Все организмы на нашей планете взаимосвязаны и обладают общей историей. Как показали генетические исследования за последние полстолетия, каждая веточка и каждый листик древа жизни родственны всем остальным, и все они питаются от единого корня.
Наши ближайшие соседи в кроне древа жизни – это шимпанзе. Геном шимпанзе совпадает с геномом человека на рекордные 98%, поэтому не удивительно, что у нас с ними намного больше общего, чем с собаками, бабочками и помидорами, каковые, впрочем, тоже приходятся нам дальними родственниками. Шимпанзе способны к решению поразительно сложных интеллектуальных задач. Они умеют создавать и применять орудия труда, общаться и обмениваться накопленным опытом.
В дикой природе шимпанзе используют различные сигналы, которые, в сущности, представляют собой то же самое, что и понятия человеческого языка. К примеру, один из криков шимпанзе означает нечто вроде «опасность в воздухе» или же «большие птицы». Когда они слышат его, то тотчас начинают смотреть вверх, пытаются укрыться под деревьями и забиться в нору или иное углубление. Другой крик означает «опасность на земле» и указывает, как правило, на змей. При его звуках они забираются повыше на дерево и с большой тревогой разглядывают землю под собой.
Лексикон шимпанзе не очень разнообразен, однако при целенаправленном обучении его можно существенно расширить. Благодаря трудам учёных шимпанзе могут освоить сотни символов из языка жестов. Если начать их обучение в раннем возрасте, то шимпанзе приобретают способность общаться с помощью языка жестов как с себе подобными, так и с людьми. По своей собственной инициативе они начинают рассказывать истории, ругаться, требовать, жаловаться, восторгаться, признаваться в любви и даже шутить.
Первая и невероятно успешная попытка исследователей обучить животное языку жестов была осуществлена по историческим меркам совсем недавно – в 1966 г. Профессора психологии Беатрис и Аллен Гарденер взяли на себя роль приёмных родителей для десятимесячной самки шимпанзе, которую они назвали Уошо – в честь округа Уошо в штате Невада, где проходили их эксперименты. Уошо стала членом их семьи и получала всестороннюю заботу и внимание. Она ужинала вместе с Гарденерами, каталась в их машине, играла, гуляла и училась.
Для общения с Уошо Гарденеры использовали преимущественно жесты и старательно избегали устной речи. Это побуждало её учиться ещё активнее, так что за время своей жизни Уошо выучила порядка 350 символов американского языка жестов и свободно ими пользовалась. Она просила дать ей угощение, сводить её на прогулку или принести ей попить. При виде лебедя она восклицала: «птица – вода». Когда собака погналась за их машиной, Уошо показывала: «Собака – уходи».
Обучение шимпанзе языку жестов обычно сопровождается приучением их к туалету. Это делается, чтобы проверить возможности их обучаемости и определить их границы. Как то часто происходит и в дикой природе, всё, связанное с туалетом и испражнением, становится для шимпанзе табу. Шимпанзе воспринимают это как нечто постыдное. Что особенно примечательно, некоторые из них начинают использовать знак для туалета (жест «грязный») в ситуациях, когда они рассержены или расстроены.
Если в лексиконе языка жестов шимпанзе появляются слова с отрицательной нагрузкой, многие из них начинают ругаться, когда хотят выразить своё недовольство. Они называют людей и друг друга такими словами, как «грязная обезьяна». И их этому никто не учил! Если вернуться к истории Гарденеров, однажды смотритель долгое время не приносил Уошо воды. Уошо начала в гневе жестикулировать: «грязный Джек».
Использование выученных коммуникативных сигналов для того, что мы бы назвали руганью, не ограничивается шимпанзе, а встречается и у других животных видов. Так, гориллы в одном из зоопарков самопроизвольно научились показывать друг другу средний палец в ситуациях конфликта или недовольства. Судя по всему, они подсмотрели этот жест у смотрителей.
Описанные здесь формы поведения сложились под влиянием человека, но и в условиях дикой природы животные используют жесты, действия и вокализации с подчёркнуто оскорбительным смыслом. Когда шимпанзе дерутся, они могут бросать друг в друга экскременты. Орангутаны в свою очередь были замечены за тем, что прямо с древесных крон испражняются на головы исследователей, которые их преследуют в лесу, или орошают их золотым дождём. Не нужно быть гением, чтобы расшифровать это сообщение, которое хоть и не состоит из слов, но оттого не менее красноречиво. Умей орангутаны владеть языком жестов, они бы непременно назвали докучливых учёных очень и очень грязными обезьянами.
Нейросканирование помогло установить, что в момент совершения оскорбительных действий или издавания криков, сигнализирующих об опасности, в мозге обезьян активируются приблизительно те же зоны, что и у ругающегося матом человека. Когда шимпанзе видит змею или огромную хищную птицу, нацелившуюся на его детёныша, он издаёт непроизвольный крик. В переводе на смягчённый в целях приличий человеческий язык шимпанзе кричит что-то вроде: «Чёрт побери!» Поскольку в отличие от нас шимпанзе вряд ли стали бы стесняться в выражениях, всякий искатель правды может подобрать и менее приличный вариант перевода.
Таким образом, ругань является частью древней доречевой системы коммуникации животных с помощью кратких сигналов-вокализаций. В разных формах вокализации с ругательным смыслом или подтекстом встречаются у всех млекопитающих, птиц и у бесчисленного множества других существ. Они оповещают об опасности, выражают негодование, бросают вызов и могут даже иметь уничижительное значение.
Исследования мозговой активности показывают, что руганью заведует не высокоразвитая кора человеческого мозга, а куда более примитивные подкорковые зоны, ответственные за программы страха и агрессии (в первую же очередь, её запускает наша миндалина). Люди научились ругаться куда раньше, чем полноценно мыслить и разговаривать, потому что ругань есть очень простой в исполнении и одновременно весьма содержательный сигнал.
Представьте, что несколько сотен тысяч лет назад мы вместе с предками современных людей охотимся на мамонта. Один из наших товарищей совершает что-то глупое и неуклюжее, добыча уходит от нас, и в результате все мы остаёмся голодными. Назовём этого олуха Джек – в честь того самого смотрителя, которого ругала Уошо.
С одной стороны, мы можем огреть провинившегося Джека камнем по голове, но драка может привести к весьма неприятным последствиям для всех её участников. Да и если бить всех камнями по голове, то скоро соплеменники закончатся.
С другой стороны, можно дать Джеку понять, что он изрядно напортачил и сказать ему что-то обидное, нечто вроде: «грязный Джек», «грязная обезьяна». Естественно, Джек не захочет прослыть грязной обезьяной и потому задумается над своим поведением. Мы же дадим выход своему разочарованию, выпустим пар и даже можем все над этим посмеяться. Благодаря ругани вся группа справится с разочарованием относительно безвредно и сможет извлечь из этого немного удовольствия. Конфликт пройдет в смягченной и более безопасной форме, нежели при прямом столкновении.
Ругань, следовательно, не только мгновенно сообщает о проблеме и о нашем эмоционально нагруженном отношении к ней. Она также дарит человеку и всей группе катарсис – разрядку внутреннего напряжения и освобождение от накопившихся негативных эмоций.
Ругаясь, мы наносим реальности словесный удар и даём ей виртуальный отпор. Мы ощущаем, будто своими колкими словами одержали небольшую победу. Мы чувствуем свою силу. Пусть это всего лишь иллюзия, но и от подобного виртуального реванша наш стресс идёт на убыль. Программы страха и агрессии выстрелили холостыми, разрядились и остыли.
Исследования активации зон мозга и измерение содержания кортизола и адреналина в слюне и крови показывают, что использование мата действительно снимает у людей стресс и может смягчить симптомы тревоги и депрессии [1].
Более того, поругавшись, мы можем преодолеть конфликт и наладить отношения с другим человеком. Вспомним ситуацию с Джеком, который изрядно напортачил. Вместо того, чтобы вступать с ним в драку, мы просто назвали его грязной обезьяной со смесью досады, злобы и некоторой толикой тепла. Он в ответ вполне мог назвать грязной обезьяной и нас. Тогда мы, обоюдно посвященные в грязные обезьяны, пережили драгоценный момент душевной близости. Наш конфликт был по крайней мере частично исчерпан этим обменом любезностями.
Сейчас мы знаем, что выпускание пара даёт довольно временный и очень ограниченный эффект. Лучше научиться не копить в себе пар, чем периодически выпускать его, но всё-таки выпускание негативной энергии – это лучше, чем ничего вообще с ней не делать. В те далекие времена жизнеспособных альтернатив подобным грубым способам разрядки просто не существовало.
Ругань есть простейший инстинктивный акт, для которого человеку, как и животным, не требуется ни интеллекта, ни развитых зон речи, ни разума. Хорошим подтверждением этого является то, что пациенты с повреждениями речевых, мыслительных и контролирующих поведение зон в коре мозга нередко сохраняют способность от души ругаться матом. Они уже не в состоянии ни изъясняться, ни полноценно мыслить и порой даже не знают, кто они и где находятся, но их сквернословие при этом может оставаться насыщенным и затейливым.
Ругаться можно и без всякого разума, но вот не ругаться без разума уже не получится. Когда человеческий разум слаб или начинает разрушаться, мы не владеем собой. По этой причине мы покорно поддаёмся любым инстинктивным порывам, в том числе самым невежественным. В клинической практике это прекрасно видно по пациентам, страдающим лобно-височной деменцией.
При лобно-височной деменции в префронтальной коре мозга начинают стремительно гибнуть нервные клетки и разрушаться синапсы. Как только эти повреждения выводят из строя область под названием дорсолатеральная префронтальная кора (длПФК), человек лишается способности к самоконтролю. Он становится груб, жаден, похотлив, безответствен, импульсивен и не может сопротивляться ни одному своему побуждению.
По этой причине уже на ранней стадии лобно-височной деменции более половины таких пациентов либо были задержаны полицией за то, что совершили, либо могли быть за это арестованы, если бы попались. Пациенты с лобно-височной деменцией без зазрения совести совершают магазинные кражи, нападения и домогательства. Они попадают в зависимость от любой подвернувшейся им дурной привычки и в одночасье становятся пьяницами, заядлыми курильщиками, обжорами или любителями азартных игр. И, разумеется, люди с лобно-височной деменцией обильно и смачно ругаются матом.
Как только в определённой части человеческого мозга что-то сильно повреждается и попадает в фокус внимания учёных, это позволяет нам понять, за что данная зона ответственна и как именно она функционирует в нормальных ситуациях. Исследования дорсолатеральной префронтальной коры и её повреждений помогли установить, что длПФК позволяет человеку осуществлять разумную деятельность.
Разум же в первую очередь есть способность к управлению актами ума на основании наших знаний о себе и о жизни. Это высший арбитр, который даёт зелёный свет одним потребностям и программам поведения, но тормозит и устраняет другие. Благодаря разуму мы можем управлять поведением, то есть не делать определённых вещей и делать вместо этого какие-то другие.
Мы вносим порядок в свои потребности, желания, эмоции, планы и воззрения. Одни мы устраняем или ослабляем, другие усиливаем, а между третьими расставляем приоритеты и выстраиваем разумную очерёдность. Разум (а если точнее, то кортикальная система управления поведением) возник в ходе эволюции нашего мозга как последнее усовершенствование функций древней лимбической системы. Он помогает устранять её конфликты и ошибки, переобучать её и служит проводником между знанием и действием.
Без разума противоречивые и слепые потребности из глубин нашего мозга несут нас вперёд совершенно бесконтрольно. Мы не можем взвешивать последствия, планировать в долгосрочной перспективе, менять свои программы поведения. И мы не в состоянии реализовать своё знание, а потому постоянно действуем себе на погибель – бессознательно, импульсивно и безответственно.
Что любопытно, когда разум выходит из строя, наш интеллект остаётся практически нетронутым, потому что за основную часть интеллектуальной деятельности отвечают зоны на стыке височной и теменной долей мозга, а также в задней части теменной доли. Это значит, что человек с сильными повреждениями длПФК всё ещё прекрасно разговаривает, решает сложные математические задачи, может играть в шахматы и даже писать научные статьи. В классических тестах когнитивных способностей он получает примерно те же результаты, что и до травмы.
Чего такой человек не может, так это использовать свои знания и свой интеллект себе во благо и во благо другим, ибо не управляет своим поведением. В частности, слаборазвитая длПФК, то есть слаборазвитый разум, делает человека склонным к бранной речи. Ругань же в свою очередь ослабляет разум ещё больше, ибо она представляет собой автоматический импульс из лимбической системы. Чем более мы покоряемся таким автоматизмам, тем большую власть наша лимбическая система имеет над жизнью.
Ругань представляет собой использование слов, которые обладают негативной эмоциональной нагрузкой и являются табуированными в рамках определённой культуры, а потому их использование воспринимается людьми как нечто обидное.
Большая часть обсценной лексики подпадает под три категории тем: религия (например, «чёрт побери», «будь ты проклят» или слово damn в английском языке); секс и половые органы; экскременты и вся выделительная система тела. Эти три темы обладают особым статусом и считаются либо выше по своему бытийному уровню, нежели повседневность, либо ниже её, потому использование их лексикона в повседневности воспринимается как табу. Оно кажется неуместным, запретным, а потому вызывающим и обидным.
Религия затрагивает некоторые наиболее возвышенные и важные аспекты человеческого существования, потому в обыденной ситуации и в ситуации конфликта её лексикон классифицируется как табу. Привлечение языка религии в такие моменты есть оскорбление её статуса и принижение её сущности. По этой причине третья заповедь из десяти заповедей в иудаизме и христианстве гласит:
«Не поминай имени Господа, Бога твоего, всуе; ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно».
Аналогичные запреты имеются и в других религиях.
Сексуальность и телесные выделения, с другой стороны, воспринимаются либо как ниже повседневности, либо как нечто параллельное и особое по отношению к ней. Использование в повседневности связанного с ними лексикона также видится чем-то неуместным, вызывающим негодование и в большинстве культур табуированным.
Разумеется, с течением времени табу меняются, а вместе с ними меняется и то, что люди считают обидным и обсценным. В современном мире бранная речь с религиозной нагрузкой считается относительно мягкой, а в древности она, напротив, являлась крайне оскорбительной и провокационной.
Ругань нарушает границы, каковы бы они ни были, для того чтобы послать в мир сигнал страха или агрессии. И так как ругань есть неразумная деятельность, чаще всего люди ругаются не целенаправленно и спланированно, а машинально. Их несёт вперёд древняя инерция ума. Это происходит до и помимо осознания. Что-то неприятное случается, и мы восклицаем: «Чёрт побери!». Или же кто-то ведёт себя не так, как мы бы того хотели, и мы набрасываемся на него с оскорблениями. Мы этого вовсе не планировали, и порой с удивлением вспоминаем только что вырвавшиеся у нас слова.
Источником ругани является лимбическая система, а её природа как раз и состоит в автоматизме и низкой информированности поведенческих реакций. Лимбическая система сложилась у живых существ задолго до появления развитых форм сознания и тем более личности и разума. Поэтому древние пласты нашей психики работают за счёт того, что производят импульсы, обладающие бессознательным и принудительным характером. Если разум не оказывает им сопротивления, они напрямую подчиняют поведение и направляют его на определённые рельсы ещё до того, как мы успеваем спохватиться и понять, что мы вообще делаем.
Ругань есть лимбическая деятельность, причём с преимущественно негативной нагрузкой, и давать ей волю опасно. Чем более мы идём на поводу у своих автоматических реакций, тем меньше в нас оказывается разумного. Мы не развиваем свою великую способность вмешиваться в происходящее внутри, овладевать актами своего ума и совершенствовать своё поведение, а потому начинаем походить на пациентов с лобно-височной деменцией.
Из-за неконтролируемого разгула лимбических реакций вся наша психика страдает – как в буквальном, так и в переносном смысле этого слова. Мы совершаем многочисленные ошибки в расчётах, в нас возникают внутренние конфликты и неврозы, которые раздирают нас изнутри и делают несчастными.
В лабораторных условиях проще всего лимбическую природу ругани можно увидеть благодаря измерению кожно-гальванической реакции. При любом эмоциональном возбуждении в нашем теле повышается потоотделение для превентивного охлаждения организма перед активными действиями в стрессовой ситуации. Это очень древний и рефлекторный поведенческий механизм. И так как наша кожа при эмоциональном возбуждении становится более влажной, меняется электрическая проводимость кожи и другие электрические свойства её поверхности. Это и называется кожно-гальванической реакцией.
Измерение кожно-гальванической реакции лежит в основе работы детектора лжи – полиграфа. Произнося ложь, мы испытываем более высокий уровень нервного возбуждения, чем произнося правду, а потому тело рефлекторно увеличивает потоотделение, что в свою очередь меняет и электрические свойства кожной поверхности.
Когда человек ругается или слышит чужую брань, его тело также производит усиленную кожно-гальваническую реакцию, а пульс учащается. Так впервые была обнаружена связь ругани с деятельностью лимбической системы и вегетативной нервной системы.
Наконец, метод фМРТ позволил установить, что в моменты ругани в мозге обычно активируется ведущий центр управления страхом и агрессией – миндалина. Активность же нашего разума (а если точнее, то длПФК), напротив, под воздействием ругани ослабевает. Возбуждённая лимбическая система тормозит деятельность разума. Наш взор слепнет, а поведение становится плохо управляемым и более безрассудным.
Как мы помним, бранная речь людей возникла из примитивных сигналов животных об опасности и из их агрессивных криков. Но так как подобное выражение негативных эмоций дарит эмоциональную разрядку, то вскоре матерные слова в нашей культуре получили новые применения, помимо выпускания пара, угрозы и оскорбления. Обсценная лексика приобрела способность обозначать нечто хорошее и, к примеру, выражать радость и восторг.
Произошёл метафорический перенос значения матерных слов в три шага. Сперва от обозначения ими чего-то дурного мы перешли к обозначению собственного ощущения освобождения от дурного в процессе ругани. Наконец, от обозначения освобождения от дурного мы перешли к обозначению ими однозначно положительных явлений. Мы можем воскликнуть «Чёрт побери!» (опять же, соблюдем некоторые приличия) и в знак крайней досады, и от искреннего восторга.
Хотя изначальная природа мата является сугубо негативной (в том смысле, что он коренится в страхе и агрессии), у него неожиданным образом открылась и положительная сторона. Высвобождая отрицательное, мы испытываем положительное. Переживая этот катарсис и освоив положительное содержание мата, люди превратили мат в средство повысить интенсивность любых эмоций вообще и возбудить эмоции в других.
Сегодня исследования мозга это подтверждают. Так, учёные выяснили, что использование мягкой обсценной лексики в начале или конце речи с побуждающим или мотивационным смыслом может повысить вовлечённость аудитории, сделать оратора в её глазах более убедительным и поспособствовать запоминанию [2]. Возбуждая эмоции, мат привлекает внимание к содержанию наших слов и помогает им оставить более глубокий отпечаток.
По эволюционным и культурологическим причинам бранная речь стала дешёвым способом произвести эмоциональный отклик в себе и в людях вокруг. И для полноты картины нельзя отрицать, что в определённых ситуациях ругань может быть полезной. В противном случае она не имела бы такого широкого хождения. Тем не менее, как я неустанно подчеркиваю, краткосрочные выгоды нередко оборачиваются для нас долгосрочными потерями, а малые победы в одной сфере жизни оборачиваются большими поражениями в других.
Грабительский кредит тоже обогащает нас на время, а наркотик может наделить энергией и радостью. Но вскоре они заставят нас заплатить. Так и привычка бездумно использовать самые примитивные формы коммуникации, одной из коих является ругань, имеет свою цену. Если у нас в распоряжении есть более совершенные альтернативы, использовать средство эмоциональной разрядки с такими побочными эффектами – это весьма неосмотрительно.
Правильная речь
Этическая программа Будды, как она резюмирована в Восьмеричном пути, состоит из трёх частей. Во-первых, в неё входит нравственная дисциплина поступка (пал. sīla, санскр. śīla), с которой обычно и начинается практика на Востоке. Эта нравственная дисциплина состоит из правильной речи, правильного поведения и правильных средств к существованию (или, как иногда переводят, правильного образа жизни).
Вторая группа представляет собой…
<…>
Получить доступ к полной версии статьи и подкаста
Заказать новую книгу автора (2023 г.)