая складка разочарования.
- Да, вы правы, мы хотели избежать этой ошибки. Не получилось.
- Голова закружилась от власти? – усмехнулся Виктор.
- Знаете, что – то именно такое и произошло, - кивнул мужчина. – Когда стоишь на трибуне и тебя слушают сотни. Представьте сотни ожидающих от тебя чего – то глаз. А ещё больше там, за стенами. Когда видишь, как на улице хватают газеты с твоей речью, - мужчина покачал головой.
- Сейчас уже можно признаться, голова кружилась от всего этого.
- Говорить мастер вы были, - кивнул с кривой улыбкой Иван, - выступления создали вам имидж бескомпромиссного обличителя пороков царского режима, принесли популярность в среде либералов, создали репутацию одного из лидеров думской оппозиции. К 1917 году вы уже были довольно известным политиком.
- Что, правда, то, правда, – кивнул мужчина, - удостоился критики даже самой царицы, - он скривился. - В своей думской речи 16 декабря 1916 года я фактически призывал к свержению самодержавия, после чего императрица Александра Фёдоровна заявила, что «Керенского следует повесить». Вот так-то господа, ни как меньше, только повесить.
- Они зря это не сделали, - усмехнулся Виктор.
- Вы серьёзно так считаете? – глаза мужчины беспокойно забегали. – Но за что?
- За гибель двадцати миллионов граждан России, - сказал, как припечатал Виктор и отвернулся на улицу. Там беззаботно гуляли французские обыватели.
- Но мы хотели сделать как лучше, - пролепетал мужчина.
- Для этого не обязательно было ломать систему полностью, - усмехнулся Иван.
- Думаете, царь просто так отдал бы власть?
- А он что отстреливался от вас? – прищуривался Иван.
- Ну нет, конечно, - пожал растерянно плечами мужчина, - к тому времени он уже полностью потерял контроль над властью. Почти везде стояли наши люди. Ему лишь осталось смириться с неизбежностью.
- Хорошо, власть он вам отдал. Заметьте, без сопротивления и крови. Зачем надо было инициировать гражданскую войну?
- Я её не провоцировал, - опустил голову мужчина.
- Извините, а кто 14 февраля 1917 года в своей речи в Думе заявил: «Исторической задачей русского народа в настоящий момент является задача уничтожения средневекового режима немедленно, во что бы то ни стало. Как можно законными средствами бороться с теми, кто сам закон превратил в оружие издевательства над народом? С нарушителями закона есть только один путь борьбы — физическое их устранение». Это не призыв к войне по-вашему?
- Ну это я так, для красного словца, сказал, - отвернулся мужчина. – На самом деле я не собирался ни с кем воевать.
- Для красного словца? – усмехнулся Иван, - у вас тогда же Родзянко это уточнил. Что вы ему ответили? Помните?
- Кажется, что – то о Бруте, - поморщился мужчина. – Точно не помню.
- Не помните? Вы так и сказали: «Я имею в виду то, что совершил Брут во времена Древнего Рима». А что тот совершил?
- Выгнал из Рима царскую семью, - отвернулся мужчина.
- Венок Брута захотелось примерить? – усмехнулся Иван.
- Ещё бы, даже иностранцы его заметили, - фыркнул Виктор. - «Молодой депутат Керенский, создавший себе, как адвокат, репутацию на политических процессах, оказывается наиболее деятельным и наиболее решительным из организаторов нового режима». – Это про вас Французский посол в Петрограде Морис Палеолог, писал тогда.
- Эти иностранцы склонны к преувеличениям, - скривился мужчина.
- Какие уж тут преувеличения, - усмехнулся Иван, - когда именно вы на Совете старейшин думы 27 февраля призвал не подчиняться царской воле. В тот же день вы вошли в состав сформированного Советом старейшин Временного комитета Государственной думы и в состав Военной комиссии, руководившей действиями революционных сил против полиции. В февральские дни вы активно выступали перед восставшими солдатами, принимали от них арестованных министров царского правительства, получали конфискованные в министерствах денежные средства и секретные бумаги. Под вашим руководством была произведена замена охраны Таврического дворца отрядами восставших солдат, матросов и рабочих.
- Я был вынужден это делать, - поморщился мужчина. – Тогда остро стоял вопрос или царь нас или мы его. Последнюю Думу он же разогнал.
- О да, вынужден, - кивнул Виктор, - метался как угорелый. Боялся остаться в стороне от власти.
- Я бы попросил, - вскинул голову мужчина.
- А что не так? – вскинул брови Виктор. - В начале Февральской революции вы вступаете в партию эсеров и становитесь представителем Петросовета в созданном в Думе революционном Временном комитете. 3 марта в составе думских представителей содействуете отказу от власти великого князя Михаила Александровича. Закрепляете власть, так сказать.
- И что? Всякое дело нужно доводить до конца, - дёрнул губами мужчина.
- Обязательно, - стукнул кулаком по ладони себе Виктор. - Таким образом, в ходе Февральской революции вы оказываетесь одновременно в двух противостоящих органах власти: в качестве товарища (заместителя) председателя исполкома в первом составе Петросовета и в первом составе Временного правительства, сформированного на основе Временного комитета, в качестве министра юстиции.
- Сидел на двух креслах, - усмехнулся Иван. – И вашим и нашим.
- Я хотел быть в гуще событий, - отвернулся мужчина.
- Хотел, ещё как хотел, - кивнул Виктор, - будучи на посту министра юстиции разрушили весь аппарат юстиции в стране. Выпустили на волю уголовников. Преследовали честных служителей фемиды. Вы прошли по судьбам людей, как паровоз по рельсам.
- Это было необходимо для построения нового строя, - опустил голову мужчина.
- Нового строя, какого? Вы помните. Что вы вытворяли, будучи военным министром?
- Да ничего особенного, - дёрнул плечом мужчина.
- Ну, если вы называете чистку офицерского состава в армии, стоящей на боевых позициях, ничего особенным. То тогда у меня нет больше слов, - развёл руками Виктор. – Только вот интересно, после этого вы носились по фронтам и уговаривали солдат воевать дальше. Зачем?
- Мы обязаны были выполнить союзнические обязательства.
- Обязательства были царские. Вы новая власть. Вам война для чего нужна была?
- Мы не готовы были принять сразу столько солдат с фронта, - помолчав, тихо произнёс мужчина. – Вот и хотели их там задержать пока. Иначе они б снесли нас к чертям.
