История эта произошла в конце восьмидесятых в одном маленьком посёлке. Все события подлинные, имена выдуманные 😉
-Зинуль, ты в кино вечером идёшь? - крикнула Валюша, толкая дверь своей квартиры. Соседка Зинаида сняла калоши и аккуратно поставила у двери:
-А то! Нинка по секрету сказала, можно табуретки взять , с местами туго, как обычно. Все хотят на новый фильм попасть, а лавок у нас не прибавилось. Я со своей пойду, чтоб не стоять. И тебе советую. Разместимся удобненько и не от кого не зависим.
-Ну и я тогда возьму. Идти недалеко, а как правда места не будет! Давай в полвосьмого здесь встречаемся.
Зина кивнула и исчезала за дверью.
Фильмы показывать на посёлке начали в этом месяце. Приезжал киномеханик из города, привозил плёнку. За домом культуры натягивали экран и расставляли лавки. Развлечение для маленького рабочего посёлка была новое и необычное. А фильмы все про любовь, такие трепетные, что некоторые особо чувствительные дамы рыдали от начала до конца, то и дело промокая глаза куском цветастого платка. Да вот беда, копеечные билеты разлетелись в первые полчаса, так как сидячих мест на лавках даже с учётом принесенных из школьного спортзала, на всех желающих была десятая часть. Те, кому билетов не хватило, громко ругались и чуть не драться лезли на своих более удачливых соседей. Потому заведующая домом культуры придумала свой выход из ситуации. И волки сыты, и народ доволен.
Валюшка перешагнула через порог и замерла с открытым ртом. Посреди просторной прихожей на двух табуретах стоял гроб, обитый алым бархатом.
-Мааам! - тихонько позвала она, боясь даже смотреть в ту сторону.
Из кухни по длинному коридору затоптали шаги, появилась Пелагея Степановна, бодрая сухонькая женщина шестидесяти пяти лет. Она вытерла руки тряпкой и по привычке засунула ее в карман видавшей виды жилетки.
-Доча! Все посадили? Лопаты убрали в сарай?
-Мам, чего это? - проигнорировала ее вопрос Валентина, - кому это?
-Кому, кому? Мне, кому ж еще! Вот, взяла по случаю. Нравится? Лесопилку какие-то городские купили. Говорят, гробы больше делать не будут, в городе мол заказывайте. А это какие же деньжищи? Да еще привези, за машину заплати. Вот наши напоследок все запасы и решили распродать. Я хотела два взять, да Машка хромая передо мной ухватила. Тебе, говорит, на три года меньше, чем мне, значит позже понадобится. Красивый, да?
Женщина довольно провела рукой по бархатной обивке.
Валя перевернула плечами.
-Ну ты мама даешь! У меня чуть с сердцем плохо не случилось! Думала, беда пришла. Приходишь домой, а тут это… рано тебе еще про такие глупости думать. Кто мне детей поможет растить? Ты обещала, - она шутливо погрозила пальцем.
-Так я чего, отказываюсь? Тем более муж твой вечно вон в разъездах, куда тут без мамки! А гроб есть не просит, пущай себе стоит.
-Тут? Сейчас дети вернутся, представляешь, как ты их напугаешь? Нет, убрать надо.
-Вот завтра и уберем. Брат твой нагуляется, выспится, и заставлю его в сарай стащить. Самой не упереть, знаешь, тяжёлый какой? Натуральное дерево, не пластмасса какая! Мне его трое рабочих сюда несли. Да не закатывай ты глаза! Нежные какие! Дело обычное. Сейчас живем, сейчас умрем. Так что вещь нужная, не пропадёт! Давай, руки мой и садись есть. Картошка стынет!
Валюшка аккуратно обошла приобретение, стараясь не смотреть на алеющий ярким пятном бархат, и скрылась за углом. Надо как-то детям объяснить, почему у них гроб в прихожей. Хотя они маленькие еще, может и не поймут особо. Можно свет в прихожей не включать, авось вообще не заметят.
Валюшка отвлеклась от проблемы маминой необычной обновки на дела насущные. Надо детям колет нажарить к ужину, чтоб в кино идти с чистой совестью. И попросить маму уложить их пораньше. Хотя они, наверняка, так на рыбалке умаялись, что сами от усталости свалятся.
Она быстро доела и поспешила в дальний холодильник за фаршем. Однако в темноте с непривычки ударилась ногой об одну из табуреток, на которых был установлен гроб.
-Мам, давай его хоть вниз спустим, ну честное слово. Стоит как на выставке. Да и табуретки нужны, - громко крикнула она, потирая ушибленное место.
-Это можно. Давай вместе, чтоб не попортить. И ногами мне не пинайте, вещь новая, - сурово бубнила женщина, с громким пыхтением стаскивая покупку на пол, пожалуй я его половичком прикрою, а то смотрю, нервные все такие, впечатлительные. Ты на фильм вечером?
-Ага, с Зиной. Ты не хочешь?
-Нет уж, мне этих нежностей в жизни хватило, еще с экрана смотреть. Да и за детьми кто-то смотреть должен. А то весь дом разнесут. Долго их что-то нет, зарыбачились. Или улов дотащить не могут. Ты иди спокойно. Братца своего увидишь, так пусть долго не гуляет. Что за привычку взяли день рождения как свадьбу три дня праздновать. Так и спиться недолго.
Валюшка покивала. Она то знала, что брата раньше утра и ждать не стоит. Он еще вчера ее попросил дверь на ночь не закрывать.
Посёлок спал крепким сном. Сопели в кроватках смешные детские носики, которым снились яркие воздушные змеи и новые велосипеды. Положив ладонь под щеку, спала Валюшка, переживая во вне за героев фильма, которым досталась такая сложная и тернистая судьба.
Как солдатик, вытянувшись в кровати, похрапывала негромко Пелагея Степановна. Она смотреть сны привычки не имела. За день умаялась. Нечего еще ночью на ерунду время тратить.
Входная дверь еле слышно скрипнула и через порог ввалился сынок Пелагеи, бестолочь Мишка, любимый до дрожи, потому балованный. Он еще позавчера ушел на день рождения к другу. Застолье перетекло плавно в поездку к озеру, посиделки у костра, и снова застолье. Наконец, обессилевший и одуревший от непомерного употребления местного самогона, Мишка с горем пополам добрался до родного дома.
С трудом перебравшись через ставший вдруг слишком высоким порог, он растянулся поперёк прихожей. В глазах двоилось, в голове звенело. Кое как нащупав рукой что-то мягкое, он уверено пополз туда. Сейчас до коврика доберется, пять минут полежит и дальше до комнаты. Однако голова слишком быстро уперлась во что-то твердое, кажется в стену. Уперевшись ладонями в преграду, Мишка собрал последние силы, привстал, но тут же рухнул обратно, ободрав локоть о деревяшку. Куда рухнул, он разбирать не стал, однако отметил, что это походило либо на ящик, либо на нору. Зато нащупал под собой все тот же половик. Сфокусировать взгляд не получалось, потому, не долго думая, Мишка свернулся калачиком и натянул тряпичный коврик повыше. Через минуту он уже спал.
Первой проснулась малышка Настя. Она потопала голыми пяточками по коридору в бабушкину комнату. Та всегда вставала первой. К тому же из кухни уже растекался аппетитный аромат блинов.
При свете дня взгляд ее уперся в стоящий в углу гроб, в котором, укутавшись половиком, лежал любимый дядя Миша. Бледный, с темными синими кругами под глазами и растрескавшимися губами.
Девочка растерянно уставилась на находку. Вчера в темноте она просто не приметила? Или его только что принесли? Она крепко спит, могла и не слышать. А что значит гроб, девочка хорошо знала. У ее подружки так дедушку положили, потом на кладбище увезли, и нет у нее больше дедушки. А бабушка все время грустная ходит и вздыхает, и не играет с ней как раньше.
-Бабушка! Бабушка! - закричала Настюша, вбегая в кухню, - надо что-то делать, бабушка. Там гроб с дядей Мишей принесли. Давай не дадим его закопать.
Краска отлила от лица Пелагеи Степановны, кожа сделалась страшного серого цвета, рот приоткрылся:
-Что привезли? - еле слышно спросила она.
-Да вот же, вот! Идем за мной! - девочка потащила ее за руку в прихожую.
С трудом разлепив опухшие веки, сжимая ладонями ноющие виски, Мишка обнаружил, что на него смотрят сразу три пары глаз: любопытные любимой племяшки Настюшки, испуганные племянника Леонида и совсем не добрые глаза матери. В руках у нее был полотенце.
-А ну ка вылезай, покойничек! - громыхнуло над ухом, - время воскресать! Чтоб я тебе сама в этот гроб уложила! Негодник! Паразит! Нажрался так, что не видел, куда ложился? Дите напугал, мать чуть не до смерти довел. Ну я тебе покажу! Гулена! Вставай, сказала! - полотенце угрожающе просвистело над ухом.
Настя негромко засмеялась.
К вечеру красный бархатный гроб покинул обжитое место и отправился на чердак сарая, заботливо обернутый в пленку, чтоб на запылился. А Михаил еще долго вспоминал то утро и матери клятву дал, что пить больше не будет. И до сих пор той клятве верен. Проснуться в гробу то еще удовольствие.
Конец.