Моё лицо было зеркалом всего того страха и жестокости, который сулил подле меня. Пятна крoви целовали мои кроссовки, к этому моменту я трясся контуженный в центре окружающей меня мясорубки. Я пришел, как и все, за выгодным купоном 5050 в KFC - но взамен получил купон на дыхание cмeрти прямиком мне в лицо.
Весь этот безумный хоровод cмeрти вокруг новой акции - начался ещё с утра, когда все паблики с акциями для нищих студентов начали пестреть только что появившиеся в KFC купоном. Как Ромео влюблено тянулся к Джульетте, так и наши голодные, студенческие, привыкшее только к хрючеву из доширака и мяса механических обвалок, животы, влюбленно всматривались в новый выгодный купон, а купон влюбленно отвечал нашим желудкам взаимностью. Мать его, да даже, Чикатило не смотрел с таким вожделением на своих, пять минут назад дышавших жeртв, как смотрел наш студенческий голодный рассудок на этот проклятый купон. «Нужно брать!» – брало меня абордажем новое появившиеся стремление, ради которого я долго и упорно собирал свою армию, состоящую из нескольких сотен отборнейших жестяных Рублей, отобранных силой, за несколько смелых грaбeжeй, у цыганок. «А как же пары?» – жалко нравоучительно промелькнуло во мне. Да какие тут могут быть утренние пары, когда прямо за углом меня ждёт тот некогда потерянный рай – нормальная горячая еда. Мои ноги уже начинали втираться внутрь моих потёртых джинс. Эти спички, что некоторые, набравшись решимости, смогу назвать ногами – втёрлись в джинсы так же юрко, как быстро втирается антисептик в члeн после той самой девушки из клуба, которая рассказывает тебе сказку, после вашего слития, о том, что она никогда так быстро не отдавалась и вообще она не такая. Руки, да и всё моё тело так же не отставали от общей принятой мобилизации всего моего существования в службу выгодной акции 5050. Я был переполнен гордостью, что наконец то доставлю своему желудку нормальную еду и в этот момент я презентовал коридорному кафелю общежития свой шаг из комнаты. Одновременно с наступления моей ноги на кафель узкого коридорчика, такой же шаг сделали ещё как минимум каждый голодный желудок по обе стороны всей длины коридора, а это были все, включая коменданта - общий голод, словно он был генерал, построил нас в шеренгу. Звук всех начинавших обитавших шагов по общежитию суммировался в один строевой шаг. Бл*ть нас была целая армия. Я чувствовал как KFC уже начинает подрагивать, ощущая наши строевые вибрации, словно он бaрыгa с авито, который услышал, как к нему идёт налоговая. Мы вышли, вернее сказать, были смачно выплюнуты общежитием под наши гордые крики «Купооооооон!». Толпа голодных студентов-спeрмaтозoидов неслась к матке KFC. Чёрт возьми Крестовый поход, прославляющий веру, веру того, что студенты могут быть сытыми – мы шли, уже бежали, чуть ли не обгоняя скорость света и Димона на ржавой девятке.
Эта дверь KFC… На секунду я подумал, что я yмeр, прошёл суд Бoжий и уже стою перед вратами рая. Какие же грациозные формы имела эта дверь, будто все лучшие художники человеческой истории решили приложить руку к этому восьмому чуду света, уверен что и они это сделали за возможность вкусить халявный куриный баскет. К этому времени, всё более близкому приближению нашей оравы голодных желудков к утробе KFC, мои мысли состояли только из «баскета по акции 5050», гоня меня своим роковым звоном вперед внутрь дверного проема.
Цунами состоящий из наших кocтей, жилок и пяти процентов здоровых мышц с силой упёрлись в дверь, мы были словно трyпныe черви, которые увидели глазное отверстие в трyпe и стремились через него внутрь к основному пиру. Моё лицо и тело скрутила толпа, завербовав в общую силу, я был прижат и ведён ею же, словно веденные подсознательной силой любовные чувства приличной девушки, когда та увидела нaркoмaна абьюзера - так же сильно вела толпа и меня, я ничего не мог поделать с этим. Я проталкивался всё глубже и глубже, было ощущение, что я заново рождаюсь, выползая из лона матери: узко; потно; скользко; жарко; больно!
Одна из двух дверей, не выдержав такого напора на себе, высморкнулась одной из нашей первостоящей дивизией внутрь заведения – они все слегли моментально! Бл*ть эти чьи-то сыновья уже были мeртвы, споткнувшись и погибнув под своей же давкой. Их туши стали нашей красной дорожкой для чёртовой попытки забрать вожделенный баскет. «Были ли они героями? Запомнят ли их героями? Хотели ли эти парни из этой, уже мeртвoй первой дивизией, быть именно такими героями?» – секундой пронесся ощущаемый общий хаус смeрти и жизни внутри меня – «Стану ли я сейчас подобно им, таким же падшим героем?!» - всё громче эти мысли пропитывали моё сердце, даруя страх. Пробираясь по этому мосту падших героев моё сознание не выдержало и изверглось в горловой вулканновый выхлоп моего страха, я визжал, боясь повторить судьбу только что падших:
– Мамаааааа! Я думал стать героем это по-другому! Я не думал что нужно yмирaть! Я ошибсяяя! Как же я ошибсяяя! – Я замешкался, меня трясло, словно я был ботаник, зашедший в туалет на школьной перемене и увидевших всю ораву старшеклассников. Мощнейший толчок только что ощутила моя спина, и я уже снова летел вперед, слыша позади себя лишь одно:
– Вперёд первак! Нету времени обдумывать! – это проревел словно бог войны викингов сам Тюр, ведя меня в бой - на деле это был парень с четвертого курса, который уже не раз участвовал в подобных акционных штурмах. В его глаза не было страха – в них лишь яростно горело пламя закупиться куриными баскетами на неделю вперёд.
Падая и вставая, снова вставая и падая я прошёл рубеж из первых погибших. Я очутился в самом центре этой акционной мяcoрyбки. Пятна крови целовали мои кроссовки. Моё лицо было зеркалом всего того страха и жестокости, который сулил подле меня. Мои зрачки, словно они шестнадцатилетний подросток, перестали слушаться меня. Зрачки только прыгали и перепрыгивали с одной картины ужаса на другую. Я смотрел на cмeрть в её самом изощренном наряде. Парнишка со второго курса, только что полностью лишённый нижней части тeлa, старательно подбирает выпадшие из него кишки и рьяно сервирует их обратно внутрь себя, словно школьник который прячет HQD под одеяло, услышав что мать вернулась домой. Лежавший рядом бедняга, ползал и на ощупь искал свои только что вытекшие из глазниц глазные яблоки, он не понимал, что его глаза это теперь лишь часть крoвавой солянки вокруг него. Моё тело сковывало от страха. В меня врезался человек, бежавший со стороны кассы, обратно к выходу, этот парень держал баскет своими зубами, он был без рyк, его рaны были свежие, его глаза были безумны, словно он свинья сбежавшая от своего забоя. Врезавшись в меня, он продолжил яростно бежать, перевернув своей силой меня лицом к полу. Упав лицом в грязь я узрел парня четвертого курса, который минуту назад подгонял меня в толпе, он лежал в крoви:
– Парень, я ног не чувствую! – Орал он мне в лицо.
– Брат, ты баскет только с крыльями взял, там нет куриных ног! – Пронзилась криком моя глотка в его сторону. Лежавший парень, осознавая, что не получил острые ножки, сжимал свои зубы от фейерверка злости и боли. Его зубы сжимались с такой силой, что один из его зубов откололся и выстрелил мне прямо в лицо.
Я встал, моё тело дрожало, будто меня попросили пояснить за шмот; мой разум был пуст, вакуум всех мыслей, пустота мыслей сравнимая с пустотой после смeрти. Был ли я уже мeртв или ещё жив?
– Молодой человек! МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК! – Тявкала мне в лицо пухлая девушка по ту сторону кассы. Я смотрел сквозь неё, её призрачный, нереальный вид, начинал собираться моим мозгом в уже осознаваемую реальность. Я всматривался в эту заплывшую жиром, уставшую от своей работы и своего образа жизни, девушку. Я смотрел на неё как обычно смотрят на голубое небо, тихое, спокойное место, умиротворенное место далекое от земных ужасов - девушка казалась мне небом спокойствия среди обитающего вокруг хауса cмeрти. Все дольше всматриваясь в её глаза, я увидел её пропускающие слёзы, которые она старательно сдерживала - всё больше я понимал, что её наружное спокойствие, прячет под собой, прямо сейчас, бушующее нечто, нечто более масштабное, чем любая из войн. Ведь самые масштабные войны происходят не на земле, они происходят внутри нас. Мой взор проникал всё глубже в её нутро. Я почувствовал, что эта толстушка заговорила со мной, но её рот был закрыт, говорить начала её, уже давно задушенная «стабильным образом жизни», душа – душа этой толстой девочки шептала мне из её глаз, взгляда, нутра всех её чувств. Шептала что она ненавидит свой образ жизни, который она выбрала, а теперь боится менять свою жизнь, перед страхом перемен и неизвестности. Её остров стала её «тюрьмой стабильности», тем маленьким островов среди ветров неизвестности бушующих вокруг неё.
Всматриваясь в глубь её зрачков - я видел, что сейчас глаза девушки видят не меня, а ту глубокую тёмную пропасть, перед собой, наполненную неизвестностью будущего, если она решится бросить свою работу и сладкую стабильность. Поэтому она терпеливо, вытирая слезы, продолжает изо дня в день снова выбирать жить «стабильно», но страдая, позабыв свои мечты, yбив свою надежду, закопав под этим несовершенным своим шагом к завтрашней неизвестности – так и оставшись стоять, не двигаясь, на своём маленьком островке. Островке «жизнь в стабильности», где под её ногами уже годами гниют ею же собственноручно закопанные мечты вместе с надеждой, отравляя своим гниением тот внутренний хлеб души, с которого она некогда питалась надеждами и святила ими путь к своим мечтам сквозь неизвестность - а сейчас она лишь стояла на могиле, своих надежд, пока вокруг её острова "стабильности" проносилась пустота и неизвестность, которых она теперь так боялась. Закопать свою надежду взамен на стабильность - так она некогда заплатила. Её глаза, душой, говорили со мной так ясно и искренне, словно я взошёл к ней на остров нынешнего её обитания. Душа толстенькой девушки молила помочь, помочь спасти её из её же оков, которые она на себя одела; от её же страхов, которые она создала, и сама поверила – так искренне говорят только глаза.
– Люся бл*ть! Ты уволена! Ты утром открывала сегодня точку и не включила морозилку, пол тонны курицы испортилось! – Проорал старший менеджер. Глаза Люси не отвелись от меня не на микросекунду, они расширялись и слезились ещё сильнее, продолжая молчаливо говорить со мной её душой. Я слышал как трещины от грядущей неизвестности её жизни, пустившихся от её увольнения старшим менеджером, начинали пробираться по её маленькому острову «привычно приторно сладкому образу стабильной жизни» – остров треснул и только что Люся сорвалась вниз, летя в будущую неизвестность, там где нет стабильности. «Что будет дальше?!» повторяли подёргивающие зрачки в океане её слёз. Её зрачки были как солнце на закате, пылали страхом погружаясь в океан неизвестности. Она выдохнула ртом, почти молча – этот выдох прошёл словно её душа вышла на свободу – её уже так привычный остров был разнесён в щепки, как и разнесён её страх его потери - всё уже произошло и время снова несётся вперёд. Люся уже так давно не была за пределами своей островной тюрьмы... За то долгое время, пока была похоронена её надежда в земле её островка "стабильности" - малышка уже и забыла для чего нужна надежда, какой силы свет даёт надежда освещая любой туман будущей неизвестности и сулящей вокруг нас пустоты. Люся забыла, кто вёл её раньше, пока она не продала его. Надежда.
– Алло! Дура бл*ть! Мне, мать его, 5 баскетов по купону 5050! И чтобы всё было острое и с куриными ножками, я потерял слишком много друзей, чтобы теперь терпеть твою ленивую и халатную работу! Делай реще, я должен ещё выбраться из этого карнавала Сaтaны! – Прожёг я, собравшись, вспомнив для чего я тут был изначально. Я просто выполнял свой приказ, отданный Генералом Голода. На поле боя нет времени для чувств.
Её глаза попрощались со мной, всё продолжая падать в пустоту будущей неизвестности. Ждет ли и меня это падение в неизвестную пучу тьмы завтрашнего дня? Определенно! И не раз! Но мой меч - стремления надежды - всегда со мной!
The end.
P.s
Подписывайся на мой паблик, чтобы вкупать ещё больше разнообразных рассказов: https://vk.com/f1rstshotfr33
Дисклеймер:
Рассказ(новелла) - не несет за собой никакого действия оскорбить кого либо или что либо. Не способность правильно трактовать моё творчество, может служить к надуманной попытке воспринять данный "рассказ" неверно, обманув своё восприятие - надуманной иллюзией, из личностного подсознания, которое не является правдой оригинала данного рассказа(новеллы).
