Найти тему
Спорт-Экспресс

«Я показала на свои интимные места и сказала: «Мама, он трогал меня там». Звезда баскетбола стала жертвой насилия

Оглавление
Брианна Стюарт. Фото AFP
Брианна Стюарт. Фото AFP

«СЭ» рассказывает шокирующую историю известной американской баскетболистки Брианны Стюарт.

Одна из лучших молодых баскетболисток мира 2016 года, чемпионка планеты и Олимпиады в Рио, лучший новичок женской НБА-2016 Брианна Стюарт в своей колонке на The Players Tribune в 2017 году вспоминала, как в детстве подвергалась насилию со стороны преступника. «СЭ» предлагает вам перевод этой шокирующей истории.

Брианна Стюарт. Фото REUTERS
Брианна Стюарт. Фото REUTERS

Я помню его запах.

Сигареты и грязь. И еще что-то металлическое.

Он был рабочим на стройке и курильщиком. Такие запахи непросто смыть.

У нас была очень дружная семья. Я привыкла ночевать в гостях то у одних, то у других родственников. Он жил в одном из домов, где я спала чаще других. Там был большой диван в жилой комнате и кресло на двоих – чуть поменьше, у окна с видом на лужайку перед домом. Я ложилась поздно, часто смотрела телевизор на диване, когда все уже уходили по комнатам. И там же и засыпала – в доме не было спален для гостей. Тогда я была застенчивой девятилетней девочкой – высокой, даже долговязой, и с головой, которая казалась непропорционально большой. Так что в кресле я не помещалась.

Лежала под большим одеялом и щелкала каналами – сна ни в одном глазу.

Я не всегда была в комнате одна. Порой кто-то еще занимал кресло на ночь. Но когда это происходило, в доме всегда не спала только я.

Я слышала, как он спускается по лестнице.

Он садился рядом со мной, притворяясь, что смотрит ТВ. А иногда он и вовсе не поднимался в свою комнату, а ждал на диване, пора все разойдутся спать.

А я знала, что будет дальше.

Не знаю, как подобрать слова к этой части истории. Я немногим об этом рассказывала. Я не самый ранимый человек, но не слишком много распространяюсь о своих чувствах. Так что сейчас чувствую себя не в своей тарелке.

Итак, я несколько лет была жертвой преступника.

Было тихо, лишь в темноте мерцал экран телевизора. «Все окей», – говорил он. И начинал меня трогать, и заставлял меня трогать его.

Иногда я пыталась убрать руку, но мне не хватало сил. Я же была ребенком.

И с нами всегда был этот запах – сигареты и грязь.

Я не издавала никаких звуков. Никто больше не знал, что происходит.

Вы попадали в кошмары, когда пытаешься сбежать, а тело тебя не слушается? Это была я: парализованная и немая от страха.

Иногда я думаю – что бы случилось, если бы я закричала? Что угодно.

Его имя.

«Прекрати!»

Или кто-нибудь случайно проснулся и спустился вниз.

И ведь это не всегда происходило ночью. Иногда – когда я приходила днем из школы, прямо при свете дня.

Он всегда находил способ оказаться рядом со мной в людных местах. Почти неуловимые вещи – сесть за стол рядом со мной или, когда никто не видит, попытаться схватить меня за задницу. То, что замечу только я.

Но ночами...

Я ждала, пока скрипнут ступеньки. Или он останется рядом со мной на диване и будет ждать в свете телеэкрана.

Брианна Стюарт. Фото AFP
Брианна Стюарт. Фото AFP

Я не могла спать. Всегда была настороже.

К тому моменту я всего два года как играла в баскетбол – местные любительские лиги. Родители отдали меня в спорт просто чтобы чем-то занять. Я была ребенком без дела и с уймой свободного времени. Не подумайте, никто никого не заставлял. Я хотела играть. Баскетбол стал для меня чем-то вроде убежища. Но нигде я не чувствовала себя полностью в безопасности.

Я знала, что произойдет, когда снова отправлялась в тот дом. Но как сказать родителям, что ты не хочешь в гости – никогда не объясняя, почему? Мне казалось, что я никому не могу об этом рассказать.

Когда ничего не происходила, я думала: «Слава богу».

Но даже в своей собственной постели, я нервничала. Эти чувства преследовали меня.

Я была такой юной. Но даже в том возрасте понимала, что происходит что-то неправильное. Я ощущала это. Но это смущало еще больше.

Помню, как примерно в пятом классе я втрескалась в мальчика из нашей школы. Это было в том возрасте, когда начинаются юношеские влюбленности. Но каждый раз, когда я думала о предмете своей подростковой страсти, мои мысли сползали к тому, другому парню. Я не могла отделить одно от другого. Все, чего я хотела – думать о своем мальчике. Все, что я могла – думать о том человеке и о том, что он со мной сделал.

На протяжении двух лет – столько продолжались мои унижения – я не могла спокойно спать ночами.

Одну я помню особенно живо.

Мне 11, и я в своей кровати. Родители только что построили новый дом, и мы переехали. Я проснулась около трех ночи. Потому что привыкла не спать в такое время.

И я пошла в спальню к родителям.

«Мама? Мама, мне нужно тебе кое-что рассказать».

Она села и просто посмотрела мне в лицо. Я взяла ее за руку и отвела к себе в комнату. Легла на кровать, а она села на краешек постели.

Я показала на свои интимные места и сказала: «Мама, он трогал меня там».

После этого я с головой залезла под одеяло. Мне снова было страшно.

Она разбудила отца.

Вот с этого места мне сложно припоминать детали. Есть части того дня, которые выпали из головы. Слышала, что это часто бывает при травмах – твой мозг заменяет болезненные воспоминания пустыми местами. Как Ctrl-Alt-Delete для того, что причиняет слишком много боли.

У меня в памяти столько черных дыр. Они засасывают воспоминания, и те больше не возвращаются. Части меня просто парят где-то в эфире – украденные меня. Забытые.

Помню, как родители позвонили в полицию, и вся семья собралась у нас дома еще до восхода солнца.

Затем – пустое место.

Знаю, что я поехала в участок и дала показания. Но ничего из этого не помню.

Брианна Стюарт. Фото AFP
Брианна Стюарт. Фото AFP

Последнее, что осталось в голове от того дня – я в доме своей бабушки. Мы не вернулись домой из полиции. Все собрались у бабушки, она была стержнем нашей семьи. Всегда готовила вкусности и принимала гостей. Но той ночью, конечно, никаких вкусностей не было.

Мы заказали пиццу. Пока мы ее ели, приехали копы и сказали, что его арестовали. Отец позже рассказывал, что тот парень во всем признался.

Что я почувствовала – не помню. Снова пробел.

Тем вечером у меня была баскетбольная тренировка. Я пошла к папе и заявила, что хочу на нее пойти. Он поверить не мог. После всего, через что прошла его дочь, единственное, чего ей хотелось – пойти поиграть в баскетбол.

В каком-то смысле, я все еще та 11-летняя девочка, которая хотела поехать тренироваться. Я никогда не проходила никакую терапию. Не хотела об этом ни с кем говорить. Не хотела воскрешать все это в памяти. Просто хотела оставить эти вещи так далеко за спиной, насколько это возможно. Но все это работало лишь отчасти.

Я плакала. Больше всего – после того как расскажу кому-нибудь, кто важен для меня. Говорить о том, через что я прошла, объяснять – меня это раздражало. Я была вынуждена переживать все заново. Тогда до меня доходило, что все случившееся – реальность. Не ужасный кошмар. Не что-то из прошлой жизни.

Да, я зла – он воспользовался тем, что я была ребенком. Мне никогда не вернуть то, что было прежде. И не стереть те воспоминания. Порой я хочу, чтобы черных дыр в голове стало больше.

И хотя теперь я играю перед многотысячной аудиторией и постоянно общаюсь с журналистами, каждый день происходит то, что никто больше не видит. Часто – когда я думаю о случившемся. Я могу быть в кругу друзей, или с партнерами по команде, или в толпе незнакомых мне людей. Живу обычной жизнью, и вдруг меня бьет воспоминаниями, словно молнией.

Часто задаюсь вопросом – послужило ли то, через что я прошла, неким катализатором для того, чтобы добиться нынешних успехов. Даже после того, как его арестовали, и закончился судебный процесс, я до сих пор не знаю, как правильно назвать то, что он со мной сделал. Мне неудобно это произносить.

Никогда его не прощу.

Но я не стыжусь.

Каждый раз, когда я рассказываю свою историю, мне становится немного легче. Хотела бы я, чтобы все было так же просто, как рассказать – словно историю из жизни. Отчасти это действительно несложно, ведь это и есть история из жизни. Но я не знаю, почему она произошла. Почему вообще такое случается. Почему сексуальное насилие по-прежнему здесь.

Знаю, что сейчас я поступаю совершенно нехарактерно для себя. По правде, это один из самых трудных поступков, которые я когда-либо совершала или еще совершу. Но недавно прочитав рассказов Маккайлы Марони – одну из самых сильных историй, вдохновленных кампанией #metoo, я почувствовала себя... менее одинокой.

Наверное, в этом и смысл. У нас разный опыт. Мы по-разному преодолеваем последствия. Но важно об этом рассказывать.

И еще я вспомнила, что мне не раз повторял отец: «Это не постыдный маленький секрет. Когда ты привыкнешь жить с этим, и тебе будет комфортно открываться людям, ты можешь спасти чью-то жизнь».

Поэтому я и пишу эти строки. Они важнее меня.

Я все еще точно не знаю, что будет, когда я расскажу свою историю. Делясь ей, я знаю – как бы некомфортно мне обычно ни было рассказывать, но после публичного признания на меня ляжет определенная ответственность. Поэтому я начну с такого призыва: если вы подверглись домогательствам – расскажите об этом. Если вам не поверят – расскажите другому человеку. Родителям, члену семьи, учителю, тренеру, родителям друзей. И вам помогут.

Одна из причин, по которым я так долго не выносила эту историю на публику – даже в ближний для меня круг, потому что я не хочу, чтобы обо мне судили по ней. Как не хочу, чтобы обо мне судили только по тому, насколько я хорошая баскетболистка. Обе этих стороны – часть меня, они сделали меня такой, какая я есть. Мы все сложнее, чем кажемся.

И теперь я наконец могу спать.

Читайте также: