Племянница. Часть 37
Для Алексея Никитича это был мощный стресс. Он впустил в свою жизнь Зину, и вдруг все вокруг стало меняться с неимоверной скоростью. Вот уже скоро в его доме могла появиться еще одна совершенно незнакомая пожилая женщина, да еще и лежачая больная. Это не укладывалось в голове, но он свыкся с этой мыслью, потому что не хотел расставаться с Зиной, подумав так: будь что будет. Алексей был безумно благодарен Регине за то, что она вовремя его подтолкнула, вызвав воспоминания о старенькой учительнице. Чем так напомнила Регина Марию Дмитриевну? А очень просто! Интеллигентнейшая и образованнейшая женщина, так любившая не похожего ни на кого ученика, часто твердила:
— Алешенька, я знаю, ты не хочешь, но ты должен.
Мария Дмитриевна делала особый упор на два слова: «ты» и «должен».
Вот и Регина сказала почти то же самое:
— Мы должны ей помочь.
Его дочь Алла не появлялась на даче много лет. И вот она не просто объявилась, а позвонила через несколько часов после того, как он принял тяжело давшееся ему решение: ради Зины он поступился своим привычным укладом жизни и был готов впустить в свой мир еще и Марианну. Не хотел, но должен был. Ради Зины! Любовь милосердствует и долготерпит! А Зину он полюбил всей душой.
Мария Дмитриевна нередко говорила:
— Не можешь ради себя — сделай ради тех, кого любишь. Я знаю, ты очень любишь своих родителей, старших братьев.
Это верно, старая географичка имела представление, какие нажать рычаги и усмирить эгоизм Алексея хоть немного.
Алеша безумно любил свою маму, отца и трех старших братьев, которые учились в той же школе и частенько излишне опекали младшенького. Также и Алексей Никитич опекал потом своих детей, а особенно дочку.
Так вот теперь Алла не просто изъявила желание погостить пару дней в доме, в который и дорогу-то не знала, она собиралась прочно обосноваться, то есть жить долго: год, два, три или даже всегда.
Алексей Никитич снова вспомнил любимую учительницу и ее слова: даже если не хочешь, то должен, если любишь. А Аллу он любил! Еще как! Тогда, много лет назад, когда жена ушла и увела детей, больше всего он страдал именно по прерванному общению с дочерью.
Поэтому Алексей Никитич тут же предложил свою городскую квартиру, но дочь наотрез отказалась:
— Папа, Петеньке нужен сосновый бор, у него туберкулез. В санатории он уже отлежал целый год, теперь врачи советуют хвойный воздух.
— Как туберкулез? — опешил Алексей Никитич. — Почему молчали? Я же был у вас раз пять за год! Хотя… действительно… Петю ни разу не видел… ты говорила, что он у матери.
— Папа, ну все как-то неуместно было. Нет, в твою однокомнатную квартиру мы не поедем, — быстро перевела разговор Алла. — Мы на даче хотим жить.
— Алла, а что с вашей квартирой? — поинтересовался Алексей Никитич.
— Ой, ну папа, — Алла была недовольна тем, что отец задавал слишком много вопросов.
Она была уверена, что он безумно обрадуется их приезду и от радости ничего не будет спрашивать, а станет лишь приседать и кланяться; не будет знать, куда посадить дорогих гостей и чем их потчевать. Алла действительно думала, что эти долгие годы отец только и занимался тем, что ждал их.
— Квартиру у нас забирают за долги. Мы не можем платить ипотеку. Нам же никто не помогал, все сами да сами! — поджала губы дочь.
Но отец, слава Богу, не увидел этого, так как разговор был по телефону, и не обратил внимание на упрек в интонации.
— Папа, — между тем продолжила дочь, — а ты не мог бы сам уехать в свою квартиру, а то нам здесь всем вместе тесно будет. Ты же знаешь, мы привыкли к простору. И как-то нечестно получается: ты один на огромной даче, а мы вчетвером в твоей однушке. К нам же еще и мама часто будет приезжать. Где мы у тебя разместимся? На кухне, что ли?
И это она еще не знала о том, что у него уже живут трое человек, и вот-вот объявится четвертый. А Аллочке и с ним одним тесно.
Алексей Никитич обалдел от такой наглости, но отказать дочери не посмел. Уж очень он любил Петеньку. Тот был точной его копией.
Да Алексею, собственно говоря, после отъезда Зины, особо делать на даче станет нечего. Он понимал, что будет тянуться в город.
Позвать в свою крошечную квартиру Зину с Региной, Верочкой и Марианной он считал безрассудством и даже издевательством. Ведь еще есть верный пес Рикки. Вон как жалобно он поскуливает все время, пока хозяин говорит с дочерью по телефону. Поселиться у Зины? Тоже негде. Все, тупик! Кто же там наверху настолько против его стариковского счастья? Если бы он только знал, что против — совсем не тот, кто наверху, а наоборот, рядом, возможно, на соседней улице.
Утром прощались очень коротко. Приехал приятель Алексея Никитича на минивэне и сообщил, что очень торопится.
Зина тыкнулась Алексею в плечо.
— На связи! — растерянно и коротко проговорил он.
— Да, — кивнула Зина.
Не успел минивэн отъехать от дачи, как она заметила красный «хюндай», который медленно и осторожно пробирался по бездорожью.
Зина почему-то сразу представила, что это шпион ищет пути, чтобы пробраться в дом, в семью, и развалить все изнутри. Женщина тряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения. Машины поравнялись: за рулем «хюндая» сидела яркая, очень красивая блондинка с длинными блестящими волосами, и в ее взгляде, действительно, было что-то хищное.
Приехав в город, Зина покидала вещи в свою комнату и наказала Регине все разобрать, а сама отправилась в больницу —
узнать, как прошла операция.
— Зинуля, все отлично! — улыбнулся Константин Георгиевич. — Марианна просто молодец. Операцию выдержала с блеском.
— Да, она у нас такая! — гордо сказала Зина. — Могу я ее видеть?
— Ты еще спрашиваешь? Какие у меня могут быть основания не пустить врача Зинаиду Васильевну в реанимацию? Пойдем.
Константин резво поднялся и увлек Зину в коридор.
— Надеюсь, помнишь еще, где у нас реанимация? Однако минут десять идти.
— Помню, — заверила его Зина. — Такое и захочешь, так не забудешь.
— Да уж, ты со своими и дневала и ночевала.
Через десять минут Зина говорила с Марианной.
— Маришенька, как ты?
— Просила я эту старую заразу лучше меня забрать, а не тебе портить жизнь. Хохочет, но не соглашается.
— Ты что, траву свою здесь жгла? — в замешательстве спросила Зина.
— Так это для людей трава нужна. А по своей судьбе я и так говорить могу, трава не нужна. Да меня ведьма эта не оставляет в покое ни на минуту. В тот день, когда я упала во дворе, это ж она на меня морок навела. Шланг я бросила и забыла, вода почти целый день лилась, а потом я как грянулась об землю хорошенько в том месте. Вот так! Скажи мне, Зина, что у тебя с Лексеем? — вдруг неожиданно спросила Марианна.
— Все хорошо, — соврала Зина и пристально уставилась на подругу.
— Врешь ведь? — прищурилась Марианна. — Хоть и вытаращила на меня свои зенки, а вижу, что врешь.
— Нет-нет, правда. Только он там ремонт на даче затеял! В общем, ко мне поедем!
— Так я и знала. Ах, ведьма старая! Чтоб ей пусто было! Все-таки разлучила вас. И как хитро все сотворила! Моими руками! То есть ногами! — и Марианна даже шепотом сказала два ругательства, чего с ней никогда раньше не бывало.
— Нет, что ты! Он будет приезжать к нам часто. Каждый день. Да ты сама скоро увидишь, — заверила Зина старушку, улыбнувшись. — Что это ты ругаться вздумала? На тебя не похоже.
— Да я вот понять никак не могу! Столько лет прошло! Ну что, эта колдовка так всех своих клиентов ублажает, принося горе тем, за кого они просили много лет назад?
— А ты у нее спроси.
— Это только с травой. Как только попаду в дом, сразу спрошу.
Татьяна Алимова
Все части повести здесь ⬇️⬇️⬇️