На окраине забытого Богом городка, где даже луна старалась не светить, Джонатан обнаружил себя бредущим под проливным дождем. Улицы были пусты, как и его взгляд, когда он шел, не зная куда и зачем. Город казался ему черным-черным, сгущенными тенями затмевающими даже саму ночь. Дождь стирал границы мира, и все, что оставалось, это его шаги, отзвуки которых разносились по пустынным улицам.
В этом городе не было ничего, кроме одной улицы, идущей в никуда. Джонатан не помнил, как сюда попал, и не знал, куда идет. Его одежда промокла до нитки, но дождь казался ему горячим, словно кровь, бьющаяся из земли.
Вдруг, он увидел нечто, что показалось ему невозможным. На углу улицы, где даже тени казались стертыми, стоял дом. Он был абсолютно черным, словно воплощение самой ночи, и окна в нем были как глаза пустоты, вглядывающиеся прямо в его душу. Джонатан не знал, почему, но его ноги потащили его к этому дому.
Когда он вошел, дверь за ним тихо закрылась, и он оказался в черной-черной комнате. Внутри не было ничего, кроме стула и стола, на котором лежала книга. В комнате стояла тишина, такая глубокая, что Джонатан смог услышать, как бьется его сердце. Он подошел к столу и взял в руки книгу. Ее страницы были черными, но когда он прикоснулся к ним, слова начали появляться, светясь серебряным светом. Они рассказывали о черном-черном человеке, который жил в черном-черном городе, месте, где ночь никогда не кончалась.
Чем дальше он читал, тем сильнее становился звук дождя за окном. Страницы книги начали сливаться, слова стекали каплями чернил на пол, образуя лужи тьмы. Джонатан попытался отбросить книгу, но она казалась приросшей к его рукам. Он посмотрел вверх и увидел в отражении окна свое лицо, ставшее черным-черным, как и все вокруг.
Тогда он понял: город не выбрал его случайно. Он сам стал частью легенды, черным-черным человеком, бродящим по черным-черным улицам этого города. И когда книга закрылась, комната исчезла, растворившись в ночи, оставив Джонатана бродить вечно в поисках выхода, который он уже никогда не найдет.
С каждым шагом, который он делал по черным-черным улицам, Джонатан чувствовал, как его собственные воспоминания становятся все более туманными, словно дождь стирал их вместе с каждой каплей. Он уже не помнил, кто был до того, как пришел сюда, не помнил лиц своих друзей или звука собственного смеха. Все, что осталось, это бесконечное странствие по этому черному-черному городу.
Но однажды, когда ночь казалась ему еще более бездонной, он услышал шаги. Джонатан остановился, сердце его забилось в предвкушении. Может быть, это был кто-то еще, кто заблудился в этом черном-черном мире, кто мог поделиться его участью или указать дорогу домой? Он обернулся, но увидел только свою собственную тень, растянувшуюся на черном-черном асфальте. Тень казалась ему чужой, она двигалась сама по себе, словно живое существо, пытающееся освободиться.
Джонатан понял, что он не одинок в своем черном-черном мире. Город был полон теней, каждая из которых была когда-то человеком, потерянным между страницами черной-черной книги. Они бродили здесь, забывая, кем были, оставляя за собой лишь эхо шагов по мокрым улицам.
Осознание этого заставило Джонатана ощутить неожиданную связь с этим местом. Он был частью чего-то большего, частью истории, которая повторялась снова и снова, поглощая все больше заблудших душ. В этом была своя мрачная красота, и он принял ее, как принимают неизбежное.
С тех пор Джонатан стал одним из черных-черных жителей черного-черного города. Он бродил по его улицам, исследуя каждый уголок, каждую тень, становясь все более и более частью его сущности. И хотя он никогда не нашел выхода, он нашел нечто другое - осознание того, что некоторые места существуют за пределами нашего понимания, и иногда, чтобы увидеть их красоту, нужно самому стать частью их тайны.
И так Джонатан продолжал свое вечное странствие по черным-черным улицам черного-черного города, где дождь никогда не прекращался, а ночь никогда не уступала место дню.